Ступеньки, нагретые солнцем

Летающие тарелочки

Тимка делал уроки, а мама и папа сидели на кухне. Лена спала. Было тихо, и телевизор молчал.

— Как прекрасно, что сломался телевизор, — сказала мама. — Ты замечаешь, что это хороший вечер?

— Сегодня футбол, — уклончиво ответил папа.

— Одним футболом меньше, — не уступала мама. — Зато ты сидишь, как человек, со своей женой, разговариваешь, помог мне почистить картошку. Ты замечаешь, что уже лет десять не разговариваешь ни со мной, ни с Тимкой? Ты всегда смотришь телевизор.

— Телевизор сеет разумное, доброе, вечное.

Мама хотела говорить серьёзно, а папа не хотел. Но не такой человек мама, чтобы позволить говорить с собой несерьёзно, если она хочет говорить серьёзно.

— Ты помнишь, как мы с тобой познакомились? Или забыл?

— Почему забыл? Помню. А почему ты спросила? У тебя лирическое настроение?

— У меня самое обычное настроение. Помнишь или забыл?

— Помню, помню. Мы познакомились у твоей подруги на дне рождения. Её звали Соня.

— Её звали Тоня. Но дело не в этом. Помнишь, что ты мне сказал в тот вечер?

— Сказал? А что я сказал?

— Забыл! Как мог ты забыть такие слова? Ты сказал, что если я соглашусь выйти за тебя замуж, то ты будешь всю жизнь стараться делать всё так, чтобы я об этом никогда не пожалела. Так ты сказал.

— Замечательные слова. Только ты что-то путаешь. Я не мог так сказать.

— Не мог? Почему не мог?

— Не мог, и всё. Я вообще никогда в жизни так не говорю.

— А как ты вообще в жизни говоришь?

Папа не чувствовал, что надвигается гроза. Тимка давно отодвинул учебник, он-то сразу почувствовал, что дело пахнет серьёзным скандалом.

— Перестань. Почему для тебя так важно, что было сто лет назад? Зачем тебе это нужно? Разве нельзя жить спокойно?

— Какие сто лет? Какие сто лет? «Спокойно»! А я живу спокойно? Стирка, уборка, работа, дети, обед, ужин, завтрак, посуда!.. «Спокойно»! Да ты сам-то понимаешь, что говоришь? Я молодая женщина, а на меня уже перестали оборачиваться на улице, со мной уже давно никто не заговаривает в метро. А всё ты, ты и твой проклятый телевизор!

Папа что-то ответил. Тимка не слышал, потому что на кухне раздался звон разбитой тарелки. Тарелка разбилась с таким звуком, что было ясно — её не уронили, а бросили.

— Тарелка-то при чём? — спросил папа уже другим голосом, виноватым и испуганным.

Мама сразу успокоилась и ни с того ни с сего сказала:

— Выпей кефиру с сухариками, они ещё тёплые.

Тимка думал, что они сейчас поссорятся на всю жизнь. Но они помирились. Папа сказал:

— Очень вкусные сухари. Ты не сердись на меня. Хорошо?

— Какой смысл на тебя сердиться! — вполне мирно ответила мама.