Светлана

XXVI

Ровно в семь приехали шефы с завода и привезли множество таинственных больших свертков. Студенты пришли даже на десять минут раньше. Вначале они немножко стеснялись, разговаривали вполголоса, ходили вслед за Натальей Николаевной, осматривали помещение. В кабинете Натальи Николаевны чинно сидели Галя Солнцева и черненькая Муха — делегаты от школы на праздник в детском доме. Они принесли подарки малышам от класса: вышитые кармашки для платков. Кармашки лежали на столе, пестрея широкими шелковыми лентами, и придавали кабинету какой-то елочно-маскарадный вид.

Подарки шефов были роскошны. В столовой, во время чая, толстый председатель завкома развязывал таинственные свертки и одного за другим поздравлял именинников.

В особенности понравились Светлане куклы для младших девочек. У кукол было и приданое — пестренькие, в мелких цветочках или в полоску «отрезы» материи.

Толстый шеф, сохраняя невозмутимую серьезность, поднимал один за другим полуметровые кусочки ткани и пояснял:

— «Отрез» на платье… «Отрез» на сарафан. А из этого полотна… — он прикидывал взглядом, — шесть полотенец можно будет сшить.

После чая в зале рядами расставили стулья, и начался концерт.

Надя была конферансье. Вначале Светлана волновалась за нее, да и вообще волновалась за концерт — ведь все-таки не настоящие артисты!

Но держалась Надя так уверенно, так хорошо умела и заинтересовать и рассмешить. Что касается артистов, то было, конечно, странно слышать, как Надя называет их, будто школьников, уменьшительными именами:

— А сейчас, ребята, вам споет Вова Ракитин. Это наш институтский Пирогов.

И вдруг появляется чернобровый дядя, в плечах косая сажень, и начинает петь таким низким, густым голосом, что кажется — эти звуки не выходят из человеческого горла, а просто наполняют воздух, отражаются от стен зала и со всех сторон врываются в уши.

Но улыбается обладатель мощного баса такой жизнерадостной, не артистической улыбкой, что сразу становится ясно: не совсем он еще взрослый, а так — нечто промежуточное между школьником и взрослым человеком, и правильно делает Надя, называя его именно Вовой.

Играл баян, были танцы, но больше всего понравились ребятам фокусы.

— Знаменитый китайский фокусник Алеша Бочкарев! В Китае он, конечно, никогда не жил, но мог бы жить и в Китае, если бы туда поехал, — правда, ребята?

Алеша Бочкарев с неожиданной для него ловкостью подбрасывал разные мелкие предметы, которые исчезали в воздухе, и вдруг вынимал их из ушей девочек, сидевших в первом ряду. Он вырезал большой кусок из середины носового платка, потом встряхивал, расправлял, и платок оказывался совершенно целым.

— А теперь поджарим яичницу, — сказал он в заключение, разбил сырое яйцо, выпустил его в стаканчик для бритья, размешал палочкой, потребовал кепку: — Я могу и в стакане поджарить, но лучше в кепке.

Витя Чижов сбегал в переднюю и принес свою кепку. Алеша перелил сырое яйцо из стакана в кепку, размешал…

— Ну, вот и готово! — и нахлобучил кепку на голову ее владельцу.

Тот присел, втянув голову в плечи. Ребята застонали от восторга, но кепка оказалась сухая и чистая, Витина голова тоже, а яйцо исчезло неизвестно куда.

Один раз фокусник был уличен ребятами. Он раскинул длинные руки, в левой ладони была зажата карта, она должна была «сама» перенестись в правую руку. И вдруг кто-то закричал:

— Вижу! Вижу! У вас и в правой руке тоже карта! Вон, вон уголок торчит!

Алеша нисколько не растерялся. Он добродушно сказал:

— А разве видно? Ну, ничего, я все-таки покажу этот фокус.

Ребята уже не могли сидеть смирно, как в начале концерта. Они вставали, чтобы лучше видеть, нарушая правильность рядов, перекочевывали вперед. Задние ряды были теперь почти пустые. Светлана сидела между Галей и Леной Мухиной.

В детском доме ее школьные приятельницы были в первый раз. Светлана в начале вечера очень волновалась, понравятся ли девочкам пироги, концерт, вообще все. А теперь по-хозяйски радовалась.

Кто-то, осторожно раздвигая стулья, прошел за спиной Светланы. Еще какой-нибудь запоздалый гость. Не хотелось оборачиваться, чтобы не пропустить интересное. Когда фокусы кончились и Надя объявила новый номер, Светлана, сама не зная почему, все-таки обернулась. В самом последнем ряду, в углу около стены, сидел Костя.

Костя пришел на праздник позднее всех. Сначала постоял за колонной, но оттуда плохо была видна сцена. Он потихоньку пробрался в последний ряд. Облокотился на спинку стоявшего перед ним стула и смотрел через головы ребят, только не на девушку, которая пела смешные частушки. Он смотрел гораздо левее, туда, где стояла Надя, и во всем зале видел только ее. Ребята встали — встал и он, потому что они заслонили ее своими головами. Ребята сели — он тоже сел. Но он не смеялся, когда все смеялись, он даже не смеялся Надиным шуткам. Он ничего не слышал и не понимал, он только смотрел на нее с застывшим на лице выражением счастья.

Здесь, за спинами зрителей, отгороженный от них пустыми стульями, он, конечно, не думал, что кто-нибудь может обернуться и наблюдать за ним. Его лицо было беззащитным, как лицо человека, когда он наедине с собой. Он не заметил Светлану.

А Светлане стало неловко подсматривать чужие тайны. Она отвела глаза.

Опять движение стульев в последнем ряду. Наталья Николаевна, увидев лейтенанта, одиноко сидящего в самом дальнем углу зала, подходит к нему. Может быть, хочет спросить, не скучно ли ему, или предложить ему чаю? Костя смотрит на нее бессознательным взглядом. Так как Наталья Николаевна стоит, он тоже хочет встать, но она удерживает его за плечо и отходит с чуть заметной ласковой усмешкой. Конечно, она поняла, что ему не скучно и что никакого чаю ему не требуется.

Выступления окончены. Костя начинает пробираться к Наде, как бы притягиваемый невидимым магнитом. Но ребята отодвигают стулья, расчищая место в середине зала, Надя хлопает в ладоши, затевая какую-то игру. Одной из девочек завязывают глаза и кладут на пол спичечную коробку. Костя опять остается в заднем ряду большого круга, образованного зрителями. В другом конце зала, совсем недалеко от Светланы, — Алеша Бочкарев, ставший вдруг очень серьезным. У него самое серьезное лицо из всех лиц в этом зале. Проследить направление его взгляда нетрудно: со своей двухметровой высоты Алеша, конечно, уже увидел Костю.

К Алеше подходят старшие мальчики. Покосившись на его медаль, с уважением спрашивают:

— Вы были под Сталинградом?.. Расскажите нам про Сталинград!

Он немножко даже теряется и не знает, что ответить им, к тому же кругом так шумят… Но мальчики по-деловому показывают на открытую дверь читальни:

— Пойдемте вот сюда, здесь нам не помешают.

Они уводят Алешу Бочкарева и прикрывают за собой дверь. Тем временем Надя опять хлопает в ладоши и говорит:

— Теперь, ребята, будем играть в «волшебную бутылку».

Ей срочно требуется бутылка, только не молочная, а с узким горлышком.

— Надюша, откуда же бутылка в детском доме? — удивленно басит «институтский Пирогов».

При общем смехе Надя поясняет:

— Ну как же: из-под уксуса, из-под масла подсолнечного.

Аня-Валя бегут по коридору и по лестнице вниз, в кухню, к тете Насте.

— Нет, масляную не нужно! — кричит Надя, убегает за ними и возвращается, высоко держа над головой бутылку из-под ситро.

Но в коридоре ее останавливает устремившийся в погоню Костя.

Удивленные вопросы:

— Костя! Откуда? Ты на парад приехал?.. Почему не написал?.. Как догадался сюда прийти?

Замедлив шаг, Надя возвращается в зал.

Костя торопливо объясняет, что на парад приехал не он, а его полковник, а Костя при нем адъютантом, что вышло это неожиданно, что дома он уже был, потом поехал в институт, думая поймать Надю после экзамена, но она уже ушла. Случайно, позвонив Надиной подруге, он узнал, что все на празднике в детском доме.

— Ну, расскажи, как ты теперь…

Они входят в зал. Надя не знает, куда девать бутылку:

— Девочки, кто умеет играть в «волшебную бутылку»?

Но ее подруги не знают, как играть в «волшебную бутылку» из-под ситро.

— Алеша знает… Алексей? Где он?

Кто-то заметил, что он пошел с мальчиками в читальню.

— Алеша, ты фокусник, это по твоей специальности!

Надя навязывает ему бутылку, а сама остается в читальне.

Алеша принимает бутылку:

— С удовольствием!

Пожав Косте руку, он выходит в зал. За ним, по одному, уходят и мальчики. Костя остается в читальне. Дверь из читальни в зал широко открыта. Ребята опять становятся кругом, Алеша Бочкарев посередине, высоко поднимает бутылку:

— Ребята! Прошу внимания! Эта бутылка — волшебная! Ей можно задавать любые вопросы, обо всех присутствующих в зале — и она ответит.

Бутылку спрашивают, кто из присутствующих здесь самый храбрый, самый жадный, кто самый счастливый, кому не понравились фокусы знаменитого китайского фокусника, кто боится мышей — и так далее, и так далее.

Алеша после каждого вопроса кладет бутылку на пол и придает ей вращательное движение. Бутылка вертится сначала быстро, потом все медленнее и медленнее, наконец останавливается и дает ответ, нацелив на кого-нибудь свое горлышко. Оказывается, что самая храбрая — всем известная трусиха Олечка, самый счастливый — именно Алеша Бочкарев (бутылка так и замерла горлышком вперед у его ног). Фокусы не понравились Вите, давшему свою кепку для приготовления яичницы. А боится мышей чернобровый студент, в плечах косая сажень, с громоподобным басом.

Игра интересная и смешная, но самому Алеше не смешно, и улыбка на его лице — обыкновенная артистическая улыбка.

…Малыши давно уже спят. К никелированным шишечкам кроватей на ярких шелковых лентах подвешены кармашки для носовых платков.

А в зале танцы.

Мальчики в детском доме стараниями Елены Михайловны умеют танцевать не хуже девочек. Они не стоят в стороне, отчужденные и критически настроенные, как обычно бывает на школьных вечерах. Больше всех стесняются Галя и Муха и танцуют только друг с дружкой, пока их не разлучает Юра Самсонов, пригласив Муху на вальс.

После этого испуганную, сияющую Галю начинает кружить высокий студент, певший басом. Даже Надя и Костя не могут спокойно сидеть и разговаривать. Надя встает, кладет руку Косте на плечо.

— Я, кажется, забыл все твои уроки.

Но он почти и не забыл. Чтобы вспомнить, они делают несколько кругов в читальне и не сразу выходят в зал. Потом Костя говорит:

— Ты меня извини, я еще со Светланкой не поздоровался, нужно будет ее пригласить.

Рука Светланы не достает до его плеча и ложится на локоть.

— Да ты неплохо танцуешь, Светланка!

Она радостно улыбается.

— Костя, я получила ваше письмо от девятого мая.

— А я твое поздравительное получил. Спасибо.

— Костя, вы пойдете в воскресенье на Красную площадь? Мы еще не уедем в лагерь, будем смотреть салют. Отсюда очень хорошо видно. В день Победы не только ракеты были, а еще и прожекторы! Так прямо и бегали по всему небу!

Костя улыбается:

— Прожекторы бегали?

У рояля — Елена Михайловна, раскрасневшаяся, усталая, довольная. К ней подходит Надя и предлагает ее заменить:

— Леночка, вы совсем замучились. Пойдите потанцуйте.

Ребятам из детского дома кажется странным, что Елену Михайловну назвали Леночкой. Но, когда она стоит рядом с Надей у рояля и потом, когда начинает танцевать, становится понятным, почему девушки-студентки называют ее по имени: она совсем такая же, как они.

Тамара Владимировна озабоченно поглядывает на часы и начинает незаметным образом по одному вылавливать из зала младших школьников. Им весело, им еще не хочется спать.

Прощаются и уходят Галя и Муха — они обещали вернуться засветло.

Стрелка часов приближается к десяти. Сегодня двадцать первое июня.

Может быть, только один человек на детском празднике в этот вечер помнил, годовщина какого дня наступит через несколько часов и почему парад Победы назначен именно в ближайшее воскресенье.

Наталья Николаевна медленно прошла по коридору в свой кабинет и присела у письменного стола, подперев рукой седую голову. Хотелось хотя бы на пять минут остаться одной.

Хорошо, что могут веселиться ребята, приятно смотреть на молодежь. Но иногда чем-то неуловимым то один, то другой так остро напомнит… В особенности сегодня — этот счастливый мальчик лейтенант…

А в зале студенты тоже начинают поглядывать на часы. Заметив это, Елена Михайловна бросается разыскивать директора.

— Наталья Николаевна, можно к вам?

В зале уже давно зажгли электричество, а в кабинете еще сумерки.

— Наталья Николаевна, они собираются уходить.

Елена Михайловна останавливается смущенная, как будто виноватая. У нее часто бывает это чувство. В детском доме она работает первый год. Слишком много горя кругом. А у нее все так благополучно в семье — живет с папой, с мамой, брата демобилизуют в этом году…

Наталья Николаевна встает:

— Я сейчас приду. Задержи их, Леночка.

Обычно она, как и все, называет вожатую Еленой Михайловной, а Леночкой только вот так, с глазу на глаз.

Наталья Николаевна зовет студентов ужинать.

— Нет, нет, спасибо, — говорит Надя, — мы по традиции собираемся после каждого экзамена у моей подруги. Нас ждут.

Светлана и старшие ребята провожают их до ворот, чтобы показать, как быстрее пройти к остановке троллейбуса. Как только выходят на улицу, Алеша начинает прощаться.

— Ты куда? — спрашивает Надя.

— А я, Надюша, на метро. Думаю прямо домой поехать. Поздно уже.

Надя хочет заглянуть ему в глаза, но он стоит спиной к фонарю, и лицо его в тени.

— Глупости какие! — говорит Надя. — Никуда ты не поедешь, пойдешь с нами.

Она берет его под руку, с другой стороны ее под руку ведет Костя. Все поворачивают к троллейбусной остановке. Алеша не говорит «с удовольствием», но и не сопротивляется. Доставляет ли это удовольствие Косте, неизвестно. Костя молчит.