Светлая ведьма для Темного ректора (СИ)

Глава 19. Личная жизнь ректора

Это заявление тяжелым камнем падает в душу. У меня нет ни грамма желания пропускать Рейнарда в комнату. Но что бы ни было в моей голове, какие бы отношения нас ни связывали с Темным, здоровье и жизнь Аллана были намного важнее.

Шурша юбками, я отхожу в сторону и пропускаю ректора внутрь. Он заходит, берет стул и садится рядом с кроватью, не произнеся больше ни слова. Рейнард вглядывается в лицо Аллана, аккуратно кладет руку ему на плечо.

Подавляю в себе желание остановить ректора – сын мой, не хочу, чтобы его касался этот Темный, предатель и циник до мозга костей. Сжимаю челюсти и встаю около окна, всматриваясь в уличную темноту. От открытого окна тянет ночной прохладой, и по телу пробегает озноб от сочетания усталости и нервного напряжения.

– Накиньте шаль, – приказным тоном говорит Рейнард. – И идите уже отдыхать.

Я оборачиваюсь, иронически глядя на него. А он даже не смотрит на меня! Невольно любуюсь его сосредоточенным профилем, ямочкой на подбородке и темными хмуро сведенными бровями.

Проклятье! Раздраженно сминаю юбку и пытаюсь сдержать гнев, рвущийся наружу. Злюсь не только и не столько на Рейнарда, сколько на себя.

– Вы забываетесь, господин ректор, – уверенно говорю я. – Сейчас я не ваша подчиненная, и я не ваша жена. Которая, кстати, наверняка очень скучает по вам ночами. Вы ей не говорили, что проводите их в комнате чужой женщины?

Все эти слова вырываются на одном дыхании, и я замираю, не понимая, зачем я вообще это только что сказала.

Ректор медленно переводит взгляд с Аллана на меня и выгибает бровь.

– А с каких это пор, мисс Антис, вас интересует моя личная жизнь? – в голосе звучит хрипотца, которая отзывается в моей груди щемящей болью и тоской.

Хотела бы я сама знать ответ на этот вопрос. Но это означало бы признаться себе в том, что в глубине души мне не все равно.

– Это не про личную жизнь, профессор Рейнард, это про неприятности, которые могут мне грозить, если ваша жена узнает, что ее благоверный проводит ночи в моей комнате, – бросаю ему я и резко разворачиваюсь, чтобы уйти в ванную.

Юбка задевает лежащие на столе книги, которые я взяла из библиотеки. Стопка наклоняется и падает. Книги с глухим стуком шлепаются на пол. Некоторые, шелестя, раскрываются в полете и приземляются, сминая страницы.

Я с тихим стоном обиды присаживаюсь, чтобы собрать их. У одной книги листы оказываются сильно помяты. Библиотекарь будет ворчать… Аккуратно разглаживаю немного шероховатые страницы, закрываю книгу, тянусь за следующей, и моя ладонь наталкивается на обжигающее тепло грубой мужской руки.

Отдергиваю свою, как будто коснулась огня, и поднимаю взгляд. Зрачок в зеленых глазах Рейнарда становится вертикальным, а ноздри напрягаются, он старательно втягивает воздух и принюхивается. Мои пальцы начинает покалывать от машинальной реакции – воздействовать светом, успокоить, подавить.

В груди щекочет от страха и волнения. Будто одним махом переношусь на пять лет назад, когда прикосновения Рейнарда заставляли меня смущаться и летать от счастья. К демонам!

Я резко встаю, кладу поднятые с пола книги на стол и быстро отхожу к двери в ванную. Он ухмыляется, глядя на мою реакцию. На долгое мгновение закрывает глаза, после чего они снова приобретают привычный вид.

– Я на сегодня все, можете не убегать, – хрипло усмехается ректор.

Чувствую, что у меня, как у скромной девочки-первокурсницы, начинают гореть щеки. Я отворачиваюсь, но чувствую, как он рассматривает меня, изучает реакцию.

В комнате повисает тишина. Слышно завывание ветра в каминной трубе и тихое посапывание Аллана. Три уверенных шага к двери, замерших на пороге:

– Завтра меня в академии не будет. Разберите до конца документы, которые остались, и подготовьте мне мое расписание на неделю.

Тихо скрипит дверь, раздается щелчок замка и снова оглушает тишина. Как жаль, что она не успокаивает.

Подготовившись ко сну, задуваю свечу и крепко прижимаю к себе Аллана. В голове каша из мыслей и образов. Благодарность за то, что Рейнард помог моему сыну, смешивается с ненавистью, лелеемой долгие годы, за то, как он поступил.

И то, что я на него работаю, не помогает. Зато завтра ректора не будет. Я смогу вздохнуть свободно.

***

День действительно оказывается очень продуктивным, когда никто не раздражает и не пытается достать меня. Тишина в кабинете такая, что слышно, как тикают часы. А я настолько умудряюсь погрузиться в работу, что подпрыгиваю от неожиданности каждый раз, как они отбивают очередной час.

Взгляд время от времени цепляется за карандаш, который Темный подарил Аллану. Сын очень просил его принести сегодня. Говорит, дракон без него на рисунке выходит не таким красивым. Мне очень не хочется, чтобы Аллан играл во что-то подаренное Рейнардом. Но ребенку не объяснишь, как может ранить душу Темный. И я молю Всемудрого, чтобы Аллан не узнал этого.

Мисс Пуфти в отсутствие ректора делает вывод, что ее рабочий день длится только до обеда. Поэтому, как только часы отбивают двенадцать, она собирается, припудривает носик, добавляет чуть-чуть духов (так, что потом долго приходится проветривать кабинет) и испаряется в направлении выхода.

Работать становится еще легче, ведь секретарша не заглядывает регулярно, чтобы проверить, что я действительно работаю, а не копаюсь в столе ректора. Поэтому успеваю закончить с документами и расписанием часа в три.

Леди Корнуэлл обещала с утра сходить с Алланом на конюшни, поэтому я отношу в библиотеку вчерашние книги, в которых так и не нашла ничего полезного, а одновременно беру новые.

– Совсем ты себя не бережешь, Лейра, – качает головой старая библиотекарь. – Не убежит никуда твоя работа, а вот молодость еще как.

Она записывает на меня несколько книг, а я растерянно улыбаюсь и начинаю с азартом искать все, что еще не успела прочитать о драконах. Но книга за книгой просто пересказывают друг друга. Новой информации такие крохи, что на ее основе сложно строить какие-то предположения.

???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????На улице темнеет, а зал библиотеки заливает теплый мерцающий свет свечей. Библиотекарь начинает все чаще вздыхать и поглядывать на меня, намекая, что пора закругляться.

От целого дня напряженного вглядывания в текст, буквы начинают расплываться и, будто даже меняться местами. Я разочарованно вздыхаю – так и не нашла ничего нужного, тру глаза и разминаю затекшую шею. Взгляд падает на деревянный стаканчик с карандашами на углу стола.

Ох! Я же обещала Аллану принести подарок Темного! Возвращаться в кабинет не хочется, но у меня правило: если пообещала ребенку, то обязательно надо выполнить. Иначе же не научишь его выполнять обещания.

Собираю книжки в тяжелую стопку и громко опускаю ее на стол библиотекаря. Звук гулко раздается по пустому залу и улетает под потолок. Библиотекарь качает головой:

– Беги уже, – она забирает у меня вкладыши от книг. – Сама все сделаю. Завтра за новой подборкой придешь?

Я благодарно киваю и практически бегу по едва освещенным коридорам в кабинет ректора. Опять задерживаю леди Корнуэлл. Как бы потом мне счет за это не выставили… Но няня мне очень нравится. Что-то в ней напоминает мне о моей матери, хотя и помню ее очень плохо.

В приемной меня встречает темнота, которую немного рассеиваю световым шариком на ладони. Стараюсь как можно тише, сама не знаю зачем, открыть дверь в кабинет. Прокрадываюсь внутрь, будто хочу что-то утащить. Замираю у своего стола от того, что слышу тихий скрип кресла. Шарик гаснет.

Потом едва слышны уверенные быстрые шаги, и меня окутывает свежий, до дрожи знакомый запах кедра, а на языке чувствуется терпко-горький привкус полыни. По спине пробегает толпа мурашек, теряясь и заставляя вставать дыбом волосы на затылке. Резко перестает хватать воздуха.

Практически сразу же разворачиваюсь и сталкиваюсь с потемневшим взглядом Рейнарда. Его руки опускаются по обе стороны от меня, заключая в ловушку и заставляя вжаться в стол.

– Кто-то задержался на работе? – он нависает надо мной, гипнотизирует как удав кролика.

Не могу не только двигаться, но и рационально мыслить. Просто качаю головой.

– Я только на секунду, – пытаюсь собрать мысли в кучу. – Вы говорили, что вас не будет.

– Я говорил, что меня не будет весь день. Но ничего не говорил про ночь, – в его дыхании едва уловим запах вина из сиртои, а взгляд блуждает по лицу. Как будто ищет что-то. Или пытается прочитать мои мысли.

– Разве ночью вы не должны быть с семьей? – пытаюсь защититься хотя бы словами.

– Ты не знаешь, о чем говоришь, Лей, – Рейнард склоняется еще ниже, а его взгляд падает на губы, которые от этого начинают гореть.

– Мне и не нужно это знать. Рабочие отношения этого не подразумевают, – полушепчу я, хочу отстраниться.

Но вместо этого слышу рассерженный рык, и Темный накрывает мои губы своими.