Светлая ведьма для Темного ректора (СИ)

Глава 37. Рейнард. Решение

Лейра вздрагивает, обнимает себя руками и замирает. Она не оборачивается и молчит. Кажется, будто даже не дышит.

Я тоже останавливаюсь, скользя глазами по ее телу. По оголенным хрупким плечам, белоснежной коже, плавным изгибам спины… Часть меня сетует, что магия задела только платье и корсет, но оставила на ней нижнюю юбку, поэтому я не могу насладиться тем, что ниже тонкой талии.

Она прекрасна. Тоньше, нежнее, соблазнительней, чем я себе представлял. Прядь ее светлых волос выбилась из прически и упругой волной лежит на ее шее. Хочется растрепать все волосы, запустить пальцы в это рассыпчатое золото, притянуть к себе…

Делаю шаг, второй. Я вижу, как Лея, моя Лея, дрожит. На спине от лопаток до поясницы розовеет тонкий ожог от темной магии. Моей магии, столь чувствительной для светлых ведьм. Это я сделал больно.

Я чувствую, что ей страшно. Но она боится не меня. Испугана всем тем, что произошло. Тем, чем может обернуться эта ситуация.

Протягиваю руку и, едва касаясь, веду кончиками пальцев по ожогу, накладывая исцеляющее плетение. Покраснение медленно исчезает, но, кажется, Лейра еще больше напрягается. Она тяжело прерывисто дышит. Я вижу, как ее тонкие длинные пальчики впиваются в плечи.

Преодолеваю порыв наклониться и поцеловать ее в основание шеи, развести ее руки и полюбоваться на всю нее. Я уверен, она сейчас будет податлива, как сырая глина. Но потом снова оттолкнет меня. И станет еще недоступнее, чем была раньше.

Дракон рычит, мечется, сведенный с ума запахом Лейры. Если бы к этому пьянящему аромату не примешивался запах разъедающей жидкости, я бы не смог его остановить.

Лейра издает стон… Она плачет. Я резко разворачиваю ее к себе. Мои подозрения подтверждаются: компонент успел добраться до кожи. На животе Лейры медленно расплывается и покрывается пузырями ожог.

В глазах темнеет. Я сношу рукой все с письменного стола, подхватываю Лею и укладываю на него.

– Почему молчишь? – не выдерживая, спрашиваю я. Грубо, да. Но для чего она терпит эту боль?

И я хорош – тешил себя любованием, пока ей было больно.

Лея не дергается, но и не отвечает. Отворачивается. Щеки мокрые от слез, губы искусаны в кровь.

Ярость и досада застилают глаза настолько, что не замечаю ничего кроме красноватого пятна на нежной коже живота. Накладываю самое сильное исцеляющее плетение, которое я знаю. То есть вообще самое сложное из существующих.

Пятно постепенно начинает стягиваться, бледнеет, но до конца не сходит. Остается слегка заметный след.

Сквозь мои шоры кипящего отчаяния до меня долетает тихий всхлип и “спасибо”. Тоже едва слышное. Облегчение накрывает меня будто водой из ушата. Кажется, я теперь хотя бы дышать могу.

Перевожу взгляд на уставшее растерянное лицо Лейи. Огромные, зачаровывающие серые глаза, как озера, в которых я могу утонуть, смотрят с благодарностью и сожалением.

Лея смаргивает слезы и отворачивается, по-прежнему прикрывая себя руками. Я стаскиваю с себя камзол, укрываю ее и, отвернувшись, отхожу на несколько шагов. Слышу, как Лея поднимается, и борюсь с диким желанием обернуться. Но она мне и так не доверяет и ждет все время какой-то подлости.

– Я провалила эксперимент, – тихо говорит она. – И испортила имущество академии. Мне можно собирать вещи?

Демоны! О чем она вообще?

– Нет, – я все же оборачиваюсь. – Завтра найдете столы, предназначенные для работы с подобными жидкостями и защитные костюмы. В следующий раз за нарушение техники безопасности буду штрафовать.

Лея кутается в мой камзол, в который может обернуться как минимум пару раз. Она поднимает на меня полные слез глаза, а в них мелькает непонимание, боль… Я не выдерживаю и, оказавшись рядом с ней за пару шагов, прижимаю к себе.

– Забудь. Все, что я сказал, забудь, – говорю я, поднимаю на руки и решительно выхожу из лаборатории. – Тебе нужно домой.

Хорошо, что коридоры пустые. Никто под ногами не мешается, и глаз лишних нет. Хотя уже плевать, что будут говорить. Лея моя. Просто она еще этого не поняла. Зато я решил, с чего начну.

Лея прижимается ко мне и все еще немного дрожит. Невесомая светлая. Всемудрый тот еще шутник: свел темного инквизитора, да еще и дракона и светлую ведьму. Все против нас. Но как же мне не хочется выпускать Лею из своих рук.

Пока я дохожу до комнаты, Лея засыпает. Я передаю ее из рук в руки леди Корнуэлл, из-за чего получаю очередной неодобрительный взгляд.

– Позаботьтесь о ней, – киваю я и выхожу.

Откладывать до утра смысла не вижу, поэтому тут же покидаю академию. Отправляю письмо в канцелярию короля с намерением получить личную аудиенцию и иду домой. Если это можно так назвать.

В доме горит одно единственное окно – спальня моей жены. Значит, Берт уже спит. Это хорошо, значит, меньше услышит.

Я прохожу по темному холлу, гулкими шагами поднимаюсь по лестнице и дохожу до двери Арнеты. Сто лет сюда не заходил. И не стал бы еще столько же, но пора уже что-то менять.

Уже в коридоре чувствую сладковатый, вызывающий тошноту запах дымных палочек и слышу… Проклятье, как же это противно. С ноги открываю дверь и вижу, как приятеля Арнеты буквально сносит с нее. И это когда сын дома.

– Проваливай отсюда, – рычу мужику, который судорожно собирает с пола одежду. – Узнаю еще хоть раз, что ты тут появился при ребенке, голову снесу, понял?

Он кивает и исчезает в дверях.

– Ну и что мой муженек пришел? Неужели не добился своей ш…

– Заткнись, – швыряю одежду Арнете. – Заявление на развод у короля. С Бертом буду видеться регулярно. И подумай над своими поступками. Если ничего не изменится, заберу его.