ТОСТ



— Дядя Антон, — спросил Сашка, — а за что вас посадили? Ни за что, как всех?

— За дело, как всех или почти всех. За стихотворение по поводу сталинского тоста.

— Вы помните его?

— Конечно. Такое не забывается.



Вот поднялся Вождь

в свой ничтожный рост.

И в усмешке

скривил рот.

И сказал он так:

этот первый тост —

За великий русский

народ!

Нет суровей, сказал он,

его судьбы.

Всех страданий

его

не счесть.

Без него мы стали бы

все рабы,

А не то, что

ныне

мы есть.

Больше всех он крови

за нас пролил. Больше всех источал он

пот.

Хуже всех он ел.

Еще хуже пил.

Жил как самый

паршивый

скот.

Сколько гнусных

и черных дел

С ним вершили

на всякий

лад.

Он такое, признаюсь,

от нас стерпел,

Что курортом

покажется

ад.

Много ль мы ему

принесли добра?!

До сих пор

я в толк

не возьму,

Почему всегда

он на веру брал,

Что мы нагло

врали

ему?


И какой болван

на Земле другой На спине б своей

нас

ютил?!

Назовите мне,

кто своей рукой

Палачей б

своих

защитил.

Вождь поднял бокал.

Отхлебнул вина.

Просветлели

глаза Отца.

Он усы утер.

Никакая вина

Не мрачила

его

лица.

Ликованием вмиг

переполнился зал...

А истерзанный

русский

народ

Умиления слезы

с восторгом лизал,

Все грехи Ему

отпустив

вперед.



— Ого, — сказала Ленка. — По Солженицыну, вас должны были убить.

— Мне зачли военные заслуги. Да и время начало поворачиваться в сторону хрущевизма.

— Не зря, значит, вас посадили.

— Не зря. Тогда зря редко сажали. Всегда находилось дело.

— Вы, конечно, читали Солженицына?

— Читал.

— И что вы о нем скажете?

—Я перед ним преклоняюсь.

— Значит, то, что он пишет, правда?

— Правда, но не вся. А частичная правда искажает картину в целом. Я ценю его не за правду, а за бунт против лжи и насилия.

— Если он прав, почему же его не печатают у нас?

— Не задавай глупых вопросов, — сказал Сашка.

— Вопрос не глупый. Тут глупы те, кто не напечатали Солженицына здесь. Если бы его здесь напечатали, не было бы такого грандиозного мирового эффекта и неослабевающего интереса к его работам. В преступлениях, которые нельзя скрыть, лучше сознаваться открыто.

— Тем более в чужих преступлениях.

— А если они не кончились...

И в таком духе у меня дома постоянно ведутся антисоветские разговорчики. И я не в силах их остановить. И, что самое ужасное, не хочу их останавливать, и сам участвую в них.




Загрузка...