Пришли Ступак, Никифоров и еще одна наша молодая и младшая сотрудница. Принесли бутылку коньяку. И мы ее тут же выдули. Рассказали о новой системе прохождения монографий и сборников и о новой системе защиты и подготовки диссертаций.
— Ого, — сказал я. — Теперь на паршивую брошюрку надо убить лет пять, как минимум, а диссертацию защитить практически немыслимо.
— Смотря кому, — сказал Ступак. — И старая система была почти такая же. Суть дела не в этом. Раньше сложилась некоторая традиция вопреки формально-бюрократической системе. Конечно, в этой традиции руки грели проходимцы. Но проскакивало и кое-что приличное. Факт остается фактом, за эти годы у нас напечатали несколько десятков книжек и статей вполне на уровне мировой продукции такого рода, а из защитившихся можно отобрать десятки три, из которых можно было бы создать первоклассный институт, неизмеримо более продуктивный, чем наш полутысячный. Эта новая система означает: разгром традиции шестидесятых годов. Прохиндеи все равно будут печататься и защищаться, как и раньше. А приличным людям теперь об издании книжек и о защите и думать нечего.
Потом рассказывали анекдоты. Потом говорили о повышении цен, о процессе над Хлебниковым, об учащающихся фактах ограбления квартир, о бюрократической системе, которую раздули в институте.