Светлое будущее

ПОДАРОК

У Димы день рождения. Что подарить? Эта проблема не давала нам с Тамуркой покоя целую неделю. И сблизила нас. Общие трудности... Наконец мы решили купить в букинистическом итальянский альбом какого- нибудь официально порицаемою художника вроде Шагала, Кандинского, Пикассо, Магрита и т. п. Кстати, Анюта не так давно (в либеральные времена!) выпустила книжонку, в которой она понесла их всех. Книжка имела бешеный успех. Во-первых, это была книжка о запрещенных модернистах. Во-вторых, в ней поместили много иллюстраций с картин модернистов. А ругала она их для отвода глаз. Иначе не напечатали бы. Антон говорил, что книжка — типичная мразь.

— Шаг вперед? В чем? В том, что раньше их просто замалчивали или почтали наряду с врагами народа, а теперь решили ругать?

— Но ведь разрешили же и кое-что положительное сказать, — возражал Дима.

— Именно разрешили, а не сами завоевали, — говорил Антон.

— Нo позвольте, — вмешался я в спор. — Что значит: разрешили, завоевали? Взять хотя бы Анютину книжку. В «разрешении» ее принимало участие большое число лиц различного ранга и положения, с различными убеждениями и вкусами. Ты же сам говорил, что разоблачение Сталина не есть просто дело одного человека или группы лиц. Что это — социальное явление. А тут? Разве не то же самое?

— Я понимаю, — говорил Антон, — что ты хочешь сказать. А я о другом, я о самой сути нашего прогресса и о нас самих как его носителях. Раз это — общественное явление, то мы сами Им подыгрываем. В этом есть доля и нашей доброй воли. Анюта могла написать книжечку и посмелее. И драться за нее. Написал же Лебедев. И пробил. А Анюта пошла на компромисс: марка издательства, тираж, гонорар, гарантия положительной рецензии. А книгу Лебедева замолчали. И гонорара он не получил — попросили отказаться.

— Вот так мы тогда ругались. Впрочем, без всякой злобы. Много ли лет прошло, а книжечку Анюты начинают поругивать. Представляю, как ее разнесут, если Дима подаст документы на отъезд. А о Лебедеве опять ни слова. Тоже весьма интересное явление. Книга Анюты вполне марксистская. Лебедевская же к марксизму никакого отношения не имеет. Без единой ссылки на классиков. Книга действительно прекрасная. Удивительно, как ее пропустили. Ее сразу издали на Западе на нескольких языках. Рецензий было там на нее полно. Ссылки до сих пор идут. А у нас — ни звука. Как будто ее и не было. А заимствования из Лебедева можно обнаружить даже у наших общих друзей. То, что она проскочила в свое время, — характерный признак эпохи. Это «мы» сделали, либералы. Я же знаю всю подноготную, сам писал закрытую рецензию, в которой признал, что идеологических ошибок, враждебных нам, в ней нет. И то, что се замалчивали, тоже характерный признак эпохи. О книге Анюты много говорили. Рецензировали. Ссылались на нее. О книге Лебедева помалкивали. Причем те же самые «мы». Знали, что книга Лебедева неизмеримо выше книги Анюты. Знали, что она — серьезное явление в международном масштабе. И именно поэтому помалкивали. И теперь будут замалчивать. Раскритиковать Лебедева трудно. Любая критика в его пользу: привлекается внимание. Ликвидировать его не так-то просто: мировая известность. Антон писал рецензии па Лебедева — не пропускали. Каюсь, я и сам, как член редколлегии философского журнала, зарубил одну такую рецензию на Лебедева и советовал вычеркнуть ссылки на него в какой- то статье. Сейчас уж не помню, как я обосновал это для себя и других. Может быть, Антон действительно прав: мы, либералы, сделали миллионы маленьких дел и делишек, определивших общий примитивно низкий уровень прошедшей либеральной эпохи и ускоривших ее конец. Мы сами поставили непреодолимые препятствия своим претензиям.

Мы зашли в букинистический на улице Горького, составили список имеющихся там западных книг о крамольных художниках (а торгуют ими вовсю — выгодно!), перечислили их Диме и спросили, что он хотел бы иметь (ничего себе сюрприз!). Дима не колеблясь заказал Сальватора Дали — самую дорогую книжку.

— А ты знаешь, сколько она стоит? — спросила Тамара.

— Ничего, — сказал Дима, — не обедняете. У меня день рождения только раз в году.

Недалеко от нашего дома мы увидели Пьяную старуху.

— Гляди, — толкнула меня Тамурка. — Какой кошмар. Пропивает небось все до копейки. Представляю, иметь такую мамочку или свекровь!

— Несчастное существо.

— Не будь наивным. Знаешь, сколько она заколачивает на этом тряпье?!