Светская львица за одну ночь

Глава 33

Дотти Хейз, сидя над овощным салатом в клубе “Колони”, поцокала языком в знак сочувствия. Люси Эллис, возможно, не обладала голубой кровью, но Дотти давно поняла, что эта девушка, которая так долго терпела ее сына, — аристократка от природы. Дотти страшно злилась оттого, что Уайет не рассказал Люси про книгу и не отказался от публикации давным-давно. Напротив, он готовил бедняжке засаду. Дотти испытала настоящее облегчение, когда Люси позвонила и попросила о помощи. Она немедленно пригласила ее на ланч.

— Я охотно тебя поддержу, Люси. Твой труд заслуживает признания. И потом, после всего, что натворил этот идиот…

Люси улыбнулась и жестом остановила Дотти. Она потрясающе выглядела в ярко-синем обтягивающем платье.

— Спасибо. Вы так великодушны… Трудно представить более подходящее место, чем ваша библиотека.

Дотти принялась взволнованно крутить салфетку. Люси, надо отдать ей должное, до сих пор не сказала ни одного плохого слова в адрес Уайета. Может быть, девушка намерена дать ему второй шанс? Он, конечно, не заслуживал прощения — но материнское сердце не давало Дотти покоя.

— Я никогда еще не видела Уайета таким расстроенным, — осторожно сказала она, чтобы прощупать почву. — Он раскаивается, что причинил тебе боль. Ты знаешь, что он отменил публикацию этой проклятой книги?

Люси вздохнула, но ничего не сказала. Она отпила воды.

— Давайте лучше не будем упоминать Уайета.

— Конечно, я тебя понимаю… — но тут же Дотти, вопреки доводам рассудка и желанию Люси, продолжила: — Но… но благодаря тебе он необыкновенно изменился. В последнее время… когда ты была рядом… он даже звонил мне и спрашивал, как дела. Он стал спокойнее… даже добрее. Так странно… что он и сам стал другим.

— Я благодарна Уайету за все, что он сделал, но не желаю его видеть, Дотти. Если я ставлю вас в неловкое положение — пожалуйста, скажите.

— Нет-нет…

Люси говорила так решительно, что Дотти не посмела настаивать.

— Мне неловко исключительно из-за Уайета, а не из-за тебя, девочка.

Как бы ей ни хотелось иного развития событий, Уайет не заслуживал эту девушку. Люси была трудолюбивая, скромная, верная, любознательная… именно то, что он искал и о чем молилась Дотти. Но он предал Люси.

Дотти окинула взглядом клуб, куда не было доступа посторонним. Большинство женщин в столовой знали Люси — лично или благодаря журнальным статьям, которые представляли мисс Эллис каким-то неземным созданием. Вскоре они узнают об ее подлинном происхождении. Они прочтут клевету, написанную этой потрепанной стервой Корнелией Рокмен.

Дотти понимала, что обязана показать людям внутреннюю красоту Люси.

Да и вообще план был занятный.

— Почему бы вам с Элоизой не заглянуть ко мне завтра? Мы обсудим детали, — предложила Дотти. Она всегда мечтала о дочери и не собиралась совершать ту же ошибку, что и Уайет.

— Я подожду здесь, — беззаботно сказал Уайет, устраиваясь на маленькой кушетке в вестибюле. Люси все еще жила у Элоизы, насколько он знал, и он готов был ждать хоть весь день — лишь бы девушка спустилась и выслушала его искренние извинения.

— Прошу прощения, сэр, но вы тут не останетесь, — портье, седоватый мужчина за пятьдесят, сурово взглянул на гостя. — Юная леди не желает вас видеть. Она так и сказала.

Черт возьми.

Может быть, портье не чужд романтики?

— Я хочу объясниться. Я совершил страшную ошибку, но Люси мне небезразлична…

— Да, Люси — исключительная женщина. У меня сразу поднимается настроение, когда я ее вижу.

— Вы понимаете, почему я по ней скучаю! — кажется, сработало. — Я не могу ни есть, ни спать… только и думаю о своем проступке.

Признавшись постороннему человеку, Уайет испытал странное облегчение. Портье кивнул — видимо, он оценил чувства Уайета.

— И все-таки вам нельзя здесь сидеть, — сказал он.

Уайет, досадливо нахмурившись, двинулся к двери. В животе у него все стянуло. Каким образом повидать Люси и объяснить, что он раскаивается?

— И пожалуйста, не присылайте столько цветов, — добавил портье. — Дамы очень заняты и не хотят, чтобы каждые десять минут их прерывал посыльный. Передайте это своему другу мистеру Питерсу. Не знаю, что он пытается доказать, заваливая мисс Карлтон розами. Он должен был сделать ей предложение еще несколько лет назад…

Уайет, опустив голову, вышел.

— Уайет звонит мне без перерыва, — сказала Меллори, опираясь локтями на стол в кабинете, и посмотрела на Люси, которая опустилась в мягкое кресло рядом с Элоизой.

— Правда? — Люси смотрела редактору прямо в глаза, решив не поддаваться на провокации. — Ну что ж, вы знаете, зачем мы пришли. Корнелия рассказала нам о статье.

Меллори нахмурилась и прикусила губу.

— Вы мне нравитесь. Вы пользуетесь успехом у людей, которые покупают мой журнал. Но я скажу вам то же, что и Уайету. Это бизнес. Я обязана думать о доходах. Наши рекламодатели — в основном косметические и ювелирные фирмы. Если дела у них идут скверно — значит, у нас тоже. Хотите вы того или нет, но сенсация поднимет продажи.

Именно такого ответа и ждала Люси.

— Мы не просим уничтожить статью. Всего лишь опубликовать ее в следующем номере.

— Чтобы вы успели покинуть страну? Простите, но я не хочу, чтобы меня опередили. Я не могу себе этого позволить.

— Никто вас не опередит, — сказала Люси. — Вы получите кое-что поинтереснее…

Она положила на стол приглашение — листок с эскизом платья и анонсом, аккуратно напечатанным на полях. Дешево и просто — не пришлось тратить деньги и время — и вместе с тем очень стильно. Люси и Элоиза забрали приглашения из типографии по дороге в редакцию.

— Занятно, — Меллори слегка нахмурилась. — Вы давно это готовили?

Женщины предпочли не отвечать.

— Люси собирается стать кумиром модной индустрии, — сказала Элоиза. — Как вы знаете, Марго Ирвинг поддержала ее на аукционе…

— Позвольте вас поправить, — Меллори кашлянула. — Марго купила платье Люсии Хейверфорд Эллис. Кто знает, понравилось бы ей платье никому не известной девушки из маленького городка. Не обижайтесь.

— Дайте нам всего неделю, — попросила Люси, пытаясь пробить брешь в броне неподкупной Меллори. — И тогда вы сможете написать, как я всех обманула и выдала себя за аристократку. Я лично снабжу вас деталями. Фотографии трейлера, где я выросла, перечень мест работы… статья станет еще пикантнее. Но это — прошлое. А главным пусть будет не скандал в высшем обществе, а путь к вершине, воплощение мечты… старая добрая нью-йоркская история. Цель оправдывает средства.

Меллори ненадолго задумалась.

— Скандал привлечет больше читателей, чем рассказ об успешной провинциалке.

— Зато наша версия событий сделает “Таунхаус” популярнее с течением времени. Учтите, вы будете первой, кто напишет обо всем, от начала до конца. Вы получите премию Американского общества издателей, Меллори. Все журналисты, которые накинутся на эту историю, как только она увидит свет, будут смотреть на вас снизу вверх. Вы станете авторитетом в мире СМИ, а “Таунхаус” обретет несомненный вес.

— А я согласна сотрудничать в следующих трех выпусках. Бесплатно, — добавила Элоиза.

— Правда?

— Конечно. Услуга за услугу, — Элоиза мило улыбнулась.

Меллори откинулась на спинку кресла, крутя в руках приглашение и размышляя.

— Если вы, дамы, меня подведете, то Корнелия Рокмен по сравнению со мной покажется матерью Терезой. Даю вам одну неделю.

Уайет прищурился на небо, которое только-только начало светлеть, и сел на зеленую деревянную скамью. Он надеялся, что Люси вскоре появится, выйдя на привычную утреннюю пробежку, и чувствовал себя очень глупо. Он преследовал девушку, а она упорно отказывалась с ним говорить.

Вот она! Уайет затаил дыхание, когда увидел приближавшуюся Люси — она поднималась по ступенькам к пруду. Девушка двигалась легко, как опытная спортсменка, волосы были стянуты в хвост. Увидев ее, Уайет ощутил прилив эмоций — он страшно истосковался по ней всего за несколько дней! Он взглянул наверх и подумал: “Прекрасно. Я наилучшим образом рассчитал время”.

— Люси! — позвал он. Она витала где-то далеко и не сразу взглянула на него. — Люси!

Когда девушка увидела Уайета, глаза у нее расширились. Она остановилась, и Уайет энергично указал на небо. Там показался самолет, который оставил за собой пушистую белую надпись “Прости меня”.

— Пожалуйста, прости меня! Пожалуйста!

Люси подняла глаза и прочла надпись, а потом развернулась и, не сказав ни слова, побежала дальше.

Услышав знакомое гудение, Люси остановилась и взглянула на экран мобильного.

— Пишет Макс, — сказала она Элоизе. — Он хочет знать, сколько нам нужно подиумов.

— Шесть. Маленьких, лишь бы хватило места для каждой модели. Разумеется, если они все согласятся.

Люси быстро принялась набирать сообщение.

— Слава богу, руки у него что надо… — Элоиза покраснела, и Люси оговорилась: — То есть он настоящий мастер. Дотти говорит, что работать можно прямо у нее дома.

— Люси… — Элоиза коснулась плеча подруги. — Спасибо, что разрешила мне участвовать. Это просто подарок свыше…

— Ты шутишь? Да я бы ни за что не справилась без тебя. Ты — лучшее, что внес в мою жизнь Уайет Хейз.

Люси благодарила небо за то, что у нее столько дел. Она стала хозяйкой своей судьбы, раз и навсегда. Ей было некогда разбираться в чувствах к Уайету, и слава богу, потому что она понятия не имела, с чего начать.

— Мы — отличная команда, Эл.

Держась за руки, они зашли в тихое кафе “Август”, где договорились встретиться за ланчем с остальными.

— Ну? — спросила Либет, как только увидела их. — Что случилось? Ты написала, что это срочно и совершенно секретно.

Люси посмотрела на компанию молодых женщин в красивых нарядах (в том числе в платьях, заказанных после фотосессии в “Таунхаусе”). “Неудивительно, — подумала Люси, — что Дорин бросила работу у Нолы и перешла ко мне”. Сидящие за столиком знали ее как Люсию Хейверфорд Эллис, чикагскую богатую наследницу, дочь лесопромышленника, которая, как и они, училась в частной школе, вращалась в тех же кругах и появлялась на тех же премьерах. Они видели не Люси, а творение Уайета. Их жизнь ограничивалась треугольником “Верхний Ист-Сайд, Хэмптонс, Палм-Бич”, и они даже представить не могли, каково быть дочерью маникюрши из Миннесоты.

Ну или каково дружить с такой девушкой.

— Дамы, — сказала Люси, снимая легкий жакет и садясь во главе стола. Она сделала глубокий вдох и взглянула на Элоизу. Та ободряюще кивнула.

— Я кое-что хочу вам рассказать.

Уайет набрал домашний номер Люси. Он уже не надеялся, что она сама ответит на звонок, и приготовился услышать неизбежный голос автоответчика. Уайет держал рукопись над бумагорезкой.

— Я удалил с компьютера все файлы с черновиками, — сказал он после сигнала. — И теперь уничтожаю последний экземпляр!

Он начал опускать в машину страницу за страницей, надеясь привлечь Люси к телефону, но никто так и не подошел.

Либет закружилась в центре гостиной Элоизы.

— Оно роскошно… Ты сказала, что я могу оставить его себе?

Люси кивнула, держа во рту булавки.

— Поди сюда, — выговорила она, и Либет замерла. Люси опытными руками натянула ткань на костлявых бедрах. О господи! Либет была настолько худа, что платье немедленно вздувалось на талии, стоило подогнать его на ягодицах. На работу оставалось четыре дня, а надо было довести до ума еще две модели. Дорин и так шила как заведенная, и Люси не могла требовать большего.

— Ты молодчина, Люс, — сказала Либет. — Ты настоящий художник. Совсем как я…

Люси вспомнила ее сгнившие фрукты и вежливо улыбнулась.

— В старшей школе у меня была подруга, из бедной семьи… и она тоже отлично шила.

— Учти, никому нельзя об этом рассказывать, — предупредила Люси, все еще сражаясь с булавками. Она отошла на шаг и взглянула на свою модель. — Либет, я хочу кое о чем попросить. Пожалуйста, не обижайся.

— Что угодно, милая.

— Ты не могла бы… съесть на этой неделе несколько чизбургеров? Платье сядет идеально, если ты наберешь фунтов пять. Иначе я потрачу уйму времени на подгонку, а у меня нет ни одной лишней минутки.

Сначала Либет, казалось, пришла в ужас. А потом, оценив размер жертвы, которую ее просили принести, торжественно кивнула.

— Я это сделаю, — с чувством провозгласила она. — Ради тебя, Люси, я наберу пять фунтов.

— Огромное спасибо!

— Ты сказала, что я могу оставить платье себе? — напомнила Либет и вдруг склонила голову набок, прислушиваясь. — Ты слышишь на улице музыку?

— Ах, это. Там поет детский хор.

— Что? — Либет бросилась к окну. — Люс! Под окном стоят двадцать детей!

— Мы с Уайетом месяц назад слышали, как они выступали на благотворительном вечере. Я сказала, что мне очень понравилось…

— И он прислал их спеть тебе серенаду? О господи! Потрясающе!

Люси покачала головой.

— Никакие широкие жесты не искупят его вину. И потом, мне некогда слушать концерт, даже на дому. Я почти не сплю…

— Ты жестока, — восхищенно сказала Либет. — Я бы растаяла. Говорят, Уайет страшно расстроился. Мими слышала от Джека, что он пьянствует в “Ракет”.

— Ах, бедняжка, — Люси воткнула последнюю булавку. Хотя девушке и не хотелось это признавать, с каждым днем становилось все труднее не думать о Уайете. Она удаляла его сообщения, не прослушивая, из опасения растрогаться. Нужно было сохранять контроль над ситуацией. Плохо, если Уайет отвлечет ее от самого важного. И Люси не знала, сможет ли однажды вновь ему доверять.

Пока Либет переодевалась, Люси перерыла кухонный шкаф и протянула ей подарок — огромную банку шоколадной пасты. Четыре дня и две примерки…

— Пожалуйста! — умолял Уайет, шагая вслед за Ритой по 33-й улице, в сторону метро. — Всего минутку. Я должен с ней поговорить. Убедите Люси дать мне всего одну минуту.

Рита остановилась и презрительно взглянула на него.

— Может, я бы ее и убедила, но не стану. И вот что еще я вам скажу. Я получила вашу записку — насчет того, что вы готовы финансировать мой салон. Вы меня оскорбляете, мистер. Я не продам дочь ни за какую цену.

Уайет застонал. Он знал, что взятка — дурная идея, но другие варианты закончились.

— Простите, Рита, но я… отчаялся.

Уайет сам не верил своим ушам, но он говорил чистую правду.

— С чего бы это? Такой мужчина, как вы, может подцепить любую девушку, стоит только пожелать.

— Люси незаменима.

Рита как будто слегка смягчилась, возможно ощутив его боль.

— Дайте ей немного времени. Она может передумать. Никогда не угадаешь.

Уайет, ощутив надежду, взглядом проводил Риту, которая спустилась по ступенькам в метро.

— Куда ты провалилась, черт возьми? — зарычала Корнелия в трубку, вновь услышав автоответчик Анны Сантьяго. Достаточно скверно было уже то, что она стала персоной нон грата в “Дафинко” — фирма немедленно отозвала ее духи из магазинов и пресекла распространение слухов, как будто случился второй Чернобыль. Вдобавок Дафна так и не убедила продюсеров с “Эм-ти-ви” перезвонить насчет реалити-шоу.

Но самое худшее — что даже Фернанда с ней не разговаривала.

Несмотря на откровенное предательство Фернанды на балу, Корнелия решила проявить великодушие, когда узнала о внезапной помолвке подруги. (Она услышала новости от одной из горничных, которая дружила с прислугой Фейрчайлдов. Фернанда ни словом не обмолвилась Корнелии, но та готова была посмотреть сквозь пальцы и на это.) Если Фернанду не отпугнул ничтожный шестизначный доход Паркера — значит, и Корнелия способна смириться. Но как оказать подруге поддержку, если та отказывается говорить? Фернанда подходила к телефону всякий раз, когда Корнелия звонила, но немедленно вешала трубку.

Корнелия зашла на облицованную белым мрамором кухню, старательно не глядя в зеркало. Она не выходила из дому со дня бала — после скандала с духами она буквально оказалась под домашним арестом. Холеная внешность быстро пришла в упадок, как только некому стало смотреть на Корнелию. Волосы закудрявились, ногти выглядели ужасно, и Корнелия уже как минимум два дня не принимала ванну. Было до странности приятно дать себе волю. “Я оставалась безупречной в течение двадцати семи лет”, — подумала она, наливая в кофейную кружку водки.

“Таунхаус” выйдет через пару дней — и тогда царству Люси наступит конец, а Корнелия вернется на вершину манхэттенского общества. Вынужденные каникулы закончатся.

Вернувшись из Квинса, Рита и Маргарет появились в дверях библиотеки Дотти Хейз, каждая — с огромной коробкой.

— Вот “Твинки”, вот рогалики! — заявила Рита.

— Ты просто чудо! — Люси выскочила из-за швейной машины и забрала у обеих ношу. — А шорле[17]?

— Разумеется, — Маргарет улыбнулась. — Набьем холодильник доверху. Ну, за дело!

— Ты прислал еще цветов? — Уайет сидел вместе с Трипом за привычным столиком, в “Бар энд Букс”. Между ними лежала полупустая пачка “Данхилла”. Они торчали здесь целый час, пили и пытались осмыслить происходящее. Люси по-прежнему не отвечала на звонки. Прошло уже пять дней. Он испробовал все — извинялся так цветисто, что самому становилось страшно; клялся, что изрезал рукопись на кусочки, сжег, закопал; взывал к неумолимой Элоизе и к еще более суровой Дотти Хейз, заклиная их вмешаться. Родная мать велела Уайету “оставить ее Люси в покое”. Все планы потерпели крах. Уайет чувствовал себя изгнанником. В течение трех месяцев Люси Эллис была первой, с кем он заговаривал поутру, и последней, кого он видел по вечерам. До сих пор Уайет удивлялся, как ему одиноко. Без нее, под бременем вины и гордости, он словно задыхался.

— Конечно, — ответил Трип, у которого хватало своих проблем. — Восемь дюжин алых роз. По дюжине за каждый год, который мне посчастливилось провести с Элоизой. Я посылаю розы каждый день, и плевать, что тебе сказал портье.

Уайет застонал.

— Господи, ты действительно хочешь лишний раз напомнить Элоизе, как долго длился ваш роман?

Трип почесал в затылке.

— Может быть, именно поэтому она и не ответила…

— А может быть, ее завалило розами и она не может найти телефон.

— Давай поговорим о чем-нибудь другом, — Трип сунул окурок в пепельницу, и без того полную до краев. — Твой издатель позволит тебе взяться за другую тему?

— Не похоже… — Киплинг не то чтобы злился на Уайета, который его подвел, но был сильно разочарован — и, видимо, надолго. Подумав о книге, Уайет немедленно вспомнил оскорбленное выражение лица Люси — в кабинете, в воскресенье.

— Должно быть, она просмотрела первую часть, поэтому так рассердилась… — он потер лоб ладонью. — Она не простила меня, даже когда я расторг договор с издателем!

— Нужно было честно поговорить с ней с самого начала.

— Я в курсе, — отрезал Уайет. — Господи, я умираю с голода. И Маргарет именно теперь взяла отгул по болезни!

— По крайней мере, Люси не начала встречаться с Максом Фейрчайлдом. Отвратительный тип. Настоящий стервятник.

— Ты злишься, что он обратил внимание на женщину, с которой ты тянул восемь лет? — Уайет допил виски и жестом попросил вновь наполнить бокал. — Элоиза не раз давала тебе шанс, Трип.

— Да? А почему ты не признался Люси, раз уж вы проводили вместе каждый день?

Злясь друг на друга и на самих себя, мужчины мрачно уставились в бокалы. Потом Уайет вспомнил.

— Эй, я кое-что тебе должен… — он снял часы и положил на стол. Из-за вмешательства Корнелии он проиграл пари, которое, впрочем, с самого начала не следовало заключать.

Трип оттолкнул их.

— Нет. Оставь себе.

— Я настаиваю. Спор есть спор.

— Мне они не нужны.

— А ты действительно не в себе, — Уайет сочувственно взглянул на приятеля. — Почему бы просто не сделать Элоизе предложение?

Трип уныло опустил голову.

— Наверное… не знаю. Не могу.

Они сидели минуту молча, а потом Уайет хлопнул ладонью по столу.

— Хватит. Нужно прочистить голову и перестать плакаться. Поехали развлекаться.

Тогда, возможно, он перестанет думать о Люси и снова станет таким, как до знакомства с ней.

— Что ты задумал? — спросил Трип.

Элоиза наблюдала за тем, как Макс колотит молотком. Вылинявшая футболка прилипла к спине — он работал уже не первый час. Элоиза старалась не слишком внимательно рассматривать его сильные руки. “Макс заслуживает большего, нежели короткий флирт, а я не готова ни к чему серьезному”, — напомнила она себе.

Он полез в задний карман джинсов — точь-в-точь такие же Трип некогда заказал в Японии, и ассистент полгода их разнашивал, — вытащил платок и вытер лоб. Когда Макс заметил, что Элоиза смотрит на него, и взглянул в ответ своими синими глазами, женщина покраснела и пригладила рукой угольно-черные короткие волосы. Она недавно сменила прическу.

— Ты именно это имела в виду? — спросил он, тыча пальцем в сторону маленького подиума, который строил все утро. Макс обнаружил на свалке возле Кони-Айленда старый вагончик с американских горок, привел его в порядок, нарисовал на заднем фоне целую вереницу таких вагончиков и построил раму. Получилось потрясающе. Человек, сидевший в вагончике, как будто летел с крутого спуска.

— Да нет, это даже лучше. Ты отличный мастер.

Макс сам предложил помочь — и вдобавок он был опытным плотником. В человеке, умеющем делать вещи своими руками, есть нечто очень притягательное. Самым большим талантом Трипа, кроме умения вкладывать деньги, была способность перепоручать обязанности. Однажды Элоиза заметила, как экономка бежит по комнатам впереди Трипа, чтобы включить свет. Казалось, подобный порядок вещей его не смущал.

Макс ухмыльнулся.

— Мне всегда нравилось строить. Если бы я жил по-другому, то охотно бы этим зарабатывал. Строить у меня получается лучше, чем возиться с акциями.

Элоиза представила Макса, живущего в старом каменном доме в Коннектикуте. Мастерская в гараже, дети, собака… Она представила саму себя — вот она готовит ужин на кухне, на столе стоит бокал вина.

Усилием воли Элоиза вернулась к реальности.

— Так почему бы и нет?

— Ты видела мою мать? — Макс хихикнул и сунул платок в карман. — Надеюсь, она смягчится после помолвки Фернанды.

— Тебе тридцать четыре года. Слишком большой мальчик, чтобы сидеть под крылышком у мамы, — Элоиза понимала, что лезет не в свое дело и что нужно бы придержать язык, но после разрыва женщину все чаще тянуло высказывать искреннее мнение.

Если Макс и был уязвлен ее откровенностью, то не подал виду.

— Ты абсолютно права, — сказал он, задумчиво перекладывая молоток из одной руки в другую. — Может быть, я рискну.

— Девиз недели, — с улыбкой заметила Элоиза. Телефон зазвонил, и она вытащила его из кармана, в надежде, что это закупщица из “Барниз”, желающая подтвердить свое присутствие.

— По-моему, Трип Питерс просто идиот, если расстался с тобой, — добавил Макс, по-прежнему не сводя с нее глаз. Он говорил тихо, но с такой неожиданной твердостью, что Элоиза замерла.

Дотти Хейз окинула взглядом преобразившуюся библиотеку. Люси продолжала лихорадочно шить, Макс и Элоиза наносили последние штрихи, но все как будто уже было почти готово. Дотти поверить не могла, что в этих молодых людях столько энергии. Особенно в Люси.

— Что скажете? — Рита Эллис, которая суетилась вокруг, наводя порядок, подошла к Дотти. — Неплохо — за неделю-то…

— Совсем неплохо, — согласилась та и принялась рассматривать возвышение, на котором ей самой предстояло красоваться на следующий день. — Рита, можно вас кое о чем спросить?

Дотти жестом попросила женщину отойти в укромный уголок, где можно было поговорить.

— Речь о Люси. Я знаю, девочка настроена твердо: Уайет не должен помешать ей, когда у нее столько дел. Но…

— …но что, если он явится завтра?

— Именно, — Дотти испытала облегчение оттого, что не пришлось говорить это самой. Может быть, Рита, при всей своей любви к мишуре, не лишена здравого смысла.

Рита внимательно смотрела на дочь.

— Я тоже об этом думала. Честно говоря… не знаю. Похоже, между ними происходит что-то… необычное, вам так не кажется? Люси не расстроилась бы из-за книги, будь она равнодушна к Уайету.

— Я терпеть не могу вмешиваться.

Рита кивнула.

— А если на кону счастье наших детей?

Уайет постукивал старой записной книжкой по спинке водительского сиденья, пытаясь пробудить в себе достаточно энтузиазма. Машина неслась в центр города.

— Я позвоню Мариэтте. Она топ-модель. Моя давняя знакомая. Нас ждет веселый вечер.

— Прекрасно, — отозвался Трип, натужно потрясая сжатым кулаком. — Отлично.

— У нас огромный выбор! — заявил Уайет, наблюдая, как за окном мелькают кварталы. Ночь в клубе заглушит боль потери. Они окружат себя бесчисленными красавицами. Возможно, девушка, которая не желает с ним говорить, наконец покинет его мысли.

Трип вытащил из кармана две кубинские сигары и протянул одну Уайету.

— Может быть, до сих пор мы неправильно смотрели на вещи.

— Вперед, к свободе! — подхватил Уайет. Ему не очень хотелось сигару, но он решил, что это соответствует моменту. Он вспомнил, как Люси требовала от него бросить курить. Что за вульгарность. Уайет вытащил зажигалку.

— С тех пор как я в последний раз бывал в городе, открылось несколько новых клубов. Честное слово, я впал в зимнюю спячку!

Трип, который проверял сообщения на мобильном, не слушал его. Он схватил Уайета за руку, как в бреду.

— Кто-то позвонил с незнакомого номера, буквально только что. Не знаю, кто это!

— Может быть, у Элоизы есть второй телефон?

— Или она позвонила из автомата.

Трип снова прослушал сообщение, прижимая трубку к уху.

Уайет нахмурился.

— Зачем?

Трип открыл рот, чтобы предложить какое-нибудь объяснение, но тут же закрыл его. Снова открыл, но так ничего и не сказал.

— Я могу перезвонить. Просто чтобы проверить.

— Если не ошибаюсь, мы решили не говорить о них сегодня, — с раздражением напомнил Уайет. Но Трип уже не слушал. “Неужели я выгляжу столь же жалко?” — подумал Уайет, слушая, как друг пыхтит в трубку.

— Я звоню Мариэтте, — сказал Уайет, обращаясь в пустоту. Он достал крошечную телефонную книжку, аккуратно размеченную по годам, и надел очки, чтобы разобрать мелкий шрифт. Рядом с именем Мариэтты значилось — “тело”. Неужели он действительно мог так отозваться о женщине? Уайет почувствовал отвращение к самому себе, но все-таки позвонил.

— Да? — послышался низкий женский голос. Издалека доносился визгливый смех. — Дилан, прекрати!

Дилан?

— Мамочка говорит, что пора спать, Дилан, сию же минуту… — Мариэтта, кажется, забыла, что взяла трубку. — Алло? Дилан, нельзя! Мама сказала: нет!

Уайет молча отключился. Он взглянул на Трипа, который в четвертый раз переслушивал сообщение, потом вновь открыл записную книжку и посмотрел на имена девушек, которых знал в прежней жизни. “Да что со мной такое?” Он держал в руках список первых красавиц города и понятия не имел, что делать.

— Уайет?

Он повернулся и увидел, что Трип смотрит на него.

— Прости, старик, но я не уверен, что готов развлекаться. Я слишком скучаю по Элоизе.

Уайет кивнул. Он тоже не мог веселиться от души.

Он подался вперед и окликнул водителя.

— Марк? Отвези нас домой.

— Вы что-то забыли? — встревоженно спросил шофер.

— Увы, нет, — со вздохом ответил Уайет. До конца поездки они с Трипом молчали.

— А, ты здесь, — испуганно сказала Дотти. — Я думала, сегодня ты играешь в теннис.

— Отменил.

Уайет взглянул на мать из-за стола, сидя за которым он рассматривал фотографию Люси и ждал звонка. Утром он проходил собеседование на должность помощника учителя в Колумбии. С точки зрения научной иерархии, он опустился на самое дно, но все-таки это было какое-то занятие — Уайет понял, что не сможет с полным правом молить Люси о возвращении, пока не найдет работу. В Колумбии хотели как можно быстрее закрыть вакансию и обещали позвонить после обеда. Было уже почти четыре.

— Я зашла, чтобы кое-что оставить у тебя на столе. Приглашение… — мать как будто сомневалась.

Она протянула сыну листок, и Уайет внимательно прочел.

— Я рад за нее, — сказал он, как будто обращаясь к самому себе.

— Э… да. Может быть, придешь?

Он взглянул на Дотти.

— Люси не отвечает на мои звонки. Она не хочет меня видеть.

— Она говорит, что не хочет, но…

— Ты так думаешь?

— Ты усвоил урок? Отныне будешь ценить Люси? — Дотти как будто читала мораль маленькому мальчику, который нарисовал на стене человечка. — Люси — удивительная девушка. Больше никаких глупостей.

Уайет выскочил из-за стола и крепко обнял мать, приведя ее в сильнейшее изумление.

— Я усвоил урок, — пообещал он, от волнения с трудом выговаривая слова. — Ты действительно думаешь, что я могу прийти?

— Ну конечно, — сказала Дотти, несомненно тронутая его неожиданным порывом. — Ты ведь любишь Люси? Тогда не упусти ее.

Люси извлекла из швейной машинки платье Дотти, отрезала оранжевую нитку и взглянула на часы, стоявшие на каминной полке. Всего девять. Девушка думала, что придется вновь провести целую ночь за работой, чтобы успеть до завтра, но, к ее удивлению, все уже было готово.

Элоиза обвила рукой плечи подруги.

— Предлагаю выпить пива. Мы с Максом собираемся в Феникс-парк.

— Такое ощущение, что я что-то забыла…

— Понимаю. Поверь, все в порядке. Я пять раз прошлась по списку. Мы действительно успели, — она улыбнулась Максу, который ждал в дверях. — Завтра Нью-Йорк удивится. Мы заслужили выпивку.

— Вы идите, — сказала Люси. Девушке никоим образом не хотелось вмешиваться в то, что происходило между ними. — А я поеду домой. И посплю.

— Точно? Ну ладно. Увидимся утром.

Люси чмокнула обоих в щеку, и они ушли, оставив ее одну с картинами на стене. Люси не впервые задумалась: может быть, она попросила Дотти пустить их к себе именно потому, что все в доме напоминало о Уайете? Люси достала мобильный и просмотрела список пропущенных звонков. Всего пять от Уайета за сегодня. Гораздо меньше, чем вчера. “Неужели он сдается?” — подумала она, складывая вещи в сумку, и от этой мысли на нее навалилась усталость — или же неделя недосыпа наконец взяла свое. Люси в последний раз окинула взглядом комнату, дабы убедиться, что ничего не упущено, и пошла к двери.