Светская львица за одну ночь

Глава 4

— Шампанского? — предложила Люси Джо одетому по последнему слову моды клону Шикарной Перчинки — Виктории Бекхэм. Женщина взяла высокий узкий бокал, даже не прервав разговора, не говоря уже о том, чтобы сказать “спасибо”.

Люси Джо чувствовала себя совершенной невидимкой, и поначалу это ее изумляло. Мало того, что в своем дурацком наряде она была похожа на растолстевшего отца семейства Джетсонов, ей было дико ходить среди толпы, которая замечала только маринованные морские гребешки и шарики ризотто на ее подносе. Она-то мечтала, что это будет вечер ее триумфа… А теперь бегает то в буфетную, когда поднос опустеет, то с полным подносом из буфетной, собирает пустые бокалы, грязные салфетки, обслуживает вместо того, чтобы обзаводиться связями и знакомствами. И все же ей удавалось улыбаться, несмотря на мучительную боль разочарования. Переодеваясь в форму официантки, Люси Джо засунула несколько визиток себе в лифчик — она не желала окончательно сдаваться. По крайней мере она увидит шоу своими глазами.

А увидеть его стоило. Под первобытный бой большого барабана по подиуму вышагивали словно только что вставшие из гроба модели: каждая демонстрировала один из Нолиных нарядов в чернильных тонах и была подстрижена под мальчика. Девушки вполне могли сойти за пациенток туберкулезной больницы далекого будущего. Сначала изыск, потом красота — таков был девиз Нолы. Ее платья напоминали комбинации геометрических фигур, начертанных Мондрианом в наркотическом бреду. У одной из моделей, казалось, было вывихнуто левое бедро. Критики от такого стиля приходят в восторг, а нормальные женщины его ненавидят, думала Люси Джо, которая причисляла себя к нормальным женщинам, или “к отсталой, невежественной массе”, как говорят критики.

Публика наблюдала за действом с жадным интересом. Люси Джо чувствовала, как сильно наэлектризован воздух. Одни что-то записывали, другие просто не спускали с моделей глаз, как будто смотрели матч Уимблдонского турнира в замедленном режиме. Ослепляющие вспышки фотоаппаратов в конце подиума превращали зал в нечто похожее на диско-клуб “Студия 54” с его пульсирующим светом.

Люси Джо поудобнее подхватила поднос и откинула со лба влажную прядь волос. Когда-нибудь и она поднимется на такую же высоту, как Нола, только для этого ей не понадобятся садомазохистские туфли на платформе: они так же калечат ноги, как и башмаки, в которые пришлось втиснуться Люси Джо.

Модель в длинном угольно-черном платье с серым отливом встала в конце подиума в эффектной позе, отразившись в его зеркальной поверхности. У Люси Джо перехватило дыхание. Над этим платьем трудилась в мастерской она, это была единственная относительно привлекательная вещь из коллекции Нолы — Люси Джо сочла это добрым знаком, подарком судьбы. Нола повесила на жилистую шею модели несколько рядов ожерелий из пуль, но платье все равно осталось красивым. Люси Джо с предельной тщательностью построила выкройку, хоть это и не входило в ее обязанности, и много дней оставалась после работы, чтобы все как следует отделать. И вот теперь платьем любуются самые яркие звезды мира моды.

— Так вы что — обслуживаете или смотрите дефиле? — вдруг сказала Кларисса чуть не в ухо Люси Джо. Люси Джо не успела сказать ни слова в свое оправдание, зал взорвался аплодисментами, девушки повернули головы и увидели, как последняя модель уходит с подиума. Через мгновение луч прожектора высветил улыбающуюся Нолу Синклер.

— О господи, — прошептала в ужасе Кларисса. — Шампанское. Она же велела подать ей шампанское, но она велела мне сделать одновременно еще пятьдесят разных дел…

Нола подняла руки, желая остановить овацию. Модельеры редко произносят речи после окончания дефиле, но Нола решила выжать из шоу все до последней капли, подумала Люси Джо.

— Благодарю вас. Благодарю вас всех за то, что пришли сегодня сюда поднять бокалы в честь наступающего сезона и моей коллекции.

Нола шагнула на зеркальный подиум, улыбаясь в окружающую темноту.

— Она меня убьет, — прохрипела Кларисса.

Так начались самые страшные минуты в жизни Люси Джо. Кларисса подтолкнула ее вперед и приказала:

— Шампанское. Ноле. Скорее!

Было очень трудно пробираться в темноте к пятну света, тем более с полным подносом, но Люси Джо все же пробилась к подиуму — Нола с нетерпением смотрела в ее сторону, — и тут кого-то угораздило указать Люси Джо на пустой стул, на него можно было взобраться и…

Она ступила на подиум, ослепленная ярким светом, бившим ей прямо в глаза, быстро пошла к стоявшей в нескольких шагах Ноле, чтобы поднести ей шампанское, мучительно сознавая, что на ней слишком короткая юбка, что пот льется по лицу…

Левая туфля Люси Джо заскользила по сверкающему пластику… поднос вырвался, руки и ноги взлетели в воздух…

Падать можно по-разному. Модели то и дело шлепаются, но тут же вскакивают на ноги, никто и ахнуть не успеет. Люси Джо грянулась на дорожку подиума всей тяжестью своей увесистой попы, пластик с громким треском раскололся, будто тонкий слой льда, оглушительный грохот прокатился по огромному, похожему на пещеру залу. Последнее, что она увидела, проваливаясь сквозь подиум, были высоченные платформы Нолы, и тут же послышался звон бьющихся бокалов с шампанским, которые падали на нее.

А она-то мечтала…

Люси Джо посмотрела наверх и увидела свои торчащие из щели ноги, выхваченные лучом прожектора. Она не могла пошевельнуться.

— Она застряла! — ахнул кто-то рядом. Знакомый австралийский акцент…

Николь Кидман. Умереть, скорее умереть, молилась Люси Джо.

Это был настоящий ужас. Упав, она не просто проломила подиум, а застряла там: ее тело, сложившись пополам, словно попало в тиски, и, как она ни рвалась, тиски не разжимались. Волосы слиплись от шампанского. Она слышала, как в толпе смеются, видела в слепящем свете, как фотокорреспонденты подходят поближе и делают снимки. Люси Джо закрыла лицо локтями, точно преступница под прицелом толпы папарацци.

— Хватайся за мою руку! — приказал появившийся из-за кулис рабочий, наклонившись к ней. Крепкий парень тащил ее, тянул, пыхтел, крякал, и наконец ему удалось рывком извлечь Люси Джо из провала и поставить на твердую землю. Публика устроила овацию — еще более шумную, чем Ноле. Парень выпрямился перевести дух, а Люси Джо спрыгнула с подиума и, по-прежнему закрывая лицо руками, кинулась к буфетной.

— Что произошло? — услышала она голос Нолы, которая пыталась выразить сочувствие и скрыть ярость.

— Подиум не рассчитан на удар такой силы, — негромко ответил парень, но микрофон Нолы каким-то образом уловил его слова, и весь зал услышал.

Люси Джо вбежала в буфетную, официантки смотрели на нее с жалостью и ужасом. Спину Люси Джо пронзала мучительная боль, но она в эту минуту ее даже не ощущала. Спрятавшись за какой-то шкаф, она стянула с себя форму и надела свое розовое платье, которое сейчас показалось ей просто ужасным, такого кричащего уродства она в жизни не видела. Вдруг подкатила омерзительная тошнота, она нагнулась над мусорным ведром и ее вырвало.

Едва она вытерла лицо тыльной стороной руки, как в буфетную ворвалась Нола, ее лицо багрово пылало. За ней вбежала онемевшая от ужаса Кларисса.

— Как ты посмела?! — завизжала Нола.

— Я нечаянно! — Люси Джо почувствовала, как слезы обожгли ей глаза. Нет! Только не плакать! Она и без того пережила такое унижение, что хватит на три жизни вперед. — Неужели вы подумали, что я…

— Ты еще смеешь плакать?! Ты что, не понимаешь? Своей дурацкой выходкой ты загубила все мое шоу! Знаешь, скольких трудов стоил этот вечер? А каких денег? А времени? И теперь все будут говорить лишь о том, как толстуха-официантка пробила своей задницей подиум и продемонстрировала публике свои утягивающие трусы!

О господи, Люси Джо сейчас опять вырвет.

— И не вздумай завтра прийти в мастерскую. Ни завтра, ни еще когда-нибудь, — полыхала Нола. — Ты уволена! И чтоб я тебя больше не видела!

Люси Джо схватила куртку, сумку с папкой и визитными карточками, и бросилась к двери.