Сводные влюбленные

17

Застолье

Полетт

К алтарю невесту вел мужчина на голову ниже ее ростом, плотный и ни единой чертой на дочурку не похожий. Однако глаза его светились, а улыбка была столь искренней, что сомнений в любви отчима не оставалось никаких.

Когда он передал Лоис жениху, тот вцепился в ее руки мертвой хваткой и не отпускал всю церемонию. Помимо объятий рук теперь уже Бенксов, во время венчания неизменными были еще несколько вещей.

Во-первых, подпрыгивания Келли: ну не могла она спокойно смотреть, как двое ее лучших друзей становятся парой перед миром и Богом. Во-вторых, терзание мною листиков на украшающей зал цветочной композиции: такой момент, такая романтика, а мой братец ежик его знает где и в каком состоянии — вот как тут не переживать? В-третьих, икота священника. Этого оправдывать не буду: папа всегда говорил, что алкоголь недопустим, когда ты при исполнении.

Падре то и дело смущенно отводил взгляд от невесты, но виновники торжества этого не замечали. Похоже, для них вообще никого вокруг не существовало. А поцелуй, скрепляющий брачный союз, это подтвердил. Вышел он настолько интимным, что уверена, многие гости предпочли бы реально отсутствовать.

После пакетоголовой встречи с Беном Лоис стала само счастье, однако уже на застолье вновь рыдала над тостом мамы. От того же счастья, полагаю, но так активно, что Келли не успевала вытирать водостойкую тушь.

Я все хлестала сок (служитель божий лишил меня радости шампанского, за что периодически получал «выстрелы» взглядом из-подо лба), терзала листики теперь уже на букете невесты, который мне удалось поймать (с большим трудом и сломанным ногтем), и думала о Максе. Мысль о том, что с ним могло приключиться, походила на чешущуюся ранку: невозможно было держаться от нее подальше, поэтому я чесала ее и пила сок, пила сок и чесала.

Шел пятый тост. Я успела опустошить все близстоящие кувшины и всерьез начала чесаться от нервов. Рядом со мной сидели друзья, которые не предавали навязчивым движениям дурной окрас, а вот дама за соседним столиком, видать, решила, что у меня ветрянка или типо того.

Она пару раз отодвигала свой стул подальше и шептала что-то соседке, искоса поглядывая на меня. Когда женщина с выцветшим татуажем бровей и невыщипанными усиками также прищурилась, я решила не дожидаться официанта: забрала их кувшин с соком в качестве моральной компенсации и совсем не дружелюбно улыбнулась.

Тихий гомон и позвякивание столовых приборов сошли на нет, когда, постучав по бокалу с шипучим напитком (минералка — максимум), приготовилась толкать речь главная подружка невесты.

— «Для того, чтобы быть красивой, девушке достаточно иметь один черный свитер, черную юбку и идти под руку с мужчиной, которого она любит». [70] Ив Сен Лоран будто в воду глядел и видел мою Лоис Лиз. Она годами отстаивала право носить растянутое нечто, но даже будь на ней сейчас не изумительное молочное волшебство от Моник Люлье [71], а тот самый… ну, то самое подобие свитера, которое она надевала на вечеринки… даже тогда в красоте с Лоис сложно было бы конкурировать. А все потому, что рядом с ней отныне и навек рука об руку по жизни идет мужчина, которого она любит. И который всем сердцем любит ее.

Губы бантиком задрожали, и Келли замахала на лицо рукой, стараясь при этом не моргать. Собравшись с духом, девушка продолжила тост. Она все поглядывала на новобрачных, а кое-то неотрывно глядел на нее. Кое-кто молчаливый, но так много говорящий взглядом.

Не успела я погоревать над «все сложно» в графе отношений Бадди и Келли, как барабанные перепонки затрещали от пронзительного воя. Женщина с зелеными бровями верещала так, словно кто-то вознамерился лишить ее усов посредством срезания соответствующего участка кожи. Хотя нет, не просто намеревался, а уже приложился ножом к живому.

Все присутствующие обернулись в сторону окна, ведь именно туда тыкала крикунья. И — ежики мои ежики! — я на радостях чуть сама в то окно не прыгнула.

Макс

Лестница самым коварным образом закончилась на третьем этаже. С досадой отметил, что постояльцам уровнями выше на спасение в случае пожара рассчитывать не стоит.

Однако отступать было поздно, а потому я начал взбираться наверх, хватаясь за выступы кирпича. Пот лился рекой, омывая руки, грудь, лоб, даже глаза. Дышал я быстро и громко, зато долго и тихо проклинал Лоис и Бена за то, что они не додумались провести церемонию на открытом воздухе. Погода же такая чудесная, мать вашу!

Папка Бена в штанах натирала, ограничивая и без того неуклюжие движения, поэтому пришлось переместить ее в зубы. Рукав пиджака зацепился за выступающий крюк, и я даже обрадовался поводу скинуть балласт. Но стоило мельком увидеть, насколько далеко земля, чтобы впечататься побелевшими пальцами в неровную кладку так отчаянно сильно, как даже женщины на распродаже не хватаются за платье с девяносто процентной скидкой.

Оказавшись в таком положении, и заядлый атеист признает существование высших сил, лишь бы не остаться навечно двадцати однолетним месивом из костей, мяса и крови, размазанным по асфальту у мусорного бака. Вот и я помолился чуток. На всякий случай…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда я подобрался к нужному окну. Но тут оно отворилось — и стая голубей, пролетев надо мной, отправилась ввысь. Плотнее стиснул зубы, надеясь, что теплое нечто, шмякнувшееся мне на голову, не то, о чем я подумал.

Попытался вспомнить, были ли голуби в шоу-программе Келли. Бадди очень помогал ей в последнее время, и я видел у него копию плана мероприятия. Венчание, тосты, первый танец, конкурсы сродни детсадовским… Сомнения о наличии пернатых развеялись, когда из все еще раскрытого окна какой-то пьяный мужик проорал не самый приличный тост на испанском. Я кивнул и двинулся направо.

Вы не подумайте чего, не полиглот я: испанский знаю на уровне тех самых ругательств. Было время, Этти пользовалась ими в обход родительского запрета на брань, вот и мне довелось выучить пару незамысловатых оборотов. О, как забавно в тот раз округлились глаза сестренки, когда она поняла, что придется запоминать маты на другом языке! Благоприятно на меня влияла, ничего не скажешь: подобным образом я вместе с ней освоил языков шесть, не меньше.

После стука уже точно в то окно услышал истошный вопль. Ну, предположительно истошный. Такой вывод сделал, основываясь на том, как перекосилось лицо кричащей. Благо сам вой заглушало стекло. Не будь это так, я рисковал дернуться от резкого звука. А ведь в моем положении опасно даже лишний раз шевелиться. Как-никак пятый этаж — не первый: навернешься — хоть мелом обводи.

Оттолкнув перепуганную женщину, Этти с разбегу чуть не впечаталась в стекло. Я хотел помахать рукой, но решил, что выжить сейчас важнее. Какой толк от дружелюбного трупа?

Очень скоро крикунью утихомирили: закрыли рот куском торта, а окно мне поспешил открыть Чарли. Попытки сестренки отворить раму закончились провалом, поэтому, уступив место профессионалу, она также не стала мешать и Заку с Бадди отодвигать стол, к этому окну примыкающий. Было бы действительно не очень красиво, оставь я грязный след от ботинок на белой скатерти.

Хотя почему «ботинок»? Ботинка, одного. Второй упал на голову какому-то несчастному, но такому щедрому на маты джентльмену.

Глазели на меня как на шимпанзе в зоопарке. Запах, наверное, был соответствующий. Этти даже остановилась; призадумалась, хочет ли меня обнимать: заломила бровь и заскользила взглядом, изучая мое преображение. Остальные гости стояли кто с разинутым ртом, кто со сморщенным носом, кто с сочувствующей миной на лице. Что называется, вы не ждали, а мы приперлись.

Я всучил подоспевшему Бену посылку. Тот сглотнул, кивнул, а, что сказать, не нашелся.

— Поздравляю со свадьбой! — сориентировался я, протягивая ему руку.

Друг как-то странно улыбнулся, но рукопожатием не побрезговал, а после… Нет, не обнял, но потрепал по плечу и сообщил гостям, что вот теперь все в сборе.

Мне польстило то, с каким энтузиазмом его уже жена отобрала микрофон у щуплого мужчины в очках (не велика беда: тот и так дар речи потерял), чтобы затем передать его мне. Пусть на вид я жизнью побитый, а на аромат — словно навозом облитый, но гостем остался желанным.

— Выглядишь так, будто на тебе новый кухонный комбайн испробовали, — шепнула Лоис все с тем же диким взглядом и хищным оскалом.

— А ты будто поддатая, — ляпнул я, но, к счастью, не обидел.

Девушка хихикнула и ткнула меня локтем в бок:

— Дерзай!

Может, правда хряпнула. А может, это свадьба такое с женщинами творит. Одно ясно: план с привселюдным признанием еще в силе и действовать нужно решительно.

Я покосился на сестренку: Этти выглядела изумительно. Две крупные косы ореховых волос зиждились на хрупких плечах, непослушная прядка справа выбилась из общего строя и еле задевала румяную щеку. Губы девушки казались искусанными, а оттого еще более пухлыми, яркими. Розовое, как сладкая вата, платье делало ее маленькую фигурку кукольной, воздушной. А большие голубые глаза блестели, и я знал, чем вызван этот блеск.

Этти смотрела на меня так же, когда я влез на дерево за Пончиком и когда впервые взобрался к ней в комнату после отъезда в колледж. Словом, когда преодолевал страх высоты ради нее. А сегодня я вышел на новый уровень. Пятый, если быть точным.

Самодовольно ухмыльнувшись, я поднес микрофон к губам. Эти два небосвода всегда будут блестеть для меня!

Полетт

Он сделал это. Мой Макс, мой любимый братец, взобрался на пятый этаж ради того, чтобы попасть на праздник и…

Та же чуйка, предугадавшая дрязги, что так добротно его помяли, подсказывала: парень проделал этот нелегкий путь не ради шведского стола и не для того, чтобы заценить платье невесты. Он сделал это ради меня. Ради нас. Ради того, чтобы обнажить свои чувства.

Меня трясло от нахлынувшей благодарности (точно от нее, а нет от исходящей от братца вони), и целую вечность я медлила, изучая каждую деталь его образа жертвы обезумевшего зверинца. Каждую дырочку на брюках, носке (второй скрывал поцарапанный ботинок); каждое перышко в волосах (все те же голуби Маклин, полагаю); каждую искорку в шальном взгляде (еще бы: адреналин, небось, зашкаливает).

Мне хотелось прыгнуть парню на шею, обхватить ногами пояс и поцеловать, наплевав на режущие нос благоухания, подозрительные коричневые следы на рубашке и очумевших от его появления гостей. Уверенности, что Макс одобрит лобызания, не было, но и обнять его я не успела. Только отмерла, как он постучал по микрофону.

— Раз-раз, — проверил звук блондин. — Пользуясь моментом, хочу заявить, что не вор, не насильник и вы, леди, — обратился он к усатой, — можете жевать спокойно. Я такой же гость, как и остальные, просто добирался окольными путями.

Тихие смешки послышались среди гостей. Я пробежалась глазами по тем, кто находился в непосредственной близости: многие заулыбались и заметно расслабились.

— Бен, Лоис! — Макс крутанулся на пятках, оборачиваясь к новобрачным. — Мы все собрались здесь, чтобы разделить с вами радость. И я счастлив, что вы двое нашли друг друга, что сегодня стали еще ближе.

Улыбка Лоис достигла ушей, и девушка положила голову мужу на плечо, пряча свою ладонь в его.

— То, что я скажу сейчас было бы неимоверной наглостью, но так как на это меня подвигли именно вы…

— Не тяни кота за яйца! — откашлялся в кулак проходящий за его спиной Чарли.

Механик подмигнул мне, и дыхание перехватило.

Это все же произойдет. Здесь и сейчас…

Пресвятая канарейка! И зачем я пила столько сока? Сейчас от счастья описаюсь!

Макс

Странное дело: во мне вскипала кровь. Зачастую выступления перед большим скоплением людей даются мне не то что тяжело, а прямо-таки зверски тяжко. Но в этот раз я чувствовал себя на гребне волны. Будто море уверенности несет меня в нужном направлении и все, что требуется, — позволить себе вольность: раскрыть рот и дать мыслям облачиться в словесную форму.

Громко втянул воздух. Здесь и сейчас я дам Этти то, чего она так желает: раскрою миру всю гамму чувств, что эта девушка во мне будоражит. Хотя нет, не всю — только чуть: самую малость из того водоворота ощущений, который затягивает, пленяет. Всего, боюсь, я и сам познать пока не могу. А многое хотелось бы оставить лишь для нас двоих.

— Этти… — Сделал шаг навстречу, глядя в небесные глаза, улыбаясь мягко, как и сестрица. — Я боролся со страхом всю свою жизнь. Делал вид, будто не боюсь лазить в погреб, чтобы стащить тебе вишневый джем. Плыл за тобой на другой берег реки как щенок, хотя дрожь ни на секунду не покидала тело. Я лазил на дерево за твоим котом сотню раз, хотя до смерти боялся упасть. До сих пор боюсь высоты, но это не остановило меня сегодня. Не остановит никогда. А все потому, что больше всего на свете я боюсь быть трусом перед тобой, Этти.

Полетт

Кто-то всхлипнул. Губы задрожали, и только через пару секунд до меня дошло, что всхлипнула я. Не слишком элегантно утерла нос кистью и сложила руки замочком перед собой, как влюбленная девчонка с бантиком на затылке и леденцом в рюкзачке. Давно ведь выросла из возраста нюни, но когда тебе так признаются в любви, когда борются с самим собой, с собственными страхами ради тебя, разве можно винить за излишнюю плаксивость?

— Главный страх я не переборол. Прости.

Макс сглотнул, а я начала мять губы, чтобы не разреветься и все не пропустить.

— Всю мою жизнь ты была рядом. Но я далеко не сразу понял, насколько рядом ты мне нужна. А когда понял, меня это испугало. Что подумают люди? Что скажут родители?.. Ты? Мы росли как брат с сестрой, по крови ими не являясь, хотя до тринадцать лет я был уверен, что ты мне родная. Наверное, поэтому мне так сложно было принять то, что я чувствую по отношению к тебе. То, что всячески отвергал и что только усиливалось с каждым годом… Трудно решиться открыть чувства другому человеку. Вдруг тебе не ответят взаимностью, отвергнут и ты останешься в дураках? Когда же неровно дышишь в отношении подруги, есть риск из-за безответного еканья сердца еще и потерять то, что уже есть.

Как и братец, я улыбнулась, мельком взглянув на льнущих друг к дружке новобрачных.

— А если предмет твоей любви с рождения получил статус сестры… — Макс сделал шаг ко мне, и я осознала, что сама тоже давно начала сокращать дистанцию. — Если даже резус-фактор крови у вас разный, но родители одни, то… потерять можно все.

Большим пальцем парень перехватил слезинку с моей щеки, и я потерлась о его ладонь.

— Когда тебя только принесли, я решил, что ты мой подарок.

Я прыснула со смеху, синие глаза заискрились.

— И не ошибся. Только вот по глупости чуть не упустил… Плевать, что скажут. Больше я на те же грабли ни ногой.

— Макс… — шепнула, уверенная, что услышала все, что хотела.

— Я люблю тебя, Этти. Не как сестру. — Он улыбнулся шире: — Иначе.

Братец снова провел рукой по моей щеке: слезы лились несметным потоком. Он знал, волшебной пилюли для их остановки нет, кроме, пожалуй, одной…

Рука Макса мигрировала с щеки на замочек моих рук. Расцепив его легким касанием, парень поймал мою ладонь своей и прижал к груди. Его сердце билось так отчаянно быстро, словно участвовало в скачках, а главным призом была я. И этот бешеный ритм идеально совпадал с моим, медленно, но верно его усмиряя.

Убрав микрофон, Макс склонился ко мне и уже шепотом, почти что в губы сказал:

— Обещаю, буду делать так всю жизнь. Хочешь?

— Ну целуй же ее! — донеслось откуда-то сзади. Похоже, то была пернатая Маклин.

Взгляд глаз цвета голубики перекочевал на мои губы, и братец громко сглотнул. Я сделала последний шаг, теснее прижимаясь к напряженному телу, привстала на носочки. И Макс снова сделал это: преодолел последние полдюйма [72] и поцеловал. Нежно, бережно, но жадно.

Дышать становилось все труднее. Хотя это, наверное, даже плюс: пахло от него, откровенно говоря, так себе. Однако, когда меня отпустили, когда прижались лбом ко лбу, пыхтя как паровоз, я поняла, что хочу еще. Всего его хочу. Целиком, полностью. И больше могу не скрывать своих желаний.

Первый танец новобрачных

Макс

В злополучной папке Бена оказался подарок для Лоис: все необходимые документы и два билета в сказочный медовый месяц, о котором та мечтала. Не знаю, чего другу стоило организовать три недели отдыха на Сейшелах, ведь это горячий сезон и забито было все, но улетают они завтра первым же рейсом.

В сентябре на архипелаге идеальные условия для купания, серфинга (хотя он этой парочке не грозит), дайвинга (а тут полюбопытнее, потому как уж очень Бенкс хотел опробовать сие действо с любимой) и знакомства с подводной жизнью островов. По словам Этти, именно туда новобрачные изначально планировали полететь, но пока собирались возможность полноценно отдохнуть осталась только к зиме, а потому пришлось искать другой вариант, но и тот не предвещал расслабления вплоть до октября.

Подозреваю, с сюрпризом для новоиспеченной жены Бену подсобил отец. Неспроста ведь перед утренним поручением звучало довольное «Похоже, мою избранницу наконец решили принять все члены семейства». Как бы там ни было, оно того явно стоило: увидев содержимое папки, Лоис завизжала и повисла у мужа на шее. Не мешай ей платье, девушка еще и ногами бы на него взобралась.

Я подозрительно взглянул на Этти. Не она ли, случаем, научила рыжую приему «О, мой герой, я вся твоя!»?

Полетт

Грейс переживала за первый танец Бена и Лоис больше, чем они. Сознанием эти двое теперь были где-то далеко: нежились под солнцем на Сейшелах, а вот Кучеряшка уже пятый раз бегала покурить. Как-никак ее дебют в роли хореографа. И да, номера, которые она ставила девочкам в клубе, — не в счет. Танцы на пилоне и коленях слегка удешевляют резюме.

— Только не лажайте как обычно, окей? — напутствовала Грейс, когда музыканты были готовы играть, а гости — наслаждаться шоу.

— Окей, — сосредоточенно кивнула Лоис и, чуть помедлив, обернулась: — Погоди, что значит «как обычно»?

Ответ получить не успела: раздались первые аккорды и Бен потащил ее в центр зала. Я узнала песню и улыбнулась. «Shut Up and Dance» группы Walk the Moon. Теперь ясно, о чем говорила Кучеряшка, упоминая прогулки по луне [73].

Мне слабо виделся первый танец под столь энергичную мелодию, особенно в платье с пышной юбкой и длинным шлейфом, но всех ждал сюрприз. Очень быстро обхаживающий супругу Бен рывком притянул ее к себе, а когда отпустил — платье девушки стало в разы короче, оголяя стройные ноги. Грейс и Келли резво оттащили отстегнутую часть с танцпола, и первая вновь прилипла взглядом к паре.

Подвижность композиции оказалась преимуществом: веселые и взбудораженные, Бен и Лоис вытанцовывали столь задорно и слаженно, что быстро завели остальных. Ноги так и просили податься в пляс, но глаза не позволяли оторваться от верчений, кручений, прыжков и поддержек Бенксов.

Никто из них не был профессиональным танцором. Местами ребята оступались, выбивались из ритма, периодически Лоис слегка уводило вправо, но та неподдельная радость, с которой они отплясывали; та живость, с которой подпевали; тот запал, который искрил между ними, — заставляли зал гудеть от аплодисментов.

Хлопать начали еще на середине выступления. Тогда же вторить песне стали не только Бен и Лоис. А когда танец подошел к концу и ладони уже во всю горели, остановиться было невозможно: прилив энергии оказался слишком большим.

— Песня им так подходит! — восхищалась я, все еще слыша напев «Эта женщина — моя судьба» [74] в голове.

Грейс лишь хмыкнула, но я-то видела, как она дернула кулачком, когда финальная поддержка удалась. Пусть моя подруга и не из тех, кто бурно выражает восторг, стало ясно, она довольна результатом.

— Ну как мы? — любопытствовала раскрасневшаяся Лоис.

— Восхитительно! — накинулась на нее с объятиями Келли.

— Потрясающе и сотрясающе! — закивала я.

— Танцпол аж вибрировал, — поддержал меня Макс.

— Даже я хлопала, — с ноткой восхищения отозвалась Трэйси.

Наслушавшись хвалебных отзывов, Бен и Лоис, однако, не спешили удовлетворяться этим — выжидающе посмотрели на постановщика. Грейс тянула резину, испытывая терпение теперь уже всей нашей дружной группки.

— Горжусь вами, — все же улыбнулась она, и мы выдохнули вместе с новоиспеченными супругами.

Макс

Пока Бен и Лоис расхаживали меж гостей, принимая поздравления, гости сновали мимо нас, то неодобрительно косясь, то наоборот, отводя взгляд.

Первым высказать свое «фе» решился священник. Кто бы сомневался!

Впрочем, я терпеливо слушал разглагольствования пастора о том, что наши души еще можно спасти, ведь как-никак добрался до пятого этажа целым, а значит, наверное, в какой-то мере задолжал его начальнику.

Этти же решила не напоминать, что мы сводные, и вместо этого с искренним интересом спросила:

— А разве не все мы — дети инцеста, если верить Библейской истории об Адаме и Еве?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Четкого ответа, ожидаемо, не последовало. Я вновь нацепил маску скептика, а Этти быстро утомила пастора своей стойкой любознательностью. Тот перекрестил нас и со словами «Да хранит вас Господь!» ушел к бутербродам с икрой.

Нашлась еще пара советчиков, сообщивших, что и я, и сестренка — ошибки природы. И вот если нападки в свой адрес я стерпеть мог, то, когда касались Этти, быстро забывал о воспитании, а через примерно полчаса всерьез задумался над тем, не проще ли было бы вместо разговоров заняться демонстрацией среднего пальца. Быстрее так точно.

Один старичок с бакенбардами и вовсе счел своим долгом прочитать нам лекцию о распущенности молодежи и моем латентном гомосексуализме, который может быть причиной тяги к сестре. Старость я уважаю — хамить ему не хотел, а потому просто спросил, зачем мне это, ведь гомосексуализм воспринимается обществом проще, чем инцест, но мужчина лишь плюнул на меня. В прямом смысле. Хорошо, что подслеповат, — промазал.

Свидетелем инцидента стала Лоис, которая поспешила извиниться за своего двоюродного дедушку Эрла.

— Вы не слушайте его, — виновато морщилась она, махая рукой за спину. — Он когда-то белку пытался заставить зимовать в скворечнике, а та не шла. Так дедуля называл грызуна неблагодарной тварью: он ведь и скворечник сделал, и орешков насыпал… Одни детские травмы от него.

Пробежавшись по мне взглядом, новоиспеченная миссис Бенкс предложила подняться в номер невесты, принять душ, и от такого отказаться я не мог.

— Попрошу Бена найти тебе одежду, — пообещала она, вручая ключи.

— Спасибо, Лоис, — улыбнулся я.

А вообще, если поразмыслить, специфический запах свинофермы не лишним было бы оставить. Он приходился очень кстати: отпугивал добрую часть таких вот экземпляров, как старик Эрл.

— Я могу отнести вещи, — предложила сестренка, и губы Лоис потянулись к ушам.

— Только закрывайтесь на все обороты, — заговорщически прошептала она, уводя Этти за собой.

И зачем нам это, интересно? Неужто кто-то попытается вломиться в номер за те три минуты, что я принимаю душ? Хотя, по правде говоря, грязи на мне в разы больше обычного, поэтому, так и быть, четыре минуты.

Около лестницы я наткнулся на Бадди. Он стоял словно в воду опущенный, опираясь на перила.

Как ты, Бад? Показал я, когда привлек его внимание, сжав плечо.

Отлично. Не очень убедительно ответил он. Шикарная речь. Правда, разобрал не все. Ты б не держал так близко микрофон, он закрывал обзор.

Не сложно было догадаться, что причина его уныния белобрысая и со вторым размером груди.

Почему бы тебе не сказать ей прямо, что ты чувствуешь?

Ты у нас теперь любовный гуру? Иронично заломил бровь друг.

Я пожал плечами. Просто понял, что кто не рискует, тот не получает девушку.

Время сюрпризов и драм

Макс

Подозреваю, за сменной одеждой Этти и Лоис мотались галопом, ведь, когда девушка пришла ко мне с аккуратной стопкой, я только стягивал рубашку.

На просьбу оставить вещи и подождать внизу мне ответили коварным прищуром и тремя поворотами замка. Я стоял столбом и наблюдал за тем, как Этти, напевая что-то себе под нос, проходит в душевую и водружает вещи на тамошний столик.

— Они ведь намокнут, — решил воззвать к ее рассудку я, но прикусил язык, заметив, что стопка увеличилась. К брюкам и рубашке добавилось что-то розовое… Платье.

Девушка остановилась в дверном проеме, едва касаясь деревянной балки одной рукой и скользя вверх по своему телу второй. Белые чулки с витиеватым плетением, подвязки, подобие трусов, лифчик… Мой мозг отключился.

— Я… эм… — мычал, тяжело сглатывая. — Мне бы помыться…

— Не против, если я присоединюсь? — ласково улыбнулась Этти.

Смог только покачать головой: снова мычать не хотелось — еще передумает заниматься сексом с мямлей.

И ведь видел ее прежде нагой, обворожительной без лишних прикрас, но сердце кувыркалось в груди, будто это происходило впервые. Каждое касание обжигало кожу, каждый взгляд заставлял кровь кипеть.

Этти мягко обвила мою ладонь своей и повела в узкую душевую кабину. Я послушно следовал за хрупкой фигуркой, ощущая, как в штанах разом стало до боли тесно.

Позже, спускаясь по лестнице к остальным гостям, девушка занималась любым делом: все щебетала о том, как гордится мною. Я же не мог перестать улыбаться, как, впрочем, и глазеть на Этти.

Ее прическа немного растрепалась и вспушилась из-за влажности, а на нежной коже шеи остался небольшой след моей неосторожности… или пылкости чувств, как написали бы в романах сестрицы. Приглядевшись, заметил такое же красное пятно у самого ее уха. Чуть синее — на ключице, плече…

— Не хочешь распустить волосы? — спросил, протягивая руку к одной из кос.

— Совсем плохо дело, да? — Девушка нахмурилась и остановилась. — Давай вернемся, я переплету.

— Не в плетении дело, — виновато поморщился я, и в ответ услышал понимающее: «Ааа».

Мы сошлись на мнении, что провокаций на сегодня и так достаточно, поэтому Этти все же позволила длинным ореховым волнам накрыть плечи. Так-то она распускает волосы только дома или в постели. Я мысленно укорил себя за несдержанность: теперь вынужден делиться этим видом с миром.

Полетт

Поскорей бы встретиться с МакКензи: я просто обязана ему все рассказать! Можно было бы позвонить хоть сейчас, но мне необходимо видеть его лицо. Впитать все удивление и восхищение, что отразятся на нем, когда я буду хвастаться, какой парень мне достался. Вот он обзавидуется!

— Мне бы тоже не помешало встретиться с Кевином, — вдруг посерьезнел Макс.

— Зачем?

— Извиниться, — просто ответил он и сощурился, вглядываясь в стоящего внизу друга. — Он что, прописался у этой лестницы?

Привычная улыбка отчего-то не украшала лицо Бадди. Пухлые губы были чуть поджаты, на черной коже заметно блестел пот, а над сведенными бровями образовались углубления, придающие парню еще более хмурый вид.

— Погоди, — остановила я Макса, упершись ладонью ему в грудь.

Неспроста Синклер перекатывался с пяток на носки и обратно. Это нервное движение сполна объяснила подошедшая к нему ближе Келли.

— Подслушивать нехорошо, — напомнил Макс, заметив мой интерес.

Он приобнял меня за талию и подтолкнул к залу для торжества. Мой аргумент: «Они же не говорят» аргументом не посчитался, так как отсутствие звука еще не означает отсутствие общения.

— Нет, не понимаю, — вздохнула вдруг Келли и окликнула меня.

Я резво вынырнула из-под рук Макса и подлетела к ней, строя догадки, почему она так напряжена.

— Пожалуйста, переведи, — попросила подруга, разминая руки. — У меня в голове такая каша…

После минутных гляделок Бадди все же кивнул Келли и обернулся ко мне. Я почувствовала спиной тепло Макса и знала, он тоже видел, как его лучший друг признается в любви. Келли кусала ногти, стреляя глазами то на него, то на нас.

Я ни на что не намекаю, но чтобы Келли самостоятельно уничтожала свой маникюр?

— Ну, что там? — нетерпеливо обратилась ко мне она.

— Ты все правильно поняла. — Я лишь пожала плечами.

Девушка закачала головой, сложила руки крест на крест на груди и сделала шаг назад.

— Нет, ты не можешь, — говорила она уже Бадди, не удосужившись сопроводить речь жестами.

Впрочем, язык ее тела говорил сам за себя.

Келли отступала медленно, и Бадди вторил ее темпу. Только вот шаги его были больше, и шел он не задом наперед.

Я не верю. Все же показала блондинка.

И Бадди решил доказать. Методом весьма действенным, хотя и радикальным. Да и слюнявым в придачу, как я успела понять еще в седьмом классе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Пихнув кулачком в грудь, Келли оттолкнула парня от себя, и тут же прикрыла губы руками. Ее лицо начало стремительно краснеть, а карие глаза заволокла пелена слез.

Бадди хватило ума не бежать за ней — это сделала я, прихватив со столика проезжающего мимо официанта пачку салфеток.

— Это так несправедливо! — восклицала Келли, давясь слезами в дамской комнате.

Я погладила ее по спине, не решаясь в десятый раз соглашаться с данным заявлением.

— Как он мог?!

Лично мне не известно. С духом целую вечность собирался.

Этого, разумеется, не озвучила, только достала новую салфетку и протянула подруге, чтобы та тихонько высморкалась.

— И как мне теперь смотреть Мэй в глаза?

А вот о девушке Келли я до этого момента и не вспоминала. Однако теперь призадумалась, не в этом ли главная причина истерики?

— Келли, — мягко начала я, заправляя золотистую прядь за едва торчащее ушко, — ты чувствуешь себя виноватой перед Мэй?

— Ну естественно! — Она подняла на меня припухшие глаза, сводя брови домиком.

— А до поцелуя не чувствовала?

С одной стороны, вопрос странный, а с другой — вполне логичный и, как оказалось, правильный.

Нижняя губа блондинки затряслась. Я вновь принялась гладить покрытую кружевом спину, гадая, какие слова подобрать, чтобы успокоить. Пришла к выводу, что лучше помолчать, и вскоре Келли заговорила сама:

— Я люблю ее, но… — Всхлип и уже более громкая прочистка носа.

— Но Бадди любишь больше? — догадалась я.

— Нет! — гнусаво фыркнула Келли, и тут же стушевалась: — Не знаю… Не уверена.

Обхватив руками голову, она положила ее на мои плечи. Не прошло и секунды, как тонкие пальцы заскользили по моим волосам.

— Такие гладкие…

— Делала дома ламинирование, — ухватилась за возможность сменить тему я.

— Как? — слопала наживку Келли.

Беседа о том о сем из разряда обзора пустых баночек [75] на YouTube успокоила девушку. Тон лица выровнялся, щеки просохли. И, поправляя макияж, Келли напоследок обреченно вздохнула:

— Чувства — это так сложно.

О, да! Любовь зла, полюбишь и… братца.

Время раздачи люлей

Макс

Бадди в числе трезвенников был ровно до момента, когда употреблять алкоголь ему дозволил закон. Проблемы в этом я не видел, ведь обычно Синклер знает меру, однако в этот раз очень обрадовался, когда обнаружил, что спиртного на столах нет. Просто, судя по тому, насколько напряжен мой друг, он не помедлил бы опустошить пару-тройку… бутылок, если взять в расчет еще и причину этого напряжения.

Попивая сводящий скулы апельсиновый сок, Бадди пялился в пол невидящими глазами. Все попытки завязать разговор оказались провальными, а потому я просто стоял рядом, когда к нам подошел Зак.

Он быстрым движением собрал в кулаке рубашку Бадди и притянул его ближе к себе через стол.

— Какого хрена ты творишь? — прорычал Бенкс.

Прочитать это по губам не составляло труда. Особенно учитывая, что эти самые губы находились прямо перед глазами Синклера.

— Полегче, эй! — встрял я, но Бадди остановил меня жестом и с ледяным спокойствием поднял ладони вверх.

Ноздри Зака гневно раздувались, сжатые губы едва подрагивали от сдерживаемого негодования. Однако не прошло и минуты, как хватку лопоухий ослабил.

— Объясняй теперь, — скомандовал он. — Чем тебя по голове ударило, что ты довел Келли до истерики?

Поможешь? Обратился ко мне Бадди с совсем уж разбитым видом, и я слово в слово перевел Заку описание ситуации глазами друга.

Оправданиями там и не пахло, но грубая ручища все меньше сжимала рубашку Бадди. К концу рассказа Бенкс смотрел на парня с неодобрением, но желание разбить его лицо более не читалось в голубых глазах.

— Головой думать надо, — выплюнул Зак, а после медленно, чтобы Бадди разобрал каждое слово, сказал: — Я болею за тебя, парень, но, чтобы она выбрала тебя, нужно время. Имей терпение. Будь рядом, но не перегибай палку, ясно?

Бадди растерянно кивнул.

— И вот еще что: еще раз полезешь с лобызаниями против ее воли…

Синклер провел по горлу, выказывая предположение. Зак хмыкнул, указал тому в область паха и сделал весьма красноречивый жест, заставивший меня инстинктивно сжаться.

Бадди показал большой палец вверх, хотя его скривившееся на миг лицо свидетельствовало о том, что в голове у него картинка расправы старшего Бенкса нарисовалась так же ужасающе красочно, как и у меня. Стоило мужчине уйти, друг обернулся:

Что значит «Я болею за тебя»?

Я лишь пожал плечами: теорий построить не успел, так как вместо Зака рядом возник его младший брат с супругой.

— Что у вас тут стряслось? — склонила голову набок Лоис, пока Бен косился на удаляющуюся спину лопоухого.

— Ничего. — Я замотал головой синхронно с Бадди.

Интересно, как быстро рыжая прознает о недавней драме? Насколько могу судить по своим родителям, муж ее осведомится следом и без особых промедлений. И что тогда? Тоже пойдет прочищать Бадди мозги?

Я похлопал друга по спине. Повезло же ему влюбиться в вечно занятую девчонку с кучей братьев. Хотя это все же не такое попадалово, как влюбиться в собственную сестру, — справится.

Полетт

Покинув дамскую комнату, Келли чмокнула меня в щеку, набрала номер Мэй и пошла в противоположном свадебному залу направлении.

Логично было бы предположить, что об «измене» девушка сообщит уже при встрече. Как-никак говорить о таких вещах лучше лично. Я была уверена, таить это Келли не станет, иначе совесть сгрызет ее, а она — свои ногти. Но каково было мое удивление, когда, даже не дойдя до поворота, блондинка защебетала вновь дрожащим голосом:

— Мэй, прости меня, пожалуйста, я не специально!

Покачав головой и решив оставить ее в покое, я быстро нашла Макса. Они с Бадди с одинаковыми непроницаемыми минами на лице общались с новобрачными. При виде меня компания немного оживилась, но вскоре внимание на себя перетянула Памела, приобняв Лоис сзади за талию.

— Мне нужна твоя сестра, — перешла сразу к делу Маклин, прижимаясь подбородком к плечу рыжей.

— Которая из? — хмыкнула та.

— А сколько их у тебя? — удивилась пернатая.

Лоис пожала плечами:

— Знакома с тремя. Двое тут, третья кукует где-то в Канаде.

— Трэйси, — мотнула головой Пэм. — Мне нужна она.

— Забирай! — великодушно разрешила виновница торжества. — И кавалера ее не забудь.

Бен рассмеялся, а Маклин продолжила:

— Как раз о нем и хотела с ней поговорить. Моему стоматологу на последнем приеме помогал практикант — точь-в-точь тот брюнет. Знаю, потому что даже без маски его видела. Уже уходила, а он флиртовал с какой-то девушкой у входа.

— Да что ты говоришь? — зашипела змеей Лоис.

— Честное слово! — приняла оборонительную позицию блондинка, будто ее обвиняли в клевете. — Может, это и не он был, конечно, но на лица у меня память дай бог! А практикант девчушку за попу лапал, вот я и подумала, если это парень твоей сестры, ей не помешало бы знать. Но если они пришли как друзья или только на днях начали встречаться, то лучше забудь, что я сказала. Это было на прошлой неделе, так что…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Он больше, чем парень, — остановила ее я.

— Самую малость, — дополнил Макс, показывая крохотное расстояние между пальцами.

— Собственно, чего можно было ожидать от брака, который начался с измены? — проскрежетала зубами Лоис.

— Так Трэйси его жена?! — округлила глаза Памела.

— Полагаю, — протянул Бен, — с минуты на минуту станет вдовой. Прошу меня простить!

Он помчался за грозно топающей супругой, и вскоре оба растворились в толпе. Мы с Пэм переглянулись и ринулись за ними. Макс, быстро сообразив, что остановить не сможет, без лишних споров нагнал нас, как раз когда Лоис с горящим взглядом и Беном в качестве подкрепления за спиной выставляла мерзавца с торжества.

Выглядела девушка так воинственно, словно в венах ее течет кровь викингов, а не казаков. Впрочем, те тоже, насколько знаю, особой робостью не отличались.

Наблюдать за рыжей было одним удовольствием, а спорить с ней — самоубийством. Трэйси, однако, на язык колкая, а потому вступилась за мужа. Бедняга не знал, что после опроса свидетелей придется жмуриться от пощипывания напитка в глазах и прикрывать «мужскую гордость», которую его благоверная надумает покалечить. Девушка явно руководствовалась принципом «Так не доставайся же ты никому!».

Итого пожелание Лоис сбылось: пьяного мордобоя на свадьбе не было, зато была трезвая раздача люлей. А после виновница торжества уже не нарекала на то, что ее сестрица хлестала вино из заначки Маклин. Все же великая вещь — женская солидарность!

Завершение торжества

Полетт

Кучеряшка водила пальцем по краешку стакана, с интересом разглядывая кого-то в толпе. Я видела достаточно сериалов, чтобы узнать этот взгляд. Объект изучения ей определенно нравился.

— На долговязого смотришь? — попыталась угадать я, который из парней ей приглянулся.

— Они все такие, — фыркнула Грейс, даже не покосившись в мою сторону.

Ага, значит, выбирать нужно из компании, окружающей Макса.

— Бадди?

— Мимо.

— Здоровяк с тату?

— Не сбивай меня, Косичка. Фил женат.

Минус два.

— Лохматый с длинным носом?

— Шнобель у него явно не длиннее твоего.

Я оценила подкол, но предпочла проигнорировать.

— С брекетами?

— И подростковыми прыщами? — подняла бровь подруга. — Одна мысль о близости с ним может расцениваться как развращение малолетних.

Значит, механик. Он как раз выделывал какой-то финт руками вместе с Филом. Тот извернулся, шлепнул нового знакомого по плечу, и парни дружно заулюлюкали.

Четко очерченная линия челюсти и волевой подбородок, покрытый небрежной щетиной. Светлые глаза с шальным блеском. Чувственные губы, растянутые в искренней улыбке. Чарли определенно пользуется популярностью у женщин. Если, конечно, выбирается хоть иногда из своей дурацкой мастерской.

— У него такие руки… — озвучила следующий пункт моего досмотра Грейс и сделала глоток из стакана.

— Познакомить?

— Неа.

— Ты все еще смотришь на него, — как бы между прочим заметила я через пять минут копания в телефоне.

— Ага.

— Так, может?..

— Я черты запоминаю, — отстраненно отозвалась подруга. — Планирую воспроизвести в голове, когда опробую, хм… Как вы там с Кевином их называете? Ах да! Новый массажер, которым недавно обзавелась.

Я чуть не прыснула со смеху и уже хотела было написать МакКензи, что нам пора податься в свахи, но, будто приобретя навык телепатии, Грейс сказала:

— Мне не нужны отношения, поэтому сейчас ты прекращаешь строчить Кевину и даже не думаешь сводничать.

Не просьба — приказ.

— Не хочешь того шатена, значит? — уточнила, с вызовом складывая руки на груди.

— Хочу, но ублажу себя сама, думая о нем, если ты не против.

Наигранная учтивость в голосе Ларсен заставила меня с улыбкой закатить глаза:

— Как скажешь, Кучеряшка.

Может, оно и правильно. Наверняка безопасно: гадости не подхватит, не привяжется и не разочаруется, так как вся власть в ее руках. Ну, и в этом ее массажере.

Макс

Спровадив молодоженов на консумацию, гости начали потихоньку расходиться. На прощание Пол, который не особо поддерживал мое отношение к Этти еще вчера, протянул руку, дав понять, что не чурается меня, как прокаженного. Остальные и вовсе братались как прежде. Хлопали по плечу, напоминали, что в эту пятницу мы все так же собираемся на бои, пусть на сей раз и без Бена.

Я улыбался, кивал и никак не мог поверить, что все оказалось так просто. Как мне только подфартило, собрать вокруг себя столько понимающих людей? Впрочем, наверное, если окружение не принимает тебя таким, какой ты есть, значит, это не то окружение, которое тебе нужно.

Наткнулся взглядом на Бадди, и улыбка сама по себе сползла с лица. Иногда так хочется иметь какое-нибудь волшебное зелье, или хотя бы волшебные грабли: стукнешься о них разок — и тут же поумнеешь, духом воспрянешь, начнешь двигаться дальше, а не убиваться почем зря. Только вот у Бадди причины грустить имелись и не пустяковые. Тут никакое волшебство не поможет.

— Гляди-ка! — Этти потрепала меня за руку, указывая влево.

Оттуда робкими шажками, сминая юбку платья, к Бадди шла блондинка. Остановившись в двух шагах, она поправила волосы и принялась искать что-то в декольте. Я, как порядочный парень в отношениях, зажмурился и открыл глаза лишь после насмешливого:

— Все пропустишь, Макс.

Келли присела рядом с Бадди, а мне безумно захотелось уйти. В который раз мы с Этти становимся свидетелями их разборок? Разве это норма?

— Но я хочу… — противилась она.

— Идем. — Я настойчивее потянул девушку к выходу. — Подождем их снаружи.

Вышли они по-отдельности, но на лице Келли была легкая улыбка и Бадди отвечал ей тем же. Помахав нам на прощание, девушка села в такси, а Синклер показал:

Еще поборемся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​

Той же ночью

Макс

Закрывать глаза не хотелось. Будь я один, давно сомкнул бы веки и отправился в сонное царство, но рядом со мной лежала девушка, наглядеться на которую было первостепенной задачей.

Лунный свет, проникающий в спальню через единственное окно, мягко ложился на пухлые губы, что расслабились, приоткрылись. Одна щека приплюснулась подушкой, делая вид девушки еще более забавным, милым. Едва трепещущие ресницы на закрытых глазах и расслабленные бровки говорили о спокойствии сновидения.

Я так соскучился по ней, что теперь не смогу уснуть, пока вновь не отпечатаю в сознании каждую черточку ее очаровательной мордашки. Каждую родинку, затаившуюся у линии роста волос. Каждую мимическую морщинку в уголках губ, которая исчезнет к утру, но вернется следующим вечером, после полного улыбок дня.

— Ты не спишь, — сонно пробормотала Этти.

— Тобой любуюсь, — тихо признался я и получил ленивую улыбку.

Потянувшись, девушка перекатилась поближе ко мне. Закинула ногу на пояс, уложила голову на плечо и принялась гладить мою челюсть. Словом, сделала наблюдение за собой спящей практически невозможным. И пусть выбранный для этого способ был очень приятен, я таки пожаловался.

— Я же никуда не денусь. — Она потерлась носом о мой подбородок в ответ. — Будешь смотреть на меня завтра, — обещала, зевая, — и послезавтра, и после-после…

— Радует, что ты так в этом уверена, — сдался я и чмокнул ее в лоб.

— Так ведь иначе и быть не может, — улыбнулась моя девочка. — Только не у нас с тобой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

[70] Цитата французского модельера Ив Сен Лорана.

[71] Моник Люлье — филиппинский модельер и креативный директор, известная своим брендом свадебной одежды.

[72] Чуть больше 1 см.

Пояснение автора о резус-факторе крови:

У Генри и Джинет Коллинз четвертая отрицательная группа крови. В таких случаях ребенок может родиться с любой группой, кроме первой, и резус-фактор в 100 % случаев будет также отрицательным.

А у Макса как раз первая положительная, на что он и ссылается в своей речи.

P.S. Это осталось за кадром, но именно после определения группы крови Макс узнал, что приемный:)

[73] «Walk the Moon» с англ. «Прогулка по Луне»

[74] Фрагмент припева из песни «Shut Up and Dance» группы Walk the Moon.

[75] Популярная рубрика среди бьюти-блогеров на площадке YouTube, которая заключается в обзоре на использованные косметические продукты.