Сводные влюбленные

3

Полетт, 12 лет

Фестиваль для молодежи — это весело. Особенно часть с танцами. Правда, ровно до момента, когда в ход идут медленные композиции.

Какой-то парень из школы Макса пригласил Нелли на танец. Они качались из стороны в сторону неподалеку от Дианы со Спенсером, а я следила, чтобы пунш не вылился от моих незамысловатых па. Такой уж мне достался непутевый партнер.

— Чего скучаем?

Мой текучий спутник улизнул, грациозно распластавшись на белом платье. Макс не обратил внимания на погибель моего любимого наряда и потащил меня на танцпол. Я даже не заметила, как пустой стакан пропал из руки, а пальцы брата сплелись с моими.

— Ты хочешь потанцевать со мной? — недоверчиво спросила я.

— Мы уже танцуем, — беззаботно ответил парень.

Он прокрутил меня под рукой, и я засмеялась. Возможно, слишком громко, так как несколько ребят странно покосились на нас. Но я не умею радоваться тихо. Да и учиться не собираюсь.

— Почему ты решил составить мне компанию?

— Я заметил, что пунш очень ограничивает движения. С ним нельзя сделать так…

На мгновение Макс превратил меня в юлу, а после ловко заключил в круг из рук и подтянул ближе к себе, что было очень кстати, ведь моя координация осталась где-то у стойки с пуншем. Наши движения явно не сходились с ритмом музыки, но важнее было то, что они шли в такт желания в груди.

Спустя три танца мы направились за новой порцией пунша и моей способностью сохранять равновесие.

— От кого прячешься? — шепнула я Максу, когда тот пригнулся к кувшинам с напитком.

— На три часа.

Я обернулась в указанное им направление: привлекательная блондинка рисовала мордочки животных детям.

— Боишься детей?

— Это Мэйбл Маклин, — фыркнул он.

— Тогда все ясно.

Сама Мэйбл текут-слюни Маклин!

— Думаешь, мне стоит пригласить ее на танец?

— Она занята, — покачала головой я. — И нельзя лишать детей возможности быть измазанными краской. Лучше оставь девушку в покое.

— Пойду помогу ей.

Макс подпрыгнул так резво, что стол пошатнулся, и я осуждающе покосилась на него:

— С какой такой радости?

— Я неплохо рисую.

— Отлично, — поправила машинально и тут же прикусила язык.

— Спасибо, Этти! — просиял парень. — Веселись, я буду неподалеку.

И он пропал. Вот так просто. Умчался рисовать морды с Мэйбл текут-слюни-отключаются-мозги Маклин.

Надеюсь, братец испачкает ее платье краской. Пусть конец ему придет еще более скоропостижный, чем моему наряду с розовым пятном от пунша.

Макс, 15 лет

Я зашел домой и тут же захотел вернуться обратно на улицу, так как мама подорвалась с дивана и со светящимися глазами подбежала ко мне.

— Как все прошло?

Вероятно, ее нос вырос за последние пару месяцев, ведь с недавних пор она никак не может удержаться, чтобы не засунуть его в мою личную жизнь.

— Нормально, — пожал плечами я.

— Расскажи мне все!

Мама обвила мою руку своими и повела на кухню, где нас уже ждали две чашки чая. Холодного. И долго же она тут меня караулила?

— Да нечего рассказывать.

— Вы целовались?

— Мам!

Спорим, мои красные щеки все выдали?

— А как ей твой рисунок?

Визави положила голову на ладони, а я тяжело вздохнул, ковыряя пальцем стол.

Восторга он у нее точно не вызвал. Мама и Этти хранят все мои рисунки, а сестренка еще и пищит, как неадекватный котенок, когда я ей их даю. А Мэйбл? «Оу, мило» — это понравился?

— Она оценила твою прическу? — спросила Этти, появившаяся в дверном проеме.

Ее светло-ореховые волосы в кой-то веки струились по плечам, а домашнее платье было в муке. Я оглянулся по сторонам в поисках выпечки.

— Клафути с вишней [7] в духовке, — верно поняла меня мама, с улыбкой махнув за спину. — Так Мэйбл понравилась укладка, которую сделала Полетт?

— Вроде того, — снова пожал плечами я.

Этти подошла, растрепала мои волосы и ушла. Так… На что она обиделась на этот раз?

Полетт, 13 лет

Первый поцелуй должен быть особенным. Неповторимым. Незабываемым. Как поцелуй дементора, например. Однако я предпочла бы не превратиться в овощ, а потому для первого раза сойдет и Кевин МакКензи.

Наверное, мне стоило бы обидеться, ведь он украдет мой первый поцелуй не по обоюдному желанию, а потому, что такое «действие» ему загадали в игре. Но обида — явно не то, что я чувствовала.

Диана сказала, что все должно быть по-настоящему, поэтому мы можем пойти в кладовую. Удивительно, как свободно она распоряжается домом Нелли. Иногда ее поведение меня настораживает.

Как только мы с парнем оказались наедине в тесной комнатке, где пахло моющим средством и гвоздикой, с моего языка слетело:

— Можешь не целовать меня, если не хочешь.

Вот сейчас он развернется и уйдет, а я должна буду вернуться ко всем нецелованная и делающая вид, что его отказ меня совершенно не задел. О чем я только думала, когда это говорила?

— А если я хочу, то ты не против, Коллинз? — улыбался МакКензи.

Он очень даже симпатичный. Правда, долговязый. Я и так кажусь маленькой по сравнению с другими людьми, но он лишь чуть ниже Макса — рядом с ним я просто кроха.

Кивнула и сжала кулаки для храбрости.

Чем взрослее становлюсь, тем больше жизнь меня разочаровывает. Ноги нужно брить, брови — выщипывать, несколько дней в месяц все женщины мира истекают кровью, дети рождаются в муках, а поцелуи — это возможность утонуть в слюнях. Господи, почему ты сделал меня девочкой?

В моем кармане завибрировал телефон, как раз в тот момент, когда дышать стало тяжеловато.

— Это не я! — МакКензи поднял руки вверх, словно нашкодивший ребенок.

Я отрывисто хихикнула из-за сбитого дыхания. Конечно, не он: стоит передо мной, еще и оправдывается. Забавный.

Чуть не подавилась смешком, когда увидела имя Макса на экране. Неужели он чувствует, что я тут с детством прощаюсь?

— Ты чего это пыхтишь так, будто зажималась с парнем в кладовой? — донесся из телефона смех братца.

Я постаралась восстановить дыхание, чтобы оно не выдало меня при последующем вранье.

— О, черт… — Веселья в голосе больше не было. — Ты зажималась с парнем в кладовой?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Макс, 16 лет

Стоит всего на день поехать в другой штат, и какой-то идиот начинает думать, что смеет прикасаться к твоей сестре. Узнаю кто — руки переломаю.

Надо было не бросать карате. Два года — явно мало. Вот Бадди был в этом более постоянным. Может, он покажет мне пару приемов.

— Мне понравилось, — говорил папа, не отрывая взгляда от дороги. — Выглядит солидно, люди приветливые и программа у них отличная. Надо будет подать еще в пару…

— Я подаю в университет Северной Каролины, — прервал его, отсекая иные варианты.

— Знаю, но ты ведь хочешь заниматься графическим дизайном. В Чикагском институте [8] тебе могут это дать.

При учете почти тринадцатичасовой езды на машине — в моем случае, металлоломе, который дед передал как «величайшую ценность» и велел «наслаждаться ездой», — до юной и беззащитной сестрицы? Нет уж, спасибо.

— В UNC [9] есть факультет искусств.

— Сынок, с твоими результатами ACT [10] и успехами в баскетболе глупо зацикливаться на одном ВУЗе.

— Я хочу в университет в Чапел-Хилл, пап, — сказал без прежнего напора, но с той же уверенностью в голосе. — Туда и никуда больше. И если уж говорить о баскетболе, то там он на высшем уровне.

Папа продолжал уговаривать меня «не спешить» и «оставить себе выбор», но я уже все решил. Среди моих аргументов звучали высокие позиции заведения в рейтингах ВУЗов, хорошие учебные программы и выгодная цена для жителей штата, в то время как главная привлекательность UNC для меня была в другом.

Даже живи я в кампусе университета Северной Каролины, до Этти можно будет добраться меньше чем за час и на своих двоих.

— Выглядишь так, словно папа забыл приготовленные мамой судочки и вы снова питались одними лимонами, — неловко улыбалась Этти.

— Там в магазинах больше ничего толкового не было! — защищался папа.

Было. Только вот то был период родительского помешательства на здоровом питании, поэтому наш выбор ограничивался овощами и фруктами. А они в повстречавшемся нам магазине действительно были исключительно погнившими. Моя зубная эмаль не обрадовалась, пускай и однодневной, лимонной диете.

Сестренка теребила косу — ей было не по себе. И ей будет еще больше не по себе, потому что мне нужно имя покойника, из-за которого ее губы распухли.

— Этти, пойдем наверх. — Голос прозвучал резче, чем мне бы хотелось, и я постарался смягчить его, выпустив немного воздуха через нос.

Мама окликнула меня, когда я зашагал вверх по лестнице, но папа перехватил ее и повел на кухню. У него все равно лучше получится рассказать, какой замечательный университет штата Иллинойс. А ведь мама ждет именно этого.

— Только не говори, что папочка пустил тебя за руль и теперь ему придется предоставить тебе право хранить молчание. — Этти пыталась шутить, но все равно выглядела нервной. — Закапывать тело не буду. Мои нежные руки созданы не для этого, а для того, чтобы их целовали.

Сестренка прикусила губу и нахмурилась, осознав, что задела щекотливую тему.

— Значит, — протянул я с невозмутимым видом, — твои губы лишились невинности.

— Фу, — дернулась она, — зачем же все так опошлять?

— Джо?

— Что? — Девушка захлопала ресницами, взирая на меня большими глазами небесно-голубого цвета.

— Кэмерон? Или этот… — Я защелкал пальцами, подстегивая память. — Питер?

— Да иди ты!

Этти сложила руки на округлившейся груди и показала мне язык.

Нет, никто не выйдет из этой комнаты, пока у меня не будет имени человека, имевшего наглость прикоснуться к тому, что она сейчас из вредности показывает мне.

Полетт, все еще 13 лет

Смех адмирала коснулся моих губ, когда он прильнул к ним в поцелуе. Я податливо обмякла в сильных руках, отвечая взаимностью, позволяя нашим языкам сплестись воедино. Аромат Кристофера окутывал каждую клеточку моего тела, дурманил голову и…

— Порнуху читаешь?

Чуть не отбила себе палец, звучно захлопнув книгу. Макс стоял за моей спиной и ржал как конь.

— Стучаться надо! — огрызнулась я.

— Да ладно тебе! — Братец завалился на мою кровать и попытался стащить книгу. — Не останавливайся из-за меня.

— Уйди, и я продолжу.

Коварная улыбка расплылась по помятому кулаками лицу.

Почти полгода Макс потратил на оттачивание ударов с Бадди. У него даже прорисовались мышцы на руках. Правда, синяк на симпатичном лице МакКензи после нашего с ним поцелуя прорисовался куда сильнее.

Я говорила Максу, что нехорошо бить младших, но оказалось, МакКензи занимается каким-то тай-мунь (или муань-тай — какой-то страшной штукой), поэтому они оба ходили с фонарями на полрожи. Братцу шло: подчеркивало глаза цвета голубики. А вот Мэйбл этого не оценила. Что не удивительно, ведь у нее совершенно нет вкуса.

Из-за меня первый раз подрались. Приятного мало, учитывая, что через неделю мне исполняется четырнадцать, а я так ни с кем и не встречалась. Даже повторного поцелуя у нас с МакКензи не предвидится. Зато «Стать причиной мордобоя» можно вычеркнуть из списка «Успеть до тридцати».

— Мама знает, что ты изучаешь книжки для взрослых? — потешался Макс.

— Это она мне дала, — довольно заявила я.

Какое-то время наслаждалась удивлением на лице брата, а после пригрозила пальцем:

— Даже не думай меня осуждать.

— Я смотрю — ты читаешь, — пожал плечами он. — Какая разница?

Я сделала вид, что меня тошнит, и начала пихать братца ногами, стараясь скинуть его с кровати.

Когда он успел так вымахать? И что же дальше будет? Обрастет мышцами и будет делать все, что ему вздумается?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Макс, 17 лет

Я поглядывал на часы, ожидая, когда Этти окажется в машине. Вернее, развалюхе, которую передал мне дед. Мы с сестренкой собирались покататься по городу по случаю окончания осеннего семестра. Я сохранил чаевые за прошлую неделю работы в кафе, чтобы угостить ее чем-нибудь вкусным.

Этти вышла из здания школы в окружении группки девочек в разноцветных пальто и парней, поглядывающих на тех как собаки на куски мяса.

И почему сестренке не сидится в тени? Быть популярной в школе — рискованно. Как я могу ее защитить, если она пренебрегает мерами безопасности? И что я буду делать, когда придет время уехать в университет?

— Фух, привет! — Этти прыгнула на соседнее сиденье.

Я пристегнул ее ремнем, и она засмеялась, поощряя мою заботу.

— Почему ты водишься с этими ребятами? — поинтересовался, недобро зыркнув в сторону гудящей компашки.

— Потому что они мои друзья.

— С каких пор ты дружишь с парнями?

Этти пожала плечами, и я покачал головой.

Надо настоять, чтобы мама провела с ней беседу. Может, она послушает женщину с опытом и поймет, что с парнями можно общаться только с перцовым баллончиком в одной руке и электрошокером в другой.

— А твоя Мэйбл с нами не поедет?

Этти начала переплетать косу. Ее тонкие пальцы скользили в волосах, мешая моим мыслям приобретать четкую форму.

— Они с сестрами поехали к отцу на все каникулы.

— Серьезно?

Ее это обрадовало?

— Тебе придется терпеть меня все это время, — улыбнулся я. — И, может, Бадди.

А он будет лапочкой? Показала жестами Этти, деланно дуя губки.

Я сделал крест на груди, ручаясь за примерное поведение друга.

Обязательно прослежу, чтобы он больше не переворачивал ее вверх-тормашками. Все равно сам собирался это сделать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Полетт, 14 лет

Железная гайка громко звякнула о металлический столб, будто напрашиваясь, чтобы я снова пнула ее ногой. В автомастерской пахло бензином и потом — не лучшее сочетание. Сначала я морщила нос, но со временем моя способность тонко чувствовать ароматы атрофировалась, а потому я корчила рожи уже от скуки и беспокойства. В основном от последнего.

— Ты знаешь, что вероятность смертельного случая на одну милю езды на мотоцикле в двадцать шесть раз больше, чем при езде на машине?

— Этти, мне нужно на чем-то ездить, — вздыхал Макс, в сотый раз повторяя одно и то же.

Теперь понимаю, почему родители не захотели покупать мне попугая. Со мной бок о бок уже рос один из них.

— Хорошая машина мне не по карману, зато на этого красавца я накопил самостоятельно.

И вот угораздило же его доломать тот хлам на колесиках, который ему передал дед!

К тому же, не понимаю, зачем братцу вообще ездить. Он ведь будет жить в общежитии, в кампусе университета. Даже до дома родителей за час-другой можно дотопать пешком. Но нет же, надо повыделываться!

И ладно бы выделывался на машине, купленной родителями, как все нормальные подростки, так нет, папа решил воспитывать в нем «ответственность и сознательность». Тьфу.

— Похороны — отстой! — Я пнула еще одну гайку.

— Жизнь после похорон — отстой, — поправил меня механик.

Машинная смазка сливалась с его темными волосами, в отличие от лица и майки, грязные полосы на которых красовались весьма отчетливо. Я прищурилась на шатена, добавляя в список вещей, почему он мне не нравится, пункт «Потешается» сразу за «Обеспечивает брата машиной смерти».

Нахал перекинул полотенце, которое когда-то было серым, через плечо, кивнул Максу, и они двинулись в соседнее помещение. Обсуждать что-то вдали от бухтящей меня. Я с досадой пнула мотоцикл — и острая боль пронзила ногу, заставляя прыгать на месте.

— Этти, что с тобой? — поспешил ко мне Макс.

Братец проверил мои пальцы ноги на целостность и отчитал за бой с хреновым мотоциклом, а также за брань, которая пару раз вылетела из моего рта в попытке заглушить последствия удара. Да, за «хренов мотоцикл» в том числе.

Никогда бы не подумала, что объектом моей ненависти может стать неодухотворенный предмет. Но кто из нас не ошибается, верно?

Быть может, зря я так психую. Вполне возможно, мне удастся выкатить мотоцикл из гаража и пустить вниз с горы, пока Макс будет спать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Макс, 18 лет

Этти скрестила руки на упругой груди, сжала губы и прищурилась, усердно стараясь вызвать возгорание моего мотоцикла. За лето она предприняла массу попыток лишить меня средства передвижения. Может, если бы сестренка знала, зачем он нужен мне на самом деле, не устраивала бы такие ярые акции протеста.

Основной упор в ее анти-мотоциклисткой компании был на внушение родителям мысли, что я буду приезжать к ним лишь во снах, после того как полечу кубарем в какой-то катастрофе. Мама поддалась: начала с дочкой планировать, как тайно выкрасть мой мотоцикл из гаража и сдать на металлолом.

Пришлось пообещать, что я буду передвигаться в основном пешком (как и собирался), а по выходным в припадке лени приезжать на автобусе. Мама с Этти успокоились, но они не учли одного: в договоре не было ни слова о продаже мотоцикла и о том, что я не буду использовать его вовсе.

— Чтоб ты доехал целым, юрист недоделанный, — пробурчала сестренка себе под нос, когда папа сжал мое плечо на прощание и талию тотчас обвили мамины руки.

В университет меня провожали только члены семьи: Бадди уже ждал в кампусе, а еще я снова был свободен в романтическом плане.

Мэйбл поступила в Нью-Йоркский университет. И хотя она вместе с сестрой близняшкой взяла год перерыва [11], мы с ней решили, что отношения на расстоянии — безнадежная затея. Впрочем, если говорить совсем откровенно, то наши отношения в принципе давно перешли в раздел безнадежных. Бадди уверен, что настал черед любовных похождений со студентками, но думаю, мне стоит взять тайм-аут.

Я выпустил маму из объятий и наклонился, когда она потянулась погладить меня по голове. Кажется, делать это ей даже приятней, чем мне ощущать.

Пришел черед потискать сестренку, но не было похоже, что она горит желанием так меня побаловать. Руки плотно скрещены, красивое лицо пылает гневом, а по щеке катится слеза.

Я убрал каплю пальцем и легонько поцеловал едва влажное местечко. Кожа Этти, по обыкновению, пахла молоком и ванилью — идеальное сочетание.

— Давай без соплей, сестренка. — Коснулся пальцем маленького носа. — Ты же знаешь, что я тебя люблю?

Ответом мне был всхлип:

— Сопли будут… потому что это взаимно, братец.

Полетт, 15 лет

Я давилась конфетами и слезами, тихонько подвывая Аврил Лавин [12]. Слова песни будто рвались из моего собственного сердца.

Не прошло и дня, а я уже скучаю. До чертиков хочу, чтобы Макс сейчас был рядом.

Как я буду дожидаться выходных, чтобы снова его увидеть? С кем буду воевать за лучшее место во время семейных просмотров кино? На ком буду тестировать съедобность новых десертов? На кого буду скидывать вину, если случайно что-то разобью?

Наверное, Бога нет. Разве он позволил бы, чтобы хорошие девочки так страдали?

Громко высморкавшись в бумажный носовой платок, я пожалела, что не обняла братца на прощание. Он будет обустраиваться в университете первое время: нет гарантии, что приедет на ближайших выходных. Могла бы разок сделать вид, что мне плевать, вышибет ли он мозги на своем «железном коне». Сдалось мне вот это упрямство!

Дабы окончательно погрязнуть в ностальгии, я достала свои мемуары и принялась то и дело хлопать себя по лбу. Перевернув очередную страницу дневника, прочла:

Севодня Макс заходел посмотлреть, что у меня под платем. Он приденес печенье. Вкусное.

Святые ежики! Я была малолетней проституткой, показывающей прелести за печенье. Впрочем, готова поспорить, это было печенье с шоколадной крошкой. За такое не грех ненадолго окунуться в пуританство.

Меня насторожил шум за окном. Настолько, что я оторопела, теряясь в догадках: звать на помощь, бежать или начать нормально спать, чтобы в будущем избежать галлюцинаций.

Сделала тише и без того еле слышную (чтобы не подорвались мои беспокойные родители) музыку. Среди вещей Макса, которые он забыл и которые я стащила себе в комнату, норовя заполнить пространство его запахом, была бейсбольная бита. Понятия не имею, зачем она братцу, ведь он никогда не играл в бейсбол, но в этот момент она попалась на глаза очень кстати.

Я покрепче обхватила руками спортивный снаряд и подошла к окну, готовясь в любой момент оглушить чертыхающегося маньяка и убежать. В проеме показался силуэт, и мое сердце с перепугу забыло как биться. Я размахнулась — и бита врезалась в извращенца, лазающего в комнаты девочек, со звучным «Ауч». Новый замах сопроводил звук знакомого голоса.

— Этти! — Макс поднял руки вверх и тут же прищурился: — Ты что это, мои вещи в окно выкидывать собралась?

— Макс! — взвизгнула я громче, чем собиралась, и он на меня зашипел. — Я думала, ты маньяк.

— Не будь ты моей сестрой по документам, меня бы загребли за подобное, — ухмыльнулся блондин. — И все же, могла бы ты не избивать меня моей же битой?

Братец залез внутрь, потирая руку. Я виновато поджала губы, глядя на назревающий по моей вине синяк, а Макс тем временем осматривал комнату.

Кровать и пол усыпаны фантиками от конфет и крошками от печенья. На подушке — коробка носовых платков, многие из которых уже лежат скомканными в мусорном ведре. В довершение «оптимистичной» картины — музыкальное сопровождение в виде страдальческих завываний.

— Я прервал сеанс соплей?

Я прыгнула на руки Максу, обхватывая узкие бедра ногами, и он засмеялся мне в волосы. А как только отпустил, начал отчитывать, что не закрываю окно на ночь и сама кидаюсь на маньяков. Ну и на всякий случай научил меня держать удар.

Макс, 19 лет

— Поверить не могу, что вы никогда не смотрели «Игру Престолов»! — восклицала Келли.

Я перевел слова блондинки для Бадди, так как порой она слишком непоседлива, чтобы он мог читать что-то по ее губам. Впрочем, парень редко смотрит на губы Келли. Зачастую взгляд моего лучшего друга замирает где-то в районе ее груди. Я сказал девушке, что у него глаза косят и на самом деле так он смотрит на губы.

— Вам понравится, — заверяла Лоис, усаживаясь на диван. — Только не привязывайтесь ни к кому, если не хотите получить разрыв сердца.

Рыжеволосая Лоис — часть трио, дружба между которыми крепчает уже больше десяти лет. Девушки учатся на одном потоке со мной и Бадди. А вот для Бена, старшего брата Келли, прошлый год обучения был последним, однако и его хватило, чтобы мы нашли общий язык.

К слову о языках. Келли единственная, кто преуспел в том, чтобы найти общий язык и с Бадди. Парень прямо-таки кипятком писает, когда она обращается к нему жестами. У нее это получается коряво: пару раз она несла полную несуразицу вроде «Лучше почешите апельсины» или «Мне идет эта утка?», но Бадди ее не исправляет. Только лыбится как влюбленный мальчишка и все.

Ты хочешь бить? Спросила она моего друга, шевеля ухоженными пальчиками, и указала на его стакан.

Да, тебе принести? Тут же спросил он.

— Хочет и тебе принести выпить, — пояснил я, когда Келли застыла. Ей все еще тяжело разобрать ответы Бадди, но она быстро учится.

Девушка просияла и показала: Спасибо!

Жаль, у Келли есть парень. Не то чтобы я претендовал, но мне уже надоело следить, как бы Бадди не подавился слюной, глядя на нее.

— Тут ведь все совершеннолетние? — ухмылялся Бен, оценивая реакцию Лоис на подначивание. Девушка потрепала его темные волосы, и он засмеялся.

— Иногда мне кажется, что твое общение с Заком стоит ограничивать, — качала головой рыжая.

Оказалось, в субтитрах, которые мы подключили для Бадди, не было особой необходимости. Сериал был насыщен действиями и полностью оправдывал рейтинг «18+». Последняя сцена первой серии заставила мои глаза расшириться, а Келли начала делать вид, что ее выворачивает наизнанку.

— Так и знал, что еще рано тебе смотреть подобное, — смеялся над ней Бен.

— Каждый раз вспоминаю, что они брат и сестра, и меня аж передергивает! — Блондинка сопроводила слова настоящим подергиванием. — Как если бы мы с тобой…

Теперь рвоту изображал Бен, а Лоис шлепнула обоих по плечам.

— Хватит баловаться, — серьезно сказала она и как-то странно посмотрела на меня. — Макс, ты в норме?

— Да, — поспешно кивнул я, пуская ком вниз по пищеводу. — Ужасно, конечно, делать такое с сестрой.

Ужасно ведь, да?

Мне почему-то стало не по себе. Когда Этти исполнится восемнадцать, покажу ей это произведение искусства и спрошу, что она думает на счет инцеста по обоюдному желанию.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

[7] Клафути — французский десерт, соединяющий в себе черты запеканки и пирога.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍[8] Школа Чикагского художественного института (SAIC) — это частный университет, связанный с Чикагским художественным институтом в Чикаго, штат Иллинойс, США.

[9] Университет Северной Каролины в Чапел-Хилл (англ. University of North Carolina at Chapel Hill, UNC) — государственный исследовательский университет в городе Чапел-Хилл, штат Северная Каролина, США.

[10] ACT (American College Testing) — стандартизированный тест для поступления в колледжи и университеты США, а также при переводе из одного высшего учебного заведения в другое.

[11] Год перерыва или «Gap year» — это своеобразный отпуск, который выпускники старшей школы берут перед началом учебы в ВУЗе и используют для того, чтобы поработать, попутешествовать, стать ненадолго волонтером или сделать все разом. Является распространенной практикой в штатах, помогает определиться с областью, которую абитуриент планирует изучать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍[12] Avril Lavin — Wish You Were Here