Святых не кусают

Глава 15. Избушка

Красный Пёс плохо осознавал происходящее. Будто утопающий посреди кораблекрушения, где за кромкой воды громкая трагедия и яркие несчастья, но здесь, возле дна - он лишь невольный свидетель со связанными руками и ногами, закрытыми ушами и глазами. И момент перехода состояний из зрителя к прямому участнику курьер ощутил чётко.

Вспышка света посреди заволокшего его беспроглядного тумана обожгла, принеся нетерпимую боль, разрывая ощущение далёких проводников его воли на клочки и капли, но гнев стихии сменился на милость, обласкав мягкими лучами то немногое, что осталось взамен могучего Я, даря беспомощному куску плоти умиротворение и легкую свежесть. В этом светлом потоке сознание и растворилось.

…

За то недолгое время помутнения далеко от места похищения Пёс не убрёл. Но едва ли мог представить, что стряслось с десятками изувеченных трупов вокруг. И даже был благодарен, что не стал свидетелем произошедшего, едва ли сумев бы переварить увиденное после всего уже произошедшего. По крайней мере, сразу. А время, как и всегда, было слишком дорого для каких-то там переживаний…

К счастью, груз нашёлся буквально под рукой. Без рюкзака и с побитой жизнью оболочкой, с проглядывающим изнутри желтоватым стеклом, но всё ещё в сохранности, пусть и без целостности. Рядом нашёлся и недавний револьвер, вскрытая коробка с камуфляжем взамен пропавшей невесть куда формы, а также пара пустых. Пустых?!

Но несмотря на целые минуты проведённые вблизи с порождениями Тьмы в непосредственной близости, пока он приходил в себя, твари добычи не заметили. Были для того слишком потеряны и… Напуганы? Увиденное заставляло с подозрением отнестись к собственному самочувствию, потому как повидав за свою жизнь предостаточно этих существ, Пёс впервые мог наблюдать у них проявление каких-либо эмоций кроме исступленной злобы. И столь же неоднозначного состояния.

Меж тем двое пустых очевидно прятались от взглядов, пусть и в меру своего скромного интеллекта за грудой обломков им по грудь. Время от времени монстры бросали томительный взор на лес, словно желая в нём скрыться. Но оставаясь на месте. А в какой-то момент они оглянулись уже на курьера, пересёкшись в ним взглядом и заставив нутро доставщика заледенеть…

С тихим скрипом ужаса твари сжались в комочки, скрываясь за грудой железа окончательно. Заставив себя отвернуться, Пёс, соорудив для груза подобие перевязки из всё того же камуфляжа, через силу встал, стараясь смотреть только на дорогу. Но подобное событие, не вписывающееся ни в какие рамки здравого смысла, уже не только нервировало, но и пугало до чёртиков.

В насильно взбаламученной памяти начало что-то всплывать, колыхаясь. Что-то глубинное, волнительно-тревожное, нехорошее…

Только вот позабытые за душевными переживаниями физические раны напомнили о себе, рваными линиями боли проскользнув вдоль всего тела, особенно выделив исполосованную плетью грудь и подвёрнутую ногу. Споткнувшись, курьер успел ещё перевернуться, чтобы упасть не на груз, но подвернувшийся под голову камень был в разы суровее решительного настроя легендарного Пса.

…

В этот раз всё прошло по правилам. И очнулся курьер с полным ощущением всего того, что заслужил на своём теле за прошедшие дни. Пожалуй, ощущения были даже слишком полными, вместо притупленного осознания общих участков даря по отдельному миру дефективной боли в каждой из точек повреждения организма.

Куча царапин, неглубоких дыр, ожогов… Тупая боль в виске превратилась в набат колокола прямо внутри пустой головы, щекочущие порезы на ноге - в раздирающий нервы огонь непослушной стопы. Хотя бы лицезреть своё истерзанное тело не пришлось - оно оказалось скрыто белой простынёй. И сил стянуть её не нашлось…

- Экий ты бойкий! - Раздалось довольное басовитое хе-канье. - Но рановато ты проснулся, герой! Поспи пока. Сон, он того… Лечит.

Меж зубов вставили стальную воронку, неприятно отдающую металлом на вкус, а следом пролилась тягучая противная бурда с нотками земли и растений. Горечь противно затерзала язык, но оказалась ничем по сравнению с ощущениями выпитой лавы, стоило жидкости дотечь до разодранного до крови участка горла. Необходимое издевательство оказалось выше и так немногочисленных сил Пса.

…

Если в прошлый раз он очнулся примерно к закату, то к текущему моменту наступило утро. И хотелось надеяться, что следующего дня, не недели. Однако чрезвычайная лёгкость в теле ехидно намекала на далеко не единственные сутки постельного режима. А значит, доставка его уже заждалась. Только… Где груз?!

Тревога не успела перерасти в панику, как тюк с ящиком нашёлся на полу возле кушетки, с которой курьер осматривался, тут же в посылку вцепившись обеими руками. Вот только не весил груз положенную десятку. Не весил и пары килограмм. Был откровенно и нагло вскрыт.

Потому как найденная внутри раскуроченная коробка оказалась пуста с отчётливыми следами взлома чем-то тяжёлым, до состояния дров. А предположительный инструмент оказался даже ближе - монтировку прислонили прямо к больничной койке. Её, безоружный и нагой курьер, и прихватил, примеряя вес и длину. Так переговоры будут всяко убедительнее. Особенно если прикрыться простынёй на манер римской тоги, не скатываясь до образа дикаря окончательно.

Дверей нашлось две, выламываться же в окна Пёс счел для первого знакомства чрезмерным. А, прислушавшись к доносившейся речи, направился к запасному из выходов, менее опрятному, но, судя по истёртости, используемому куда как чаще. Нашлась и удобная щёлка, преобразившая монотонный бубнеж во вполне различимую тихую беседу похитителей:

- …щё где-то неделю.

На что собеседник недовольно проворчал… Или всё же прорычал?

- Но это по первичному заключению дока. На мальце всё заживает как на собаке, так что считаю ещё день-два и… Ты чего?

Послышались шумные вздохи, фырканье. Скрип проминающихся половиц под кем-то действительно тяжёлым…

- А, ну понятно. - Раздался издевательский смешок. Но среагировать Пёс уже не успел.

Дверь рывком открылась, прижимавшейся к ней курьер завалился наружу и оказался лицом к лицу… К морде медведя?!?

Будь в руке доставщика не монтировка, а пистолет, и всё могло закончиться печально. Либо нет, потому как первым делом зверь прижал тупую железяку к полу всей своей многотонной тушей, пусть и всего одной лапой. И лишь затем шумно обнюхал вторженца, недовольно фыркнул-чихнул и вопросительно уставился на дедка в кресле-качалке, невозмутимо вертящего в руках старую винтовку.

- С добрым утром! - Оставил в стороне оружие, с трудом вставая, лесник. А никем иным являться и не мог владелец одинокой избушки посреди леса, с ручным медведем, в камуфляже и с охотничьей винтовкой, да с десятком развешенных по стене дома трофеев вроде рогов кристаллистого оленя, что курьер отметил после пробуждения мимоходом, не задумываясь.

Либо разве что егерь…

Но те в основной своей мере ходоки и разведчики, активные искатели, рвущиеся в бой с угрозой вверенному им лесному наделу. А вот старый, умудрённый жизнью дедок, расставивший кучу сигнальных верёвок, с подвешенной над кроватью подробнейшей картой изобилующей флажками и отметками, и таким же богатым арсеналом на последней незанятой стене избушки…

Таким и представляется себе истинный лесник.

Дебри размышлений могли увести Пса ещё дальше, но медведь уже примеривался к уху.

- Пусть ваш зверь слезет.

- А дурить не будешь?

Заканчивающийся воздух в стеснённых тяжестью косолапого лёгких побуждал согласиться сейчас и сразу, но не к месту всплывшая в памяти картинка развороченного деревянного ящика заставила лишь нахмуриться, бросая обвинительно-короткое:

- Груз мой верните.

Несколько мгновений лесник лишь озадаченно тёр рукавом бровь, нахмуренный, но вскоре лицо его озарило соответствие. И следом же нахмурился дедок уже искренне, не с недоумением, а свирепо:

- Твой, значит, коробок? Уж и с содержимым, значит, знаком, малец?

- За обоюдную анонимность доплатили вдвойне. Но лучше бы тебе не подсовывать мне всякий хлам под видом содержимого посылки.

- Значит, нет… - Почесал щетину лесник, сомневаясь. Зло усмехнулся, махнув рукой медведю: - Слезай с болезненного, пока не окочурился - зря что ль выхаживал его?

С ворчливым цоканьем туша спрыгнула на землю, напоследок одарив курьера парой царапин на руке с зажатой в ней монтировкой, будто в предупреждение. Не в настроении ругаться, Пёс тяжело встал, растирая онемевшие кисти и грудь. И спрыгнул с беседки следом за дедком, стоило тому указать пальцем:

- Вон на столе, твой груз. Пошли, незадачливый курьер. Глянешь, перевозкой чего ты занимаешься. А там и посмотрим, воспитали тебя родители, или просто отдали в вашу треклятую общину, откупившись.

Отдающую старческим маразмом речь доставщик пропустил мимо ушей, сконцентрировавшись на том, чтобы дойти до вожделенного стола, не упав - слабость в теле лишь усилилась, после «знакомства» с медведем-то! Но кое-как доковыляв до старой отсыревшей деревяшки с единственной корзиной на ней, как мысли о самочувствии оказались забыты от увиденной правды о грузе.

- Какого…

Сколько у него самого было размышлений о содержимом скромной коробки, чтобы она стоила затраченных денег и того же числа жизней, сколько он услышал намёков и мнений от всех заинтересованных в обладании грузом, сколько раз сам по ночам вглядывался в непроницаемый ящик - а оказалось, что церковь света наняла его доставить через полконтинента… Что таинственная правда лишь… И в то же время…

- Вижу, достойное воспитание тебе всё же привили, юнец. Вопрос - что делать теперь будем?

…

Собравшись, Пёс всё же разговорил лесника, вместо того чтобы стоять столбом. И, спустя тяжёлую беседу, не отступив даже под дулом ружья и оказавшись снова под медведем - сумел убедить дедка. Тот лишь плюнул да махнул рукой, уйдя в дом. Но спустя десяток минут вышел, захватив чай и чего покрепче. На том же столе всё и разложил, заведя разговор уже о совершенно другом - деталях выздоровлении курьера, истории его появления в избушке и, главное, о его дальнейших планах - какие они?

Впрочем, это они выяснили ещё в споре за груз и то, как следует с ним поступить…

После пары чашек да чарок вернувшись в беседку, лесник и курьер, будто две далёкие, но родственные души, говорили до самого вечера. Всё меньше о делах, всё больше о том, как каждого из них угораздило докатиться до жизни такой. Жизнь одинокого старика посреди леса ожидаемо оказалась полна историй о надежде, любви, расставании и предательстве. Друзья и деньги, любимая и власть…

Умолкнув на минуту в честь заката, оба допили залпом чашки, и вернулись в избушку.

И уже утром, когда самочувствие доставщика перестало быть совсем паршивым, сместившись к рамкам приемлемого для вождения, лесник с тяжёлым вздохом и покачиванием головы отвёл Пса к пристройке-сараю. Амбарный замок и добротные ворота скрывали за собой целую мастерскую. В углу, за потёртым брезентом, нашлось и главное сокровище - мотоцикл с коляской.

С тоской погладив верного коня по кузову, дедок выкатил его во двор, буквально всучив Псу ключи:

- Мы с ним немало исколесили в своё время. Ни разу меня не подвёл, из какой западни только не выбирались. Но годы, здоровье уже не то… Раз оставил, другой. Накрыл, от мороси-то, потом один ящик временно поставил, затем инструменты туда же убрал. Забыл совсем о старом друге… Уже ржаветь начал, да и я моложе не становлюсь… Прокати за меня в последний раз. Уважь стариков.

Курьеру оставалось лишь потрясённо кивнуть головой, благодаря. Сборы не заняли много времени, как и прощание.

- И, это… Аккуратнее, на ямах-то. Не дрова везёшь…

Бросив хмурый взгляд на упакованную в люльке посылку, доставщик задумчиво кивнул. Предстояло многое обдумать, даже если решение уже принято. Да и ехать неблизко… Ресурсов почти не осталось, еды с собой пара пачек обычной снеди, что может и испортиться, даже воды лишь полторы бутыли, инструменты тоже…

Решительно мотнув головой, курьер дёрнул ручку газа, срываясь с места.

Ответвление 1

Море.

Пытаться описать его - затея, обречённая на провал. Не найдётся такого сочетания слов, чтобы чтец стал подобен наблюдателю. Слепец запомнит концепт цветов, зазубрит оттенки и тона́, пройдя любые тесты и проверки, но добиться от него не видения, а ощущения радуги? Абсурдно…

Меж тем люди, от природы не склонные к смиренному принятию невозможного, всё равно пытались. Пытаются и до сих пор, как будут пытаться и после. Каких только имён они не подарили водному простору, являющемуся ничтожной каплей в рамках вселенной:

Воля Бога, богов… Воплощение стихии… Власть Природы…

Творцы едины мнением лишь в том, что подобное явление безусловно достойно множества эпитетов - оттого и привлекает оно человеческое внимание многие тысячелетия, когда, казалось бы, все слова уже сказаны и написаны. Но в новой эре, замкнутых в крохотные участки стен людей, для моря вновь нашлось место в людском сердце.

Невероятные объёмы, бесконечно далёкие от известных большинству крохотных улочек - потому бескрайнее и бездонное. Бросающее на скалистый утёс волну за волной день ото дня, словно сражаясь со своим альтер эго, олицетворяющим «несокрушимость» - и будто безрезультатно. Но глубокая вода не обращает внимания на видимую непоколебимость соперника - по песчинке, по камешку море преодолеет преграду, в иное время со смехом посылая в атаку ужасающий вал, что перелетит через сам утёс, снося всё напускное в щепки - оттого грозное и мощное. Страшное. Могучее! И, конечно же, цвет. Целая палитра оттенков, подсказывающих настроение стихии - от ласковой лазури штиля до предрекающего погибель свинцового шторма.

Но больше прочего море - завораживающее. Ища покоя и единения с мыслями от вечно шумного лагеря, совершенно случайно он оказался на этой скале, и синяя гладь тотчас украла всё его внимание. С того дня прошла целая неделя наблюдений за проявлением природы - и ни мгновения скуки. Как снежинки не способны повториться, вынужденные с рождения быть уникальными, так и волны, танцующие на водном холсте, оставляли неповторимые узоры, причудливо сменяющие друг друга. Нет и намёка на скудную фантазию художника, можно наблюдать хоть вечность…

- Епископ? Мне крайне жаль вас отвлекать…

Ещё бы ему позволили.

- Но, п-понимаете, истекли полные сутки с вашего ухода, - Промямлил визитёр. - Н-не подумайте! Мы, конечно же, решили б-большинство возникших проблем! Н-но накопилось и некоторая критическая доля задач, разрешить которые без пристального внимания любимого слуги Света… Без вашего участия, н-не осведомив вас - мы бы не посмели так поступить! Так не могли бы вы, естественно только в случаи если вы освободились…

Когда всё закончится, он построит дом на берегу этого моря. На этой, соседней, или любой другой скале с настолько же прекрасным видом. И на заслуженной пенсии проведёт весь оставшийся ему век за любованием этим чарующим видом, смакуя каждый миг спокойствия, этого нового и непривычного ему чувства. А пока - дела.

- Доклад. - Отвернувшись от буйствующих вод, высокий человек в белой робе и раскрашенном синими полосами колпаке, выдернув из камня тяжёлый и властный скипетр на который опирался все эти часы, неторопливо направился обратно, к виднеющемуся вдалеке палаточному лагерю, словно зажатому меж лесов двух разных культур.

Мощным, в несколько десятков обхватов дубам не хватало здешней прослойки скудной земли, почти полностью сдутой морскими ветрами, чтобы прорасти на свободной полосе, а кристаллистым кустарникам, широко известным паразитам рода растений, настоящим бичом современной эры, растущие напротив гиганты были не по зубам. Вот пространство и пустовало, до недавнего времени. И на замену явился хищник стократ хуже обоих конкурентов. Пусть и от царства животных.

Дубы пострадали меньше, будучи в стороне от цели прибывших. Зато среди розоватых кристаллов, вымахавших в редком случаи аж до десятка метров и развесивших свои полупрозрачные клинья не менее широко, уже виднелся рукотворный проход, по которому разойдутся и два грузовика, а сейчас активно сновали в обе стороны рабочие и тяжёлая техника, изредка прерываясь на срубку стеклянных кустов, растущих быстрее бамбука, что вкупе с несвойственной кровожадностью доставляло проблем. В перевалочном пункте веселились не меньше - беготня с оружием и лёгкий хаос создавали впечатление муравейника, который хорошо поворошили палкой.

Секретарь - один из трёх приближенных помощников, которым дали шанс проявить себя став настоящими адъютантами - наконец догнал начальство, на ходу перебирая и показываю бумажки с различными подписями, цифрами и отчётами, словно Епископу было дело:

- Несмотря на перенос и общий срыв сроков из-за опаздывающего курьера, прочие пункты плана соблюдаются неукоснительно! Тропа удерживается в постоянной доступности и активно облагораживается, обмен отработанных материалов на новые поставки происходит без задержек, проволочек и, главное, брака, процент вскрытых и зачищенных комнат комплекса почти достиг планируемого, правда, количество предполагаемых потерь несколько, буквально самую малость превышено, но и тварей было добыто и передано штабу соответственно в разы, и можно даже заявить в десятки раз…

Резко вставший Епископ стал преградой, в которую секретарь не влетел лишь чудом, затормозив в самый последний момент. А после церковник обернулся и у помощника взмокла спина. Не от избытка эмоций начальства - наоборот от полного безразличия по поводу дальнейшей судьбы подчинённого. Ведь на испытательном сроке трое, а должность лишь одна. И запинающийся кандидат далеко на не лучшей позиции.

- К сути. - Дал первое и последнее предупреждение Епископ, продолжив шаг.

- Всё, к-конечно, согласно п-плану и ожидаемым временным трудностям. - Сглотнул помощник. - Но… Люди устали и продолжать в том же темпе не смогут. Ремонтники просто бездари, не способные обеспечить стабильную работоспособность оборудования и на треть гарантийного срока, оправдываясь тяжёлыми и нетипичными условиями эксплуатации - но остальные без сил. Оттого прогресс и замедлился, а мы начали нести безвозвратные потери на ровном месте - у всех попросту глаза слипаются, руки-ноги не слушаются! Трудно заниматься по половине суток тяжким физическим трудом неделю за неделей. Особенно беспокойно боевым бригадам, с их-то постоянными встречами со зверьём, там некоторые поглядывают на оружие уже только если в дуло…

- Не в состоянии скомпоновать грамотное расписание или банально, заметив первые признаки проблем, перераспределить людей в соответствии с приоритетами задач? Вместо этого тянули до последнего, пока под угрозой срыва не оказалась вся операция? Я правильно понимаю? - Проскользнуло раздражение. - И виноваты в этом сами рабочие? Или, быть может, вы предъявите претензию мне?

Неудавшийся адъютант не смог даже выдавить извинение через сжавшиеся от страха зубы. Но следом вернулось холодное безразличие к судьбе подчинённых, лишь здравая обеспокоенность за успех вверенной задачи:

- В чьих обязанностях составление распорядка работ? Виновнику следует понести заслуженное наказание.

- Штаб, сэр! Н-но не волнуйтесь, мы уже вызвали сидевшие в запасе трудовые бригады, как и технику - им осталась половина дня пути. - Тревожно пролистал документы в планшете секретарь, демонстрируя дополнительные подписи и соглашения. - Только, дополнительных боевиков у отделения нет, разве что использовать паладинов из резервной группы. И тут как раз без вашего одобрения…

Епископ усмехнулся:

- Моё одобрение в вопросе безопасности единственной дороги до базы, без которой нам грозят последствия не просто срыва сроков, а полного провала миссии?

- К-конечно же стратегический маршрут не будет перекрыт, мы приложим все усилия! - Оттарабанил взволнованный секретарь. - Прилагаем уже сейчас! Но охраняющие комплекс боевики, несущие монотонную службу в полторы смены, вынужденные зачастую подрываться среди отдыха для отстрела зверей, так как даже совокупных усилий целой бригады и приставленных в помощь паладинов не хватает для обеспечения полной безопасности - они устали. Больше чем кто-либо из подчинённых. Многие уже спят прямо на дежурствах - и даже командир отказывается их порицать, заявляя, что и бойцы очевидно измотаны, а он не станет требовать от них совсем невозможного, иначе не ручается за успешное исполнение службы в целом. Лишь святые воины неутомимы, и на них легла просевшая оборона, но если забрать свободных из них для конвоев, лишив крайний фронт даже этой крохотной передышки…

Церковник лишь покачал головой на эту тираду.

- И ты решил переложить ответственность на кого-то другого? Практически продавливаешь рискованное решение, очевидно являющееся единственным выходом - но трусишь принять его сам? Готов подвергнуть угрозе всю операцию лишь бы остаться непричастнее прочих? Мерзко…

- В-виноват! Крайне виноват! - Склонился до самой земли покрасневший кандидат. - Всё понял! Вас понял! К каждому патрулю сегодня же будет назначено по двое паладинов из запаса, а всем боевикам удвоена премия и предложен длительный отпуск по завершению миссии! Это поднимет их боевой дух и снизит недовольство от очередных дополнительных смен!

- Не сегодня - сейчас же. Боевикам, нормально не евшим и не спавшим уже невесть сколько - чхать хоть на все богатства мира. Потому не стоит на них полагаться - разворошите запас турелей, заменив людей автоматикой. Даже если потребуется ослабить оборону перевалочного лагеря. - Поправил задумку священнослужитель. Скривился, добавил: - И по трое. Трое святых воинов на отряд сопровождения - бойцы Света всегда сражаются в тройках. Уж тебе бы знать.

- Виноват! Крайне виноват! Обязательно исправлюсь! - Продолжил целовать землю недо-секретарь, выронив к этому моменту все бумаги. Часть из них уже подхватил ветер, разнося тайны церкви света по всему обрыву.

Епископ лишь брезгливо поморщился. Отмахнулся, приказывая прекратить. Повторно обдумал состояние всей текущей операции, слабые места и возможные осечки. Заключил:

- А насчёт отдыха для бойцов… Я дам им возможность отдохнуть. Всем. После, как всё закончится. Так им и передашь.

Кивнув сам себе, служитель Света продолжил путь к лагерю. Но замер не пройдя и метра. Выглянувший из-за спины секретарь увидел, что начальство хмурится. А взглянув на палаточный лагерь и сам всё понял. Суета возросла. Но не по причине прибытия очередных поставок или нового витка сборов грузов, а из-за собравшихся на границе тропы среди кристаллитов боевиков.

Две группы. Охранная - КПП, следящие за зверьми и ростом опасных кустарников, чтобы своевременно те стричь. И вторая, патрульная. Вернувшиеся и послужили причиной беспокойства. Вместо четырёх БТР - два, в состоянии металлолома на колёсах. Вместо целой бригады - чуть больше десятка солдат в крови, копоти и с отрешёнными лицами. И без непосредственно конвоируемого объекта - товарных грузовиков и уставшей смены.

- Выясни. - Махнул рукой посмурневший Епископ.

Помощник заторможенно поднял глаза на церковника.

- Бегом! - Зло повторил тот. - Кто напал? Где? Как давно? Что с базой?

- Д-да, сейчас-сейчас, уже…

- Живо. - Выдавил сквозь зубы Епископ, и секретарь словно телепортировался, окончательно отдав важные документы на поживу ветру.

Тяжело дышащий и растрёпанный, помощник расспросил командира охранной бригады, прибывших солдат, кто был в деятельном состоянии. Успел отдать банальнейшие протокольные приказы бригадирам работников, ремонтников и охранения, отчего поднялась новая волна нездоровой суеты. И лишь тогда церковник, даже не подумавший прибавить шагу, добрёл до начала узкой тропы, упиравшейся во вросшую в землю будку КПП.

- Что произошло?

- Д-дело в том, что… - Неуверенно начал секретарь, не зная с чего начать, но его нагло отпихнула в сторону рука в форме.

- Сэр, докладываю. - Отдал честь командир караула. - В момент отхода боевиков с очередным конвоем на базу произвели организованное нападение зверей - объединившиеся волки и во́роны, не менее нескольких стай. По наблюдениям выживших очевидцев, их чрезвычайно грамотное поведение следствие наличия умелого укротителя или манипулятора. Возможно сами звери - летавшие над базой птицы-вожаки чрезвычайно крупных размеров - были из числа разумных или с мутациями.

- Итог?

- Конвой разделили на группы и окружили - лишь выехавшей первой связке из двух БТР удалось вырваться. Враг же, несомненно, прорвался на территорию раскопок. Из данных связи - до того, как она оборвалась - известно, что оборона ещё держится, но бо́льшая часть автоматики, как и все застигнутые врасплох атакой с воздуха бойцы, выведены из строя. Паладины нерушимой стеной встали на входе в комплекс и гарантируют ещё час обороны, но как только артефакты куполов света истратят заряд, открыв строительные тылы, даже их возможностей не хватит - тварей сотни, и они всё прут невзирая на потери.

- Так и было? - Неожиданно усмехнулся Епископ. - Целая орда разумных зверей, прокравшаяся мимо всех наших дозорных, и фактически захватившая базу за считанные минуты?

- Да что ты можешь знать, сидевший здесь, в безопасности, пока нас убивали! - Неожиданно взорвался от ярости лежавший неподалёку боец, в крови и на грани рассудка. - Только выехали за пределы базы, как вокруг зашумело. Джон открыл люк проверить - яростный хлопок крыльев, и он, в ореоле чёрных перьев, падает без головы! Мёртвый, задери пустые этот ваш Свет!

- Как ты смеешь… - Побагровел секретарь, услышав ересь в сторону церкви, но был заткнут заинтересованным Епископом. А раненый продолжал гневную тираду:

- Снаружи словно Тьма разверзлась! Целая симфония волчьего воя и птичьего клёкота, вперемешку со скрежетом металла и криками умирающих! Я пытался закрыть люк, пока твари не забрались внутрь, и что? - Он махнул перемотанным у локтя обрубком руки, нездорово рассмеявшись. - За мгновение! За жалкую секунду чуть не отправили к моему другу на тот свет! Твари! Еле как кочергой и дотянулся до ручки, только так и закрылись да выжили…

- Остальные?

Боец зло сплюнул:

- Думаешь бросили мы их, да? Первым же делом какая-то зверюга нам ствол главного калибра погнула - а пулемёты словно капля в море… Командир, оценив происходящее, успел приказал отступать. А после и его машину захлестнуло живой волной.

- Сам видел? - Вопросительно склонил голову Епископ.

- Рана словно забрала все силы. - Скривился вояка, но не скрыл собственный момент слабости. - Только и смог что зажать, да привалиться к бойнице, бессильно наблюдая как остальные мрут. Второй БТР порвала в клочья стая Берсерков и Стальных ворон, другой, с командиром как раз, просто перевернули, вдогонку долбя акустикой - даже нам по ушам било, а им каково, внутри резонирующей железки? Я раньше и птиц-то таких не видел, с клювом всего прочего тела в пару раз… Последнюю группу с раскопщиками окружили и загнали к лесу, а дальше не знаю. Но что могло от них остаться после десятка упавших деревьев и поднятого птицами смерча? Проклятое зверьё…

- Благодарю за рассказ. - Отвернулся Епископ, уставившись в направлении базы. - О тебе позаботятся, а твоя верная служба будет достойно вознаграждена.

- Засунь себе свои медальки в пасть! - Из последних сил, вцепился в балахон последователя Света раненый. - Отомстите за ребят! Сейчас там целые орды монстря, нужно завалить проход и возводить баррикады, чтобы хоть нас не смели, но после, как угомонятся - отправьте рейд! И меня возьмите, хоть на турель, хоть приманкой на борт техники - но хочу вернуть тварям должок! Должен вернуть!

- Тише… - Мягко, но настойчиво уложил бойца обратно Епископ. Руки его на мгновение засияли, и горящий праведной яростью мститель неожиданно обмяк, провалившись в беспамятство.

Слуга Света несколько брезгливо отряхнул подол запачканного кровавой пятернёй одеяния, подозвал секретаря:

- Наведи в лагере порядок, проследи за лечением вернувшихся остатков конвоя, подготовь бригаду для расчистки дороги. О комплексе я позабочусь. Сам.

- Это б-безумие. - Побледнел помощник. - Я безусловно верю в ваши силы - личное благословление Света не достаётся абы кому, но в одиночку переломить исход битвы там, где не хватило боевиков, техники и паладинов… П-прошу, одумайтесь. Патриарх явно не одобрит подобный риск, ваша ценность перевешивает потерю раскопанного комплекса и даже всех паладинов! Мы всё ещё можем запросить подкрепление, а ввиду новых обстоятельств несколько новых бригад прибудут за пару дней, и уж тогда мы покажем тварям, попутно наверстав и сроки!

- Патриарху не придётся беспокоиться. Как не следует отвлекать прочие отделения, ставя под угрозу их не менее важные миссии. - Епископ улыбнулся, мягко, как отец. Святой отец. - Больше веры в Свет, провальный кандидат. Ты всё ещё можешь послужить на иной, не менее важной должности.

И оборванный несекретарь не посмел следовать за шагнувшим к тропе священником. Да и как, если там, где проходил Епископ, ближайшие кристаллистые кустарники начинали расти с безумной скоростью, заметной невооружённым взглядом - тянули свои ветви вслед, постепенно преграждая дорогу острой розоватой сеткой. Редкие стеклянные лапы даже дотягивались до желанной добычи, но по лёгкому мановению руки со звоном обрубались, мелким крошевом падая на землю. Остальные придётся расчищать самостоятельно, долгие часы орудуя лазером.

Вскоре церковник скрылся за вернувшим себе власть лесом из розоватых кристаллов, среди которых уже с трудом просматривалась бывшая тропа. Работники начали расчистку не дожидаясь сигнала, лишь не подходя к взбудораженным растениям ближе обычного.

Спустя несколько волнительных для всех часов Епископ вернулся. Кристаллиты, вновь тянущиеся ему вслед, пусть и заметно медленнее, явно исчерпав свои ресурсы, вновь преградили половину пути, прибавив работы спецам с лазерами. А также уборщикам - чтобы избавиться от всей той крови, следы из которой показывали маршрут представителя церкви.

Стоило Епископу выйти за радиус кровожадных кустов, второй кандидат в секретари с лёгким кивком подал чистую робу, взамен утратившей белизну, а также забрал скипетр, тут же начав протирать важный символ от налипшей грязи. Третий же помощник деликатно известил священнослужителя:

- Пока вы отсутствовали, прибыл курьер Красный Пёс. Они с грузом уже ожидают в вашей палатке.

Впервые за все полторы недели, что помощники пробыли с Епископом, им довелось увидеть на его лице подобие настоящей улыбки:

- Наконец-то!

D é pression

- Суд назначен на завтра, утро. Казнь на полдень. Наслаждайся последними часами, чудовище.

Звонкий металлический удар - дверь камеры закрылась плотно, надёжно.

Глухое злое перестукивание - каблуки сапог уходящего стражника, испытывающего ярость к заключённому, лишившему его друзей и товарищей не далее, как вчера. И пусть скоро монстра казнят, но до той поры он «всего лишь» сидит за решёткой - после всего совершённого зверства.

Далёкий лязг - заперли и дальние врата, последнее препятствие к «свободе». Если отбросить внутренний двор и стены целого тюремного корпуса не самого маленького городка вместе со всеми его защитниками.

И тишина…

Не считая тихого каркающего смеха висящего в кандалах человека в уже не плаще - рваной накидке на голое, покрытое синяками тело. Отросшие патлы, полубезумный взгляд, вечное бормотание себе под нос, словно с кем-то ещё, в этой полупустой камере.

А Пёс был откровенно счастлив. Долгая погоня длиной в несколько месяцев, но будто лет, наконец подошла к завершению…

- И что, так всё и оставишь?

С того памятного разговора в ресторане тёмный силуэт не проронил и слова. Даже не показывался на глаза, изредка мелькая от одной заварушки к другой, где подцепив ключи от мотоцикла при побеге, выиграв нужные минуты, где придушив зашедшего в спину стрелка, избавив от смертельного ранения, но тут же прячась в тени и не реагируя на слова благодарности, как впрочем и проклятия.

А теперь, вот, стоило попасться за решётку, завёл беседу как ни в чём не бывало. Но всё ещё прячась от взора, словно стыдясь.

Забавно.

- Долго ж я тебя вынуждал на беседу. И банки грабил, и в церковь заходил на молебен, а оказывается стоило не просто подойти к обрыву, а сигануть в него с разбега… - Пёс засмеялся, демонстративно тряхнув кандалами. - Боишься потерять это тело?

- Стать эмиссаром Тьмы было бы привилегией, и в первую очередь для тебя. Я же, если ты дотерпишь до казни, и правда исчезну. Из твоей головы, покатившейся по мостовой. У Тьмы нет своей воли, а у её слуг - окончательной смерти. Не я, так другие займут эту нишу, и моя восставшая из пепла сущность возликует в новом мире, что возникнет хоть завтра, хоть через сто лет, хоть спустя целую меру вечности - терпения нам не занимать… А вот ты умрёшь. Не жаль самого себя?

- Умру… Не умру… Кто знает. Кто знает…

Тусклый свет, пробивавшийся из плохо освещённого коридора, замигал, и Пёс наконец увидел, где скрывается гость. Прямо за дверью, стесняясь показаться даже в решётчатое окно, видимый буквально одной своей блеклой тенью на противоположной стене - как если бы Тьма вообще имела тень.

- Прячешься? Значит, боишься…

- Едва ли. Но вот текущую стадию проявления тебе действительно лучше не видеть. Благо, отдав на той дороге контроль, ты оставил мне и воспоминания. Едва ли сотворённое позволило бы тебе продолжить свой путь…

Пёс нахмурился, не понимая, о чём речь. Смутные образы возникли было в голове… Но померкли под волной событий последних месяцев из одних только преступлений и столь же противоположно геройских поступков, совершаемых столь хаотично, словно в этом калейдоскопе можно было проследить закрученный план.

- Времени почти не осталось. Но ты ещё можешь согласиться на наш уговор. Спасти себя. Нужно всего лишь…

- Груз?

- Груз. Сломай коробку. Сожги. Выброси в море. Уничтожь…

Тусклый свет заброшенного коридора замигал, выдавая нетерпение искусителя. Даже у него были надежды и планы, со смертью Пса обрывающиеся словно перерезанная ниточка.

- Я потерял доставку ещё тогда, в лесу. Ещё в той проклятой усадьбе посреди поляны за гранью. - Сжал кулаки курьер, погружаясь в первые неприятные воспоминания. Его первые жертвы, и его же собратья по цели. Символично до ужаса…

- О нет, нет. Оно всегда при тебе, всегда было… Но скоро уйдёт. Два дня. У тебя остались всего два дня на принятие решения. А затем судьба сама возьмёт всё в свои руки, и ты станешь таким же безвольным наблюдателем. Уж поверь - участь не из приятных, герррой…

И тень со стены ушла. Растворилась в воцарившемся полумраке потухшей лампочки - как тогда, в ресторане. Так давно это было…

Вздохнув, Пёс напрягся. С воздухом вышли и тяжесть на душе, усталость, сомнения. Своё решение он принял ещё тогда - во время… Сразу после…

- А когда это было? - Задумчиво пробормотал курьер, ощущая настоящую пропасть в собственной голове на месте многочисленных происшествий.

Возникали далёкие образы и смутные ощущения, предстали перед взором силуэты не дорогих, но успевших запомниться людей - храбрая и раскрепощённая девушка с собственной бандой, некто властный как царь, но внутри мягкий словно зефир, близкие и энергичные собратья, готовые прийти на помощь даже без собственно зова о поддержке…

Люди странные. Люди разные. Люди с собственными мечтами и надеждами, целями и желаниями. Люди мёртвые. И не только люди. Пустые, звери, смертники, убийцы, собраться по ремеслу, друзья…

Как же всё в голове перемешалось…

Но решение он уже принял. И сомневаться больше не станет.

Кандалы зазвенели, вне предела своей прочности выдерживая напрягшиеся наполовину мускулы с разливающейся по ним кровью. И…

Разрушения не произошло. Побега не будет, не сейчас, не отсюда. Но пленник уже ощущал, как тело наливается силой, восстанавливается. Когда всё начнётся, ему лучше быть в форме. Даже если эти все возможности - заёмные.

Судьбоносное решение - будет его собственным.

Только бы дождаться…