Табакерка императора

Глава 17

— Мадам и месье, — позвал судебный следователь месье Вотур, — милости прошу в мой скромный кабинет.

— Спасибо, — буркнула Дженис.

— Вы позволите нам поговорить с Евой? — пыхтя, вымолвила Хелена. — Как бедняжка все это переносит?

— Думаю, не слишком хорошо, — проворчал дядя Бен.

Тоби ничего не сказал — только сунул руки в карманы и покачал головой в мрачном сочувствии.

Ратуша в Ла-Банделетт была высоким узким зданием из желтого камня, обращенным фасадом к парку и находящимся неподалеку от центрального рынка, разумеется, наличествовали башенные часы. Кабинет месье Вотура — большая комната на верхнем этаже — имел два широких окна, одно из которых выходило на север, а другое на запад. Шкафы с картотекой, несколько пыльных юридических книг — судебному следователю полагалось разбираться в юриспруденции — соседствовали с фотографией в рамке какого-то забытого важного лица в мундире Почетного легиона.

Стол месье Вотура стоял таким образом, что следователь сидел спиной к западному окну. К нему было развернуто шаткое деревянное кресло, над которым висела лампа, установленное на некотором расстоянии от стола.

Потом вошедшие заметили еще кое-что, показавшееся им одновременно ребяческим и устрашающим.

Сквозь незанавешенное западное окно внезапно проник слепящий белый луч света, заставив их подпрыгнуть, скользнул, как швабра, по комнате и исчез. Это был луч большого маяка. Человеку, сидящему в кресле свидетеля лицом к столу месье Вотура, безжалостный свет ударял бы в глаза каждые двадцать секунд.

— О, этот несносный маяк! — пробормотал месье Вотур, отмахиваясь от луча рукой. Он указал на стулья у боковой стены, куда не попадал свет. — Пожалуйста, садитесь и устраивайтесь поудобнее.

Следователь сел за стол, повернувшись на вращающемся стуле лицом к посетителям.

Непостижимым образом ему удавалось издавать хрустящий звук, потирая руки. Месье Вотур был худощавым пожилым человеком с суровым взглядом и намеком на бакенбарды.

— Мы увидим миссис Нил? — осведомился Тоби.

— Ну… пока нет, — ответил месье Вотур.

— Почему?

— Потому что сначала я должен получить кое-какие объяснения.

Белый луч снова проник в окно, превратив месье Вотура в силуэт, несмотря на лампу на потолке, коснулся края его седых волос и продемонстрировал, как он снова потирает руки. Если бы не странный жест, ничто не могло бы выглядеть уютнее кабинета этого господина, склонного к театральным эффектам. Тикали часы, а на боковом столике свернулась кошка.

Тем не менее они почти физически ощущали гнев, излучаемый судебным следователем.

— Только что у меня состоялся длительный телефонный разговор с моим коллегой, месье Гороном, — продолжал месье Вотур. — Сейчас он в отеле «Донжон». Месье Горон говорил о новых уликах. С минуты на минуту он прибудет сюда со своим другом, доктором Кинроссом. — Следователь хлопнул по столу ладонью. — Однако я даже сейчас не считаю, что мы поторопились, арестовав мадам Нил…

— Вот как? — воскликнул Тоби.

— Но эти новые улики поразительны. Они приводят меня в замешательство и заставляют вернуться к определенному пункту, указанному некоторое время назад доктором Кинроссом, о котором мы, вполне естественно сосредоточившись на мадам Нил, едва не забыли.

— Тоби, — тихо спросила Хелена, — что случилось прошлой ночью?

Повернувшись, она протянула руку к месье Вотуру. Пожалуй, Хелена оставалась наиболее хладнокровной из всей семьи Лоз, которые явно чуяли западню.

— Должна сообщить вам, месье Вотур, — продолжала она, — что прошлой ночью мой сын вернулся домой поздно и в ярости…

— Это не имеет никакого отношения к смерти отца, — с отчаянием в голосе прервал Тоби.

— Я встала, так как не могла заснуть, и спросила, не выпьет ли он чашку какао. Но Тоби ушел в свою спальню, хлопнув дверью и не сказав даже трех фраз. — Лицо Хелены омрачилось. — Я только поняла, что у него произошла ужасная ссора с Евой, которую, по его словам, он больше не желает видеть.

Месье Вотур опять потер руки. Белый луч вновь скользнул по его плечу.

— А он сказал вам, где был, мадам? — спросил судебный следователь.

Хелена выглядела озадаченной.

— Нет.

— Он не упоминал дом 17 по рю де ла Арп?

Хелена покачала головой.

Дженис и дядя Бен наблюдали за Тоби. Внимательный зритель мог бы заметить кривую улыбку, мелькнувшую на лице Дженис, которую юная леди, выпившая четыре мартини на пустой желудок, тут же завуалировала преувеличенной серьезностью. Дядя Бен скреб перочинным ножом в пустой чашечке трубки — царапающие звуки, казалось, действовали Тоби на нервы. Но Хелена, очевидно ничего не замечая, продолжала тем же умоляющим тоном:

— Ссора с Евой показалась мне последней соломинкой. Думая об этом, я была не в состоянии спать. Фактически я видела, как она утром вернулась домой с мужчиной зловещего вида, который вроде бы знаменитый доктор. А в довершение всего Еву арестовали. Все это связано между собой? Не могли бы вы рассказать нам, что происходит?

— Присоединяюсь к просьбе, — промолвил дядя Бен.

Челюсти месье Вотура плотно сжались.

— Значит, ваш сын ничего не рассказал вам, мадам?

— Я же говорила, что нет.

— Даже об обвинении, выдвинутом мадам Нил?

— Обвинении?

— Что кто-то из членов вашей семьи в коричневых перчатках прокрался в кабинет сэра Мориса и убил его.

Наступило долгое молчание. Тоби продолжал энергично качать головой, словно не мог допустить подобного предположения.

— Я знал, что эти коричневые перчатки рано или поздно всплывут, — заметил дядя Бен с удивительным спокойствием, словно обдумывая эту идею со всех сторон. — Вы хотите сказать, что девушка… кого-то видела?

— А если так, месье Филлипс?

Дядя Бен сухо улыбнулся:

— В таком случае, друг мой, вы бы не предполагали, а арестовывали. Думаю, мы можем не сомневаться, что она никого не видела. Убийство в семье, а? Ну и ну?

— Нет смысла утверждать, — выпалила Дженис, — что та же мысль не приходила в голову нам всем!

Хелена уставилась на нее:

— Только не мне. Дженис, дорогая, ты сошла с ума? Или мы все обезумели?

— Послушайте… — начал дядя Бен и затянулся пустой трубкой.

Он ждал, пока они не посмотрят на него с той снисходительностью, с которой откликались на любые его идеи, не связанные с починкой домашнего оборудования. Его лицо было нахмурено, а в поведении ощущалась настойчивость.

— Незачем притворяться, что мы еще глупее, чем на самом деле. Конечно, это всем нам приходило в голову. — Остальные выпрямились, шокированные резкостью его тона. — Черт возьми, давайте перестанем быть «цивилизованной» семьей! Давайте впустим воздух и дневной свет в наши души… если они у нас имеются!

— Бен! — вскрикнула Хелена.

— Двери и окна в доме были заперты, так что это не был грабитель. Не нужно быть детективом, чтобы понять это. Преступление совершила либо Ева Нил, либо кто-то из нас.

— По-твоему, — осведомилась Хелена, — я должна больше заботиться о благополучии постороннего человека, чем собственной плоти и крови?

— Тогда к чему лицемерить? — отозвался дядя Бен. — Почему не заявить прямо, что, по-твоему, это сделала Ева?

— Потому что я очень привязана к этой девушке, — затараторила Хелена. — И у нее полно денег, что может пригодиться Тоби. Вернее, пригодилось бы, если бы я могла выбросить из головы мысль, что она убила Мориса. Но я не могу этого сделать.

— Значит, ты считаешь Еву виновной?

— Я не знаю! — захныкала Хелена.

— Возможно, — заметил месье Вотур суровым и спокойным голосом, сразу угомонившим всех, — мы вскоре получим некоторые объяснения… Войдите!

Дверь в коридор находилась прямо напротив западного окна. Луч маяка при каждом появлении отбрасывал на белые панели рисунок на пыльном окне. Кто-то постучал в дверь. В ответ на приглашение месье Вотура в комнату вошел Дермот Кинросс.

Луч как раз полыхнул в очередной раз. Хотя Дермот поднял руку, защищая глаза, они увидели на его лице сдерживаемый гнев, тут же сменившийся бесстрастной учтивостью. Поклонившись присутствующим, он подошел к судебному следователю и обменялся с ним рукопожатием согласно официальной французской манере.

Но месье Вотур не обладал вежливостью месье Горона.

— Я не видел вас, месье, — холодно сказал он, — с тех пор, как нас представили друг другу вчера вечером, после чего вы отбыли на рю де ла Арп с весьма любопытным ожерельем.

— С тех пор произошло многое, — отозвался Дермот.

— Я так и понял. Ваши новые улики… ну, возможно, в них что-то есть. В любом случае это ваш выход. — Он махнул рукой в сторону остальных. — Атакуйте! Встаньте им поперек горла! Тогда посмотрим.

— Месье Горон, — продолжал Дермот, искоса взглянув на посетителей, — сейчас приведет сюда мадам Нил. Вы это позволите?

— Разумеется.

— Кстати, об ожерельях. Месье Горон говорит, что оба находятся в вашем кабинете.

Следователь кивнул. Открыв ящик стола, он достал два предмета и положил их на промокательную бумагу. Луч маяка, вновь проникший в комнату, словно оживил два ряда огоньков. Ожерелье из бриллиантов и бирюзы и его имитация, которую с первого взгляда можно было принять за оригинал, лежали рядом. Ко второму ожерелью была прикреплена маленькая карточка.

— Согласно записке, которую вы прислали месье Горону, — угрюмо произнес месье Вотур, — мы отправили человека на рю де ла Арп, затребовали имитацию и отследили ее происхождение. Видите? — Он коснулся карточки.

Дермот кивнул.

— Хотя я только теперь начинаю постигать смысл этой процедуры, — добавил месье Вотур. — Сегодня мы были слишком заняты мадам Нил и табакеркой, чтобы беспокоиться о чем-то еще — в том числе об ожерельях-близнецах.

Повернувшись, Дермот направился к молчаливой группе.

Они возмущались им. Он чувствовал силу этого безмолвного возмущения и в каком-то смысле был им доволен. Покуда месье Вотур сидел, словно паук, на заднем плане, а луч маяка шарил по стене, Дермот придвинул стул. Его ножки царапнули по линолеуму, когда он повернул его лицом к остальным.

— Да, — подтвердил Дермот по-английски. — Как вы считаете, я вмешиваюсь не в свое дело.

— Почему? — спросил дядя Бен.

— Потому что кто-то должен был вмешаться, иначе мы бы никогда не разобрались в этой путанице. Вы слышали о знаменитых коричневых перчатках? Отлично! Тогда позвольте рассказать о них еще кое-что.

— Включая то, на ком они были? — осведомилась Дженис.

— Да, — кивнул Дермот, откинувшись на спинку стула и сунув руки в карманы.

— Я хочу привлечь ваше внимание, — продолжал он, — ко второй половине дня, вечеру и ночи смерти сэра Мориса. Вы слышали показания или большую их часть. Но вероятно, стоит их напомнить.

Во второй половине дня сэр Морис Лоз, как обычно, отправился на прогулку. Его любимый маршрут пролегал через зоологический сад позади отеля «Донжон». Но в тот раз, к удивлению официантов и барменов, он зашел в задний бар отеля.

Повернувшись, Хелена ошеломленно уставилась на своего брата, который внимательно наблюдал за Дермотом.

— В самом деле? — сказала Дженис, выпятив круглый подбородок. — Этой информации я не слышала.

— Возможно. В таком случае я вам ее сообщаю. Сегодня утром я расспросил людей в баре. Позже его видели в зоологическом саду, около обезьянника. Вроде бы он разговаривал с кем-то, кто прятался за кустом от взгляда свидетеля. Запомните этот маленький инцидент. Он очень важен. Это прелюдия к убийству.

— Вы хотите сказать, — ахнула Хелена, устремив округлившиеся глаза на лицо Дермота, — что знаете, кто убил Мориса?

— Да.

— И где же вы позаимствовали эту идею? — допытывалась Дженис.

— Фактически, мисс Лоз, я позаимствовал ее у вас. — Дермот сделал небольшую паузу. — Леди Лоз тоже принесла пользу, — добавил он, — затронув тему, которую вы поддержали. В царстве психологии, — Дермот потер лоб с виноватым видом, — одна мелочь часто приводит к другой. Но позвольте мне продолжить мою историю.

Перед обедом сэр Морис вернулся домой. У него был, согласно описанию бармена, «свирепый взгляд» еще до многозначительной встречи в зоологическом саду. Но дома он появился бледным и дрожащим, отказался идти в театр и закрылся в своем кабинете. В восемь вечера остальные члены семьи отправились в театр. Верно?

Дядя Бен потер подбородок.

— В общем, да. Но зачем повторять это снова?

— Потому что это очень показательно. Вы, вместе с Евой Нил, вернулись из театра около одиннадцати. Тем временем мистер Вайль, антиквар, в восемь вечера сообщил по телефону о своем новом сокровище, пришел к сэру Морису с табакеркой и оставил ее у него. Остальные из вас не слышали о табакерке до возвращения из театра. Правильно?

— Да, — признал дядя Бен.

— Ева Нил, безусловно, вообще не знала о табакерке. Согласно ее показаниям, которые месье Горон повторил мне вчера, она не сопровождала вас на вашу виллу. Мистер Лоз, — Дермот кивнул в сторону Тоби, — высадил миссис Нил у ее виллы, где простился с ней.

— Слушайте! — с неожиданной яростью крикнул Тоби. — Куда это вы клоните?

— Я по-прежнему правильно передаю показания?

— Да, но…

Тоби с трудом сдержал раздражение. Покуда слепящий луч снова шарил по комнате, действуя на нервы присутствующим, хотя и не касаясь их лиц, в дверь опять постучали. Месье Вотур и Дермот поднялись, а в кабинет вошли трое. Первым был месье Аристид Горон, второй — седовласая женщина с печальным лицом и в платье из саржи, напоминающем униформу, а третьей — Ева Нил. Рука седовласой женщины нависала над ней, готовая схватить ее за запястье при попытке к бегству.

Ева не выказывала намерения бежать. Однако при виде шаткого деревянного кресла, терзаемого беспощадным лучом, она отпрянула, и рука надзирательницы тут же стиснула ее запястье.

— Можете делать что хотите, но я не собираюсь снова садиться в это кресло. — Ева говорила спокойно, но ее тон не понравился Дермоту.

— Этого не понадобится, мадам, — отозвался месье Вотур. — Доктор Кинросс, потрудитесь сдерживать свои эмоции!

— Нет-нет, конечно, этого не понадобится, — успокоил Еву месье Горон, похлопав ее по спине. — Мы не обидим вас, дорогая моя. Я, старый добряк, заверяю вас в этом. В то же время, доктор, я бы чувствовал себя спокойнее, будучи уверен, что вы не собираетесь дать мне в глаз.

Дермот закрыл глаза и открыл их снова.

— Полагаю, это моя вина, — с горечью сказал он. — Хотя я не думал, что менее чем однодневный срок может причинить вред.

Ева улыбнулась ему.

— Но ведь вреда не произошло, не так ли? — спросила она. — Месье Горон говорит, что вы выполнили обещание и что я… ну, почти вне подозрений.

— Не следует быть слишком уверенным в этом, мадам! — сразу насторожился судебный следователь.

— Напротив, — возразил Дермот. — Сомнений больше нет.

Как только угроза в виде луча маяка миновала, Ева стала спокойной, как будто это вовсе ее не касалось. Опустившись в кресло, которое придвинул ей месье Горон, она с формальной вежливостью кивнула Хелене, Дженис и дяде Бену, улыбнулась Тоби и обратилась к Дермоту:

— Я знала, что вы это сделаете. Даже когда они стучали по столу и кричали: «Убийца, признавайся!»… — она невольно улыбнулась, — я знала, что в ваших указаниях была какая-то цель, и не сомневалась в вас. Но, боже мой, как же я испугалась!

— Да, — вздохнул Дермот. — В том-то и беда.

— Беда?

— Именно потому вы и оказались в этой неразберихе. Вы доверяете людям, а они это знают и пользуются этим. Мне вы можете доверять, но это тут ни при чем. — Он повернулся к остальным: — Теперь я проведу небольшой допрос третьей степени. Для вас это будет не слишком приятно. Я могу продолжать?