Танцор Ветра. Том 2

Глава 24

Прибыв к старому кузнецу, я возвестил всем, что Фэн Лао жив. Эта весть распространится как лесной пожар. И для многих моя скромная персона окажется эдаким героем. Первый, кто выбрался из этой гребаной тюрьмы живым. Но вот те, кто правят, задумаются: а как же это мне удалось? А значит, захотят пообщаться и понять, что происходит. Так что, думаю, мне стоит ожидать посланцев от старейшин гильдии.

А пока пора заняться второй частью моего плана, а именно пообщаться с хозяйкой сада Девяти Врат и выяснить у нее важные для меня вещи. А именно: как связать Первого Советника с преступлениями и культистами, а также выяснить, кто мог наложить проклятие на Ксу. Уж если кто-то об этом знает, то она. Насколько мне известно, тонга Тень Осеннего Листа практикует какие-то не самые обычные верования, как раз связанные со смертью. И даже если сама госпожа Линь не знает, то она может подсказать, в какую сторону мне копать.

Сумерки ложились на Нижний город, как старая выцветшая накидка — с прожженными пятнами огня фонарей, с резким запахом улиц, с шорохами, в которых слышалась ненасытная жажда чужих монет. Я вышел из кузницы с новым весом за поясом — с тем весом, который придает уверенность. Сталь в ножнах и золото в кармане. Возвращение оформлено. Осталось лишь дать улицам возможность это переварить.

На первом же перекрестке я заметил хвост. Мальчишки лет по четырнадцать, максимум шестнадцать. Один в рваной куртке, второй — с перевязанным глазом, третий — с шестом за спиной, как у уличных акробатов, но я знал, что это не для трюков. Они не пытались быть незаметными. Ясно дали понять, что меня ведут. Дети улиц. Кто их учил так работать? Или не видели, откуда я вышел? Ладно, посмотрим, на что они способны.

Я свернул в боковой переулок. Узкий, с облупленными стенами, пахнущий тухлым соевым соусом, дохлятиной и застарелой мочой. Шаги за спиной ускорились. Через пару мгновений меня догнали.

— Эй, господин красивый, — раздался фальшиво-учтивый голос, только-только начавший ломаться. — Потерялся, что ли?

— Или слишком тяжелый кошель нашел, — поддакнул другой, уже сзади, перекрывая выход. Этот говорил грубее, судя по всему, постарше.

Я медленно повернулся. Пятеро. Все худые, с грязью под ногтями и с глазами, в которых голод и ярость живут на одной улице. Но явно еще не брали кого-то на клинок. Просто те, кому нечего терять. Или так думают. А моя одежда заставила их забыть о разуме. Продав такой халат, они смогут как минимум месяц хорошо есть.

— Дайте угадаю, — я чуть склонил голову. — Мальчики решили поиграть в разбой. А старшие вам разрешили? Беспредел на улицах Багровых Кулаков — плохая идея.

— Нам плевать на старших, — бросил один из них с перебитым носом, но уверенности в его голосе стало куда меньше. — Мы сами по себе. А ты, холеный, явно с деньгами. Раздевайся.

— Раздевайся, — повторил за ним другой, вытаскивая кривой нож. Хотя после игрушек Мэйшуна называть это ножом было смешно.

Я усмехнулся. Мир цикличен: давным-давно меня уже пытались так же ограбить. Пусть моя одежда и не была такой дорогой, но кто-то решил, что может забрать у меня мое. И вот опять. Главное — не убить, но урок преподать я просто обязан. Надо уметь выбирать жертву.

— Серьезно? — я поднял ладони. — Знаете, кто я?

— Нам плевать, — произнес парень с ломающимся голосом и, надев кастет, шагнул вперед. Бедняга, но он сам вызвался стать примером.

Я скользнул вперед, а он даже не успел среагировать, держа вторую руку на рукояти ножа. Лезвие даже не вышло из ножен — просто захват запястья, излом локтя и короткий рывок. Его тело глухо встретилось с булыжником, и только короткий вскрик вырвался из глотки.

— Ты сломал ему руку! — закричал один из оставшихся.

— Сегодня я добрый, — я холодно глянул на остальных. — Хотите узнать, кто я такой — спросите старших. Мое имя Фэн Лао. Щенки, сегодня я добр, но вам стоит помнить: протянув руки к тени этих рук, можно лишиться.

Судя по затянувшемуся молчанию, до них начало доходить. Один начал пятиться. Буквально через пару ударов сердца другой посмотрел на скорчившегося на земле и отступил следом. Старший из них помог подняться парнишке со сломанной рукой, а потом, низко поклонившись, произнес:

— Господин, простите нашу ошибку.

— Отведи своего товарища к матушке Хо, скажи от меня. Она вправит ему руку и наложит шину. А теперь сгинь. — После моих слов он еще раз поклонился и тут же исчез вместе с раненым. А я посмотрел на небо — алое от заката. На моих губах играла злая усмешка: похоже, слух пойдет куда быстрее, чем я думал.

Ночной рынок Нижнего города — это не просто место, это организм. Он дышит ароматами пряностей, переговаривается пьяными голосами, пульсирует светом бумажных фонарей, трепещет в шелесте дешевого шелка и хрусте жареных бобов. Я шел медленно, как по воде, разрезая людской поток. Не спешил — наоборот, намеренно плыл по улице, давая себя заметить. Пусть видят. Пусть передают. Фэн Лао вернулся. Сейчас мне нужно встретиться со старейшинами и задать вопросы. Убить драконорожденного из дома Огненного Тумана не рискнет ни один из них. Слишком хорошо знают в этой провинции, как мстят бойцы дома Яньмун.

На перекрестке я остановился у повозки с рисовыми лепешками. Торговец в накидке из облезшего лисьего меха взглянул на меня, как на духа — с суеверным страхом, смешанным с жадностью. Но я лишь ему улыбнулся и жестом показал, что я не по его душу. Человек матушки Юн судорожно сглотнул и поспешил убраться с моей дороги.

У края рынка я нашел то, что искал. Маленькая едальня под названием «Вечерняя прохлада». Несколько старых столов, каменные табуреты и пожилая женщина с лицом, обожженным ветром и паром, управляющая варкой. Здесь не задавали вопросов. Здесь просто ели и ели очень вкусно. После всех этих аристократических деликатесов мне хотелось вновь почувствовать себя дома.

Я сел у дальней стены и велел подать вантонов и чашу рисового вина.

Когда еда пришла, я едва не выдохнул от удовольствия. Горячие вантоны, тонкое тесто, фарш из пряной свинины и зеленого лука. Легкий привкус имбиря щекотал небо, а капля кунжутного масла вытягивала вкус на новый уровень. Я жевал медленно, чувствуя, как тело расслабляется, принимая тепло пищи как старого друга.

Вино было мутным, легким, чуть кисловатым — в нем ощущались рис, древесная зола и солнечные лучи, которых этот напиток уже никогда не увидит. Оно царапало горло, как дым от костра, и согревало, как его уютный огонь.

Я оставил серебряную монету — слишком много за такой ужин, но суть была не в этом. С одной стороны, я благодарил за возможность хоть на мгновение почувствовать себя все тем же Фэн Лао, наглым и удачливым вором, слушающим своего мудрого наставника. А с другой — показал, что деньги для меня лишь ресурс.

Выходя, я задержался у двери, чтобы взглянуть на улицу. Фонари колыхались, как языки пламени, ветер нес запах меда, дыма и дешевого пороха — кто-то запускал фейерверк. Я сделал шаг в тень соседнего здания.

— Не дергайся, — прозвучал голос у самого уха.

Я не шелохнулся, но мои губы расплылись в довольной улыбке. Старые выродки решили действовать быстро.

Острие ножа впилось в печень. Не царапнуло. Уперлось плотно — значит, работал не уличный мальчишка, а настоящий профессионал. Рука за спиной, шаг в сторону, подход незаметен. Почерк знакомый: так делали убийцы из учеников Фу Шана. Запах телячьей кожи, чуть зловонное дыхание и тень на границе моего восприятия. Кто бы это ни был — он знал, что делает. И он точно знал, кто я.

— Вперед, — процедил он, не отводя ножа. Его голос был глухим и смутно знакомым.

— И куда, если не секрет? — спросил я, не оборачиваясь. При всей своей опасности ситуация вызывала у меня веселье.

— Заткнись. Шагай.

Лезвие все еще упиралось под ребра, там, где при правильном наклоне клинок проходит между костями и вонзается прямиком в печень. Он держал руку плотно, как будто прилип к моей спине. Чувствовалось, что это не первая его подобная прогулка. Но он вряд ли знает, что меня учили так ходить, и мне нужен лишь намек на шанс, чтобы из жертвы превратиться в охотника.

Я шагнул вперед. Один шаг. Второй. Внутри меня жила веселая злость. Хочет поиграть — пусть так. Эссенция пульсировала внутри меня, словно призывая использовать ее, и этот человечек будет валяться изломанной куклой. Но пока рано, нужно подготовиться.

Узкая улица уходила в полумрак, где тени были толще тумана, а голоса растворялись в сыром воздухе. Мы шли не быстро, но уверенно. Мой спутник четко контролировал ситуацию, а это могло означать лишь один из трех вариантов. Первый и самый вероятный: это человек гильдии, которого попросили меня «проводить» для беседы со старшими. Второй: он от Первого Советника, но это очень маловероятно. Третий, куда хуже: этот пес от Лиан Жуйя.

В бытии драконорожденным есть свои плюсы, и один из них — куда более чувствительные органы чувств. В небе над рынком раздался взрыв. Кто-то запустил очередной дешевый фейерверк. Короткий, ослепительный свет выжег границы мира. Отразился в лужах, в глазах, в холодном металле.

И наемник дернулся. Всего на миг. Лезвие отошло от печени буквально на волос. Но мне этого было достаточно.

Эссенция вспыхнула внутри, как глоток крепкого рисового самогона. А я уже сорвался, словно меня подгонял ветер.

Полшага в сторону, одновременно поворачивая корпус, чтобы прижать его руку, и тут же вывернуть запястье. Короткий взмах. Щелчок — и из потайных ножен мне в ладонь прыгнул уже мой нож. Как же я люблю быть дома!

Теперь это его горло чувствовало холод моего ножа.

Моя левая ладонь сжала его челюсть так, чтобы большой палец контролировал болевую точку. Мой нож холодил его кожу точно возле артерии: одно движение — и он труп. Его дыхание сбилось. От удивления или от боли — неважно. Теперь в этой игре вел я.

— Тебя учили, что ножи бывают у обеих сторон? — спросил я негромко, почти дружелюбно.

— Ты… — прохрипел он.

— Да, я, — прервал я. — И если ты не объяснишь, кто тебя послал, твоя кровь польет эти камни, как сладкое вино на празднике мертвецов. А пока брось нож, чтобы не порезался.

Он замер и разжал руку. Нож ударился о мостовую с глухим звоном.

— Кто тебя послал?

— Старейшины.

— Кто конкретно?

— Тан Фэй. — Я удовлетворенно кивнул.

— Скажи старейшине, что я готов встретиться с ним в чайной возле дома моего наставника через два часа. А теперь вон. Еще раз посмеешь напасть на меня — я вырежу твои глаза…

Сад Девяти Врат был по-прежнему безупречен. Пока я шел сюда, то краем глаза видел, что округу патрулируют усиленные отряды Багровых Кулаков. У госпожи Линь наметилась война? Или она опасается мести островитян? Это стоило бы выяснить, но сначала мои дела.

Я прошел в двери для купцов и аристократов. Тем самым я показал, что имею на это право и что нижний зал, где развлекаются состоятельные люди Нижнего города, мне не интересен. Пройдя вглубь зала, я увидел, что за стойкой стоит незнакомый мне бармен с татуировками тонги Багровых Кулаков.

Просканировав окружение, я подошел к стойке и негромко произнес:

— Мое имя Фэн Лао. Сообщи госпоже Линь, что я прибыл.

— Госпожа уже знает, что ты тут. Тебе стоит подождать. Вина? — Для такой жуткой внешности у этого парня был на удивление приятный голос.

— Не откажусь.

Не успел я допить вино, как через несколько мгновений тонкая шелковая занавесь приподнялась, и наружу вышла девушка. Молодая, почти девочка, но уже несущая в себе отточенность служанки высокого круга: шаги беззвучны, взгляд в пол, руки сложены перед собой. Лицо овальное, с легким румянцем, губы нежно поджаты, как у фарфоровой куклы. Лишь глаза, быстрые и внимательные, выдавали в ней не просто декорацию, а наблюдателя.

— Госпожа ждет вас, — произнесла она почти шепотом и, не глядя, повернулась, указывая путь.

Я следовал за ней через ряды комнат, павильонов и галерей. Все, что встречалось на пути — предметы искусства, картины, сосуды, — говорило о безупречном вкусе и невероятных деньгах. Все здесь было подчинено стилю, как армия подчинена военному уставу.

Мы подошли к дверям, обитым черной бронзой. Служанка постучала дважды, дождалась ответа и, склонив голову, отступила в сторону, жестом приглашая меня войти.

Госпожа Линь сидела за низким столом, на котором стояли две чаши и кувшин с вином. Она не поднялась при моем появлении, но едва заметно улыбнулась. На ней был халат из голубого шелка с серебряной вышивкой в виде драконов и лиан. В сравнении с ней я был одет в настоящие обноски. Эта женщина умела создать впечатление.

Я поклонился согласно этикету и чинно произнес:

— Ли Фэн Лао, драконорожденный из дома Огненного Тумана, приветствует уважаемую госпожу Линь. Прошу прощения за беспокойство.

Она кивнула, без улыбки, но и без холода:

— Прошу прощения, что не поприветствовала вас должным образом, господин. Оказывается, высокородный пришел в мой дом. Похоже, мои глаза стали слишком слабы. Мне показалось, что ко мне в гости пришел мой приятель, тень Фэн Лао.

— Даже став пробудившимся, тень остается тенью. Рад видеть вас, госпожа.

— Значит, мои глаза меня не обманывают. Присаживайся, Лао. Стоило тебе вернуться, и у меня сразу стало неспокойно. — Ее голос был мягким, но в нем чувствовалась такая тяжесть. — Расскажи, зачем ты пришел к старой усталой женщине?

Я взял кувшин и налил вина. Вначале ей, а потом себе. Взяв чашу, я отсалютовал ей, моей собеседнице, а потом сделал глоток. Вино было терпким, теплым, с послевкусием фруктов и легкой горечью. Именно такое любил наставник.

— У меня есть две просьбы, — сказал я, глядя на госпожу Линь. Она ни на мгновение не изменилась в лице. Лишь слегка склонила голову, так, будто слушает музыку дождя на крыше павильона.

— Слушаю, Лао. Но ты знаешь правила. — В ответ я кивнул.

— Первая. Мне нужно имя. Имя того, кто мог наложить проклятие отложенной смерти на Цуй Ксу. Мне не нужен убийца, который пронес артефакт. Мне нужен именно мастер. Настолько искусный, что, возможно, он уже никогда больше не повторит такого.

Пальцы госпожи Линь, по-прежнему державшие пиалу, остановились. Мой намек на то, что я заберу его жизнь был принят. Она не отвела взгляда, но взгляд стал тяжелым, как вес древнего камня.

— А ты, я смотрю, решил копать не в земле, а под фундаменты. Проклятие отложенной смерти… — она тихо усмехнулась. — Вещь редкая и очень дорогая. И следы от него не ведут к уличным знахарям. Таких людей очень мало, и они очень ценны для многих уважаемых членов общества. Тронув его, ты многим перейдешь дорогу.

— Я это прекрасно понимаю, но он тронул кровь дракона и нарушил правила улиц. Мы не пускаем кровь пробудившихся, не пытаемся их убить. Максимум — обмануть или ограбить.

— Как же прекрасно, когда кровь дракона говорит за правила улиц, — отсалютовав мне чашей, она пригубила вино и продолжила: — А вторая?

— Мне нужен Первый Советник. Все, что может его скомпрометировать. Желательно — на веки вечные. Все, что покажет его связи, сделки, шаги. В идеале — его прошлое. Или то, что он хотел бы забыть. У меня хватает информации, но нужно все собрать воедино.

На этот раз ее молчание было долгим. Потом она вдруг усмехнулась, словно услышала забавную притчу:

— Ты опоздал, мальчик. Сегодня утром он в спешке покинул Облачный город. Говорят, в полдень его корабль уже вышел в сторону столицы. Впопыхах, без торжеств и проводов. Зато с усиленной охраной. Ходили слухи, что он очень испугался кого-то из дома Огненного Тумана, в чьих волосах знаки скорби и мести.

Я чуть наклонил голову:

— Страх — тоже форма признания.

— Компромат, Фэн Лао, — проговорила она, делая акцент на каждом слоге, — это товар не из тех, что лежит на прилавке. Это шелк, что может оказаться веревкой. Или письмом с приговором.

— Я не жду подарков. — Я достал из сумки сверток, развязал шелковую обертку и положил на стол два слитка нефрита. Идеально обработанные, но куда важнее, что на каждом стояла красная печать Министерства Обрядов династии Гуань. Печать старой династии, что так ценится среди знающих.

— Они доверху наполнены эссенцией Изнанки, — сказал я спокойно. — Можешь отдать на проверку, если не веришь, но любой артефактор скажет тебе то же самое.

Она отложила пиалу. Встала. Обошла стол и склонилась над нефритом. Вдохнула его запах, и, судя по тому, как ее глаза потемнели, она что-то поняла.

— Сегодня ты меня очень удивил, Лао. Откуда они?

— Из тех мест, где выжить почти нереально. Но мне удалось, и, как видишь, я не остался с пустыми руками.

Она развернулась и, прошелестев халатом, вернулась на место. Выпив вина, она кивнула на чашу, и я налил ей еще.

— Цзянь Вэй хорошо научил тебя вести переговоры, — произнесла она наконец. — Ты не просишь, ты предлагаешь. Не умоляешь, а торгуешься. Он был мастером слова, и ты — его наследник и в этом тоже. — Она чуть склонилась отдавая дань памяти моему наставнику.

Я кивнул.

— Благодарю за столь лестную оценку, госпожа. Я знаю, что прошу многого, но за это я и плачу немало.

Она долго молчала. Потом снова взглянула на слитки.

— Ладно, тень, что теперь зовется драконом. Первый слиток — за имя. Второй — за информацию. Но если ты умрешь раньше, чем узнаешь, то знай — я не возвращаю оплату. Даже мертвому. — От этих слов мои губы расплылись в улыбке. Знала бы она, насколько я теперь близок к мертвым, но мне оставалось лишь кивнуть со словами:

— Договорились.