Танец Огня

Глава 6 Мы с тобой обязательно поможем Егору!

Львы обладают развитым чувством ответственности. Они способны претворить в жизнь самые сложные замыслы, если остро чувствуют необходимость этого.

Последующие два дня Лора прожила как в бреду. Она не могла ни о чем думать, кроме как о Егоре и Мищенко. Последний в ее мозгу вырос до размеров самого кошмарного злодея американских триллеров. Она не шла в милицию только потому, что надо было прежде с ним переговорить, дабы не навредить Егору еще больше. Но Мищенко предлагал переговоры, когда Лора успокоится. Ее же нервное возбуждение с каждым днем возрастало. Иногда ей казалось, что Сергей знает нечто такое, что может помочь Егору. В другой день думалось, что его особое знание способно окончательно утопить Майорова. Она и хотела, и боялась поговорить со своим одноклассником. Кроме того, она страшно нервничала из-за того, что не ходит в бассейн. В определенное время она ускользала из дома со спортивной сумкой, бродила по городу, а потом мочила под краном купальник, мочалку с полотенцем и самым демонстративным образом развешивала это все на просушку. В тот день, когда мама сказала, что пойдет с ней в субботу в бассейн поплавать вместе по разовому абонементу, Лора поняла, что пришел конец той самой веревочке, которая некоторое время свободно вилась. Надо было срочно что-то делать.

Первым Лоре опять пришел на ум, конечно же, Макс Тахтаев. Он хоть и был студентом, но где-то серьезно подрабатывал, и деньги у него всегда водились, а потому Лора решительно взялась за мобильник. Когда Макс услышал, какая сумма ей нужна, он так громко присвистнул, что она вынуждена была отодвинуть трубку от уха.

— Ты, случаем, не своего френда выкупать из ментовки собралась? — спросил он.

— Я его уже однажды выкупила, — вынуждена была признаться Лора и рассказала историю, произошедшую в универсаме.

— Да он у тебя просто матерый уголовник-рецидивист!

— Не говори ерунды! Я же объяснила тебе, что его подставили! Я видела! Думаю, что его и с этим детским садом подставили!

— Ага! Эдакий мальчик для битья! Все его используют, подставляют! Как ты можешь верить в это, Лорка?

— Не твое дело! Говори лучше, найдешь денег или нет? Я тебе отдам… со временем… обязательно…

Тахтаев помолчал немного и ответил:

— Нет у меня, Лора, сейчас таких денег. Думаю, что не достану так быстро, как тебе надо. Могу предложить только на месячный абонемент. В конце концов, не обязательно его показывать матери. Главное, что по нему можно будет пройти в бассейн.

— Хорошо, давай на месячный. Хоть временный, но выход. Куда мне за ним приехать?

— Давай вечером встретимся. Сходим куда-нибудь…

— Куда?

— Да хоть в тот же «Квадрат»! Меня музыканты о тебе все время спрашивают.

Лора согласилась. Макс обещал ее выручить, а потому в данный момент имел полное право ею руководить. Она порадовалась тому, что один вопрос хоть временно, но решен. Теперь можно было сосредоточиться на другом. Лора позвонила Нине Михайловне, чтобы узнать последние новости, но она находилась вне зоны доступа. Чтобы хоть как-то успокоиться, пришлось взяться за домашку по алгебре, но мысли все равно уходили в сторону. В конце концов девочка отбросила от себя тетрадь и опять поднесла к уху телефон.

— Я готова обсудить все спокойно, — сказала она Сергею Мищенко.

— Когда и где? — тут же отозвался он.

— В ближайшее же время в парке у кинотеатра. Там, где клумба с астрами.

— Думаешь, я знаю, как выглядят астры?

— У кинотеатра одна клумба, так что не промахнешься!

— Хорошо. — Мищенко явно усмехнулся. — Встречаемся возле нее через полчаса. Идет?

— Идет, — вынуждена была согласиться Лора.

Когда она подошла к кинотеатру, Сергей уже сидел на скамейке, терзая пальцами сорванный венчик ярко-малиновой астры. Мищенко поднялся Лоре навстречу, и она успела подумать, что ей почему-то очень не хочется, чтобы он был виноват в бедах Егора.

— Ну что?! — с ходу спросила она. — Что ты можешь мне сказать?

— Прямо так, сразу? — Он опять усмехнулся, отбросив от себя смятый цветок.

— А зачем тянуть?

— Ну… может быть, затем, чтобы попозже услышать неприятные для себя известия.

Лора напряглась. Что может быть еще неприятнее того, что уже и так случилось с Егором?

— Какие еще неприятные известия? — спросила она, бросив на Мищенко уже снова ставший неприязненным взгляд. И почему она решила, что он скажет ей что-то утешительное?

Сергей посмотрел ей в глаза и вместо ответа тоже спросил:

— Неужели он так тебе нравится?

Это уже не лезло ни в какие ворота, и Лора справедливо разозлилась:

— Ты ведь не за тем меня позвал, чтобы выяснить мое отношение к Майорову! Говори, что обещал!

— А одно с другим связано.

— Послушай, Мищенко… — Лора от негодования уже готова была сорваться на крик, но вспомнила, что одноклассник настаивал на спокойном разговоре, и заставила себя закончить довольно миролюбиво: — Раз уж мы встретились, расскажи, что знаешь. Ну… пожалуйста…

Последнее Лора произнесла просительным тоном, и у Сергея как-то странно дрогнули губы.

— Значит, все же Майоров тебе очень нравится… — произнес он, глядя в сторону яркой клумбы, потом резко повернул лицо к Лоре и сказал: — Так вот! А он влюблен совсем в другую!

— В какую еще другую? — сразу севшим голосом спросила Лора и даже вынуждена была откашляться.

— В одноклассницу свою, Таню Николину.

— В какую еще Таню? Врешь ты все! Откуда это может быть тебе известно?!

— А я специально справки наводил! — Мищенко произнес это так твердо, что Лора поняла: он говорит правду.

— Зачем? — только и могла спросить она.

Вместо того чтобы ответить на это «зачем», Сергей стал рассказывать:

— В общем, эта Таня у них в классе — первая красавица… Хотя по мне… ничего особенного в ней нет… Так вот: в нее все их парни влюблены, и твой Майоров — не исключение. Думаю, он встречами с тобой от любви к этой Тане лечиться пытался.

— «Лечиться»… — зачем-то повторила Лора.

— Ну… это я так думаю… на самом деле, конечно, не знаю. Но Таня особо отличала в классе двоих: Майора твоего и еще одного парня по кличке Шкаф.

— Шкаф?

— Ага. Фамилия у него для этого подходящая: Шкапский. Когда Таня начала склоняться в сторону твоего френда, этот Валера Шкаф местным пацанам поклялся, что Майор еще пожалеет, что перешел ему дорогу. У Шкафа нет родителей, зато есть кое-какие связи со всякой уголовной братвой. Его уже несколько раз ловили на всяких мелких кражах, разбоях.

Лора вдруг очнулась, и перед ее глазами встала картина в универсаме: высокий, плечистый парень с невинным лицом еле уловимым быстрым движением что-то опускает Егору в карман.

— А как он выглядит, ты знаешь? — Лора спросила это так неожиданно, что Мищенко вздрогнул.

— Кто? — спросил он, но тут же догадался, о ком она ведет речь. — Шкаф-то… Видел я его. На настоящий шкаф он не тянет, хотя высокий. Волосы такие… ну… нестриженые, до плеч.

— И челка осветленная, да?

— Осветленная? Ну… наверно, осветленная… Я в этом не разбираюсь. Белый такой чуб… Прямо на глаза свисает. Этот Шкаф очень живописен. Ты, конечно, прости, но Майор твой против него простак простаком. И я понимаю, отчего Шкаф взбесился. Он такой клевый, а Танечка — к Майорову лыжи навострила. Тут не хочешь, да взбесишься.

— Этот Шкаф однажды у меня на глазах Егора уже подставил, в магазине… — И Лора рассказала Сергею о том что видела.

— Ну вот! Если бы ты не спасла своего Майора тогда, его за вандализм в детском саду не повязали бы!

— В смысле?

— А в том смысле, что за кражу мелкой вещицы из магазина наверняка не было бы такой статьи, которую твоему Майору за детсад впаяют! Ему уж всяко больше четырнадцати-то лет!

— Не хочешь ли ты сказать, что это я во всем виновата? — взревела Лора.

— Я не так примитивен, ясно! — в ответ ей не менее громко крикнул Мищенко. — Просто этот Шкаф после неудачи с магазином более серьезное дельце на Майора спихнул! Чтоб уж наверняка!

— Ты точно знаешь, что это его рук дело? — спросила Лора, убавив грозных интонаций в голосе.

— Точно, — отозвался он тоже довольно спокойно.

— Значит, это можно доказать?

— Не уверен. Интернатские пацаны не пойдут против Шкафа. Опасно.

— И что же делать?

— Думаю, тебе надо к Танечке идти.

— Зачем? — удивилась Лора.

— А затем, что Танечка из-за тебя от Егора отвернулась. Она видела вас вместе с Майором несколько раз.

— Ничего не понимаю… — проговорила Лора, сделала несколько шагов к соседней скамейке и опустилась на нее. Сергей плюхнулся рядом. Она подумала немного и продолжила: — Что-то у тебя не стыкуется, Серега. Если Егор был влюблен в Таню, зачем тогда со мной знакомился?

— Ну… ты у нас девушка видная… артистка… Может, это ему душу грело.

— Ерунда! Если человек влюблен, никто другой ему душу не согреет. Ну… я так думаю…

— Вот я тебе и предлагаю самой все у Николиной выяснить!

Лора посмотрела в красивые синие глаза Мищенко и спросила:

— Скажи честно, зачем ты все это узнавал?

— Можно подумать, что ты не понимаешь… — ответил он.

— Ну… не все…

— Я могу и еще раз сказать, не гордый… Ты мне… нравишься… Я сначала хотел о Майорове побольше каких-нибудь мерзостей насобирать… ну… чтобы тебе противно стало даже думать о нем… Но узнал про Таню. Это, как ни крути, тоже мне на руку.

— Ты можешь ошибаться! — возразила Лора.

— Могу. А ты проверь. — Мищенко порылся в кармане куртки, вытащил из нее смятый клочок бумаги, протянул ей и сказал: — Здесь номер мобильника Николиной. Вот… А я… значит… того… пошел… Если что, звоните, девушка…

Сергей встал со скамейки и, не оборачиваясь, пошел в глубь парка. Лора смотрела ему вслед и почему-то улыбалась самым глупейшим образом.

Таня Николина действительно оказалась очень хорошенькой и ничем не походила на Лору. Худенькая и миниатюрная, она казалась какой-то ненастоящей, будто сошедшей с книжной иллюстрации к произведениям Александра Грина. Наверно, такой была Ассоль, или Дэзи, или сама Бегущая по волнам. У Николиной были легкие светлые волосы, спутанной гривкой набегающие на бледные щеки и высокий лоб, и огромные глубокие глаза цвета темного янтаря. Глядя, как Таня приближается к ней стремительным шагом, Лора испытала укол настоящей ревности. Да уж, любое сравнение их двоих будет не в ее пользу. Она против Тани, будто грубо намалеванная картина непрофессионала против изящной графики настоящего мастера. Лора с удивлением поймала себя на том, что резким движением стерла с губ яркую помаду, чтобы хоть как-то соответствовать нежным краскам Тани.

— Ну вот… я пришла… — таким же нежным, серебристым голоском произнесла Таня, взглянув Лоре в глаза на удивление смело и решительно, что мало соответствовало ее воздушности.

— Спасибо, — отозвалась Лора и сразу перешла к делу: — Думаю, мы с тобой должны помочь Егору Майорову.

— Да? Именно мы? — Таня приподняла красиво очерченные тонкие бровки. — А что у нас с тобой общего?

— Но ты ведь знаешь, кто я такая?

— Конечно, знаю. Ты — подруга Майорова, вот и помогай ему. А мне это как-то без надобности.

Было видно, что Таня специально старается говорить бесстрастно и невыразительно, но бьющаяся на виске голубая жилка выдавала ее с головой.

— Неужели тебе безразлично, что некто по кличке Шкаф решил расправиться с Егором из-за тебя? — спросила Лора.

— При чем тут Валера? — выкрикнула Таня, мгновенно порозовев. — Почему, если что-то вдруг происходит отвратительное, обязательно надо свалить на Шкапского! Да он давно ничем таким не занимается! Он нормальный человек!

— А Егор разве не нормальный?

— Понятия не имею! Тебе лучше знать!

— Ну почему же? Я знакома с ним примерно с месяц, а ты ведь куда больше!

— Ну и что! Откуда я знаю, на что теперь Майоров готов пойти ради тебя! Может, ты потребовала от него… каких-нибудь… подарков… вот он и пошел грабить детский сад. У него своих денег нет, а из сада, говорят, дорогая техника пропала!

Танино лицо было уже не розовым, а ярко-малиновым, глаза потемнели, а пальцы нервно скручивали в жгут поясок плаща. Ее волнение передалось и Лоре. Она облизнула пересохшие губы и спросила:

— А ты можешь предположить, что ради кого-то — меня или не меня… неважно — Егор Майоров способен не просто украсть, а еще при этом разломать игрушки, раскурочить детскую мебель, расписаться на стене краской из баллончика и вообще всячески нагадить вокруг?

Таня ничего не ответила. Она смотрела на Лору тяжелым взглядом и продолжала крутить свой поясок.

— Ну что же ты молчишь? — опять начала Лора. — Ты ведь хорошо знаешь Егора. Разве мог он такое сделать?

— Допустим, что он не мог… — наконец проговорила Таня. — Но, говорят, он был там не один.

— И что, он позволил кому-то расписаться на стене за себя?

— Мне все равно, что и кому он позволил, ясно?! Мне нет до него никакого дела! — выкрикнула одноклассница Егора.

— Вот ведь врешь! — так же громко ответила ей Лора. — У тебя же на лбу написано, что ты влюблена в него по самые уши, а этот Шкаф у тебя так… с горя!

— Это не твое дело… — прошептала девочка и вдруг задавленно всхлипнула, закрыв лицо руками.

Лора осторожно подхватила ее за локоть и посадила на ту скамейку, на которой они день назад сидели с Мищенко. Таня уже рыдала в голос. Лоре тоже очень хотелось всплакнуть за ней следом. Она особенно остро ощутила сейчас, что никогда не испытывала ни к кому таких чувств, как эта девочка, и ей было завидно. Неужели она такая каменная и непробиваемая? Неужели никого не может так любить, чтобы рыдать в людном парке, не обращая никакого внимания на прохожих, посылающих в их сторону любопытные взгляды. По которому из молодых людей, которые крутились подле нее, она, Лора, могла бы всплакнуть: по Егору? Максу Тахтаеву? Мищенко? Выходило, что ни по кому. Она просто хотела помочь Егору. Ей было не очень приятно, что Таня нежнее и явно красивее ее, но никаких уколов ревности она больше не испытывала.

— Хватит плакать, — сказала она и, вытащив из сумочки платок, сунула его в Танину мокрую ладонь. — У нас с Егором ничего нет.

— Как нет? — Таня встрепенулась и перевела на Лору полные слез глаза.

— Так. У нас теплые, дружеские отношения — и все. Маме его я помогаю. Уколы научилась делать. Ну и вообще… всякое разное… И мне, прикинь, это даже нравится!

— Да ладно…

— Правда. Я всерьез стала подумывать, не пойти ли мне в медицинское училище.

— Ты ж артистка!

— Какая там артистка! Мне, кстати, Егор, первым сказал, что я ужасно выгляжу на сцене. Как-то так и подружились…

— Но ведь вы с ним встречаетесь… Я сама вас видела… несколько раз… а Шкапский сказал, что вы целовались… — на последнем слове Таня смешно сморщилась, и из глаз ее опять потекли слезы.

— А ты верь больше этому своему Шкафу. Не хотелось бы признаваться, но… в общем, чтобы ты поверила, я скажу… Я не только с Егором, я вообще в своей жизни еще ни с кем не целовалась.

— Не может быть… — проговорила Таня, в удивлении покачивая головой. — Ты же такая красивая…

— Я красивая? Да что во мне красивого? Я же как… гренадер… огромная… Вот ты — это совсем другое дело! Нежная такая…

— Нет… Я пигалица… худющая, а ты… как королева… ты…

— Ну вот что! — перебила ее Лора. — Не о том мы с тобой говорим! Этот твой Шкаф — большой мерзавец. Вот послушай! Никакие не сплетни! Это я сама видела собственными глазами! — И она рассказала о случае в универсаме.

— Не может быть… — Таня охнула, опять закрыв лицо руками.

— Не только может! Это так и есть! И ты, пожалуйста, кончай охать! Раз ты сейчас встречаешься с Валерой, поднапрягись! Может, он в чем-то прокололся? Может, сказал что-нибудь такое, что доказывает его участие в грабеже и вандализме? Может, ты видела у него что-то необычное, новое? Вспомни! Ну как там в детективах-то бывает… Может, краской он перепачкан был? Этой… из баллончика, которой граффити на стене делал? Может, еще что… Подумай!

— Нет! Нет! Нет!! — Таня изо всех сил качала головой. — Ну не мог Валера на такое пойти! Сама подумай, зачем ему это?!

— Во даешь! Да из-за тебя же! Чтобы Майорова упекли от тебя подальше и надолго!

— Да зачем это Валере, если я и так с ним?!!

Лора пристально посмотрела в лицо Николиной и тихо спросила:

— Послушай, Танька, неужели ты не чувствуешь, что Шкаф гад?! Чем он тебе глаза-то замазал? Неужели еще и целовалась с ним?

Таня некрасиво шмыгнула носом и ответила:

— Ничем не замазывал. Я с ним — Егору назло, раз он с тобой… И целовалась с ним… да… Тоже назло… Я же не знала, что между вами ничего нет… Шкапский такое… ужасное… рассказывал…

— Нет, вы посмотрите на нее! Шкапский ей рассказывал! — возмутилась Лора. — Да откуда ему знать-то? Как говорится, свечку над нами не держал!

— Но ведь Егор никогда даже не пытался как-то подойти ко мне… как-то опровергнуть!

— А зачем ему это надо? Может, он на тебе крест поставил как раз после того, как со Шкафом увидел. Уж Егор-то наверняка точно знает, что представляет собой этот твой Валера.

Танино лицо опять сморщилось, и Лора приготовилась переждать очередной приступ рыданий, но одноклассница Егора вдруг встрепенулась и вместо плача выдала совсем другое:

— Послушай! А ведь Валерка подарил мне калькулятор!

— Калькулятор? И что?

— Понимаешь, — торопливо начала Таня, — не так давно нам надо было что-то сосчитать на улице. У Валерки батарея села в мобильнике, а в моем телефоне вообще нет калькулятора. И вот недавно он приносит мне калькулятор. Говорит, что купил специально для меня. Принес без коробочки. Я еще спросила, где инструкция. А он сказал, что у себя в тумбочке забыл… ну… в спальне… потом принесет. Но так и не принес. Я больше и не спрашивала, потому что в калькуляторе и без инструкции нетрудно разобраться.

— Это уже кое-что! — обрадовалась Лора. — А он какой… ну… калькулятор? Может, на нем какие-то особые приметы: царапины там… или еще что…

— Ну… я уж очень внимательно-то не рассматривала. Как-то ни к чему было. Кажется абсолютно новым.

— Ты все-таки рассмотри получше!

— Конечно! А еще… — Таня болезненно скривилась. — А еще он мне зеркало подарил… такое интересное… на длинной ручке… Мне теперь все его подарки подозрительными кажутся.

— Нет, зеркало вряд ли имеет отношение к детскому саду, — с сомнением произнесла Лора. — Зачем маленьким детям зеркало? Еще разобьют, порежутся… А вот калькулятор… знаешь, Таня, давай-ка я завтра приду к вам в интернат, и мы с тобой вместе предъявим его вашей Нине Михайловне. Пусть отнесет в милицию. Вдруг он все же из детского сада! Конечно, можно было бы и самим в милицию сходить, но взрослым людям, думаю, веры больше будет.

— Конечно! — Таня обрадованно закивала. — Я его принесу! Мы с тобой обязательно поможем Егору!