Тебя никто не ждал

Глава 18

Когда спустя годы Эландер вспоминал то недолгое время, проведенное им среди орков в их стойбище, он рассказывал о постоянном ужасе и непреходящем ощущении неправильности происходившего там. О постоянной грязи, о вечно ссорящихся и дерущихся орках. Но все это было ложью. На самом деле после заключения в клетке новообретенная свобода принесла ему облегчение. Он понимал, что Креахус точно не дурак, и наверняка приставил к Эландеру соглядатаев, а потому разведчик старался вести себя естественно. Не притворялся, что новый статус ему по вкусу – это было бы неестественно, а просто жил в предложенных обстоятельствах.

Работа Гелена, заколотого Эландером на алтаре, перешла к нему по наследству, что все окружающие восприняли как нечто само собой разумеющееся. Так что теперь он сопровождал бурдюки с водой к дороге, где старик, первый из встреченных им местных жителей, продавал её проходящим мимо путникам. Орки, поочередно ходившие охранять торговца и воду, весь день дремали под тентом, а Эландер, расположившись неподалеку, из засады наблюдал за происходящим. В его задачу входило в случае возникновения неприятностей бежать за помощью, а оркам требовалось задержать врага до подхода подкреплений из стойбища.

По ночам орки пили мерзейшую брагу, закусывая кислым хлебом и сушеным мясом, орали свои странные песни и Эландер делал тоже самое, разве что молча. Иногда он с тоской поглядывал на запад, пока наконец ему не пришло в голову, что на западе от него лежит Мордор. Запад перестал быть для него надеждой и опорой. Вернувшись с войны, попав в пограничную стражу, он убеждал себя, что жизнь его кончена, что он отрезанный ломоть. Только теперь он понял, что на само деле это было совсем не так. Зато сейчас, когда он фактически перешёл на сторону врага, пути назад действительно больше не было. Он всегда чуял тьму, и сейчас он понимал, что она внутри него. Он не может вернуться в родную долину, даже просто за тем, чтобы взглянуть на подросших дочерей

Некоторое время он жил, точнее – существовал, словно по инерции, но в глубине души у него уже зародилась и крепла мысль о том, что пора с этим заканчивать. Сбежать из стойбища возможно, но бессмысленно. Тьма внутри него, от неё никуда не убежишь. Выход он видел только один. Улучив момент, ближе к утру, когда большинство орков разбрелось по укромным уголкам, чтобы с рассветом оказаться в укрытии, он забрался в свою хижину, вытащил узкий клинок, заточенный собственноручно до бритвенной остроты. Встал на колени, приставил остриё к груди, прямо напротив сердца, между ребрами, что б наверняка. В голове шумело от орочьей браги. Было страшно. Эландер прикрыл глаза. Надо всего лишь упасть лицом вперёд, и всё закончится. Он глубоко вздохнул, представил себе лицо Виитриссы. Не той уставшей, с запавшими глазами и отстранённым взглядом, какой она встретила его в родной долине, когда он вернулся с войны, а юной и цветущей, которую он встретил давным-давно в яблоневом саду у ручья. Он всегда держалась как королева – даже будучи босиком в усеянном коровьими лепешками поле, и смешливой как девчонка, когда они оставались вдвоём.

Пора. Посмотрим, что же там, за гранью. Может и не врут эльфы.

Привычный гомон отходящего ко сну предрассветного орочьего стойбища внезапно взорвался криками, лязгом клинков, воплями боли и свистом стрел. Отточенные многолетней войной инстинкты сработали, и Эландер упал на бок, сжимая кинжал. Похоже, стойбище атакуют с юга, со стороны пустыни. Должно быть, нападающие, кем бы они ни были, многочисленны. Боевые кличи атакующих приближались с каждой секундой, орков быстро теснили. Эландер ужом выскользнул из шалаша и юркнул в тень. Чутьё его не подвело, в крышу шалаша врезался горящий факел, высохшие под палящим солнцем пустыни палки, скреплённые смесью из козьего навоза и глины, затрещали и вспыхнули. В воздухе зазвенела магия. Должно быть, в бой вступил Креахус.

Эландер потихоньку двинулся вперёд, пригибаясь к самой земле. Он даже не думал куда именно идёт, главное было убраться подальше от того, что сейчас здесь будет твориться. Колдовство уже не просто чувствовалось, оно ревело и визжало, отдаваясь у Эландера в голове пульсирующей болью. Давление усилилось до такой степени, что он упал, отбросив кинжал, свернулся клубком и зажал уши ладонями. Такого сильного напора он не чувствовал даже во время войны, когда истерлингские ученики Хамула атаковали их ряды своими заклятиями, исполненными дикой мощи бескрайних восточных степей. Его разум затуманился, он словно бы выпал из этого мира. Он видел, несмотря на то что зажмурил глаза от слепящей боли. Все вокруг было окутано туманом, все строения стойбища стали полупрозрачными, за ними он увидел приземистые силуэты орков, мечущихся вокруг царственно шагающей нечеловечески высокой фигуры. Более стройные тени, похожие на человеческие, пытались атаковать фигуру, та отбрасывала их небрежными взмахами руки. Фигура повернула голову и посмотрела в сторону центра стойбища, где стоял жертвенный камень. Эландер повернул голову вслед за её взглядом и увидел сияющий холодным белым пламенем палантир. На мгновение ему показалось, что в глубине его мелькнули чьи-то глаза густого сапфирового цвета. На Эландера нахлынули видения: всадник на огромном коне в сопровождении своры охотничьих псов, он трубит в рог, и огромная армия откликается на его зов, они накатываются волной на врага, и кровь льется рекой… Видение мелькнуло и исчезло. Фигура двинулась к палантиру. Она перестала обращать внимание на наседающих людей, указала на них оркам и те набросились на своих союзников-людей. Фигура протянула к палантиру руку. Из-за жертвенного камня выдвинулась тень, укутанная в мантию с капюшоном. Креахус. Он выбросил обе руки в сторону неприятеля, собравшегося завладеть их святыней, и из них вырвалась тугая струя темного пламени. Похититель отдернул руки от палантира, обхватил ими струю пламени, та начала извиваться подобно толстому змею. Какое-то время он боролся со змеем, Креахус вливал в свое творение всё больше и больше силы, но похититель и не думал сдаваться. Напротив, он словно становился сильнее и выше ростом с каждой секундой боя, Креахус же таял и уменьшался ростом. Все походило на то, что змей из темного пламени перекачивал энергию от вождя к неизвестному магу, подумал Эландер. Креахус тоже это понял, рванул пламенного змея на себя, похититель выпустил того из рук, пошатнулся. Креахус выкрикнул несколько отрывистых слов и колдовства стало настолько много, что Эландер выгнулся дугой и его бурно вырвало. С трудом ворочая внезапно ставшим непослушным телом, он отвернулся от магической битвы, будучи не в силах терпеть захлестывающий его потом темного колдовства. Волна за волной магия захлестывала его, разум Эландера слабел после каждого удара, и наконец всё закончилось.

Уже почти теряя сознание, он увидел, как над ним склонилось смутно знакомое лицо. Незнакомец что-то сказал, но Эландер не смог уловить смысла в обращённых к нему словах. Подбежал ещё кто-то, вдвоем они схватили Эландера и потащили прочь. Он мотался в их руках безвольной тряпичной куклой. На мгновение они остановились, ему зажали нос, он рефлекторно открыл рот и неизвестный влил туда обжигающую жидкость. Она стекла в желудок жидким огнем. К Эландеру мгновенно вернулось нормальное зрение, он вновь увидел мир привычным, а не затянутым колдовским туманом. Над ним склонилось знакомое лицо в крупным носом-картошкой. Берехтель.

– Живой, – он не спросил, а констатировал факт.

– Худшее позади, мы едва успели, – ответил ему незнакомый голос, – Ещё б немного, и его не спасать, а добивать бы пришлось.

Тело Эландера снова подхватили и потащили. Теперь он видел, что орочье стойбище пылает. С южной стороны огня было меньше, оттуда доносились звуки битв: яростные крики, человеческие и орочьи, лязг клинков и стоны боли раненых и умирающих. Эландера уносили подальше оттуда. Вскоре его взвалили на спину нервно перебирающего ногами скакуна, кто-то затрубил в рог, и конь рванул с места в галоп, взметнув песок копытами.

Они скакали весь день, изредка останавливаясь чтобы сделать глоток-другой воды. К губам Эландера бурдюк подносил мужчина, укутанный с головы до ног, и этим похожий на орочьего вождя. Жара стояла страшная, воздух был совершенно сухим, пить хотелось ужасно, но водонос отбирал бурдюк едва Эландер делал пару глотков слегка солоноватой воды. И снова они скакали по пустыне. Ближе к вечеру, когда нещадно палящее солнце коснулось линии горизонта, он достигли небольшого оазиса, обнесенного стеной в два человеческих роста. Их впустили внутрь, отворив тяжёлые ворота, расположенные между двух глинобитных башен, охраняемых вооруженными луками и копьями людьми. Эландера спустили на землю, он с немалым трудом поднялся на ноги. Берехтель жестом дал ему понять следовать за собой к костру, у которого они и расположились на ночлег. К ним присоединился молодо выглядящий очень светлокожий черноволосый человек, выражение лица которого говорила о любви его обладателя к шуткам, смеху и дружеским посиделка. Он дружески улыбнулся Эландеру, протянул фляжку. Эландер сделал глоток. Та же самая обжигающая жидкость, которая помогла ему вернутся в реальный мир из колдовского тумана. Человек сделал странный жест рукой, сказал что-то на непонятном языке и удовлетворенно улыбнулся.

– Я ж говорил, работает моя микстурка, – произнес он, ни к кому не обращаясь. Эландер вопросительно посмотрел на своего приятеля. Тот откашлялся и сказал, указав рукой на незнакомца:

– Это Туорлис.

– Чёрный маг, – вставил черноволосый и улыбнулся ещё шире. Протянул Эландеру прутик с наколотым на него куском мяса. Эландер принюхался. Копченое. Протянул его к огню – разогреть.

– Черный маг? Прям один из выживших слуг Саурона? – Эландер хотел изобразить сарказм, но прозвучало неубедительно. Возможно, потому что его голос явственно говорил о том, что его владелец изможден, и устал настолько сильно, что уже не способен удивляться и иронизировать.

– Да, я черный маг и нет, я не из слуг Саурона. Я верноподданный Государя Элессара. Знаком с ним лично ещё с тех далеких времен, когда он был просто вождем малочисленного племени, известного как северные следопыты. Я вообще-то сам из них. Слыхал о таких?

– Не доводилось, – буркнул Эландер. Хотя на самом деле он много раз слышал, что как только Государь Элессар сел на давно пустовавший трон в Минас-Тирит, он привел во дворец отряд личной охраны, состоящей из очень рослых никому ранее не известных людей, да и на наиболее значимые направления частенько присылал своих личных представителей. Он прикинул рост Туорлиса. Похоже, шести футов в нем точно нет.

– Ну, не велика беда, я расскажу. Наш вождь не любит распространяться о нас, но тебе, я думаю, кое-что рассказать можно. Видишь ли, наши предки долго воевали с королевством Ангмар. Им управлял тот, кого доблестная дочь короля Теодена сразила на Пеленнорских полях.

– Ага, сразила она, как же. Примерно так же сразила, как барон убивает оленя, когда тот загнан, на рога ему накинуты арканы, а куда бить покажет егерь, – говорить с набитым ртом неприлично, но Эландер не смог удержаться.

– Посмотри на это по-другому, – вновь широко улыбнулся маг, – Королю-Чародею было предсказано, что его не убьёт смертный муж. Он считал, что его убьёт бессмертный, потому опасался вступать в рукопашный бой с эльфами, а его во время битвы за Минас-Тирит вывели прямо на девушку, замаскированную под мужчину. Между прочим, это организовал лично Элессар с помощью его соратника из полуросликов. Так что не всё так как кажется. Взять, к примеру, меня. Я потомок древнего рода, не так уж сильно уступающего в знатности и древности роду самого Государя. И при этом я действительно черный маг. Спроси меня: как так случилось?

Эландер в это время жевал кусок мяса, и не мог говорить, а просто промычал что-то невразумительное. Маг расхохотался.

– Как я уже говорил, наше племя воевало с Королем-Чародеем. Воевало веками. Часто случалось так, что удерживаемый нашими предками замок стоял в лиге от их замка. И в обоих замках сидели представители древних нуменорских семейств, доводящихся друг другу родственниками. Случались и перебежчики, что вместе с землями и войсками переходили на сторону наших врагов. Какой, по-твоему, из этого можно сделать вывод?

Эландер молчал.

– Вывод таков: с той стороны тоже случались перебежчики. И мы их принимали. Мой род восходит к одному из таких перебежчиков.

– Заражение тьмой необратимо, – глухо произнес Эландер. Он выплюнул непрожеванное мясо в костер, – Назад пути нет.

Туорлис усмехнулся, но как-то по-доброму, сочувствующе:

– Ты ведь чувствуешь темное колдовство, правда? Потому ты и стал лучшим из тех, что ходят в Мордор?

– Чувствую.

– Я в начале разговора произнес небольшое темное заклятьице. И ты этого не почувствовал. Хотя, после того что с тобой сотворил Креахус – я его убил, кстати, так что можешь считать себя отомщенным – ты стал настолько чувствителен к тьме, что вот-вот должен был соединиться с ней, и стать её орудием. Но пока не стал.

– Твое зелье помогло, – догадался Эландер.

– Верно, – кивнул Туорлис, – оно называется малторон.

– Оно излечивает от заражения тьмой!? Так зачем же тогда держать его в тайне? Это сколько же хороших воинов можно было спасти от эльфьих застенков и казни!

– Не горячись так. Для начала, заражение тьмой действительно необратимо, малторон лишь замедляет его. Очень надолго замедляет, и для тебя, к примеру, всё кончится хорошо. Придет время, и ты умрешь своей смертью, так и не поддавшись тьме. Если будешь принимать малторон и, если тебя не убьют разумеется. А вот я не доживу до старости. Если меня не убьют враги, со временем настанет такой момент, что малторон перестанет справляться. Тогда меня убьют свои же, чтобы не дать мне переродиться. Так происходит веками с представителями моей семьи. Мы, так сказать, зло на службе у добра. В общем, вот тебе фляжка, пей по глотку в месяц. Пока хватит. Будут сны странные беспокоить, скажешь мне.

Сказав это, он ушел спать в палатку, оставив Берехтеля наедине с Эландером.

Здоровяк вымучено улыбнулся.

– Когда я вернулся в крепость, там уже были эти. Оказывается, до них дошли слухи о том, что ты чуешь тьму. Хириль донесли, не иначе, они ведь работают на Государя. Собрали команду, отправились тебя выручать. Там тебя уже поджидает уютная камера и добрый дознаватель. Я думал, выручу тебя с их помощью, а потом мы вдвоем сбежим. В Дейл, или ещё куда. Да хоть в Умбар. Мы сейчас, как сам понимаешь, в кхандской крепости, кроме них через пустыню никто не пройдёт. Не знаю уж, что им пообещали люди Государя, но кхандцы нам помогают на совесть. Однако ж, я сумел подобрать к одному из них ключик. Сейчас по ту сторону стены нас ждет два отменных кхандских скакуна, а часовой на стене отвернется, когда мы будем через неё перелазить.

– Ты готовил побег?

– Да, готовил.И Вала видят, я до сегодняшнего вечера не знал, что ты теперь привязан к ним.

– И я не знал.

Эландер посмотрел на фляжку с малтороном. Повернулся на восток, потом на запад. Нет. Ничего, совершенно ничего не чувствует. Никакой тьмы. Впрочем, Вала с ним с этим чувством. Зато теперь нет того гнетущего ощущения что тьма внутри него.