Телепорт.ru

Глава 16

Сегодня у нас опять довольно расслабленный день: вчера коломенские, наконец-то согласовав все основные тезисы будущего отчёта, свалили домой. Ну и у нас народ выдохнул, все (или почти все — вниз я не ходил, в лабе может и сидеть сыч какой-нибудь) нашли повод для того, чтоб устроить внеплановый выходной.

Всё-таки, некоторое напряжение между “нынешними” и “бывшими” имеется, имеется. Правда, понял я это только когда оно вдруг исчезло — в Коломну утянулось, вместе с раздражителями. И это ведь меня-то касается в меньшей степени: например, в работе над отчётом я вообще никакого участия не принимал, да и до того — так, краем, общался преимущественно со своими. А вот Либанов? Остальные парни? Что там говорить, если уж даже наш титановый… не, титанический! профессор объявил, что сегодня будет отдыхать! Короче, сложная это штука — конкуренция. Для дела, может, и хорошо, а вот для конкурентов — совсем не факт.

Дома, однако, делать тоже особо нечего — Лина по-прежнему днюет и ночует в Питере, правда, грозится на днях вернуться. И “навести уже у вас там порядок”. Это да, конечно, порядка у нас тут маловато…

У нас тут — это, например, здесь, в “перспективной”. Хорошо ещё, что не курит почти никто! А то бы наверняка все углы бычками засыпали, как пить дать. Но вот в остальном — так себе картина, сказать честно: мусорное ведро погребено под кучей скомканных обёрток от разнообразной решительно неполезной еды, пустых банок и бутылок. На столе тоже бардак, хотя вроде пустого нет ничего — просто наставлено всякого, что “не пригодилось”. Нетипичные мы всё же сабантуеры — вон, пиво даже стоит, неоткрытое. Два. Три! Везёт, что грязной посуды нет — когда-то давно мы всей командой принесли страшную клятву, что ничего серьёзнее бутербродов тут есть не станем. Пока держимся.

Я, вообще-то, если честно, надеялся застать тут Либанова. Рассчитывал на неспешный необязательный трёп “за жизнь” — всё равно работать не получится, а больше делать нечего, и ему — тоже. Алины-то нет, и понятно, что точно не будет больше, так что, он теперь свободен как ветер в поле. Но он, похоже, спит, гад такой.

Вяло полистав на планшете старые “соседские” дайджесты по Телепорту и отметив, что мои изыскания в Норильске никакого освещения не получили, я вздохнул и собрался тащиться на улицу — хоть прогуляюсь. Но не судьба: в скважине заворочался ключ — понятно, без малейших шансов на успех, и так ведь открыто, а потом в коридоре явственно выругались и в лабу шагнул тот самый, что на помине лёгок. А я лёгким нажатием выделил для себя мысль, что Либанова я узнал по голосу ещё до того, как он открыл дверь. Так себе у нас тут звукоизоляция.

— Так и знал, что тебя тут найду! — с порога безапелляционно заявил завлаб.

— Ну а где ж меня ещё искать, — пожал плечами я. — Хотя, дома проверить всё же стоило — вдруг я тупо сплю? Да и вообще, мог бы просто позвонить и сразу расставить все точки над i.

— Да щас, конечно, — отпарировал Либанов. — Позвонить — это, в твоём случае, позволило бы всего лишь узнать, что у тебя с телефоном: выключен или “вне сети”?

— Ну, ты уж прям… — смущённо пробормотал я, вытаскивая телефон из кармана. Ну да, блин, так и есть — сел, зараза…

Однако, виниться я не стал, сделав морду кирпичом — начальник я тут, или погулять вышел?

Либанов считал это в момент, хмыкнул и, достав из кармана пауэрбанк, предложил:

— Пошли пройдёмся? Тут, по кругу. Чтоб эти… не возбуждались. А телефон вот на зарядку поставь пока.

— Что-то серьёзное? — спросил я, вставая.

— Да не, — поморщился Андрей, — так, жиром чтоб не зарастать. Да и смотреть тут, — он не без некоторой брезгливости огляделся, — не на что. Неэстетично. Насвинячили, блин, как черти! А уборщица будет только завтра.

— Завтра? — переспросил я. — Почему именно завтра?

— Совсем ты без супруги из бренного мира выпал, — хохотнул Либанов. — Воспарил, так сказать, над юдолью скорби земной. Завтра — потому как сегодня выходной! Воскресенье!

Вот те на. А я-то думал — народ так, внепланово свалил… А оно вот как, оказывается.

Пока спускались по лестнице, я коротенько обрисовал Либанову свои впечатления от поездки на Север.

— То есть, они там, получается, используют свою станцию в качестве дешёвого аэропорта? — сосредоточенно спросил завлаб. — Как-то это… скучненько. Никакого полёта мысли!

— Да нет, почему? — возразил я. — Им просто не дали всего, на что они нацелились, вот и пришлось стрелять по всем целям из одного ружья. Тему с внутридневными потоками они проверяют — как раз на том ГОКе, где станция. Только вот знаешь что? Они прям с ходу налетели на проблему, о которой мы и не подумали даже!

Либанов растянул губы в кривой ухмылке:

— На давай, жги!

Я, выдержав надлежащую паузу, выдал:

— Акклиматизация!

Не дождавшись от меня продолжения, Андрей просто вопросительно пожал плечами.

— Оказывается, есть проблема такая: при резкой смене климата организм с ума сходит. На день. Или больше даже. Доктора рекомендуют по возможности где-нибудь в середине маршрута на сутки останавливаться, если из зимы в лето переезжаешь. А тут — два раза в день! У нас тут сколько — градусов 15 сейчас, да?

— Наверное, — ответил Либанов, поглядев на небо.

— Вот. А там было минус 10, когда я там был. Прикинь, разница? И это ведь не самолёт даже, 10 минут зазор по времени! Да каких минут — секунд!

— Ну, секунд — это в помещении только если. Не минус же у них там на станции? Топят же, наверное? — рассудительно возразил завлаб.

Пришлось кивнуть.

— Во-от. А если от улицы до улицы считать, со всеми паузами в процессе — то это уже час. Да я больше скажу: вот ты когда наружу зимой выходишь — там сколько перепад? Меньше разве? Больше: дома плюс 20, на улице минус столько же, итого 40 градусов дельты. И ничего, никто на акклиматизацию не жалуется!

— Ну не знаю тогда, — согласился я, скрепя сердце. — Но проблему такую они упомянули совершенно всерьёз. Главное, что у них истории-то ещё нет никакой, чего там они станцию-то используют — месяца нет ещё! А народ уже болеет вовсю. И ведь никак их в симуляции не обвинишь — им же первым это невыгодно!

— Не знаю, не знаю, — неопределённо пробормотал Либанов.

До поворота дошли молча. Стоило только нам завернуть за угол, как в глаза бросилась “группа в полосатых купальниках”, то есть, в камуфляже. Они паслись поодаль, чтоб не мозолить глаза, но быть рядом. Когда мы вышли на прямую с ними, бойцы сразу же шустро двинулись вперёд, основное ядро тут же спряталось за поворотом, в конце тротуара остался только один дежурный, поглядывающий по очереди то на нас, то на своих товарищей.

— Видал? — кивнул на него головой Андрей. — Пасут, сволочи…

Я хотел возразить насчёт “сволочей”, но не успел: он резко поменял тему.

— Ну так и чего они, отказываются от маятниковой миграции?

Пришлось сосредоточиться.

— Как я понял, нет. Пока они только ищут оптимальный вариант, к тому же, проблемы с акклиматизацией не у всех — больше половины тестовой группы отлично ездит туда-сюда каждый день.

— Ну, так это же решает вопрос, разве нет? — с явным облегчением воскликнул Либанов.

— В какой-то мере да, но, конечно, хотелось бы, чтоб такую возможность имели все. И никакие бабки на кухне не шептали, мол, ты чо, не вздумай, здоровье, болезни, загинешь во цвете лет…

— Ай, — отмахнулся он беспечно, — бабки всегда найдутся, сам знаешь. Если хотя бы половина трудоспособного населения сможет жить в условном Белгороде, а на работу мотаться в условный Норильск — это принципиально меняет весь трудовой уклад в стране!

— Да вот я подумал — а точно оно надо, “принципиально”?

— Точно, — решительно рубанул рукой Либанов. — Это ж какая экономия — ты представь только! На одном отоплении, на строительстве жилья, на снабжении! Детские сады, школы, больницы! Представляешь, сколько стоит это всё построить и содержать в вечной мерзлоте?

— Ну да, — был вынужден согласиться я, — есть такое дело. Прикидывали же — централизация позволит сохранить процентов 10 от социального бюджета, минимум… Но вот эта акклиматизация всё портит! Они, правда, там нашли частичное решение…

Уже собравшийся было возражать Либанов остановился и заинтересованно взглянул на меня:

— Да? Ну-ну, и какое же?

— Это ещё неизвестно, толком данных нет пока, — предупредил я. — Они народ гоняют на короткую вахту, между выходными. У них же там сокращённая неделя у всех, типа вредное производство, я не вникал… Так вот народ приезжает на свои 3 или 4 дня, пашет, ночует в общаге по три рыла на квадратный метр, а на выходные — домой, к семье! Эти вроде совсем не болеют.

— Так оно и ничего, наверное, не? — неуверенно спросил завлаб.

Я пожал плечами.

— Это у них надо спрашивать будет, когда всё устаканится. Но, судя по тому, что они не только не отказываются от станции, а наоборот — при любом удобном случае плачутся, что хотели три, а получили только одну, пользу от Телепорта они видят, и вполне ощутимую.

— Да это-то понятно, — с досадой ответил Андрей. — Ну кто будет против возможности добраться до любой точки страны за 5 тысяч рублей? При том, что у них там, небось, единственный рейс есть — на Москву! Раз в неделю! И билет стоит тыщ 30! В одну сторону.

— Ну, это ты, брат, хватил, — посмеялся я. — Уж не раз в неделю точно. И рейсы не только на Москву, ещё Красноярск есть железно — краевой центр же.

— Ага, — ядовито ответил Либанов. — Это прям большая разница, из Норильска — да в Красноярск! Буквально сразу из аэропорта — на пляж!

— Ну, не только же на пляж люди ездят, — я попытался воззвать к голосу разума, но Андрей отмахнулся:

— Да зачем бы ни ездили: 5 тыр, под полсотни маршрутов по всей стране и полчаса на любой рейс — это по-любому лучше, чем было!

— Там станция не в городе, до неё так-то ещё добраться надо… — начал я, но прервал меня не готовый отпарировать Либанов, а звонок телефона.

— Здравствуйте, — сказал я в трубку, а Либанову прошептал одними губами: “Ивлев”.

— И тебе не хворать. Смотрел ночью? Нет? Ладно, а экстракт хоть читал уже?

Покрутил в голове все события вчерашнего и сегодняшнего дней, но ничего не придумалось.

— А что я должен был читать? Смотреть? — осторожно переспросил я, держа трубку несколько на отлёте и с опаской глядя на экран, как будто там должны были немедленно вывести какой-то взрывоопасный текст.

— Ну так зайди на сервер и посмотри! — гаркнул Ивлев так, что я даже поёжился. — Не пропустишь. Он там сверху прям в списке. “ООН” бюллетень называется. Вы же с Либановым там?

Я согласно угукнул.

— Вот вместе и читайте. Теоретики хреновы!

Андрей, видимо, услышав свою фамилию, вопросительно дёрнул подбородком, на что я скорчил неопределённую гримасу.

— Давай, в темпе вальса, — уже смягчаясь, закруглился генерал. — Было бы очень, — тут он надавил голосом, — очень хорошо, если б вы предложили что-то полезное! Не прощаюсь! Жду звонка! Сегодня!

Я скомкано пообещал “вот прям щас, не откладывая” и положил трубку, пока генерал не распалился заново. Интересно даже — что там такое, в этом бюллетене чёртовом!

-*-*-

Файл действительно красовался в самой голове списка. Содержимое оказалось несколько… неожиданным: вчера на заседании ООН несколько стран вынесли на обсуждение резолюцию про наш Телепорт! Я читал и не мог поверить глазам — они потребовали предоставить им доступ к технологии! “Равноправный” и “справедливый”, как там было написано.

Улыбка у меня вышла настолько кривой, что заболели скулы, но изменить гримасу не получилось. Медленно повернул голову, увидел Либанова с такой же перекошенной рожей и в который раз пожалел, что на противоположной стене нет зеркала — вот сейчас оно наверняка было бы очень кстати. Никакой аттракцион не нужен!

— То есть, мне не показалось? — хрипло спросил он.

— Только если нам обоим сразу, — таким же голосом каркнул я.

И мы одновременно заржали вдвоём.

Читать мы первоначально кинулись, едва войдя в кабинет, стоя, склонившись над столом и периодически дурашливо толкаясь плечами. Теперь же, когда первый голод был утолён, стало можно сесть и вчитаться уже основательно. Либанов даже взял лежащий на столе планшет, чтобы не тесниться у одного экрана вдвоём, и мы одновременно погрузились в не особенно-то и длинный текст. Лично я читать полный протокол заседания поленился, только бегло просмотрел список выступавших: ну, наш “ответчик” — понятно, а в “обвинителях” кто? Первым, ясен день, выступил представитель США, а англичанин подавал реплики по ходу и, когда американец иссяк, тут же инициативу подхватил. Дальше — японцы (предсказуемо), Франция, Китай. Китай? Что? И ты, Брут?!

Вчитался — ффу, отлегло: китайцы высказались против, если коротко. Что там дальше у нас? Пакистан! Вот это номер. Этим-то чего надо? Сосредоточился снова — зря, ничего оригинального, перепевки выступления англичан: обеспечить, открыть, международные инспекторы, наблюдатели, “возможно недопустимое неконтролируемое перемещение войск”. Ну, это понятно, в принципе: куда ж ещё этим грести, как не в сторону волшебного острова? Как были колонией, так и остались, даром, что ядрёну бомбу сумели где-то украсть.

Дальше посыпалась всякая мелочь — этих даже читать лень, понятно, что всяких макак по джунглям насобирать можно до чёрта, ну их. Резолюция-то где — в конце? Во, точно. Погнали. “Опубликовать результаты исследований, как это принято в цивилизованном мире”. “Обеспечить равноправный справедливый доступ к технологиям, критичным для гармоничного развития человечества”, так, ясно. “Коалиция государств под эгидой ВТО” — эти-то тут при чём? “Договор об обычных вооружениях в странах Европы” — везде им оружие чудится… накаркаете ведь! О, старое доброе “всемирное потепление” приплели! Точнее, понятно, борьбу с ним.

Короче, резолюция из разряда “что было ваше — должно стать наше”. Что с голосованием? Ну, понятно: вето от России, курите бамбук, ребята! Китай и ещё несколько стран против, редкими пятнами желтеют “воздержанты”, а остальные дружной бандой жаждут комиссарского тела.

Вот это да! Чего угодно ожидал, только не этого!

Посмотрел на Либанова, а он смурной, чернее тучи.

— Ты чего? — спросил я обеспокоенно.

— Понимаешь, — вздохнул завлаб, — я ж учёный… Я воспитан на том, что знание — оно превыше всего! И никто не должен сидеть на научном прорыве, как Гобсек! А вот читаю я этот борзый бред, вспоминаю генеральский звонок, и чудится мне, что всё строго наоборот будет…

Я попытался вставить словечко, но он резко-повелительным жестом меня заткнул:

— Да понимаю я всё! Понимаю! Просто я-то хотел чего? Человечество вперёд толкнуть! Вперёд, понимаешь? Цивилизацию! Хоть немножечко! Счастья всем, даром! А в итоге, чую, запрут нас, с тобой вместе, в уютной камере. Оборудованной по последнему слову науки и техники. И ключ выбросят.

Он махнул рукой и наклонился над своим экраном снова.

Я сосредоточился, подбирая слова.

— Извини, но вообще-то ты не прав. Не мне тебе рассказывать, конечно, но вот скажи — ты хорошо помнишь историю института, которым так гордишься? Не подскажешь, какова была главная цель его создания? Зачем это вот всё вообще? Скажешь, для того, чтоб с мировым сообществом делиться, что ли? Или я чего-то не знаю, и материалы по той самой бомбе кто-то опубликовал?

— Нет, — медленно ответил Либанов, снова подняв на меня глаза, — не скажу. Не для того, чтобы делиться. Но! Это было тогда! Ты хочешь как тогда? Я нет! Мне нравится то, что случилось! Что произошло! Я за прогресс! Развитие! Я не хочу занавес опять! Не хочу допуск!

— Ещё скажи — он у тебя был, — криво усмехнувшись, вставил я.

— Не было! — рубанул завлаб. — И лично я желаю, чтоб так оно и оставалось! Я хочу читать журналы со всего мира! Публиковать статьи! На конференции ездить! Общаться! А у нас? Какие конференции, к маме? Нас месяц уже как в соседний кабак не пускают без конвоя! А теперь что — совсем всё? Шабашка? Навсегда?!

Он шумно выдохнул, махнул рукой, будто отгоняя назойливую муху, и уставился в стену напротив.

А я… я сидел, и не знал, что ему сказать. Спорить? Так я сам с ним во многом согласен. В первую очередь — по вопросу “уютной камеры”! Да и как мне спорить — я-то не он, у меня нет этого вот “знание — превыше всего”, но чисто интуитивно я понимаю, что тут возразить трудно. Да и вообще, мне с ним бодаться — примитивно образования не хватит… А если с ним соглашаться, так это совсем уж страшновато: тогда ведь надо делать что-то. Не знаю… бежать куда-то? А куда? Как? И что там делать? В Штатах я уже бывал, и как-то ни разу не скажу, что мне понравилось! В Испании вот разве что неплохо было… так ведь и там меня в покое не оставят! А уж Либанову там точно чистый тупик — никто ему там никакой наукой заниматься не даст. Либо украдут и заставят клепать те же Телепорты, в такой же ровно камере, либо будет тихо посуду мыть в рыгаловке на пляже.

О! Я знаю, что нам сейчас надо!

Я толкнул Либанова локтем и заговорщически прошептал:

— Андрюха! А пошли в “термос” пошепчемся! Я тут на днях такую штуку запробовал — в космосе! Ты не поверишь!

И — о, чудо! Глаза напротив разом пыхнули тем самым, уже хорошо мне знакомым маньячистым огоньком.