Телепорт.ru

Глава 27

Когда мы спустились и ввалились в “термос”, я даже не стал проходить вглубь комнаты. Кое-как дождался, пока Либанов запрёт дверь, включит свою аппаратуру и, не давая ему сесть, выпалил:

— Этого!

Он воззрился на меня недоумевающе, так что пришлось объяснять:

— Он сказал: “Судьба этого Центра будет решаться”. Этого, не нашего! Он нас уже списал! Они списали!

— Да это ещё ладно… — попытался вставить свои пять копеек Либанов, но увидев, что я чужую боль воспринимать пока не готов, тяжело вздохнул и согласился: — ну да, “этого”. Да, списали. А что, ты только сейчас понял?

Да, я понял только сейчас. И мозг тут же зашуршал в поисках… не знаю, опровержения, что ли: ну не могли они так с нами! Мы же… всё! Детектор, сам телепорт, пассажирский, грузовой, теперь вот в космос нацелились… Или могли? Посчитали, что мавр сделал если не всё, то всё самое важное, и может быть свободен? Точнее, несвободен, ха-ха. И кадр с опытом этого самого “несвободен” у них под рукой, и мне его как раз и показали, чтоб не думал о себе много лишнего.

Постепенно я успокоился и обнаружил, что Либанов сидит напротив и внимательно смотрит на меня.

— Извини, задумался. Ты что-то сказать хотел? — примирительным тоном спросил я.

— Да. Подпол проговорился — ты не заметил?

Я только пожал плечами в ответ. Ничего я не заметил, если честно.

— Он про Диму сказал “тоже родственники за границей”. А “тоже” — это у нас только профессор, если персон в зоне повышенного внимания брать.

— А у него? — несколько бессвязно спросил я.

— У него, — кивнул Андрей. — У него там, считай, все. И где! Сплошь вероятный противник, да из категории самых-самых, если понимаешь, о чём я. Два сына — оба физтехи, кстати, один на курс младше меня учился — и дочка.

— Дочка тоже физтех? — невпопад спросил я.

— Физтешка, — поправил Либанов, — нет, она вроде МГУ заканчивала. А вот муж её — опять из наших, лет десять как в Калтехе преподаёт, — и, заранее предупреждая мои глупые вопросы, пояснил: — это в Америке, в Калифорнии. Сам проф к ним ездил чуть ли не каждый год, а жена его, насколько знаю, и сейчас там — у них внучка родилась, помогает с маленьким. Старший сын тоже в Штатах, младший — в Англии, то есть, сплошь наши лепшие друзья, если ты понимаешь, о чём я.

Но меня так просто не взять, тупых вопросов у меня ещё много.

— И что это всё значит?

— А то, — Либанов со вкусом отпил воды. Настолько вкусно, что захотелось взять тоже, но я побоялся спугнуть какую-то начавшую смутно вырисовываться мысль и остался на месте. — Если уж начали такие вопросы поднимать, то не удивлюсь, если сидит сейчас наш профессор в Матросской тишине, в самой дальней камере. И надо нам тогда вертеться как можно шустрее, если не хотим, чтоб его там инфаркт хватил. Вследствие, конечно, давней и запущенной болезни сердца.

— Не верю, — тихо сказал я, внимательно глядя ему в глаза.

Взгляда Либанов отводить не стал, только засопел сердито.

— Сам не хочу, как ты понимаешь! — сердито ответил он. — Но и так оставлять это дело тоже как-то… не по-человечески. Короче! Есть вариант один, мы тут договорились заранее… только в инет сходить надо, чтоб никто не отследил. Сможешь?

Смогу ли я? Ха! Я всё могу.

-*-*-

Оказалось, не всё.Нет, я-то сделал всё, что требовалось — быстренько смотался всё в тот же московский лесопарк, отправил сообщение в оговорённом формате на нужный форум, даже честно полчаса ждал ответа, переминаясь с ноги на ногу — холодно. Только вот реакции не последовало. Пришлось возвращаться…

— Да нормально всё, — успокоил меня Либанов, развалившийся на кресле в моём кабинете. — Он-то так не может, прыг в сторонку — и пиши чего хочешь, никто уже не отследит. Сутки точно придётся ждать, если не больше. Может, у него вообще телефон в руках в неделю раз…

Ждать. Сутки. Или неделю! “Мы”, может, и можем, а вот я — как-то не факт.

Я вскочил и принялся нарезать круги по комнате. Либанов наблюдал за мной с каким-то отеческим выражением на лице.

И тут зазвонил телефон. Не мессенджер, как уже стало в этом кабинете привычным, а старый добрый телефон. Мобильный. Мой.

Я посмотрел на него с опаской, перевёл взгляд на Андрея. Тот побудительно махнул рукой — мол, чего тормозишь?

Звонил тот же Данилин боец, вот бы вспомнить, как его зовут. Похоже, он тут за старшего остался, пока Ивлев с Данилой в отъезде.

— Алекс, ты сейчас как, в рабочем состоянии? Генералу несколько человек до зарезу нужны, там, в Китае. Срочно. Очень надо. Поможешь?

— Несколько — это сколько? — зачем-то уточнил я.

В трубке коротко рассмеялись.

— Несколько — это больше одного-двух и меньше десяти.

Тоже мне, язковед нашёлся.

— Не волнуйся, мы всё про ограничения и требования помним, не в первый раз. Да я и сам… ходил.

Тут я вспомнил — да, вроде было что-то такое, отправлял я кого-то похожего пару раз… ночкой тёмною. И как бы не с автоматом наперевес.

— Так что, поможешь? — спросила трубка.

— И как вы это видите технически? — сдался я.

— Данные по выходу сейчас пришлём в мессенджер. Люди подъедут на вашу территорию через… сорок минут.

— А их пустят? — я поддал сомнения в голосе.

Данилин помощник опять хохотнул.

— Про это не волнуйся.

Мы толком не успели даже посмотреть пакет с фото и видео из нашего посольства в Пекине, как в дверь отчётливо постучали. Артемьев. Надо же — стучится! И рожа — как будто лимон съел. Та-ак, это “ж-ж-ж” неспроста…

— Откуда отправлять будем?

— Будем? — довольно резко встрял Либанов.

— Ну — “будете”. Хотя, ты-то тут, как я понимаю, тоже не при делах, — не преминул поддеть его подпол.

А мне в голову пришла неожиданная мысль, да такая, что я аж прямо задохнулся! Но быстро совладал с собой.

— Вообще-то, далековато, — изо всех сил демонстрируя деловитую задумчивость, сказал я, беспорядочно листая фотки. — Наверное, есть смысл из лабы открываться. И то — не факт, что получится.

— Погоди, — недоверчиво уточнил Артемьев, — ты ж в Южную Америку открывал! Сам!

— Ну так там место специально подбирали, для станции. Чтоб “окна” получше держались. И перейти я мог плюс-минус километр от позиции, ничего страшного. А тут не я сам-один иду, а портал держать, для группы! И с точностью позиции выхода в метр! Намного сложнее. Без оборудования не обойтись.

Артемьев развивать тему дальше не стал, только фыркнул зло, развернулся на каблуках и вышел. А Либанов ещё и крикнул ему в спину:

— И Диму пусть сюда везут тоже!

Артемьев даже оборачиваться не стал, только буркнул из коридора:

— Сами ему звоните.

Когда дверь закрылась, Андрей посмотрел на меня с, надеюсь, восторгом в глазах и предложил:— Пока это всё тут не завертелось, предлагаю пообедать.

— Только за Линой сходим сначала, — выдвинул условие я.

Возражающих не нашлось, и мы двинули. И знаете — как-то дела вдруг стали налаживаться! И народ в коридорах ожил и засуетился, и бойцы на КПП перед выходом из здания перестали казаться хмурыми киборгами, и осенние тучи сразу куда-то разбежались.

Я вдохнул полной грудью, запрокинул голову, захотелось заорать что-то бессвязное, но удержался. Крутнувшись, я увидел, что Либанов прилично приотстал, остановился и говорит с кем-то по телефону. С непонятным выражением на лице. Заметив, что я смотрю на него, он зашагал в мою сторону, и, уже подойдя вплотную бросил в трубку:

— Сейчас, погоди… Сам ему скажи, — и протянул телефон мне.

— Алло, — осторожно проговорил я.

Вот терпеть не могу сюрпризы! Даже приятные. Впрочем, по лицу Либанова — теперь уже однозначно хмурому — было понятно, что этот конкретный сюрприз приятным окажется вряд ли.

— Алекс, ты меня извини, — донёсся из динамика голос Димы, — но я с вами работать больше не буду.

И трубку положил, зараза.

Ну что — растём. Отрицательно. Изо всех сил.

-*-*-

Либанов с обеда умчался буквально через пять минут, наскоро похватав второе, не жуя и даже не глядя. “Надо всё включить-проверить, раз уж такая маза образовалась”, — выпалил он уже на бегу.

Ну да, понятно, соскучился человек — сколько уж в собственной лабе дальше двери не бывал?

Зато мы с Рыжей оторвались на славу. Как-то сегодня и повара в столовке расстарались, и закупщик, вопреки обыкновению, жадничать не стал, привёз аж три вида десертов противу одного привычного, да какие! Корзиночки песочные с фруктами и кремом, ром-бабы и эклеры! Я даже выдвинул теорию, посмеиваясь, что это изобилие из-за намеченного визита. Видать, кто-то важный будет!

— А что, если… сам?! — с придыханием спросила Рыжая, перегнувшись через стол.

Я не удержался и дунул на огненную прядку, выбившуюся из причёски и нахально свисающую на нос. С едва заметными веснушками.

Рыжая фыркнула возмущённо и глазами поторопила меня: мол, давай, соберись, не отвлекайся!

— Не думаю. Ещё было бы открытие — тогда может быть. И то — видишь, в Венесуэлу не поехал. Я, кстати, вообще не уверен, что его в наш портал пустили хоть раз. Вон у нас как Артемьев лютует, а у него там охрана в сто раз паранойей должна быть. Параинойей. Параноей. Тьфу.

— Более параноидальной, — внесла свою лепту Лина.

— Или так, — я спорить не стал. Да оно так и лучше, наверное. — Ставлю на генералов каких-нибудь. В Венесуэле, например, военных куча — авиаполк, дивизия десантная, артиллерия, морпехи, корабли в порту стоят… Здесь то же самое будет, наверное.

Рыжая скептически скривилась, но спорить тоже не стала, хоть и было видно, как ей хочется, чтоб к нам сюда, пусть ненадолго, заехал президент. Да чего там — я бы и сам не возражал. Уж на что не люблю играть лицом, но тут, со всеми нашими странными передрягами… уж не упустил бы момент! Как минимум — с Одинцевым вопрос бы поднять. Да и вообще… Только вот не верю я, что он приедет.

-*-*-

Так и вышло.Группа оказалась приемлемо компактной — пятеро, а когда я узнал, что в “окно” идут всего трое, так и вовсе возрадовался: напрягаться не придётся, за раз точно справимся. Что характерно, все трое — военные, в форме, с лампасами и золотыми погонами. Один из них — смутно знакомый моряк, двое — обычные-зелёные. Пехота. Но к нам — со всем уважением, с каждым за руку, не исключая Лину. А моряк так и вовсе к ручке приложился, чем вызвал несколько нервные смешки окружающих и лёгкое порозовение ушек предмета поклонения. Моего поклонения, если кто тут вдруг не в курсе!

Либанов, выяснив, что тоннель надо открывать на троих, тут же развил активность и принялся раздавать указания: провожающие — наверх, отбывающие — на диван в лабе, группа транспортировки — к оборудованию! Задолбал, блин, коммандер доморощенный.

Подошёл ко мне, наклонился, выдохнул:

— Тебе откуда открывать удобнее будет? Прямо из лабы? Или тут где-то попробуешь?

Надо же — и моя очередь дошла!

Понимая, что злюсь я на ровном месте, я постарался затолкать раздражение поглубже и спросил, нельзя ли вообще в соседней лабе открыться. Зря, что ли, туда люк в стену врезали? А мне, если честно, и вовсе не факт, что эта их злобная установка понадобится. Хотя, конечно, тут не до понтов, сяду в кресло, как миленький. Да и было б перед кем понтоваться?! Я этих генералов в первый раз вижу!

Тут я вновь поймал себя на том, что справиться с почти-беспричинным раздражением не могу, и разозлился окончательно. Вот же достали, гады! Ведь как всё было здорово, когда только начинали! Все работали в одной упряжке, никто палки в колёса не ставил и одеяло на себя не тянул! И отправлял я тогда таких “гонцов” чуть не каждый день. И всё было отлично! А сейчас…

Зло выдохнув, я рывком отошёл вглубь коридора.

Вот прыгнуть бы сейчас куда в горы! Вдохнуть холодного, выдохнуть резко, да с криком! Проораться, выплеснуть злость и работать спокойно — ведь из присутствующих-то как раз никто ни в чём и не виноват!

Но тут меня сзади мягко обняли родные руки, шею защекотали пушистые волосы, и буквально через несколько секунд я уже успокоился.

— Готовность минута, — бросил я разношёрстной гоп-компании, караулившей нас у входа в лабу. — Отправлять будем прямо отсюда, с пятачка перед диваном.

“Окно” открылось влёт. Генералы несколько подвисли, обнаружив прямо перед собой несколько размытый подрагивающий образ коридора явно совершенно другого здания, а вот адмирал браво, не задумываясь и не тормозя, шагнул вперёд. Ну да, ему проще, он-то уже пробовал — лицо знакомым показалось не просто так. Но и генералы не задержались, подгонять не понадобилось, даже наоборот: мне пришлось ускориться, чтоб в последний момент поймать за обшлаг кителя переходившего последним военного:

— Передайте, пожалуйста, Ивлеву, чтобы он мне позвонил.

Генерал подвис на мгновение, но потом кивнул, осторожно высвободил руку из моего захвата и шагнул в радугу.

-*-*-

Когда мы с Линой вошли в дверь кабинета, видеофон на компе уже звонил. Ничего себе — быстро они. Хорошо, что Либанов с нами идти отказался, остался облизывать свои железяки ненаглядные, раз уж ему так подфартило сегодня. А иначе — пришлось бы ещё его ждать, пока там он всё выключит. Точно бы опоздали!

А так — я вполне успел, только место своё у камеры пришлось занимать буквально в прыжке. “Мог бы и реально прыгнуть, кстати — чтоб не рисковать отбитыми об стол коленками”, — мелькнула мысль. И ушла — мне сейчас сосредоточенным надо быть.

— Ну, что там у тебя, — устало спросил генерал.

— Профессор пропал, лабы закрыты, Дима под следствием, да и все мы, считай, под арестом тут сидим. Ждём непонятно чего.

Ивлев хмыкнул, потёр пальцами виски, бросил куда-то в сторону: “Профессор”. Там кто-то невидимый зашевелился, защёлкали клавиши и буквально через пару секунд в поле зрения камеры появился раскрытый ноутбук, закрыв собой генерала.

— Читай.

Я всмотрелся. Видно было не очень, и камера не фонтан, и ноут, видимо, держали на весу, так что расползающиеся строчки прыгали в глазах. Мозг выхыватывал отдельные слова и фразы, но вот построить что-то связное не получалось никак. “По собственному…”, “С 1 сентября…”, “материальной отетственности…”, “выходом на пенсию…”, “отработки…”... Наконец глаз зацепился за фио “Одинцев И.Д.”, и я, кажется, начал что-то понимать. Уловивший это по моему лицу Ивлев перегнулся через экран ноутбука сверху, неловко проскроллил документ до конца и ткнул пальцем в середину нижней строки:

— Узнаёшь?

Ещё бы — подпись. Моя. И, как я понимаю, собственноручная и подлинная, не стали бы они так подставляться.

Но язык всё равно промямлил совершенно своевольно:

— Что это?!

Ивлев отдал ноут обратно невидимому помощнику, сел обратно перед камерой и спокойно ответил:

— Это заявление об увольнении по собственному. Подписанное.Тобой.

— Да ничего такого я не подписывал! — завопил я.

Генерал поморщился.

— Не кричи, не в лесу. А насчёт “не подписывал” — думаю, ты просто не помнишь. А вот я — помню, я видел этого вашего профессора, когда разговаривал с тобой по ВКС. Ты, кстати, когда уже научишься камерой пользоваться? Извини, но мне это детский сад напоминает… Левые люди в кадр лезут, кто хочет, тот и слушает — разве так можно? За каким чёртом тебе защищённую линию ставили тогда? Ну серьёзным делом ведь занимаемся!

Опять лекции — достали.

— Так что сейчас с профессором? — пришлось генерала довольно невежливо перебить — морали его мне сейчас без надобности.

— Не в курсе, — отрицательно мотнул головой тот. — Но могу дать тебе слово, что никто его в темнице не держит.

У меня аж гора с плеч спала — хоть так!

— А Дима, — вспомнил я. — Дима под подпиской!

— Сняли уже, сегодня с утра, — пренебрежительно отмахнулся Ивлев. И тут же весьма неприятно меня удивил запредельной информированностью: — К тому же, мне вот тут говорят, тебе уже он и не актуален вроде бы, верно?

— Верно, — медленно проговорил я, судорожно пытаясь нащупать единственно правильный ответ. — но если подписку сняли, так он, может, ещё и вернётся…

— Не вернётся, — снова отрицательно мотнул головой генерал. — Да ты и сам подумай — ну зачем тебе такой ненадёжный человек нужен? Что их — мало, математиков этих? Хочешь — мы тебе десяток на выбор подгоним, толстых, тонких, весёлых, блондинов, всяких!

— Я всякими не интересуюсь, — неуклюже пошутил я, чтобы хоть что-то сказать.

— И это правильно, — Ивлев уставил в камеру указательный палец. — так, что там ещё у тебя? Лабораторию откроют. Уже открыли, как я понимаю. Только я тебя очень прошу — давай без самодеятельности пока! Съездите лучше в Троицк, соберите там кого помоложе, погоняйте их… в пределах здания.

— А Георгий ещё, — спохватился я.

— С ним тоже всё в порядке. У него своё задание, он пока занят, — отрубил Ивлев. — Всё, мне пора. Вернусь — поговорим обстоятельно, обещаю. Пока сидите тихо!

И выключил камеру.