Телепорт.ru

Глава 22

Как ни странно, но за прошедшие три дня не произошло ровно ничего.

Мы с Ивлевым ежедневно по нескольку раз ругались. Дважды я участвовал в селекторах, один раз — в заседании правительственной комиссии, а второй… я даже так и не понял, что это за люди, но подозреваю, что сборная спецслужб, поскольку почти все участники были представлены наглухо размытым изображением.

Ну и отключили бы уж тогда камеру вовсе, что за понт? Или это только мне такое показывают, а друг друга они видят нормально? Всё равно, никакого смысла в этом шоу реально не было, поскольку ни на том, ни на другом сходняке слова мне так и не предоставили. Я даже попытался во время речи очередного нудного ФСБшника улечься на стол и поспать, но Данила, так и таскающийся за мной неотступной тенью всё это время, чуть не выпрыгнул из штанов от эдакого святотатства. Пришлось сделать каменное лицо и продолжить медитировать на экран.

Все эти люди почему-то говорили на каком-то странном птичьем языке… когда вроде знаешь все слова, но смысл — ускользает. Нет, я понял, что нас ругают. Слава богам — довольно осторожно. Но — ругают всё равно. Причём, сколько-то внятно причину претензий никто ни разу так и не сформулировал…

Рыжая все эти дни отсыпалась в номере, решив, видимо, поставить новый мировой рекорд по увиливанию от неприятностей. Лаборатории нам закрыли фсбшники, не просто взяв слово там не появляться, но и поставив внутри круглосуточные посты. Либанов тихо бесился от безделья в нашем бывшем учебном классе, поскольку все более подходящие помещения как-то неожиданно оказались кем-то заняты. Я было предложил ему — пока суд да дело — “поработать на перспективу” с подрастающей сменой, но ответом мне был настолько дикий взгляд, что даже договаривать не было никакого смысла. Данила обосновался в ивлевском кабинете, вернул часть своей банды и занял тем самым свои же старые помещения. “Перспективную” отжали под секретные нужды секретные фсбшные технари, ежедневно подтягивая туда всё новые ящики с чрезвычайно секретным оборудованием. И даже оставшееся рабочим крыло гостиницы полностью выселили, напихав туда нереальное количество разного военизированного люда. Все наши институтские кадры затаились по своим долгопским общагам и квартирам.

Всё замерло.

И только Артемьев цвёл, пах и колосился. Похоже, ему начальство выдало карт-бланш, и количество всяких подписок, инструкций и формуляров, которыми нас одолевали секретчики, исчислялось, кажется, десятками. В день. Штат ему тоже изрядно расширили, так что, мы теперь из гостиницы в “аквариум” шли буквально через строй охраны, да и вообще, создавалось такое впечатление, что Биоцентр у МФТИ отжали всерьёз и надолго. Всю еду откуда-то привозили уже готовой, централизованно. О доставке пришлось наглухо забыть, не говоря уж о том, чтоб выскочить пообедать в “Теорию”...

Самое весёлое, что от заклятых друзей тоже не доносилось ни звука. Каждый день я ждал сообщения, что американцы собрали СБ ООН и выкатили там обвинения в кровавых преступлениях с душераздирающими подробностями, но ничего подобного, даже самая что ни на есть жёлтая пресса не проронила ни словечка. Ну, насколько мы могли судить из нашего почти-заточения.

Но я-то — знал!Мы все знали. И это было тяжелее всего.

-*-*-

На четвёртый день этого дурдома Данила неожиданно не встретил меня утром у двери. Вместо него пришёл подпол, но и он не стал держать меня за ручку, только коротко глянул “сквозь” и упилил вперёд, а внутри Биоцентра и вовсе свернул куда-то, предоставив меня самому себе. Есть с утра не хотелось, поэтому я сразу поднялся к себе и обнаружил возле двери профессора в окружении охраны. Одинцев был непривычно тих и скромен, чтоб не сказать — “мялся”, потому мы вместе зашли в кабинет, где я немедленно отвлёкся на звонок генерала. И пока мы с ним в очередной раз перегавкивались ни о чём по видеосвязи, проф чего-то пробубнил, сунул мне на стол какую-то бумагу и свалил в туман.

Ивлев же на этот раз решил вынести мне мозг по максимуму. Все эти его поучения и воззвания к лучшим чувствам советского пионера мне в какой-то момент до того надоели, что я чуть не взорвался и не послал его прямым текстом, но тот, видно почуяв приближающийся надлом, спешно попрощался и вырубил камеру. Ещё несколько минут я сидел, тяжело дыша и пытаясь прийти в себя. Получалось так себе.

Видимо, поэтому в ответ на осторожный стук в дверь я рявкнул что-то среднее между “Кто?!” и “Какого … ?!” таким голосом, что стучавший затих и от намерений своих отказался. Я, однако, немедленно устыдился такому своему поведению, встал и открыл дверь сам, обнаружив там Либанова.

— Заходи.

— А ты… не говоришь сейчас? — осторожно осведомился Андрей из коридора. — А то я, может, потом…

— Поговорил уже… давай, не стой на пороге.

Сначала ноги сами меня понесли на обычное место, начальственное, но я тут же опомнился и свернул в сторону, к креслам у окна. Уж точно не перед Либановым мне бигбосса изображать… Он с видимым облегчением сел рядом и тут же свернул голову бутылке воды. Несколько минут мы сидели молча.

— Если ты думаешь, что я тебе расскажу что-то новое — зря. Никто ничего мне так и не сказал, только нервы мотают, сволочи.

— Да я и не рассчитывал, понятно, что сейчас нас в вакууме заперли и решают, как быть дальше, — с готовностью откликнулся завлаб.

— А чего надо тогда? Сам видишь — режим ослабили вроде сегодня. Данила свалил, и охраны поменьше. А главное — Артемьев ни одной запугивающей бумажки сегодня ещё не принёс!

— Это точно, — Либанов аж посерел от расстройства. — Вот посмотришь, от нас половина народу разбежится, если всех заставят такое подписывать!

— Разбежится… — подначил его я. — Это если они все не сидят уже в какой-нибудь шарашке за Уралом!

Андрей только отмахнулся неверяще. Но задумался.

— А точно они… ну, утонули? — закинул удочку Либанов. — Не может быть такого, что ошибка какая-то?

Я только пожал плечами.

— Я ж сказал уже — никаких новых данных не имею.

— А сам как думаешь? — он помялся, но всё же продолжил. — Не может быть такого, что нас просто разводят? Ну, чтоб покладистее были? Менеджмент через чувство вины, все дела… Нервы тебе мотают — не просто же так, из любви к искусству!

— Очень сомневаюсь, — я мотнул головой и, похоже, перестарался: в шее что-то отчётливо хрустнуло. Мда, засиделись мы тут — пора на волю!

Я резко встал, прошёлся по кабинету, потянулся.

Надо что-то с этим делать. А то ведь и правда — с этих, конторских, станется такую лажу нам впарить!

Я обернулся к Либанову.

— А если это всё же правда, как думаешь, сколько народу могло потонуть?

Тот с готовностью откликнулся:

— Сам понимаешь, такое гуглить — рискованно сейчас, кто его знает, не нацелили ли уже на нас какой-нибудь PRISM… Но я посмотрел наш авианесущий крейсер, “Адмирал Кузнецов”. Так вот, на нём — под 2 тысячи экипажа! И, насколько я понимаю, на настоящем авианосце должно куда больше быть… как бы не вдвое! Да ещё там какие-то три других корабля… Короче, выступили мы… как бы не на десять тыщ человек. Но пять — минимум.

— Ну, знаешь… в конце концов, они к нам тоже не с новогодними подарками шли! — возразил я, чувствуя, тем не менее, что делаю это больше “для порядка”. Или для себя.

— Это тоже утешает, да, — кивнул Либанов, но выражение его лица не изменилось ни на йоту.

— Я, короче, предпочитаю думать так: “Жила бы страна родная, и нету иных забот”. Вот так, и никак иначе. И меня сейчас даже больше волнует вопрос, насколько свои с нами честны.

— А я вот не знаю, — через сотню вдохов признался Либанов, пряча глаза. — Понимаешь ли, я свою научную карьеру представлял как-то по-другому. Совсем по-другому.

— Ну, а кому сейчас легко? — через силу хохотнул я. — Так-то я тоже третьи сутки не сплю… одни “мальчики кровавые в глазах”. Но надо себя заставлять! В конце концов, кроме нас, никто телепорт не сделает! А он точно нужен людям, и никого не убивает, а совсем даже наоборот.

А после мы оба замолчали — говорить не хотелось.

-*-*-

После обеда я вернулся как не к себе: фсбшные техники установили мне на стол какой-то супер-комп аж с тремя мониторами сразу. Вот была охота — не такой уж я и любитель с этими железяками возиться… Это Данилу — хлебом не корми, а мне в эти дни и планшета хватало выше крыши. Зато другой любитель больших экранов — Либанов — сразу же оживился и ловко оттёр начальство плечом:

— Ну-ка, ну-ка, что это у нас тут такое новенькое?!

А дальше мы залипли.

Комп оказался включен во все возможные сети, не только центрального офиса Телепорта, но и правительственную, и даже Даниловская контора могла похвастать своей папочкой. Оказавшейся самой объёмной из всех. Я, правда, ограничился ролью наблюдателя, несколько скептически глядя, как Либанов судорожно шерудит мышкой, лазая по залежам всевозможных документов. Продолжалось это минут 20, пока он, зайдя в очередную папку и открыв наугад пару файлов оттуда, не побагровел лицом.

— Что-то не так? — заботливо спросил я, не без некоторой издёвки, впрочем. Чисто на всякий случай, поскольку содержимое на экране мне не говорило ни о чём.

— А ты не понимаешь? — злобно прошипел завлаб, и тут же раскололся: — Это наши документы! Лабораторные!

— И что? — совершенно искренне не понял я.

— Что? А то, что я никому их не давал?!

Мне оставалось только пожать плечами.

— Очень секретное что-то? – уточнил я, глядя, как Либанов с субсветовой скоростью жонглирует таблицами и документами. Тот не отреагировал, пришлось пихнуть в плечо. Начальство я, в конце концов, или где?!

— А? Не, не секретное. Особенно теперь, мда. Но ситуация говорит сама за себя. Никто ведь и не спрашивал даже ни разу! Обложили, короче, гады.

Вздохнув, спорить я не стал. Впрочем, и сам Либанов углубляться в тему не захотел, вывернув вместо относительно “нашего” фолдера в совершенно недоступный нам раньше правительственный раздел. И вот там-то мы и оторвались!

Такого бурления магмы я себе и представить не мог! Оказывается, правительство уже завалили кляузами всякие разные ходоки от всевозможных бизнесов и отраслей народного хозяйства, так или иначе задетые развитием Телепорта. Первыми, понятное дело, были авиаторы — всю экономику их существования мы снесли одним молодецким ударом, разом перехватив все самые вкусные маршруты, с которых авиакомпании кормились десятилетиями. Да, конечно, претензий к ним хватало всегда, и мы точно лучше решали вопрос перевозки людей и грузов, но… большая отрасль, сотни тысяч занятых… а я и не представляю, как решать этот вопрос!

Следующим Андрей зачем-то открыл документ с шапкой “Институт Гипростроймост”. Текст прям с самого начала звучал откровенно панически: заказчики массово приостанавливали даже проектирование, объясняя это тем, что парная станция Телепорта обойдётся дешевле и может быть построена куда быстрее. Корпоративные заказчики отметились, если верить бумаге, все до единого, но и государственные структуры уже зашевелились.

Дочитав до конца, мы с Либановым переглянулись, он пожал плечами и полез в свои изыскания дальше, а я откинулся на спинку стула и прикрыл глаза — устал.

Проснулся сам. Глянул на часы — ого, удалось поспать дольше, чем за все прошедшие три ночи. Ну и не удивительно, конечно… Глянул на неутомимо копающегося в компе Либанова, но тот только мотнул головой отрицательно — ничего, мол, нового. Я присмотрелся — он читал примерно настолько же панические измышления, как и раньше, только на этот раз — от железнодорожников. Эти больше обижались на то, что у них начали потихоньку отнимать новые вокзалы в регионах. Вроде как строили для них, по десять-двадцать лет ждали, старые здания и тесны, и неудобны, и вообще… старые, вот! А тут раз — и уводят из-под носа!С другой стороны, вот был бы я губернатором, что бы я стал делать? Ждать, пока Телепорт сам где-то отстроится, самостоятельно и за свой счёт, или быстро получить станцию в готовом или почти готовом здании, уже вписанном в транспортную схему? Да вообще не вопрос, по-моему.

А вот что делать с железнодорожниками — это ой. Я про такое даже и думать не хочу. Это даже не авиаторы, это натуральное государство в государстве! Нам их на работу побольше набирать, что ли? У нас и так вроде станциями рулят выходцы из всяких вокзалов да аэропортов… И в службе организации движения сплошь железнодорожники. И даже наше “дочернее КБ” в Коломне — и то на базе какого-то околоРЖДшного НИИ создавали.

Тут я несколько приободрился, тем более, что и Андрей открыл что-то куда более приятное глазу: Венесуэла! Там, оказывается, дело зашло уже очень далеко. На месте постоянно работала наша группа, в составе которой я выхватил пару знакомых фамилий из Данилиной банды. Из Мурманска туда же успели пригнать целую флотилию. Военную, понятно. Во как — мы-то тоже, оказывается, те ещё мирные голуби! Но мысль эту я из головы принудительно выкинул.

Наши военные строители ударно возводили для себя целый город, правда, довольно далеко от побережья. И, если я всё правильно понял, именно там и будет основная станция. Я невольно скривился, подумав, что вообще-то разные места на карте могут здорово отличаться по степени лёгкости пробития телепорта, так что, было бы разумно сначала спросить… меня! И даже неприятно кольнуло мельком что-то вроде “не нужен”. Хорошо, меня отвлёк Либанов, толкнув локтем:

— А что, здорово было бы туда! Прикинь — тепло, фрукты, девушки-латинки! Танго, сальса, ча-ча-ча! Ух!

— Да какие тебе девушки, — подколол его я. — Там же наверняка оборудование в порядке не всё! Да и расстояние о-го-генное, у нас же, наверное, и нет ни одного такого маршрута? Чтоб через весь океан в один бросок! Неужели не вызывает научного интереса? Не хочется с железом разобраться по-настоящему, по-физтеховски? А то ведь накосорезят там… рукожопы всякие!

— Ну, или так, — не стал спорить он. — Но и в клубешник я бы там забурился тоже! С венесуэлками!

— Да кто тебе даст, — вот такой я Дед Облом, — наверняка там дивизия в обороне сидит целая. Ну, или будет сидеть. Если куда и получится сходить, так “в плотном кругу друзей”.

Либанов только вздохнул, и мы оба замолчали, думая каждый о своём.

-*-*-

Ближе к вечеру читать мне уже надоело окончательно, я откинулся на спинку кресла и лениво думал: а не махнуть ли, в самом деле, в Венесуэлу? Настроить им там чего-нибудь... С Рыжей, естественно. Охрана, правда… А что охрана, собственно? Неужели мы от охраны не сбежим? Коварный голос тут же шепнул: “А какая разница? Мы с Рыжей и отсюда запросто сбежать можем, в любой момент. И никакая охрана нам не указ.”. Но я понимаю, что скандал будет — мама-дарагая. Тем более — сейчас. Вот как раз сейчас-то, вполне вероятно, все эти “охранители” не так уж и неправы. Накосячили мы, пожалуй, с этим авианосцем…

А вот Либанов продолжал неутомимо скроллить бесконечные документы, как будто боялся, что доступ нам предоставили по ошибке, и завтра такой лафы уже не будет. Я попытался гипнотизировать его взглядом, но не преуспел. Пришлось просто вылезти из-за стола. Я сделал только один круг по кабинету, как в дверь без объявления войны вломился Дима.

— О, здорово! А ты чего такой замученный? — поприветствовал его Либанов. — Я думал, вам всем отпуск объявили.

Дима, уже успевший стырить со стола воду, злобно фыркнул.

— Пф, отпуск! Скажи ещё, путёвку выписали на курорт!

— Ну… есть и такой вариант, да. Про Венесуэлу ничего там у вас не мелькало?

Тут Дима повёл себя и вовсе уж неслыханно: он скрутил фигу. Чуть-чуть подумал, и скрутил ещё одну — на этот раз мне.

— Во! Вот вам курорт! Видали?! Два курорта! Каждому!

— Ты чего? — обалдело спросил Либанов.

— А того! — выпалил Дима. — Я под подпиской!

Мы переглянулись.

— Ты бы не принимал это так близко к сердцу, — нерешительно начал Либанов. — Мы тоже подписок дали — будь здоров. А раньше вообще на втором курсе все студенты форму допуска подписывали, и ничего…

— Ха! — выкрикнул Дима. — То все хе… рень, а не подписка. настоящая — у меня! Подписка о невыезде называется. И ты знаешь — это ещё хорошо! Патамушта предыдущие трое суток я провёл в камере! Если не на допросе, конечно. Так что, вечер в хату, бродяги!

Сказать, что я охренел — значит не сказать ничего. А Дима замолк и посмотрел недоверчиво.

— Нас с профом три дня допрашивают, как врагов народа, а вы тут даже и не знаете ничего, что ли?!

— Да вот те крест, — промямлил я, — я сегодня с профом виделся с утра — он мне ни слова не сказал! А чего спрашивают-то хоть? По какому поводу концерт?

— Да ни по какому! Хрень одна — как вы дошли до жизни такой! Как-как! Чем-то об косяк! Нахрена я вообще в это всё полез!

— Щас, подожди, — я выпихнул Либанова из-за компа и решительно ткнул в иконку ВКС с Ивлевым.

Кажется, в этот раз я, наконец, вылил на генерала всё накопившееся раздражение. На удивление, он даже не попытался меня в очередной раз построить — напротив, был сама вежливость и сочувствие, твёрдо обещал немедленно разобраться с фсбшными “перегибами на местах”. А когда я более-менее успокоился, посоветовал найти в телепортовском видеочате трансляцию из ООН — оказывается, там даже и такое уже завели.

Мы втроём кое-как расселись перед монитором. Дима до сих пор по инерции напоказ дулся, но в компе ковырялся с плохо скрываемым азартом. Либанов, лишившийся козырного места главного гика, периодически поглядывал на него трудночитаемым взглядом, а я… просто ждал, пока эти черти найдут нужный канал и трансляция загрузится. Даже захотелось спать. Но весь сон снесло напрочь первыми же словами из динамика: “Таким образом, коалиция “За равноправный доступ к научно-техническим достижениям” при ООН осуждает Российскую Федерацию за её неконструктивные действия и призывает к скорейшему разрешению этого конфликта”...