Телепорт.ru

Глава 8

С утра я потащился с коробкой сразу на наш офисный этаж. Поначалу было просто неудобно, но уже метров через 100 параллельно позвоночнику натянулась какая-то чрезвычайно неприятная струна, и было понятно, что скоро этот весь сетап по-настоящему заболит. Поэтому, последние метры по коридору я проделал запинающимся рискованным бегом, а в “перспективную лабу” буквально вломился, едва не вырвав ручку.

Меня встретили недоумённые глаза полутора десятков человек — Либанов почему-то решил провести своё сборище именно здесь, хотя обычно они совещаются на месте, не отходя от производства. Ещё странность — в норме Андрей сам всех строит по утрам, раскидывая задачи и решая проблемы, а сегодня, неудачно для меня, доверил эту роль профессору Одинцеву. Самого-то нашего научного босса я бы перебил без малейшего зазрения совести, а вот профессор всё же гораздо нас старше, его я до сих пор немного стесняюсь, потому пришлось через силу выдавить:

— Иван Дмитриевич, простите, перебью вас на минуту… маленькое объявление для коллектива. Вот тут, в коробке, всякая техника яблочная — телефоны да планшеты. Кому надо — налетай, бумага с ценами тоже внутри. Если приглянулось что-то — забирайте смело, деньги можно просто в коробку кидать. Только не забывайте отмечать, чего уже нет, чтоб другие не искали!

Мда. Сегодня я в социальных взаимодействиях явно не силён — вон, как все смотрят… не злобно, слава богам, но есть какое-то недоумение в глазах. Неужели я так сильно помешал? Откашлявшись, я пихнул коробку ногой к столу и позвал:

— Андрей, можем мы сейчас поговорить? У меня?

Либанов молча поднялся, и мы вышли, но, закрывая дверь, я услышал оживлённый гомон народа — коробку дербанят, не иначе.

Вот как это надо понимать? Я — начальник? Меня бояться надо?

В гробе я это всё видал, вот что я скажу. Раньше лучше было.

-*-*-

— Есть дело, — в унисон произнесли мы с Либановым, стоило только ему, вошедшему вслед за мной в кабинет, прикрыть дверь.

Я довольно резко повернулся, и мы ошарашенно уставились друг на друга, а потом оба облегчённо рассмеялись. Хотя бы между нами ничего не изменилось, слава богу!

— Давай, ты первый, — предложил я, плюхаясь в кресло.

— ОК, — не стал морозиться научный босс. — Я тут подумал вчера…

Оказалось, что мысли наши здорово сходятся. Либанову тоже пришла в голову светлая идея о том, что заниматься скучным менеджментом у нас некому и некогда. Только, в отличие от меня, он катал эту перспективу по мозгам целый день и выдумал ещё кой-чего полезного, помимо аргументов, призванных меня убедить.

Ха! Это ещё кто кого убеждать будет! Только Либанов про это не знает пока.

“Кое-чем полезным” оказался проект “и на ёлку влезть, и к смоле не прилипнуть”.

— Понимаешь, я подумал… — довольно-таки вдохновенно вещал наш научный мозг. — Если просто отдать, как детекторы, так мы это всё добро и не увидим больше никогда! Ну, будет где-то там существовать какая-то структура, с чиновниками во главе. Или вообще извратят, отдадут под военных, и баста! А нам по-любому надо хоть какой-то контроль иметь!

— Ивлев предлагал место в совете директоров, — вставил я.

— Пффф, — Либанов только отмахнулся пренебрежительно. — Кому этот совет нужен? Да и сегодня это место есть, а завтра нет. Ну вот не выбрали тебя на очередной срок на собрании! Демократично. И что?

— Ты что-то конкретное предлагаешь? — если не подлить скептицизма, этот птиц может токовать бесконечно.

А вот тут завлаб вдруг заткнулся, откинулся в кресле и, вопросительно глядя на меня, нарисовал над головой круг пальцем. Это он прослушку имеет в виду, что ли?

— Да откуда ж я знаю? — усмехнулся я.

— Тогда пошли гулять! — Андрей порывисто встал и, даже не оглядываясь, двинул на выход.

— Где гулять будем? В гостинице? — подколол его я, догоняя уже на выходе из здания.

— Не, — Либанов сосредоточенно впилил куда-то на выход с территории.

Я, к стыду своему, до сих пор в городе ориентируюсь довольно плохо — некогда мне тут гулять, если честно… Но ходить за кем-то, как привязанный, тоже не люблю, потому был готов вспылить, но Андрей полуобернулся и объяснил, не останавливаясь:

— Давай по парку пройдёмся, который возле лицея.

— Лицея? Тут и лицей есть? — туповато переспросил я.

— А то! Ещё и какой. Физтех-лицей, одна из лучших школ страны. Если не лучшая.

Ну да, ну да, криво ухмыльнулся я: этого маньяка послушать, так тут, на Физтехе, всё самое лучшее. Либанов это заметил и наставительно произнёс:

— А не веришь — посмотри, например, сколько у местного лицея медалей Международной олимпиады. И сколько у всех остальных школ страны. Вместе взятых.

Я только вздохнул, осуждающе покачав головой.

— Да ладно тебе, — примирительно проскрипел завлаб. — Это я так, к слову, чтоб время скоротать. Тут недалеко, но не идти же молча!

Я хотел было сказать ему, что здесь-то можно прослушки не опасаться, но он каким-то образом меня понял, отрицательно помотал головой и показал глазами на ближний корпус — не помню какой, Лабораторный, что ли. Да, реально недалеко. И пространство открытое, хочешь — направленный микрофон в окно выставляй, хочешь — читай по губам. Только вот, по мне — так паранойя это, чистой воды! Но Либанов настроен серьёзно, видать, реально что-то убойное выдумал.

Ну и ладно, я подожду. Надеюсь, этот парк тут действительно рядом.

Спокойно выйти нам, однако, не дали. Возле калитки, переминаясь с ноги на ногу, стоял какой-то вооружённый хрен в камуфляже. Мы даже ещё не успели подойти, как он оживился и забормотал чего-то в рацию. Подойдя ближе, я заколебался — лицо казалось знакомым, но так, без уверенности. А вот Либанов, судя по возмущённой роже, знает об этом больше. Я дёрнул его за рукав, но он на меня внимания не обратил, и сразу ринулся в атаку:

— Да что за нахрен опять?!

— Александр Иванович, Андрей Николаевич, извините, пожалуйста, но пропустить никак не могу! У меня приказ!

Тут и я офигел немного, подошёл вплотную, взял часового за какую-то петельку на разгрузке и проникновенным тоном спросил:

— А что ты сделаешь, родной? Как ты меня — меня! — тут удерживать собрался?

— Ничего не сделаю. Никак не собирался. Никак не удержать, — караульный мотал головой на каждую фразу, как китайский болванчик, а закончил и вовсе обиженно: — Да что я, не знаю что ли? Вы ж в любой момент… Только у меня приказ! И это для вашей же безопасности! И подполковник уже идёт, сказал, сразу за вами вышел, будет через минуту! Я ж по-хорошему прошу!

— А чего, было уже такое? — повернулся я к Либанову.

Тот только досадливо махнул рукой.

Сзади раздался дробный перестук шагов, я обернулся — Артемьев. Бегом бежит.

— Алекс! Ты только не нервничай! — возопил он заранее.

Оказалось, что это их чёртово “усиление” по причине ЧП с пропавшей бригадой до сих пор не снято. И усилились они прилично, подтянув и войска с техникой, и несколько спецгрупп с Лубянки.

— Ты ж понимаешь, пока следствие причины не назовёт — уверенности в том, что это не диверсия, у нас нет и быть не может. Хорошо, если этот ваш Плахотнюк — сам дурак, и бригада у него дурацкая: сам накрылся, людей и технику угробил, работы засветил, но хоть сам, понимаешь? А что, если ему помогли?

Мы с Либановым одновременно замотали головами отрицательно, но Артемьев не повёлся:

— Никто! Никто этого сейчас знать не может! Поэтому, с вольными прогулками по городу придётся временно завязать! — он перевёл взгляд на Андрея: — В конце концов, кому-то должно было хватить и прошлого раза!

Завлаб аж побелел.

— Мы под арестом, выходит? — спросил вроде спокойно, но у меня аж зубы заныли.

— Да ну что вы! — замахал руками Артемьев. — Боже упаси! В конце концов, ну кто вот этого, — ткнул в меня рукой, — против воли удержать сможет? Идите куда собирались! Просто я с вами прогуляюсь. Сзади, мешать не буду. И, — тут он помялся, — было бы неплохо знать, куда вы направляетесь.

Мы переглянулись.— В парке собирались пройтись, — настороженно глядя на подпола объяснил Либанов. — Я в лабе всю ночь просидел. Вот хотел свежим воздухом подышать, голову проветрить, заодно тему одну обсудить надо. Конфиденциально!

Артемьев моментально поднял руки, сдаваясь, и даже сделал полшага назад.

— Не вопрос, не вопрос! Будем идти сзади, просто не выпуская из видимости. Парк — это же вот рядом который, у школы?

Либанов молча кивнул, и фсбшник одной рукой показал что-то вроде “милости просим” в сторону калитки, другой одновременно подзывая караульного к себе.

-*-*-

По дороге разговаривать не хотелось. В принципе, я уже даже увидел этот пресловутый парк впереди, когда мимо нас рысью проскакали двое Артемьевских бойцов.

— Вот же кони, — с осуждением качнул головой Либанов, но развивать тему не стал.

Я оглянулся — метрах в ста за нами с фальшиво-скучающим видом тащились сам Артемьев и ещё двое его орлов. Понятное дело — в вилочку берут. Чтоб точно никуда не делись. Почему-то мне сразу захотелось что-то сотворить… или скандал устроить, или схватить Либанова в охапку и прыгнуть с ним в тундру! Чтоб уж точно ни души вокруг.

Но тут Андрей чувствительно толкнул меня в бок и ткнул рукой налево:

— Не зевай! нам туда, — и, после недлинной паузы добавил: — И вообще, я не понял: ты-то с чего спишь на ходу? Кто из нас всю ночь думу думал?

— Ну и сам себе злобный Буратино, — буркнул я, потирая рёбра.

Стоило нам только пересечь дорогу и зайти вглубь парка на несколько шагов, как Либанов довольно резко замедлился, внимательно осмотрелся вокруг и пошёл давать стране угля:

— Я тут вчера прикинул — нам нужен неофициальный механизм воздействия на аппаратуру порталов. Точнее, сначала я пытался решить проблему с самовольным изменением параметров — чтобы гарантировать невозможность повторения проблемы имени Плахотнюка…

— И что, решил? — перебил его я.

— Ну — плюс-минус… ещё поработать надо, — неопределённо покрутил рукой завлаб. — Но в целом — решил, да… Вместе решили. Сейчас проф с парнями ещё подкрутят — и будет у нас сигналочка с противоугонкой. Но ты меня не сбивай, речь не про то!

Я жестом показал, что тут всё от него теперь зависит, а я так, гуляю. Воздухом дышу.

— Короче, тема такая. Я тут подумал — если ты старт маяка видишь… далеко, настроиться на него можешь, передвинуть, и ещё много всяких штук, то, возможно, мы сможем организовать последний рубеж обороны?

И замолчал.

Вздохнув, я отрицательно покачал пальцем у него перед носом:— Ты не забывай, что я физтехов не кончал. С вами в лабе не живу, а вчера ты меня сам лично выгнал! Так что, харэ намёками кидаться, говори конкретно уже!

— Ну, так уж и выгнал… — обидчиво начал Андрей, но я опять погрозил пальцем и он переобулся: — Ладно, не суть. А суть в том, что я хочу попробовать добиться того, чтоб ты мог заглушить любую нашу пару “портал — маяк”. В любой момент, на любом расстоянии. Бэкдор такой, понимаешь? Оставить такую узенькую щёлочку, в которую ты — и только ты! — мог бы ткнуть и тем самым вывести аппаратуру из строя наглухо. И чтоб никто про это не знал. Ну, кроме нас.

— Ни фига себе, — такая подстава меня несколько ошеломила. — А с чего вдруг?!

Либанов пожевал губами, опять тронулся вперёд, подтягивая меня за собой приглашающим жестом.

— Понимаешь… я склоняюсь к мысли, что мы этот большой проект никак не потянем. А оставаться совсем без возможности как-то на него повлиять не хочется…

— Так ты что, предлагаешь ультиматум выкатить? Государству? — тут я и вовсе ошалел. — Да нас же закопают сразу! Просто на всякий случай!

— Да нет, что ты, — он аккуратно махнул рукой. — Это такой, крайний вариант, перед тем, как в тайгу сваливать. Типа, “не доставайся же ты никому”.

Я только охнул.

— Рассмотри это с другой стороны, — предложил мерно вышагивающий учёный. — А что, если контроль над одной из станций получит кто-то другой? Ведь было уже такое?

Я молча пожал плечами — контроль или не контроль, но чёртовы японцы пару раз были довольно близки, да. Не поспоришь.

— Ну и вот. А у нас — волшебный ключик имеется.

— Ну так-то да, — был вынужден согласиться я. — Но ты ж предлагаешь никому ...?

— Конечно, — кивнул Либанов. — А зачем им знать про наш бэкап? Пусть думают, что “за нами — Москва!”, охранять будут лучше!

— Ладно, я согласен. Что от меня требуется?

— Как обычно — много работы в лабе. Вот сейчас и пойдём, должно всё уже готово быть. Ты самое главное — не трепись. И подумай, что Ивлеву споёшь, когда он тебя спрашивать будет.

— Ай… — отмахнулся я. — Он вон вообще пропал куда-то, второй день дозвониться не могу.

Тут парк почти кончился, мы подошли к длинному краснокирпичному зданию, возле которого с отчаянными воплями хаотически носились подростки. Много. Или немного, просто они бегали очень быстро… И, казалось бы, ну что тут такого — дети хулиганят? перемена, небось. Но что-то царапало мне глаз, только вот не понять — что именно?

— Ну что, пошли обратно? — дёрнул меня за рукав Либанов. — Там проф, наверное, уже подготовил всё — прям сразу и начнём?

— Погодь, — отмахнулся я. — Что-то тут не так…

Несколько минут я до рези в глазах вглядывался во всю окружающую обстановку — в детей, школу, в деревья из парка, но никак не мог понять — что же тут такое инородное цепляет взгляд? Либанов нетерпеливо переминался с ноги на ногу чуть позади. Машинально оглянувшись, я увидел, что и Артемьев со своими бойцами уже подтянулся почти вплотную, и махнул рукой, подзывая его поближе:

— Ну-ка, подойди! — и когда он торопливо подскочил, да не просто ко мне, а ещё и растопырился впереди, перекрывая видимость, потребовал: — Посмотри вокруг! Ничего не видишь странного?

Ещё пару минут мы все молча водили жалом по сторонам, а потом Артемьев пожал плечами и шёпотом спросил:

— А что должно быть? Ничего не вижу, всё вроде обычное… колледж, дети… или это твои дела какие-то?

Мои дела? Меня как палкой ударили. Я тут же прикрыл глаза, и — бинго! Темнота зажмуренных век моментально расцвела яркими пятнами источников. Периодически моргая, чтоб наложить “сон на явь”, я пересчитал детей и натурально ошалел: дети были одарёнными через одного! Я развернулся и схватил Либанова за отвороты куртки:

— Андрюха! Они ж одарённые! Половина!

Тот, морщась, стряхнул с себя мои руки:

— Ты чем слушал? Конечно, одарённые! А ты как хотел — самая крутая школа страны!

— Да не в том смысле! Наши одарённые! Тут и рамка твоя не нужна, я так вижу — их тут до чёрта! — я отступил на полшага назад и поддел его: — В институте-то вашем ничего такого и близко нет! А тут — школа какая-то!

— Это не школа, — осторожно вмешался Артемьев. — Это колледж. Лицей дальше, на Ракетостроителей.

Либанов только отмахнулся и отрезал решительно:

— Это не моя проблема. Это ты с генералом обсуждай, или вон… — он ткнул рукой в явно сделавшего стойку Артемьева. — У меня другая забота сейчас, как ты помнишь. И как бы она куда более горячей не оказалась! Так что, я бы, с твоего позволения, уже двинул назад, а то мы тут час уже гуляем, а я обещал через 20 минут в лабу подтянуться…

А и действительно — это всяко не его вопросы.

Я махнул ему рукой — уже в спину, один из бойцов, повинуясь жесту подпола, ловко пристроился сзади, а Артемьев тут же дёрнул меня за рукав.

— Так что там, про детей?

Я, не отвечая, двинулся в сторону здания, поближе, осторожно лавируя между гомонящей пацанвой. Да, так и есть — внутри тоже тот ещё цветник. Не открывая глаз, я начал медленно поворачиваться, отслеживая “взглядом” постепенно тускнеющие огоньки внутри здания. Тут всё логично — и расстояние увеличивается, и стены кирпичные, и угол не тот, удивительно, что вообще вижу что-то… как вдруг слева резко вспыхнул ещё один огонёк! Здорово в стороне от всех остальных. Я удивлённо открыл глаза — так и есть, это ещё один, в парке!

Шагнуть вперёд получилось только раз. А потом меня с такой силой дёрнули за руку, что я непроизвольно взвыл и развернулся, готовый выдать кому-то на орехи прямо сейчас!

— Тихо! — Артемьев без церемоний прижал палец к моим губам. — Тихо! Знаю я тебя, слыхал, что бывает, когда ты вот так вслепую пилишь куда-то! Колись давай, что увидел!

Я медленно выдохнул, вместе с воздухом выпуская злость. Действительно, чего это я? Как раз в его компетенции вопрос.

— В этом здании, — я кивнул головой налево, — до черта и больше одарённых детей. И Биоцентр, и мы тихо курим в сторонке по численности. Сечёшь?

— Серьёзно? — недоверчиво переспросил Артемьев.

— Нет, блин, шучу. Сдаётся мне, чтоб в такой замес, как в Троицке не попасть, надо тут быстренько охрану организовать. Второе. Где-то вот там, — я начал поворачиваться и поднимать руку, чтоб показать, но подпол шустро схватил меня за рукав и потребовал:

— Словами говори!

Я недовольно хмыкнул и мстительно ответил:

— Тогда не знаю. Сзади, наверное, где-то в парке, метров 200 за нами, или 300… ещё источник светится, приличный. Совершенно неподвижен всё это время, но запросто может что-то заподозрить — мы тут как на выставке, а у твоих бойцов видон… уж точно немирный ни разу. Предлагаю нам с тобой, как внешне очевидно гражданским, быстренько посмотреть, что там такое! У тебя ж тут вроде ещё двое где-то в парке затихарились? Чтоб с той стороны его подпереть!

— Ничего проверять мы не будем, — отрубил Артемьев. — Мы сейчас очень аккуратно и неторопливо, с улыбками на лицах, пойдём вон туда, на улицу, я там магазин видал какой-то…

— “Пятёрочка”, — подсказал боец.

— Вот-вот, в туда… и не начинай даже!

— А как же… — всё-таки заикнулся я.

— А всеми этими вопросами немедленно займутся специально обученные люди, — он стукнул пальцем по микрофону рации на вороте куртки, снова дёрнул меня за рукав и заглянул в глаза: — Ну ты ж меня знаешь! Машина уже запущена, колёса вертятся, всё будет сделано в лучшем виде! Только, пожалуйста, давай без твоего личного участия в этот раз!

И опять потянул за руку. На этот раз я с неохотой поддался, и спросил уже на ходу:— Скип?

— Что? Не, не Скип. Чего там дуболомам этим делать? Я ж говорю: специально обученные люди. Да вон они едут уже, сам посмотри!

Артемьев махнул кистью назад. Я, повернувшись, увидел, как на площадь перед школой поворачивают два чёрных затонированных микроавтобуса, а из них прямо на ходу горохом сыплются “космонавты” в броне и с оружием.

Мы как раз подошли к дороге, когда первый из разгрузившихся автобусов подъехал к нам и затормозил. Я сделал было шаг назад, но Артемьев подтолкнул меня в спину:

— Давай-ка мы лучше внутрь сядем, на всякий случай, — и сам полез за мной в салон тоже. А вот двое его бойцов остались снаружи, развернувшись в разные стороны и внимательно оглядывая окрестности. Несмотря на то, что на тротуаре, сколько глазу видно, не было ни души!

Параноики чёртовы.

— А ты не можешь посмотреть — он там ещё? — встревоженно попросил подпол, вслушиваясь в едва слышное бормотание своего наушника.

Я прикрыл глаза и потянулся к мелькнувшим в отдалении цветным пятнам. Это… нет, это явно школа. А вот это, слева — те самые пацаны, которых я увидел первыми. Тот, одинокий, ещё левее быть должен…

Я, не открывая глаз, схватился рукой за спинку, дёрнул себя в проход и сдвинулся левее, пока не упёрся в перегородку. Прижался щекой к холоднющему стеклу, замер, подстраиваясь… есть! Только вот картинка выглядела странно, не так, как раньше. Я на секунду завис, пытаясь сообразить в чём дело, но пятно, по миллиметру ползущее во все стороны, смело все сомнения:

— Он открывает портал!

Подпол аж подпрыгнул:

— Уверен? Куда?! — и, почти без паузы: — Закрывай!

Закрывай? Так я ж не умею — чужое закрывать… Это Рыжую сюда надо!

А с другой стороны… Мы ведь с Либановым про что говорили? Параметры поменять! Настройки! Порвать связь с маяком! Сдвинуть его к чертям! Ну-ка…

Я попытался надавить на портал так, как его видел — свернуть пятно трубочкой. Не работает. Повернуть на 90 градусов — фейл. Сдвинуть, сжать, смять, хоть что-то…

По губе в рот на вдохе скользнула прохладная капля, стало солоно. Я сердито дёрнул головой, стряхивая пот со лба и одновременно пытаясь удержать в фокусе “взгляда” прилично расплывшийся цветной овал. Но всё же на долю мгновения отвлёкся, поэтому и сам не понял, как именно мне удалось сорвать пятно портала вверх и влево. Что он в итоге сместился — было совершенно очевидно: теперь, чтобы удерживать радужный пятак в поле зрения, голову пришлось немного задрать. Терпеть не понадобилось долго, почти сразу пятно мигнуло и плавно потухло, будто диммер выкрутили.

Взрыв разноголосого гомона в наушнике у Артемьева услышал даже я, правда, чего именно там докладывали — разобрать не вышло.

— Отставить разговоры! — оборвал выступающих подпол. — Чего раскудахтались? На точке всё — значит, рассредоточиться, взять территорию под контроль!

Я медленно открыл глаза и тут же зажмурился снова: дневной свет показался невыносимо ярким, несмотря на круговую тонировку всех стёкол в микроавтобусе. Артемьев похлопал меня по плечу:

— Пошли, посмотрим, чего ты там натворил.