Тёмный привкус восторга

Глава 8

Раздался звонок в дверь.

Гектор ждал пронзительного звона все утро. Он не спал целую ночь, не желая возвращаться в постель и рисковать увидеть еще один сон, поэтому только и осталось что думать о Ноэль. Как ее губы прижимаются к его, язык переплетается с его, а тело выгибается в его объятиях. Как она принимает его таким, каков он есть. Нуждается в нем, во всем нем.

Если когда-либо и существовала женщина, созданная исключительно для него, то это Ноэль. Ее красота, аромат, вкус… все. Она привлекала его во всех смыслах.

Теперь он стал наркоманом, нуждающейся в дозе, в повышенной дозе. Он не мог идти на работу в таком состоянии. И все же чертовски не хотел делать тот звонок в «Счастливый Конец».

«Хочешь нечаянно навредить иным, которых собираешься допросить?»

Нет. Он не хотел.

«Динь-дон».

Он подошел к панели идентификации и прохрипел: «Открыть». Входная дверь подчинилась, металл скользнул в сторону, больше не разделяя внутреннее пространство и внешнее.

Воздух, пропитанный выхлопными газами, солнечным светом и густым приторным ароматов, донесся до его носа. Гектор не посмотрел в лицо своей гостье, ему было все равно на ее внешность, и вообще предпочел бы этого не знать. Он взглянул на свои руки. Следов нет. Он посмотрел на пульс в основании ее шеи. Хороший, сильный и устойчивый.

На ней была свободная белая блузка и облегающая черная юбка, будто она собиралась в офис, а не в спальню.

Он перевел взгляд ей за спину. Яркий солнечный свет отражался от темного, невзрачного седана, который она припарковала на подъездной дорожке. Гектор осмотрел дома напротив.

Высокие, но узкие, все построены из кирпича разного цвета… от коричневого до золотого и даже фиолетового… и стоят вплотную друг к другу. Никого из его соседей не было на улице. Хотя они никогда не смогли бы догадаться, чем девушка зарабатывает на жизнь по машине или внешности, чему он был крайне рад.

Слева жил дантист, а справа семья из четырех человек. Они бы возмутились, узнав, что происходит за дверью. Гектор бы точно возмутился.

Он отошел в сторону и позволил девушке войти.

Она проскользнула мимо него, не сказав ни слова. Так. Девушка знала его правила. Либо она была здесь раньше, либо другие девушки рассказали ей, что ему «нравится». Никакого общения, прямой путь в комнату для гостей, минет и быстрый уход.

— Закрыть, — сказал Гектор, и дверь вновь подчинилась. Он не обернулся. Не последовал за женщиной, когда она щелкала каблуками по коридору. Просто стоял и смотрел по сторонам, будто впервые в доме.

На стенах не висело голофото ни его самого, ни семьи. Ему бы очень хотелось иметь несколько фотографий Дина, если бы таковые существовали или Дин был бы еще жив. Но таких фото нет в природе. И брат мертв.

В доме не стояло никакого хлама. Ни ваз, ни разноцветных бесполезных мисок или другого дерьма, которое так нравится женщинам. Кушетка, двухместный диван и журнальный столик. Рабочий стол и несколько грамот за «героические» поступки.

Ткань на мебели была синтетической и дешевой, стол из дешевого камня, а не из настоящего дерева, а телевизор такой же примитивный, как и другие электронные устройства. Он не столько жил здесь, сколько пережидал освободившееся между делами время.

Что бы Ноэль подумала о его вещах?

Ответ не важен. Не может быть важен.

«Почему оттягиваешь время? Ты представляешь угрозу. Это необходимость»

Необходимость. Как же он ненавидел это слово. Ненавидел, что это лишало свободы выбора.

Почему он не может быть, как все мужчины? Способным прикоснуться к женщине, черт, даже к самому себе, без риска уничтожить все вокруг. Вместо этого, он был убийцей с несъемным оружием, прикрепленным к телу.

Ярость от собственной беспомощности внезапно взорвалась в нем, и Гектор пробил дыру в стене гостиной. Мелкие камешки разлетелись по всей комнате. Костяшки его пальцев обожгло болью.

«Успокойся, идиот». Гнев действует на него также, как и сексуальное неудовлетворение. Вмести они создают чертовски ядовитую смесь. Ему нужно это сделать. И он сделает.

Скрипнув зубами, он прошел по следу духов, который привел в комнату для гостей. Он никогда никого не пускал в хозяйскую спальню, никогда не позволял себе заниматься сексом в гостиной или на кухне. Ему бы не хотелось входить в эти комнаты и вспоминать об этой части своей жизни. Поэтому вся сексуальная активность происходила именно здесь.

Женщина уже стояла на коленях.

Согласно его указаниям, она все еще была полностью одета и даже не потрудилась расстегнуть воротник.

Он никогда не занимался сексом с проституткой, никогда не осмеливался рискнуть физическим контактом с ней. Черт, у него никогда не было секса. Даже с Кирой, его единственной девушкой. Он убил ее прежде, чем они успели дойти до главного…

«Прекрати это. Сейчас же».

Гектор отбросил темные мысли. По привычке он проверил свои «ничто не сможет их прожечь, клянусь» перчатки. И выругался. Чертов продавец. Гектору следовало это предугадать. Хотя он сделал татуировки прошлой ночью, но на ткани уже было несколько подпалин. От него даже пахло золой.

Чертова Ноэль.

«И разве ты этого не знал?» Как и раньше он возбуждался только при мысли о ней, желание затмевало его гнев.

Что в ней было такого, что так сильно распаляло? Ноэль великолепна, но и другие женщины тоже. Она несерьезная и жестокая, слегка игривая и очень мстительная. Он увидел у нее только одно слабое место — Аву.

Что сейчас делала Ноэль? «Доставляет неприятности», — подумал он и обнаружил, что улыбается.

Осознав это, Гектор нахмурился. Он никогда так не увлекался женщиной раньше. Ему всегда удавалось избежать таких привязанностей. Так почему же простая мысль о Ноэль вызывала такую бурную реакцию?

— Мне нужно… — Женщину указала на его молнию. Должно быть, она сильно торопилась приступить к делу, раз нарушила его правило и заговорила.

— Нет. Я сам.

Но ничего не сделал, просто стоял неподвижно, как статуя. Он хотел Ноэль, но все же собирался позволить другой женщине прикоснуться к нему губами. Женщине, которая его не хотела.

Чувство вины грызло его сильнее обычного.

«Ты не заперт в клетке. Ты не должен причинять вред другим детям, чтобы остаться в живых». У него хорошая жизнь. Он зарабатывал охотой на хищных убийц, помогал другим детям избежать такого травмирующего детства, как у него. Так почему бы ему не заплатить незнакомке за оргазм, пока ждет кого-то другого?

Дрожащими руками он расстегнул единственную пуговицу на брюках. Из дыр в перчатках поднялись струйки дыма. Дерьмо. Ему нужно поторопиться. Нужно получить освобождение и как можно скорее, пока он не спалил дом с ними внутри.

— Ты сделаешь остальное, — прохрипел он, сцепив руки за спиной. — И… не говори больше.

У него пропадет эрекция, но гормоны не схлынут.

Она кивнула, потянулась к нему и расстегнула молнию. Холодные пальцы убрали нижнее белье и обхватили основание его члена. Отвращение к самому себе росло.

Словно она была частью фильма, и кто-то нажал на кнопку замедленного действия, Гектор наблюдал, как она открыла рот медленно стала приближаться к члену… ближе… Он сжал зубы.

«Какого хрена ты творишь? — закричала его лучшая половина. — Это неправильно. Ужасно неправильно. Должен быть другой способ».

Ответ прост. Он выживал.

Ближе…

Черт, вдруг есть другой способ? Он никогда не пытался мастурбировать, позволил страху остановить его, но, возможно, ему следовало рискнуть. Возможно, ожег на его члене послужит окончанию физических и душевных мучений.

Ближе…

Пот капал с его висков, стекая по щекам. Его ноги дрожали от прилагаемых усилий, чтобы остаться на месте.

«Просто покончи с этим! — закричала другая его часть. Эту часть он понимал. — Пока ты этого не сделаешь, будешь опасен. Замедленной бомбой».

Это тоже было правдой.

Что же ему сделать? Эти две части боролись внутри так яростно, что грозили разорвать его на части.

Ближе…

Теперь уже тряслось все его тело. Ближе…

И нагрелось.

Еще ближе…

Вспотело и покрылось волдырями.

Он отскочил, прерывая контакт. Женщина посмотрела на него, и ее глаза расширились от смущения.

Он не мог этого сделать. Просто не мог. Это неправильно. Гектор хотел другую, и если не мог позволить Ноэль прикоснуться к себе губами, то не станет терпеть других. Ему все равно необходимо освобождение, но он справится с этим, когда женщина уйдет.

— Тебе нужно уйти, — сказал он. — Я не могу это сделать. Я положил деньги на тумбочку. Прошу, возьми их и уходи.

Гектор знал, что его слова щелкали словно кнут, но ничего не мог поделать. Ему было больно, он сгорал от желания. И был чертовски напуган тем, что собирается сделать.

— Я…

— Пожалуйста, — прохрипел он, наконец, посмотрев на ее лицо. Скорее всего, ей было не больше двадцати, хотя жизнь не была к ней добра. Ее старили напряженные морщинки, расходящиеся от глаз и рта. Ее волосы были ярко-рыжие, слишком жесткие, чтобы быть настоящими.

— Мне жаль, что ты не захотел меня, — сказала она, но в ее голосе прозвучало облегчение. Девушка схватила деньги и ушла прочь.