Тиль Гаримму

11

Весна 685 г. до н. э.

За семь дней до падения Тиль-Гаримму.

Хаттуса

Три дня, с раннего утра до позднего вечера, вожди и старейшины киммерийцев прибывали в стан Теушпы. О цели сбора не говорили до последнего, и пока ждали всех, делились новостями, заключали между собой торговые сделки, обсуждали союзы — брачные и военные, спорили о том, можно ли доверять фригийцам, хвастали добычей из лидийских походов, своими женами, сыновьями, дочерьми, количеством скота, рабов и богатыми пастбищами. Все хвалили мудрость царя, приведшего их сюда, верили в его прозорливость, желали долгих лет… Пировали по ночам — много и жадно ели, воздавая должное искусству царского повара, без устали пили неразбавленное вино, не пьянея, не теряя головы; отсыпались в дневное время.

Царь Теушпа, чье имя наводило на врагов страх, могучий седовласый старец с орлиным взором, был радушен, принимал гостей в огромном шатре, наполненном благовониями, чтобы отпугнуть многочисленных комаров и прочий гнус, восседая на широком покрытом позолотой троне среди мягких подушек, новые лица встречал доброй улыбкой, старых знакомых — легким наклоном головы. Он знал всех поименно, слышал об их вражде, помнил о затаенных обидах, видел разброд и недовольство и своим присутствием старался всех примирить хотя бы на время. Но на второй день, ближе к вечеру, его скрутила боль в животе, режущая, не прекращающаяся, изнуряющая. Он послал за своим лекарем и, пытаясь заглушить боль, стал пить больше вина. Однако от этого стало только хуже. Стало тошнить, но вырвав в предусмотрительно подставленную чашу, Теушпа оглушительно расхохотался, чтобы не дать подданным усомниться в здоровье хозяина.

— Вина! Больше вина! — сипло прокричал царь, вскакивая с трона. — Да чтобы потом ни капли его не осталось в вашем чреве! Нас ждет хорошая драка! И тогда нам понадобятся трезвые головы!

— Больше вина! — хором откликнулись киммерийские вожди, хватая обеими руками амфоры и опустошая их до дна.

Теушпа, воспользовавшись всеобщим весельем, выскользнул незаметно из шатра и тут же упал на руки слугам. Едва живого его отнесли в личные покои. Положили на высокую кровать с мягким матрацем.

Царь был бледен, его бил озноб, а лоб покрыла испарина. Не различая тех, кто стоял рядом с ним, то впадая в полузабытье, то пытаясь приподняться на ложе, он лишь выкрикивал грязные ругательства или хрипел.

Появился Балдберт, побратим царя и его первый советник, точь в точь бурый медведь, такой же косматый, огромный и страшный, сверкнул черными очами, зарычал:

— Да вы отравили его!

— Мой господин, помилуй, как это возможно! — всполошился царский кравчий. — Я пробую каждое блюдо, пью из каждой амфоры…

Высокий худощавый жрец по имени Ролан покачал головой:

— Сегодня царь ел с общего стола. Нет, такое с ним уже случалось. Весной. Едва выходили. Потом месяц отпаивали молоком. Балдберт тогда был в дальнем походе, оттого и не помнит.

— Лекаря! Почему нет лекаря?

Слуги, посланные за ним, вернулись с пустыми руками, упали ниц перед разгневанным Балдбертом и, дрожа от страха за свои жизни, доложили:

— Его нигде нет. Еще вчера куда-то выехал и до сих пор не вернулся.

— Так привезите другого! Из Хаттусы!

— Я не доверю этому шарлатану даже жизни своего раба, — воспрепятствовал этому Ролан и напомнил, как однажды местный придворный лекарь лечил своего господина и долго не мог справиться с обыкновенной простудой. Жрец был убедителен, и побратим царя в конце концов с ним согласился.

— Хорошо. Тогда пошлем гонца в стойбище к Эрику Однорукому?

— Отправляйте, — закивал Ролан. — Берите нескольких коней, но чтобы к утру он был здесь.

— Долго, — осмелился подать голос царский конюший. — Даже если они успеют к утру, это долго. Я знаю хорошего лекаря. И, главное, я доставлю его так быстро, что вы и оглянуться не успеете.

— О ком ты говоришь? — не поверил ему Балдберт.

— Торговец пряностями Ашшуррисау.

— Так он торговец или лекарь? — нахмурился Ролан.

— Как лекарь он не раз спасал мне жизнь. В его роду все были лекарями, а торговцем он стал, потому что это куда прибыльнее.

Балдберт спросил, может ли конюший за него поручиться.

— Я давно его знаю. Он женат на дочери царского кузнеца Магнуса.

— Да, я тоже о нем слышал, — подтвердил слова Эрика царский кравчий. — Мой повар только у него пряности и закупает.

Точку в споре поставил Ролан:

— Отправляйте гонца к Эрику Однорукому, а пока везите сюда торговца.

Меньше чем за час царский конюший доставил Ашшуррисау в царский стан. Торговец приехал со своими снадобьями, напоил ими царя, унял боль, дал уснуть, велел не тревожить. К утру, когда гонец вернулся с лекарем от Эрика Однорукого, Теушпа уже проснулся, был свеж и бодр, смеялся над своим ночным припадком, отказался от лекарей, приказал принести побольше еды и вина.

Повинуясь приказу, киммерийский лекарь попятился к выходу из шатра. Ашшуррисау, в отличие от него, не сдвинулся с места, чем вызвал недовольство царя.

— Ты хочешь получить награду? — усмехнулся Теушпа. — Ступай, я не забуду о тебе.

— Нет, мой повелитель. Мне не нужна награда. Но я хотел попросить твоих слуг вернуть мой кинжал: его отняли у меня, как только я вошел к тебе.

— Вернуть сейчас? Зачем? Ты же не собираешься убить меня на глазах у моих стражников? — у царя было хорошее настроение.

— Почему бы нет. Если я перережу моему повелителю горло, это принесет ему меньше мучений, чем еда и вино, которые ты велел принести.

Царь изменился в лице от подобной дерзости. Стражники, ловящие каждый вздох своего владыки, бросились к сирийцу с обеих сторон, сбили его с ног, приставили меч к груди, там, где сердце. Но Теушпа выдохнув, избавившись от гнева, заставил себя рассмеяться.

— Да будут к тебе милостивы боги! Грязный раб! Ты смелее, чем кто-либо из моих слуг. Уберите от него меч! — приказал он стражникам. — Хорошо. Ты останешься подле меня, пока я буду болен.

— И мой повелитель готов меня слушаться? — поднимаясь с колен, спросил Ашшуррисау.

— Да… да… да… Ты доволен? Так с чего мы начнем лечение?

Сириец не отходил от больного двое суток кряду. Потчевал редкими снадобьями, настойками из трав, составил список блюд, которые должен был приготовить повар, из питья оставил только молоко. Он был рядом с царем, даже когда тот обсуждал со своими вождями и старейшинами план предстоящего похода на Тиль-Гаримму.

— Они не ждут нас, — говорил Теушпа. — Син-аххе-риб не брал с собой большое войско. Он не верит, что мы выступим на помощь царю Гурди…

Ашшуррисау в это время осторожно встал по левую руку от царя, зашептал на ухо.

— Мой господин, пора принять лекарство.