Тимереки

Глава 14

Да. … Да! Это был её сын! Кей держала на руках этот маленький тёплый комочек, который обижено сосал свой кулачок, бросая на мать удивленный взгляд. Это ощущение счастья материнства затмило собой все невзгоды, и даже радость встречи с Рагнаром. Она с упоением всматривалась в это крошечное личико. На неё смотрела копия Алмира, это были его глазки, его комичная мимика, его овал лица и чёрные завитки детских волос. Кей дрожащей рукой погладила его по мягкой щечке и поцеловала в нахмуренный лобик. Малыш издал тихий звук, покосившись на неё из-под темных бровей.

– Здравствуй, мой сыночек. Мой Аядар! – Кей расплакалась, прижимая его к себе. Так близко оказался с ней её погибший Алмир, он был в этом в малыше, его любовь осталась в их сыне, и она будет любить его в нём. Эта связь с миром ушедших не оборвётся. Их Аядар будет дышать, и радоваться за отца, прославляя его память. Каждый день теперь Алмир будет смотреть на неё глазами их сына, каждым взмахом ресниц будет напоминать о себе, он всё равно будет присутствовать в её жизни. Присутствовать незримо, оберегая и охраняя своей любовью. В этот момент она почувствовала одновременно и острую боль, и острую радость. Поняла, как не хватает ей тепла его рук, его улыбающихся глаз, пожалела, что Алмир не увидит сына, не подбросит его на руках, не прижмёт её к своему большому сердцу. Но она была счастлива, что хотя бы их сын восполнит эту любовь, что след Алмира не остался незамеченным, он всегда будет с ней, как и обещал.

– Не надо плакать, ты мать. Женщина должна быть сильной, а у тебя этих сил должно быть вдвое больше, и за себя и за Алмира, – проговорила Маара, будто прочитав её мысли. – Сегодня в своем внуке, я увидела частичку своего сына, и моё сердце сжалось от радости. Моя сила передалась моему сыну, а его сила передалась вашему. В твоем сыне течет моя кровь, он след моей любви, я жила не зря, – тихо произнесла старая женщина.

– Я все ещё не смирилась, … мне больно. Хочу, чтобы … он увидел его, чтобы … вырастил его сам. Но, … почему это невозможно? Почему так жестока жизнь? – всхлипнула Кей.

– Мы не знали другой. Мой муж погиб, защищая своих сыновей, и Алмир ушёл, оставив тебе дар жить дальше и воспитать продолжение его рода. Ищи успокоение в сыне, черпай в нём свои силы, и ты обретешь смысл. Это придаст тебе мужества и мудрости, только ты сейчас нужна ему, только твоя забота, согрей сына своим теплом и этим ты согреешь Алмира, успокоишь его страдания за тобой.

– Кто здесь умывается слезами? – Акай поставил колыбель на пол, и склонился над племянником. – Эти женщины развели мокроту возле тебя, вместо того, чтобы взять и накормить будущего воина? А ну, крикни на них, иначе я сделаю это сам. Теперь ты здесь главный по мокрым делам, правда, Аядар? Дядя сейчас научит их порядку, – улыбаясь, он взглянул на Кей. – Ты озарила счастьем наш род, я верю, ты подарила нам славного воина и охотника. Я сделаю всё, чтобы мой брат гордился своим сыном. Утри слёзы, мы будем радоваться. Сейчас отдыхай, вам нужно набраться сил. – Мама, оставайся с ней. Не позволяй вставать, она слишком бледная, нужно принести самой лучшей еды. Не бойся, Кей, я позабочусь обо всём. Вместе мы справимся. Теперь твой сын – мой сын. Хотя у меня нет ещё своей семьи и собственных детей, Аядар всегда будет стоять для меня на первом месте. Это мой долг брату.

Несколько дней Маара возились с ней как с маленьким ребёнком, пока Кей не начала вставать сама. Она кормила её сытной едой, подносила сына к её груди, перематывала его в сухое, качала в колыбели своего внука, напевая ему старые песни тимереков.

Благодаря её заботам, отварам и мазям Зои, Кей быстро набралась сил. Она стремилась к тому, чтобы самой ухаживать за своим малышом, чтобы не пропустить ни одной минуты общения с ним. Так сильно Кей полюбила своего сына, в одну секунду, с первого взгляда её сердце стало беззаветно предано ему. Она была готова выносить любые трудности, лишь бы её сыночек рос здоровым и счастливым. И даже не вспоминала насколько в её мире облегчён труд матери, не жалела об отсутствии всевозможных подгузников, ползунках, присыпках и сосках. Она вживалась в эти окружающие условия, и мыслила, оперируя только, тем, что было под рукой.

И у неё получалось, конечно, с немалой помощью Акая и Маары, но трудности первых дней уже не казались такими ужасными, она нашла практичный подход к вещам, и процесс роста будущего воина пошёл приемлемым и естественным путём.

На её счастье Аядар не вредничал, не кричал по ночам, казалось, он понимал всю сложность ситуации и помогал маме своим спокойствием и хорошим аппетитом. Кей подозревала, что колыбель, подаренная пилигримом, была пропитана магией, направленной на облегчение её заботы о малыше. Потому что Аядар засыпал в ней мгновенно, спокойно сопя всю ночь, давая возможность ей отдыхать. … Да, магия присутствовала в этой колыбели, но Кей не догадывалась об ещё одном её предназначении.

В первую очередь магия пилигрима защищала маленького тимерека от зла правящего духа, он не мог проникнуть в его сознание, зло не могло нанести удар по колыбели, в которой спокойно спал младенец. Фанфарас молил лишь об одном, чтобы в нужный час малыш оказался именно там, потому что тогда ни он, ни руки матери, никто не сможет защитить его, кроме защитного поля колыбели. Все свои древние знания пилигрим вложил в эту непростую колыбель. Он должен был сохранить все жизни, чтобы не нарушить линии судьбы.

Жизнь обрела новые тона и новые звуки. В ней появилось больше улыбок, нежности и смысла. Детское агуканье тормошило Кей, заставляя её забыть о печальных мыслях и разлуке. В ответ на забавные рожицы Аядара – она корчила ему свои, дождавшись, в конце концов, его первой детской беззубой улыбки. Но улыбнулся он как раз тогда, когда Кей просто трогательно склонилась над ним, нежно проворковав ему пару слов. Её сын оказался на редкость улыбчивым ребёнком, он радовался присутствию мамы, сюсюканью дяди и кряхтению бабушки. Он приветливо пищал каждому, кто склонялся над его колыбелью.

Дни стали играть с ней в прятки. Не успел закончиться один день, как начинался другой. Вечер устраивал догонялки с рассветом. Она не замечала, как быстро бежит время. Не ощущала уже так остро своего одиночества. Потому что оно было заполнено круглощеким карапузом.

Несомненно, тихая грусть сквозила где-то в глубине её глаз, при мысли о Рагнаре, до которого было подать рукой, но который был так недосягаем. Кей помнила тревожный взгляд Фанфараса и волнение его голоса, когда он разъяснял ей важность каждого осторожного шага в этой борьбе за их счастье с таинственным духом, с магией зла. Поэтому она и не стремилась искать встречи с Рагнаром, расспрашивать о нём тимереков, дабы не нарушать данного слова и не бередить себе сердце. Ждать. Она ждала. Пилигрим сказал, что она поймет, когда наступит нужный час.

– Ты сегодня весь сияешь, Акай! Можешь сказать, что тебе так возрадовало? – Кей заканчивала укладывать волосы, бросая взгляды на вождя волков.

– Ну, … разве ты сама не понимаешь, лиса? Скоро закончится сезон ветров, ещё один цикл, даже сейчас стало уже больше тёплых дней, тимереки будут отмечать приход сезона солнца, будут праздники …

– А! – перебивая его рассуждения, воскликнула Кей, – Танец– признание! Выбор пары! Это любовь! Наш Акай в ожидании чуда!

– Я так и знал, что ты будешь издеваться надо мной своими насмешками! – вспылил он, бросив укоризненно лиловый взгляд, из-под чёрных нахмуренных бровей.

– Издеваюсь? Чуть-чуть подшучиваю, – улыбнулась она, беря его за руку. – Я так рада за тебя. Мне так хорошо становится, когда я вижу в ком-то любовь, её первые росточки, эти сладкие грёзы, всё так наивно и трепетно. Сначала это сказка, потом сражение, а затем в лодке поплывут либо оба, либо только один из них. – Кей вздохнула, заглядывая в эти, с любопытством смотрящие на неё глаза, – Но вы оба поплывете в лодке любви по реке под названием жизнь, я уверена в этом, потому что вы оба очень мудры. Ты и Зои чудесная пара, только глупец этого не заметит. Ещё я знаю, что Рагнар не станет препятствовать вашему счастью. Так что, твой путь только начинается, иди вперед за своей звездой и не оглядывайся. Не забывай, волки – свободный народ, они подчиняются только правилам стаи и бесстрашно бросаются на зло, разрывая его зубами. Я верю в тебя, Акай.

– Спасибо тебе. Ты говоришь иногда загадками, намёками, но я тоже верю тебе, Кей. За это время мы действительно стали с тобой одной крови, одной стаей. Какая бы тайна не стояла за твоей спиной, знай, я не брошу тебя! – Акай по-братски прижал её к себе.

Кей некоторое время молчала, слушая тишину, задумавшись о той тайне, стоящей за спинами каждого жителя племени.

– Я иду в клан ястребов. Пойдешь со мной? Погуляем, возьмем Аядара и пройдемся, – предложил Акай, заглядывая в её задумчивые ставшие тёмно-зелёными глаза.

– Здорово! – Кей встрепенулась, взяв на руки сына, она закружилась с ним на месте, радостно смеясь.

Небо уже было не так затянуто дождевыми тучами, остались лишь серые клочья облаков на бирюзовом небе. Солнце грело ласковей, а ветер был уже скорее тёплым ветерком. Растительность оживала, обновлялась, пробивалась свежей зеленью, в джунгли возвращалась дичь. Жизнь в племени постепенно начинала кипеть, чинились вигвамы, сооружались новые, подготавливалось оружие, каждый занимался своими непосредственными делами и обязанностями. Волки ходили за мясом, ястребы патрулировали территорию, буйволы отыскивали молодые коренья и листья, раздавая по кланам последние запасы сушеных фруктов. Только дети беззаботно носились шумной гурьбой по селению, оглашая его уголки радостным смехом.

Кей шла рядом с Акаем, который нес на руках её сына.

Волки уже привыкли к Аядару, а вот буйволы и ястребы с любопытством разглядывали сына чужеземки, рожденного от тимерека. Акай лишь приветливо кивал любопытным и горделиво шагал дальше, покрепче прижимая Аядара к себе, лишая их возможности получше приглядеться для поиска отличий.

Вождь волков уверенно повернул на территорию клана буйволов.

– Акай, ты сказал, что мы направляемся к ястребам! Зачем ты тащишь нас сюда?

– Что ты так взволновалась? Я заметил, … что в последнее время ты и не вспоминаешь о тех, кто живет в этом клане, – Акай выжидающе задержал на ней свой подозрительный взгляд. – Мне нужно ненадолго повидаться с Темботом. Почему ты прячешь глаза? Тебе уже можно выходить и общаться со всеми, как с женщинами, так и с мужчинами. То, что ты пошла со мной это не нарушает закона, я не понимаю, почему у тебя такое растерянное лицо! Причина в … Рагнаре, да?

Кей нехотя покачала головой:

– Давай просто идти. Я … не очень хочу говорить об этом.

– Правильно, по закону вы друг для друга не подходите, но вот если прислушаться к голосу, что шепчет внутри меня … то, – Акай бросил на неё свой быстрый хитрый взгляд.

– То просто сейчас промолчи! – отрезала она и посмотрела в сторону вигвама вождя племени.

Вот только почему-то предательски подкосились колени, и в лицо ударил красноречивый жар. … Рагнар вместе с Темботом сидели возле одного из шатров, горячо споря о чём-то друг с другом.

– Приветствую вас, вождь Тембот, жрец, – подойдя, Акай уважительно склонил перед ними голову. – Я ненадолго отвлеку ваше внимание. Мне нужно твоё позволение вождь.

Кей топталась около него, понимая, что прятать глаза и избегать приветствия, это, по крайней мере, глупо. В воздухе повисла неловкость. Все четверо очень хорошо знали, о любви Рагнара, и все отлично понимали, что их отношения вне закона и все прекрасно видели, что эта встреча взволновала их обоих. Кей не поднимая глаз, сдержано произнесла:

– Здравствуй Тембот, здравствуй Рагнар. Рада видеть вас в полном здравии, – каждое слово давалось с трудом, в горле появился колючий ком, так сложно было сдерживать свои эмоции. В голове постоянно крутились слова пилигрима о незримом присутствии злого духа. «Скрыть чувства – спасти Рагнара, сдержать эмоции – спасти народ».

– Так долго мы не видели тебя, Кей. Надеюсь, ты счастливая мать, – произнес Тембот.

Когда ответил Рагнар, она не смогла не поднять глаз.

Это было выше её сил. Голос, голос, голос! Интонация его голоса, в простых словах передала всю глубину его чувств, его нежность и его тоску.

– Я тоже рад, что в этот погожий день, мы увидели долгожданный солнечный луч на своей земле, в последнее время мы так редко радовались его теплу, – Рагнар усмехнулся, нежно обнимая её взглядом глубоких глаз, – Ты сильно изменилась, Кей, не стала прежней, нет, ты стала другой. Материнство сыграло своё мудрое предназначение. Наконец, наше племя в гармонии, правда, Тембот, Кей уже не отличить от всех остальных тимерекских женщин? Все счастливы, да? – Рагнар повернулся в сторону друга, смерив его категоричным взглядом. Потом снова он посмотрел на Кей, как бы говоря всем своим видом – «Мне так тебя не хватает!», и тихо добавил, – Каждый день, мы приближаемся к своему счастью, новый солнечный цикл разгонит все тени.

Кей ничего не ответила, она всматривалась в это лицо, не в силах оторвать глаз и прервать этот поток лучистой ласки сочившейся из его проникновенного взгляда. Она как будто чувствовала на себе его дыхание, ощущала прикосновение его рук, слышала нежный шепот. Они всего лишь смотрели друг на друга, а казалось, что держатся за руки, поднимаясь в вихре своего чувства все выше и выше.

Тембот и Акай переглянулись и оба тяжело вздохнули.

– Так что ты хотел сказать мне, вождь волков? – намеренно громко проговорил Тембот.

– Да. Кей, – Акай повернулся к ней, вручая Аядара, – возьми его и иди, я догоню тебя. Мне нужно твоё позволение, Тембот, взять с собой отряд буйволов для завтрашнего похода.

Кей была уже на полпути к вигвамам ястребов, когда Акай догнал её.

– Ничего мне об этом не говори! – заявила она.

– Не буду. Сам не хочу. Тебе действительно лучше не покидать клан волков. Но я хотел поговорить с тобой о другом. Кей, … когда я вернусь с окраин наших земель с добычей, ты сможешь научить меня … танцевать?

Кей резко обернулась, удивленно хлопая ресницами.

– Только не надо смеяться. Да, я хочу научиться так, как вы танцевали вместе с Алмиром! – твердо произнес молодой вождь.

Улыбка спала с её лица, уступая место тревоге.

– Послушай, Акай, эти танцы, это всё равно, что выражение любви, очень яркое выражение. Ты же знаешь, что искренние чувства, их проявление запрещает закон. Мы танцевали с Алмиром, потому что очень любили друг друга, у нас это здорово получалось, но эту любовь у нас отняли, из-за нашей неосторожности. Он … поплатился за свою любовь. Не знаю, думал ли ты об этой стороне или нет, но я не хочу, чтобы с тобой случилось тоже самое.

– Я буду осторожнее, сестра. Танцы законом не запрещены, тогда вождь позволял вам обучаться и танцевать новые для нас танцы, значит, позволит и сейчас. Вернее уже позволил, я спросил у Тембота и он не отрицал, тем более что Рагнар поддержал меня. Жрец только посоветовал, чтобы я был не один в этом. Как ты думаешь, почему он так сказал?

– Погоди, ты ведь хотел научиться танцевать, чтобы заслужить внимание Зои, так? – Кей задумавшись, опустила голову. «Я понимаю, Рагнар хочет, чтобы я обучила танцу как можно больше людей, будет слишком много эмоций, это отвлечет духа, рассеет его внимание, отведёт от нас подозрение, что позволит ему немного оттянуть время. Хорошо, если так советует жрец, значит, я так и сделаю!».

– Конечно, Рагнар прав, если ты хочешь танцевать, то и её нужно обучить этому танцу, он же рассчитан для пары. – Радостно проговорила она, взглянув на Акая. – А этот танец, я так думаю, ты захочешь танцевать только с ней, с Зои! А знаешь, что, Акай. Давай соберем ещё несколько желающих девушек и парней из разных кланов, это будет смотреться потрясающе, когда столько тимереков будут одновременно танцевать этот танец на празднике солнца. Ты согласен со мной?

Акай нахмурился:

– Но я хотел быть таким одним.

– Глупый мой волк! Тренируясь с Зои, ты и так сблизишься с ней, если ты ей небезразличен, для неё неважно умеешь ты танцевать или нет, поверь мне. Но твоя идея с танцами мне понравилась. Не будь единоличником, чтобы не тратить зря своё время я могу обучать всех сразу, а не по отдельности. Ну?

– Хорошо, если ты уговоришь Зои, я соберу остальных! – не задумываясь, ответил Акай.

На следующий день она снова отправилась гулять с сыном, только уже поблизости сарая, в котором обитал пилигрим. Прохаживаясь на приличном расстоянии, Кей высматривала Фанфараса.

– Выйди, Фанфарас! Я знаю о твоём чудесном слухе, мне нужно поговорить с тобой. Я задам тебе вопрос, а ты знаком дашь мне ответ, – проговорила она вполголоса.

И пилигрим показался. Для отвода посторонних глаз он принялся разводить костер возле своего жилища, даже не глядя в её сторону.

– Хорошо. Ты одобряешь план с танцами? Я хочу обучить тимереков танцу из моего мира, очень зажигательному и откровенному. Когда-то я танцевала его со своим мужем, сначала танец ввел их в шок, но и восторга они не смогли сдержать. Это очень красивый танец. Акай захотел ему обучиться, а Рагнар предложил собрать вокруг этого больше людей. Только вот я считаю такой танец проявлением любви, страсти, может это слишком опасно? Стоит ли бросать такой вызов, или это отвлечет его? Если ты согласен, просто кивни мне, и я уйду, – быстро проговорила Кей, как бы, между прочим, играя с Аядаром.

Фанфарас обернулся … и кивнул.

«Значит, время подходит, раз они решились дразнить духа», – подумала Кей. – «Так тому и быть. Я отвлеку внимание зла на себя, уведу его от Рагнара, чтобы он мог спокойно завершить свою подготовку».

Начало нового цикла положило и начало финала вековой игры силы высшей справедливости с магией зла. Эти две силы, как двое соперников в шахматной партии, распоряжались человеческими судьбами как фигурами на шахматном поле битвы. Кем-то они жертвовали, как простой ладьей, где-то делали ход конём, а где-то в резерве держали королеву, чтобы окончательно поставить шах и мат. Игра продолжалась.

Кей оценивающе посмотрела на свою группу «учеников». Их было всего десять, ровно пять юношей и пять представительниц прекрасного пола. Так как она раньше никогда не была ни хореографом, ни учителем танцев, ей сложно было представить, как можно научить танцевать, причём правильно исполнять нужный танец целую группу людей. С Алмиром тогда было легко, он любил её и понимал с полуслова, чувствовал каждое движение. А здесь. …

– Не знаешь, с какого конца приступить? – голос Фанфараса прозвучал неожиданно. – Пришёл предложить свои услуги музыканта. Возьмёшь меня?

– Ещё бы! Ты помог мне найти ответ на самый сложный вопрос. Если ты ещё правильно подберёшь ритм – это будет божественно! – радостно ответила Кей.

– Я не бог, я всего лишь его слуга, – тихо ответил он, беря в руки большой бубен. – Напой мне мелодию, как можно точнее и прикоснись к моей руке, так мне будет легче уловить связь этой музыки и того мира.

Она положила ему руку на плечо и начала неуверенно напевать, но у пилигрима всё равно получалось не так, как она хотела.

– Ладно, мне лучше это станцевать! Я покажу! – И Кей танцуя, отбивала ритм ладонями и притопами, продолжая напевать только ей знакомые мелодии. Глаза Фанфараса стали совсем белые, казалось, что он проник взглядом в тот далёкий и чужой мир, извлекая из него нужные ноты. И у него получилось. Пилигрим поймал и изобразил как раз то, что она от него требовала.

– Замечательно, для начала разучим основное движение и осанку, это просто, вы только следите за мной и слушайте музыку! – уверенно проговорила радостная Кей.

И Кей терпеливо стала их учить, день за днём, сначала неумело, как это было с её глиняными фигурками, а затем все более мастерски, она находила подход к каждому из них. Она, можно сказать, лепила из каждого танцора в прямом смысле этого слова. Учила каждого из них правильно ставить ноги, держать руки, выпрямлять спины и изображать счастье на лице. Это было очень сложно. Она сердилась, бедные тимереки нервничали, и если бы не присутствие Фанфараса неизвестно увенчалось ли бы это всё успехом.

– Нет, Чес, это не движение бедрами – это судороги! Ты танцуешь так, как будто тебе за шиворот заползла змея, а это уже не танец, это смех! – возмутилась Кей. – Тьяна, ты деревянная?

– Кей, ты их пугаешь. Пусть они учатся медленно, но ведь они стараются, – успокаивал её пилигрим.

– Ты уже две недели стучишь в бубен, а я пытаюсь научить их двигать бедрами, но у них лучше бы получалось – будь у них хвост! Они бы просто виляли им! Так, ладно, сосредоточьтесь. Я буду показывать лично и покажу, как это делается в паре. Акай, иди сюда! Ты мой самый способный ученик, будешь танцевать со мной.

Фанфарас заиграл уже заученную мелодию, ему помогали другие музыканты племени, которым все равно нечем было заняться. Дружным квинтетом они устраивали шикарное музыкальное сопровождение.

Акай уверенно взял её за руки, и точно попадая в такт, правильно повторял движения. Его успехи были видны на лицо, это уже можно было назвать танцем. Рядом с Кей, он двигался очень пластично, гармонично соединяя свои повороты тела с движениями её бедер.

За происходящим приходили понаблюдать не только дети, но и самые главные лица племени. Рагнар улыбаясь, смотрел со стороны, как танцует его любимая женщина. Тембот, бросая скептические взгляды то на одного, то на другого, угрюмо заметил:

– Разве тебя не задевает, что она вот так тесно обнимается с другим мужчиной?

– Тебя трудно понять, друг мой! То ты говоришь, чтобы я забыл её, то взываешь меня к ревности, – всё так же улыбаясь, ответил жрец.

– Но ты же не станешь меня уверять, что разлюбил Кей! Поэтому я и спрашиваю, как ты можешь спокойно смотреть на это?!

– Это всего лишь танец, Тембот. И это Акай, который относится к ней как к сестре, тем более он хочет взять в жены Зои. Ничего плохого я в этом не вижу.

– Сейчас это Акай, а через миг это будет Чес или Микас. Я бы не вынес, если бы моя женщина танцевала со всеми подряд! – продолжал бубнить недовольный вождь.

– Не про тебя речь. Я чувствую её сердце и вижу её глаза – она моя. Я ответил на твой вопрос?

– Ты лишний раз огорчил меня, лучше бы ты забыл её! – огрызнулся в ответ Тембот.

– А теперь ответьте мне, почему вы не пытаетесь делать так, как это только что показали мы с Акаем? – Кей изучающе посмотрела на притихших учеников. – Хорошо, молчание признак мыслительного процесса. Разбейтесь на пары.

Видя их замешательство, Кей улыбнулась.

– Нет, вы не поняли. Я не предлагаю вам выбрать спутника на всю жизнь, я всего лишь предложила выбрать вам партнёра для танца. Это тренировка, это как обучение стрельбы из лука или стойки с мечом. Понимаете?

– Но я не буду танцевать с Чесом, я не могу! – обижено заявила Тьяна.

– Хорошо, а с кем можешь?

– С Акаем. Я хочу танцевать с Акаем, но он танцует с Зои!

Кей растеряно обернулась в сторону Рагнара. Он ободряюще улыбнулся ей, ничуть не сомневаясь в её силах.

– Ты доведешь меня до слёз, Тьяна. Пусть это будет не Чес, поменяйся с Уной и танцуй с Дидо. Танцы не терпят капризов. Танец как полет птицы, почувствовавшей свободу. Птица парит и вы парите! Свободно и легко. Если бы птица постоянно мучилась вопросами куда лететь, с кем, каким крылом махать – она бы давно уже кубарем свалилась вниз. Освободитесь от глупых мыслей и выпустите танец на свободу. Давайте попробуем. Фанфарас мы на тебя рассчитываем.

Её честными усилиями и настойчивым желанием она всё-таки заставила их двигаться правильно. А когда молодые тимереки и сами заметили, что у них получается – их энтузиазм удвоился, они уже с радостью и нетерпением спешили на репетиции. Вскоре к ним присоединилось ещё несколько человек, группа росла. Это обучение позволяло им каким-то образом раскрепощаться, становиться свободными, как те птицы. Им нравилось непринужденно общаться друг с другом, смеяться над замечаниями Кей, подшучивать над неуклюжими новичками и просто танцевать. В их сознание вливалась свежая струя свободных знаний, не подвластная законам злого духа. Это как раз то, что нужно было Фанфарасу. Эта молодежь становилась их союзниками.

Именно тогда в племени произошло ещё одно событие. Как раз перед самим праздником солнца.

В вигвам Рагнара вбежали взволнованные Тире и Тембот.

– Рагнар, ты должен это увидеть! Пойдём скорее!

– Да что? Что опять случилось?

– Это Дея, Рагнар, это она. Сейчас ты сам всё увидишь и поймешь! – не унималась Тире.

Возле вигвама отца Деи собралась уже целая толпа тимереков. Они расступились, пропуская вождя и жреца племени.

– Пусть твоя дочь покажет нам свои способности! – обратился Тембот, к трясущемуся от волнения тимереку.

Все, затаив дыхание, не сводили глаз с молодой девушки. Дея подошла к костру, где на куче лежали сухие ветки. Она простерла руки над хворостом, и он тут же вспыхнул, как по волшебству.

– Как давно ты умеешь это делать? – произнес Рагнар, ничуть не удивившись, в отличие от остальных.

– Этот дар у меня открылся вчера, – скромно ответила Дея.

– Теперь ты понимаешь, Рагнар?! – воскликнула Тире. – Это знак! Дея – та особенная, которая предназначенная тебе судьбой. Ты должен взять её в жены!

Рагнар от неожиданности даже поперхнулся. Он удивленно уставился на воодушевленную Тире:

– С чего ты взяла, что это она? Это магия, а не дар.

– Нет, Рагнар, Дея особенная. Это подтвердит каждый тимерек. И ты, наконец, должен жениться!

– Почему это ты так заботишься обо мне? Я сам решу, когда это сделать!

– Рагнар, Тире права. Вот уже, сколько времени как мы не можем зачать ребёнка. Видимо духи хотят, чтобы ты первый родил сына, а потом уже и нам они даруют такое счастье. Мы с тобой должны жить по закону племени. Тебе необходимо взять в жены Дею.

– Ты же не заставишь меня сделать это силой? – угрожающе произнес Рагнар. – Она не моя судьба! Вы хорошо меня услышали?

– Нет, мы можем тебя заставить. Я воспользуюсь своим правом вождя. Завтра я соберу всё племя, и мы зададим вопрос нашему народу. Пусть он решит, как поступить. И тогда ты будешь обязан подчиниться его воле!

Кей у себя в вигваме купала Аядара, когда к ней заглянул Акай.

– Пойдем, Тембот приказал собраться всему племени на главной площади.

– Я сейчас не могу. Видишь, мы заняты. Иди без нас. Обойдутся и без нашего присутствия, – проворковала она, глядя на сына.

– Нет. Явиться должен каждый, от мала до велика.

– Да что там такое случилось? – не выдержала Кей, сердито взглянув на вождя волков.

– Будут судить Рагнара, – угрюмо бросил он.

Кей побледнела, замерев с открытым ртом.

– О, солнце! Кей! Не нужно так пугаться, – Акай подхватил малыша на руки. – Они только хотят заставить его жениться.

– О-о-о, ты, что сразу не мог сказать? Я чуть не умерла от страха! – бросила Кей, легонько стукнув его по спине.

– Я не знал, что расстроит тебя больше, но ты всё равно должна идти. Таков обычай.

Кей понимающе кивнула, грустно улыбнувшись. Она знала одно, то, что она должна верить Рагнару. Он ведь владеет силой, он справится, тем более что Фанфарас предупреждал её об этом заранее.

Как тому и полагалось, на площади собралось всё племя тимереков, включая Кей и Фанфараса. Тембот выступил вперед, простёр руки и обратился к своему народу.

– Мы, народ тимереков, живём по законам древних! Эти законы нерушимы для каждого из нас. Я правлю вами уже несколько циклов и стараюсь соблюдать все обычаи нашего народа. Но пока у нас нет благословления духа. Я не имею наследника, потому что наш жрец ещё не создал свою семью и не продлил свой род. Пока у нас нет будущего, нет будущего жреца и будущего вождя племени. Вам всем известно, что жрец берет в жёны только женщину из нашего племени, наделённую особым даром. И такая девушка появилась. Это Дея, из клана буйволов. Она вызывает огонь! Мы считаем это даром и предлагаем Рагнару взять Дею в жёны, но он так не думает. Я хочу, чтобы вы высказали свое мнение. Пусть скажет племя! Пусть вожди кланов сообщат мне ваше решение.

Пока Тембот говорил, Рагнар, сидевший от него неподалёку не сводил глаз с Кей, которая стояла в первых рядах рядом с Акаем.

Она одновременно боялась и хотела взглянуть на него. Но Рагнар сам решил ответить ей на её вопрос. Неожиданно она почувствовала, как её тело охватила его сила. Он играя, стал руководить её движениями, приводя её мысли в полное замешательство, подчиняя безоговорочно своей власти. Сначала Кей смело посмотрела прямо ему в глаза, потом улыбнулась, затем коснулась рукой своих волос, щеки, задержалась на губах, потом скользнула по груди и опустилась рукой вдоль тела. Затем, поведя плечами, слегка склонила голову на бок, не отрывая от него своих больших серо-зелёных глаз. При этом она ощущала его тепло, какую-то исходящую от него пульсацию радости и веселья. Рагнар совершенно не слушал, что повествовал о нём вождь. Он отпустил Кей, с любовью глядя на её ставшим сердитым лицо. Кей сжав кулак, незаметно погрозила ему за его шалость. Рагнар улыбнулся как раз тогда, когда Тембот предлагал племени обсудить этот важный вопрос и вынести свой приговор. Кей удивленно смотрела на беззаботного Рагнара. Он вёл себя так, как будто здесь кроме него и её больше никого не было. Он одаривал её своей белозубой улыбкой, приложив руку ко лбу, затем к губам, а потом к сердцу, говоря своим жестом, что думает о ней, произносит её имя и хранит её в своем сердце. Кей только качала головой, бросая испуганные взгляды в сторону Фанфараса. Который, почему-то, задумчиво уставился куда-то вдаль, не обращая внимания на происходящее вокруг.

– Вожди кланов! – снова заговорил Тембот, после небольшого перерыва, отпущенного для бурного обсуждения, – Вы выслушали своих людей – теперь передайте мне волю нашего народа.

Первым ответил вождь клана буйволов. Он, как и люди его клана был согласен с волей Тембота. Такой же приговор вынесли и ястребы, они так же полагали, что жрецу нужно взять в жёны одарённую Дею.

Последним взял слово Акай. Дождавшись тишины, он окинул глазами племя, и смело взглянул на вождя.

– Наше племя – как одна большая семья. В этой семье есть старейшины и мудрецы, как и полагается семья придерживается обычаев и законов. Так мы жили множество циклов. После сражения мой клан осиротел, в основном в нём остались женщины и дети, а они согласны с любым решением, какое примут высшие. Оставшиеся воины волки считают, что нужно жить по нашему закону. Почти всё племя выступает за то, чтобы Рагнар подчинился и взял в жёны эту девушку. Я сказал почти, потому что сам так не считаю! – после этих слов вождя волков, которые раздались как гром и коснулись ушей каждого, глаза тимереков обратились в его сторону. Тембот удивленно уставился на молодого волка.

– Да, я так не считаю! Я не смогу спокойно жить, зная, что силой заставил человека поступить вопреки его желаниям. Я не смогу пожелать другу такой судьбы – жить по приказу с нелюбимым человеком. Наш жрец уже много раз доказывал нам, что он отдаст всё ради нашего племени, даже пожертвует собственной жизнью. Разве после этого мы можем думать, что он хочет лишить нас будущего? Как мог ты, вождь племени подумать, что он желает истребления твоего рода? Я подчиняюсь закону, живущему в моём сердце, а оно считает, что Рагнару нужно предоставить выбор! – Казалось, что это говорил не Акай, что это его устами изрекал кто-то другой, далёкий от диких нравов этого мира.

После таких откровенных публичных слов, неприсущих для осторожных тимереков, наступила полная тишина. Только Фанфарас, наконец-то, встрепенулся, в полном изумлении уставившись на Акая посиневшими глазами. Кей заметно нервничала, бросая встревоженные взгляды то на Тембота, то на Акая, то в сторону Рагнара, умоляя его глазами помочь и защитить вождя волков. Она очень хорошо понимала, что только что сделал Акай – он бросил бомбу. И эта бомба разорвётся у него на голове, дух уничтожит зарвавшегося волка, он не позволит такого инакомыслия и свободы взглядов. Над Акаем завис меч магии зла. Вождь волков действовал импульсивно, по наитию, позабыв о своей хитрости, и тем самым безрассудно бросил вызов правящему духу. Это было дерзко, … но легкомысленно.

Рагнар не спеша поднялся со своего места, небрежно отряхивая свои белые одежды жреца. Он обвёл собравшихся уверенным лиловым взглядом и громко произнес:

– А теперь послушайте меня, племя тимереков! Вождь волков прав, для своего народа я готов пойти на любые жертвы, интересы племени для меня превыше всего. Я жрец. Я обладаю знаниями и магией древних, моя сила защищает наше племя, и я хочу, чтобы так было и в будущем. Вы хотите, чтобы я взял в жёны Дею, хорошо, я сделаю это. Но знайте, что после этого моя сила ослабеет, я не смогу защищать вас от кровожадных бандерлогов! У Тембота никогда не родится сын, а у меня детей не будет вообще. Вы этого хотите?!! Нет? Тогда не препятствуйте мне! Только когда я возьму в жёны женщину, которую выберу сам, только тогда вы обретёте свое лучшее будущее! Кто хочет этого лучшего будущего и верит мне, может расходиться по своим вигвамам, а кто настаивает на выборе вождя племени, что ж оставайтесь и станьте свидетелями хаоса.

Тимереки растеряно переглядывались, застыв в нерешительности. Первым развернулся и пошел прочь Акай, за ним последовал и весь клан волков, потом ушла молодежь из клана буйволов и ястребов. А за ними уже молча разошлись и все остальные.

На площади остались лишь разъяренная Тире, угнетенный Тембот и непоколебимый Рагнар. Только сейчас вождь племени осознал, кто в действительности правит племенем и от кого он сам зависит полностью. Тембот не смог настоять на своём, не смог завоевать такого авторитета у народа как этого добился жрец, который, по сути, постоянно нарушал законы, в отличие от него, когда он сам принёс такую жертву на алтарь будущего племени. Тембота омрачала мысль, что он сам не боролся за свое счастье, что он обреченно принял выбор Сазара и тем самым лишил себя возможности быть счастливым в браке, да и в жизни тоже. А вот Рагнар отступать не собирался.

Тире взбесила мягкость мужа и её бессилие перед судьбой, хотя она столько усилий приложила, чтобы настроить Тембота против жреца, перетягивая его на сторону закона.

Но невозмутимость Рагнара была только внешняя, в душе он все же надеялся на понимание друга, на его поддержку, а Тембот был по-прежнему упрям и предан этим эфемерным законам, он разочаровал его, огорчая своей твердолобостью.

– И когда же это случится?! – зло бросила Тире. – Когда ты осчастливишь нас своим выбором, жрец?

– Уже скоро, Тире.

– Ты действительно уверен, что у тебя получится взять в жёны Кей? – тихо спросил Тембот, глядя вслед удаляющейся жене.

– В который раз я прошу тебя поверить мне. Моя судьба – это Кей. Только она делает меня сильным, только она родит мне моих детей, и они будут так же сильны, несмотря на то, что их мать не из нашего племени. И ты, Тембот, получишь наследника, и даже возможность начать новую жизнь. Нужно лишь чтобы ты поверил в меня и утвердился, наконец, в своём мнении, – произнес Рагнар.

Тембот больше ничего не сказал своему другу. Его до сих пор терзало ещё слишком много сомнений и страхов. Он не мог представить себе своего существования без законов древних, без таких привычных правил и запретов, он боялся чего-то нового, боялся изменений в своей жизни. Убеждения Рагнара, доводы Тире, его собственные запутанные мысли – выбивали почву у него из-под ног. Тембот опасался возмездия духов. Подсознательно он ощущал эту реальную опасность, нависшую над его племенем. Зло угрожающе дышало ему в затылок, подбрасывая ему ложные домыслы, заставляя совершить ошибку.