Тимереки

Глава 20

В исследовательском лагере, в котором Джиджи занимал руководящую должность, к Аядару отнеслись как к другу, потому что там, собрались такие же активисты и борцы за экологию, люди близкие по духу и принципам. Они доверяли Джиджи, он верил в них, но все же открыть всем кто такой Аядар не посмел. Поэтому Аядару пришлось все время ходить, не снимая солнцезащитные очки, утром, днём и даже вечером. Объяснения на счёт аллергии на солнечный свет, всех обитателей лагеря вполне устроило.

Только когда приезжала Лайза, и они оставались наедине, она просила его снимать очки, чтобы снова и снова рассматривать его лиловые глаза.

– Неужели есть и другие, вот такого сплошного цвета, глаза? – продолжая поражаться, произнесла она.

Аядар пожал плечами, оторвав глаза от звёздного неба, и произнес:

– Есть. И зеленые, и синие, и красные, и желтые. И для меня это вполне естественно.

– Как такие разные люди могут ладить между собой? Вы жили обособленными племенами, каждый со своими законами, а тут вдруг один народ?! Это все равно, что заставить черных, белых и желтых, в нашем мире, жить одним государством. Для нас это неприемлемо!

– Потому что вы слишком большие материалисты. Почему вы делите людей по формам и цвету кожи? Главное то, что у человека в сердце, в его сознании. А там, внутри, мы все одинаковые. Внутренняя энергия не имеет какого-то конкретного цвета или национальности. В моем мире, наши народы объединились по этому принципу, по внутреннему сознанию. Мы нужны друг другу, так мы будем гораздо сильнее. Наши народы как пальцы одной руки. И все это понимают. И бандерлоги, и арабеки, и тимереки, все. У нас нет сомнений, потому что нет контроля зла. А вы полностью подчинены ему, даже когда ты думаешь, что ты правильная и стоишь на стороне добра, зло все равно заставляет плясать тебя под свою дудочку. Все стороны вашей жизни рассматриваются через форматы зла. Зло присутствует, когда вы любите, когда дружите, заводите общих детей или имущество, когда вас преследуют неудачи или успех, вами, прежде всего, руководят ваши страхи и вы подсознательно ориентируетесь на окружающее вас зло. Мне, правда, очень страшно наблюдать за хаосом в вашем мире. Вся планета – как расчлененное тело, бьющееся в агонии. – Аядар вздохнул.

– Ну, раз ты прибыл спасти нас, значит, у нас тоже есть что-то хорошее. Тебе ведь интересно узнать наш мир поближе? Вот скажи, что ты чувствуешь, когда смотришь на наших девушек?

Аядар удивленно поднял брови и недоумевающее уставился на Лайзу.

– А что я должен чувствовать?!

– Как что. Тебя же привлекает непознанное, а наши девушки отличаются от ваших. Или ты любишь мужчин? – Лайза окинула его бесцеремонным взглядом.

– Ах, вот ты о чём! Если ты об этом, то, как у вас говорят, я нормальной ориентации, но в данное время эти отношения меня не интересуют. – Его голос стал немного жестче, но Лайза даже не обратила на это внимания.

– Но ведь это так естественно. Познать новый мир через тела прекрасных аборигенок. Я вот, например, была бы не против познакомиться поближе с таким парнем как ты. И я не вижу в этом ничего предосудительного, просто ты меня интригуешь, ты очень симпатичный парень.

– Жаль, что я не умею краснеть, – с сарказмом ответил Аядар. – Я не вправе судить о твоих моральных качествах и о мере распущенности, в этом мире, я так понимаю, это нормально. Вы сначала познаете тело, а потом может, и разглядите душу, а мы наоборот – сначала душу, а потом тело. Для меня не естественно ложиться с девушкой в постель только ради интереса. У меня не текут слюни, когда я вижу женщин с красивыми формами, потому что это не моя женщина. В нашем мире люди не поддаются мгновенному порыву похоти, сначала происходит слияние душ, глубокой энергии сердца, а уже потом это передается телу. Я не стал бы рассматривать каждую девушку, как потенциальную посетительницу моего ложа, мне это не нужно, не интересно и отвратительно.

– Ты хочешь сказать, что, встретив одну единственную – ты проживешь с ней до старости, больше не взглянув на сторону?! – от искреннего удивления Лайза непроизвольно подалась вперед.

– Если такова будет моя судьба, да! Бывает так, что человек познает любовь несколько раз, трагически теряя предыдущую, но отношения в нашем мире строятся на любви двоих. Это преступление, когда кого-то заставляют отдаваться другому силой, это вне нашего закона заниматься прелюбодеянием на каждом углу. Наши люди даже не могут допустить это в мыслях – хотеть жену друга, брата или просто прохожую. Мужчины и женщины могут нравиться друг другу, но это восхищение скорее сравнимо с тем, как мы можем восхищаться красивому закату или распустившемуся цветку. Увидев прекрасный бутон, мы ведь не хотим с ним переспать?! Так и здесь. Люди нравятся друг другу, они могут дружить, но любовью они занимаются только с одним человеком, с тем, кому принадлежит твоё сердце.

– Вот слушаю тебя и не могу осознать, – проговорила Лайза, – по сравнению с нашим миром, ваш – просто сказочная страна Утопия, где сбываются наивные мечты юных принцесс. … Только в нашем мире, Аядар чудес больше не бывает. И чистая любовь стала слишком призрачной, забытым элементом сказок и легенд. Здесь любовь покупается и продается много раз, даже несколько раз за день. С помощью постели решается судьбоносный выбор. С помощью все той же постели прокручиваются грязные дела и афёры. Я не знаю других отношений и не вижу способа другой жизни.

– Уже хорошо, что ты понимаешь это. Слишком много насилия и распущенности в вашем мире из-за того, что вами правят алчные демоны. Энергия в ваших сердцах уже не чистая и вам сложно отличить правду ото лжи, сложно верить в любовь, наоборот, вы отрицаете её. Поэтому так сильно страдаете.

– Я послушала тебя, и мне вдруг захотелось побывать в твоём мире, увидеть все это хоть одним глазком!

– О нет, тебе придется искать свою сказку здесь, – улыбнулся Аядар.

– Значит, я не могу стать твоей женщиной? Ну, скажи, я не обижусь!

– Нет, не сможешь. Ты интересная, умная и красивая женщина, но ты не моя любовь. Я ещё не встретил её.

Лайза застыла, приоткрыв рот.

– Если я правильно понимаю, ты ещё не был с женщиной? Я в шоке! Для меня это не нор-маль-но!!! Как ты можешь рассуждать, не познав этого?! Это не по-мужски не хотеть женщину, особенно тогда, когда тебе это предлагают.

– Как же мне тебе объяснить, чтобы ты меня, наконец, поняла! – покачал головой Аядар. – Да, у меня ещё нет любимой женщины, я храню своё целомудрие, для меня это совершенно нормально и я могу спокойно рассуждать об этом. Будем говорить так, всю свою сексуальную энергию, которая скапливается в нашем теле, мы сознательно трансформируем и направляем в другое русло. Мы используем эту энергию для достижения других целей, руководствуясь нашими принципами, и ждём нужного часа, когда сердце отыщет твою родную частичку и выплеснет на неё свою любовь. Я почувствую, когда увижу её. Для меня важно притяжение душ, этот невидимый контакт сердец, безмолвное слияние взглядов, проникающих внутрь сознания. Только такое единение вызовет настоящее волнение, а касание обнажённых бёдер это уже дело второстепенное, и если истинно любишь не маловажное. Всё должно быть в гармонии и душа и тело. Я не смог бы воспользоваться твоим телом, потому что я уважаю тебя. И это по-мужски. Мне жаль, Лайза, что ты не видела настоящих мужчин, но ты его ещё обязательно встретишь, без похоти и невежества, без хамства и грубости, того, кто будет ценить и дорожить твоей сутью, того, кто полюбит тебя сердцем. Главное не прозевай его, Лайза.

– Это ты тоже увидел на моей ладони? – немного расстроено спросила она.

– Давай, чтобы воодушевить тебя, я расскажу тебе несколько примеров из жизни моего мира. Это невыдуманные истории людей, которых я знаю. Я буду рассказывать тебе о любви, чтобы ты иногда вспоминала об этом. Вообще-то я видел много любви, и у каждой своя история.

Я знаю, моя мать любила моего отца, а он её, но правящее зло привело к трагедии. … Зато я теперь вижу, как Рагнар любит мою маму, и как она до исступления любит его. Ты замечала, как брезжит на рассвете робкий утренний свет? Вот такой же трепет я замечаю в глазах Рагнара, когда он смотрит на мою мать. Они светятся изнутри, и эта любовь неисчерпаема, эти двое умудряются поддерживать огонь своих чувств. Отношения моей матери и Рагнара более яркие, импульсивные, чувственные, может потому что моя мама из твоего мира, поэтому она не дает Рагнару до сих пор расслабиться. А вот отношения моего дяди Акая и его жены Зои, совершенно иные, но и они безумно преданы и любят друг друга. Только более сдержано, не показывая это всем и каждому. И тоже в их глазах я вижу эту неподдельную мягкость и теплоту, их нежные улыбки и прикосновения. Они никогда не ссорятся, Зои покорно принимает все решения Акая, потому что не сомневается в своём мужчине, она отдалась ему полностью, всей душей. Могу рассказать тебе и о другой паре. О Минаре и Эсере. Он синеглазый арабек, она из зеленоглазых и рыжеволосых легалотов. Оба совершенно разные, как по духу, так и внешне. Минар такой чуткий, с совершенным чувством прекрасного, с юмором и нечеловеческой терпеливостью. Он по своей натуре неторопливый талантливый зодчий. Она пробуждающийся вулкан. Всегда горячая и взрывная. Легалоты обладают небывалой силой, как женщины, так и мужчины. Из них состоят наши военные гарнизоны, они отличные воины. Поэтому Эсера привыкла решать всё сама, с полной уверенностью, что все должны ей беспрекословно подчиняться. Нет, она не злая, наоборот, очень весёлая, честная, принципиальная и умная женщина. И вот эти двое полюбили друг друга. Трудно на словах передать их начинающиеся бурные отношения, когда они пытались подстроиться друг под друга. Все их сцены ссор и примирения становились достоянием общественности. Это происходило у нас на глазах. Буквально каждое слово Минара Эсера воспринимала в штыки, пытаясь его подчинить. Они горячо спорили, размахивая руками, потом разъяренные разбегались в разные стороны, причём, продолжая нуждаться друг в друге, и любить друг друга. Думаю, для них тогда это была сплошная мука. Потом они мирились, смеялись и нежно обнимались, но хватало их всего на полдня, и потом все сначала. Мы тогда были ещё детьми и то потешались над ними. Однажды, когда Минар и Эсера снова ссорились, я незаметно подкрался к ним и спутал их ноги веревкой, а когда они как обычно бросились в разные стороны, то, к их удивлению запутались и упали. После этого они долго смеялись и вскоре их отношения перешли в новую стадию. Их любовь преобразилась, приобрела новые оттенки чувства. И не воинственная Эсера подчинила себе Минара, а Минар приручил эту фурию. Когда Эсера начинала гневно размахивать руками, доказывая ему свою правоту, он не спорил с ней. Минар терпеливо и упрямо слушал её не перебивая, мягко глядя в любимые зелёные глаза. Он не слушал её – он видел в ней только свою любовь. Эсера осекалась на полуслове, заметив завораживающий свет в его глубоких синих глазах, она умолкала, обвивая его руками за шею, припадая к его губам. Затем, стоило ей только начать, как она снова видела этот его взгляд и она покорилась ему, принимая своего мужа Минара как высшего. Теперь я до сих пор вижу страсть в их отношениях, они научились ладить друг с другом, уважая природу каждого. Я вырос вместе с их детьми. У них родилась очаровательная дочь Фейя и сын Тирас. Сейчас я понимаю, в чем сила нашего народа – в нашем и в будущих поколениях. Дети выросшие в семьях, где царит истинная любовь, которую их родители отвоевали у сил зла, не могут предать её, не могут нарушить наши принципы и совершить жестокое преступление. Мы можем совершать ошибки, но никогда мы не переступим через свою совесть. Чем крепче семья – тем выше моральные качества её членов. Запомни это, Лайза.

Ещё расскажу тебе одну историю, чтобы ты поверила в существование любви, чтобы не считала наш мир утопией. Условия нашей жизни бывают суровыми: проблемы с продовольствием, неурожайные года, падеж скота от набегов хищников, крушение наших кораблей в море, травмы на строительстве, но, несмотря на все это – мы не падаем духом, потому что всегда рядом есть верный друг и не один, потому что мы окружены любовью наших родных и любимых. Имея любовь в своих сердцах – мы выстоим перед любым испытанием. Вот почему из-за любви ранее правящее зло так сильно карало людей – оно боится этого чувства. Любовь разрушает зло! Значит, слушай последнюю историю. Его зовут Джар, он бандерлог. Бандерлоги отличные кузнецы и оружейники. Они устраивают свои кузни под землей и плавят там металл, изготовляя из него мечи, ножи, наконечники и всякие принадлежности. Огонь слушается их, они могут выдерживать очень высокую температуру, а у печей, где сыплются раскаленные искры очень жарко. Поэтому их красные глаза легко могут смотреть на огонь, а толстая кожа может выносить это пекло кузни. Но и они не застрахованы от травм и ошибок. Так произошло и с Джаром, он тогда был совсем ещё юн, и раскаленные капли металла брызнули ему прямо в глаза. Джар ослеп. Но всё равно продолжал помогать своему отцу, работать в кузнеце: точить лезвия, охлаждать заготовки, отбирать копья по весу. Он научился чувствовать мир с помощью пальцев, слуха и обоняния. Правда из-за своей травмы стал замкнут и не разговорчив. Мой друг Фанфарас заметил это и сдружил нас. Джар был старше меня на пять лет, но всё равно мы находили с ним общие интересы. Я рассказывал ему, что вижу вокруг, какие лица у людей, как они одеты и что собираются делать. А он поражал меня своей наблюдательностью! Ты спросишь, как слепой мог наблюдать?! Он слушал! У Джара развилась очень сильная и тонкая интуиция. Если человек, рядом с ним о чем-то разговаривал в компании друзей, Джар безошибочно описывал эмоции людей, их скрытые переживания, грусть или сдерживаемую радость. По смеху, по тону голоса, по затяжному молчанию – он мог определять, что лежит у человека на сердце. Однажды я вытащил его на праздник. Мы гуляли среди собравшейся смешанной толпы из представителей всех племен. И вот он случайно столкнулся с одной девушкой. Она смущенно засмеялась и извинилась перед ним за свою невнимательность, а мой друг вдруг изменился в лице. Он долго стоял как вкопанный, а потом решился и попросил меня разыскать эту девушку и познакомить его с ней. Причём он не просил меня описать её внешность или возраст, нет, он только сказал, что почувствовал, как отозвалось его сердце. В тот же вечер я познакомил их. Её зовут Сураш, она тоже была из племени бандерлогов. Она была открытая и веселая щебетунья, что, кстати, очень редко бывает у бандерлогов, в основном они очень сдержанные и замкнутые, их сердца добры, но они не знают, как это выражать. Сураш с чуткостью отнеслась к Джару, она говорила, он слушал, изредка вставляя слова дрожащим голосом. Джар влюбился. Вот тебе наглядный пример – полюбить душой. Он не видел ни её форм, ни цвета глаз, ни прически или наряда. Он всего на всего услышал её голос и прильнул к ней душей. Почувствовал сердцем свою половину. Тогда он сильно переживал, боялся, что она не полюбит слепого. Джар по полдня сидел в углу кузницы недвижимо, все думал о Сураш. Все валилось у него из рук, он потерял аппетит и сон. Его отец ворчал на него, а я пытался, как мог развеять его хандру. Что происходило в это время с самой Сураш я не знаю, но вероятно она тоже думала о нём. Я стал чаще замечать её поблизости, когда мы гуляли с ним вдвоём. Она брела следом, не решаясь подойти. А Джар, он как будто чувствовал её присутствие, он поворачивался ко мне и тихо спрашивал, не идет ли она навстречу, не стоит ли на обочине. Скажу честно – мне тогда так надоели эти вздыхания! Я отвёл его к своей маме, чтобы она научила его танцевать. Моя мама отлично танцует ваши латиноамериканские танцы и обучает этому всех желающих, у неё это здорово получается. Так вот, я привёл к ней Джара и через несколько недель тренировок, я убедил его набраться смелости и пригласить Сураш на танец. Я применил все своё красноречие, чтобы вселить в него веру в свои силы. Правда, сам я боялся, чтобы она не отказала ему, я чуть было не договорился с ней заранее. Но потом все-таки, предоставил это тонкое дело судьбе. И что же вы думаете? Когда я подвел его к ней, и он под звуки музыки протянул ей свои руки – она ответила взаимностью. После этого я уже редко участвовал в их прогулках. Они ходили вдвоем, держась за руки, тихо улыбаясь. Они полюбили друг друга с первого слова. С тех пор они вместе. Джар и Сураш чувствовали потребность друг в друге каждую минуту, они говорили и не могли наговориться, они вместе мечтали и смеялись, и выглядели абсолютно счастливыми. Теперь они муж и жена, Рагнар сочетал их браком, а через год после свадебной церемонии, у них родился сын Рой. Я очень рад за них. Я знаю ещё много таких историй, счастливых и трагических. Просто я хочу показать тебе этими примерами, что чистая любовь это не вымысел, она легко может жить в твоём сердце, нужно лишь расчистить ей путь.

Лайза вздохнула, обнимая себя за продрогшие плечи.

– В глубине души я бы хотела в это верить, но в жизни я насмотрелась и наслушалась других историй. Где только боль, безысходность, ненависть, опустошение и презрение.

– Я знаю, – слабо улыбнулся Аядар.

– Ну да, конечно. Теперь ты все про меня знаешь. Чёрт возьми, как жаль, что ты и я, мы не можем быть вместе. Мне так спокойно с тобой, так надежно. Не знаю, откуда взялось это ощущение. Ты для меня как что-то родное, воспоминание из детства, как тепло домашнего очага. Странно, ты навеял на меня воспоминания о спрятанных глубоко-глубоко мечтах и надеждах. Мне как маленькой девочке захотелось найти в тебе утешение. Глупо, правда?

– Нет, все правильно. Я натолкнул тебя на верный путь, дал свет твоим мечтам. Ведь надежда умирает последней. Твоя душа уже так долго нуждается в любви, поэтому и ищет утешения. Но ты все же отыщешь свою любовь. А с тобой мы останемся друзьями. Я буду помнить о тебе, а ты, я уверен, никогда не забудешь обо мне.

– Будем надеяться, что у нас все получится. Кажется, я начинаю чувствовать приближение опасности. Поверь, с моей профессией у меня на такие вещи выработался особый нюх.

– Не бойся. На самом деле мы не одни, – спокойно произнес Аядар, своей уверенностью послабляя её страхи.

– Аядар! Аядар! – в небольшую передвижную лабораторию ввалился Джиджи. Он застал там Аядара с профессором Магди, который изучал пробы воды. – Пойдем скорее, машина уходит в город. Ты же хотел поехать со мной!

Когда они смогли, наконец, остаться одни, оторвавшись на небольшое расстояние от остальной группы людей, Джиджи, тихо проговорил, бросая по сторонам подозрительные взгляды:

– Он клюнул! Сегодня в нашем лагере заметили незнакомца, он расспрашивал о тебе, наводил справки. Это точно человек Вонга!

– Пусть так, давно пора! – с облегчением вздыхая, ответил Аядар, кладя руку на его плечо.

Джиджи привез его в переполненный больничный госпиталь. Больные, группами лежали прямо на полу, кое-как умостившись на тощих матрасах. Перегородками между ними служили обычные висевшие на веревках застиранные серые простыни.

Аядар медленно шел за медсестрой и Джиджи между рядами тысячи несчастных. В тусклых глазах людей он уже не видел надежды – они были пусты. Боль и непрекращающиеся муки, страдание, которое рвалось наружу – вот что сквозило во взглядах этих умирающих людей. Они устало провожали их глазами, терпеливо ожидая своего конца. Умирающие не роптали и не плакали, были слышны лишь слабые стоны-хрипы и шепот медперсонала. Здесь привыкли к смерти. Африканцы принимали её уже как должное и умирали стойко.

Молодой тимерек непроизвольно задержался возле маленького мальчика. Маленькому африканцу было где-то около восьми лет. Его иссохшее от болезни тело, разъедаемое открытыми язвами, занимало лишь треть узкого матраса. Он тяжело дышал, слегка подрагивая то ли от боли, то ли от кишащих на его теле мух. Аядар опустился около него на колени и содрогнулся, глядя на мучения ни в чём не повинного ребенка. В его влажных лиловых глазах отразилось глубокое сострадание и отчаяние. Аядар не выдержал и снял очки. Мальчик спокойно, без удивления посмотрел на него и слабо улыбнулся. Аядар взял его за худенькую ручку и тихо проговорил, склонившись над ним как можно ниже:

– Я обещаю тебе, что это скоро прекратится. Зло, сеющее смерть отвернётся от вашего народа, и дети больше не будут умирать в таких страшных муках. Прикоснись к этому, тебя уже зовут на том берегу, где нет тьмы, боли и страха, – Аядар достал из-за пояса свой рог и протянул его мальчику. Он вложил рог в его слабеющую ладошку и сжал её своими пальцами. Мальчик глубоко вздохнул, склонил голову набок и блаженно закрыл измученные глаза. Казалось, что он просто уснул.

– Что ты здесь делаешь? – Джиджи тронул его за плечо, через какое-то время.

– Я помог ему безболезненно перейти в другой мир, в мир ушедших душ, – приглушенно ответил Аядар, все ещё продолжая сжимать остывающую ладонь ребёнка.

– Пойдем, их здесь тысячи. К сожалению, мы не сможем помочь всем. Я поговорил с главным врачом. Мои подозрения оправдались. Эпидемия продолжает распространяться с колоссальной скоростью. Вода источник жизни на этой земле, но здесь она приносит смерть! – мрачно проговорил Джиджи.

Всю обратную дорогу, Аядар ехал молча. Увиденное в госпитале потрясло его. Ещё никогда он не видел столько несчастных, обреченных на муки людей. Его сердце обливалось кровью и пылало гневом. Затянувшееся ожидание раздражало его. Хотелось что-то немедленно предпринять, как-то действовать, броситься в бой, остановить этот кошмар. Джиджи иногда бросал на него короткие взгляды, а когда они шли к его палатке, проговорил:

– Когда-то мои глаза вот так же пылали, и рвалась душа. Но чтобы я не делал – я не мог остановить гибель моего народа. У меня на руках умерла моя жена, а потом и мои дети. Не знаю, почему эта чума не забрала и меня?! Я так хотел умереть вместе с ними. Специально рвался в очаги заражения, оказывая посильную помощь ещё живым людям. Но я был словно заговоренный. Видно мне нужно было дожить до того дня, когда я собственными глазами увижу свет надежды. Я верю в тебя, Аядар. Сегодня в твоих глазах, когда ты сидел возле умирающего мальчика, я увидел необыкновенный свет, источающий столько веры и столько силы. Такого взгляда не увидишь у людей нашего мира. Я вдруг понял, насколько мы увязли в этом беспросветном болоте ужаса и насколько ты близок к истокам мироздания. Ты принёс нам искру, которая должна взорвать эту пороховую бочку!

– Нам пора зажечь фитиль, – тихо ответил Аядар, опустив голову.

Он появился на следующий день, в полдень. Не спеша, подойдя сзади, белый мужчина тихо обратился к Аядару:

– Вы смелый мексиканец, раз прибыли сюда играть со смертью в прятки! – проговорил он.

– Есть вещи, которых я точно не боюсь, – вальяжно растягивая слова, ответил Аядар, – Смерть – одна из них. Кто вы и что вам угодно?

– Скажем так, я посыльный тонкого ценителя искусств. Очень богатого и требовательного коллекционера. Мы случайно узнали, что у вас есть редкая вещица. Если она заслуживает внимания, мой хозяин может предложить вам большие деньги.

Аядар посмотрел сквозь очки на наглое, не обремененное моралью лицо незнакомца:

– А кто вам сказал, что я продаю её? И откуда такой интерес к моей скромной персоне?

– Интерес вполне очевиден – мой хозяин азартен, когда речь заходит о любопытных находках. Кто знает, может, его заинтересует ваша безделушка, и он назовет сумму, от которой глупо будет отказываться! – ухмыляясь на левую сторону, проговорил незнакомец.

– Не думаю, что ваш хозяин знает, о каком сокровище идет речь, и вряд ли он сможет здраво оценить это грандиозное открытие, – усмехнулся в свою очередь Аядар.

– Так мы договорились? Составите нам компанию? Уверяю, путешествие будет не слишком утомительным!

– Я могу узнать имя этого вашего ценителя? – с наигранным любопытством задал вопрос Аядар.

– Это на месте. Захватите товар и следуйте за мной, – уклончиво ответил мужчина.

– Все уже со мной, – коротко бросил Аядар, заметив краешком глаза мелькнувшую между палатками фигуру Джиджи.

Аядар проследовал за незнакомцем к моторной лодке и через несколько часов, он был уже на яхте мистера Вонга.

Уже немолодой седеющий китаец невысокого роста, молодцевато стройный, со связанными на затылке длинными волосами, окинул изучающим взглядом юного гостя. Тот, в свою очередь гордо вскинув голову, смерил его взглядом сверху вниз сквозь тёмные очки. Возле китайца, мягкой походкой прохаживался ягуар. Большая зеленоглазая хищная кошка окинула гостя изумрудным взглядом своих умных глаз. На животном был шикарный, украшенный драгоценными камнями ошейник и позолоченная цепь. Хозяин держал его на коротком поводке, всем своим видом показывая окружающим, что он любит, и привык подчинять себе силу и волю других, превращая свободу в рабство. Его охрана ни на шаг не отходила от Аядара, контролируя каждое его движение.

– Красивое животное, не правда ли? – произнес мистер Вонг, почувствовав интерес Аядара к молодому ягуару.

– Он был бы прекрасен на свободе, а сейчас он жалок. У этих редких животных никогда не привьется чувство привязанности и благодарности к человеку. Он ненавидит вас. Он затаился и вынашивает свой хитрый план. Эта кошка дождется нужного момента, чтобы отомстить вам за надругательство над его волей. – Ответил Аядар, и присев на корточки возле заметно нервничающего ягуара, без всякого страха нежно потрепал его по холке. К огромному и не скрываемому удивлению присутствующих животное не тронуло его. Ягуар издал мягкий рык и на секунду уткнулся мордой в плечо человеку, которого он видел впервые, но в котором он учуял истинную благородную силу и дух свободы.

– Зовите меня мистер Вонг. Я уже много лет собираю любопытные находки археологов, и уже изголодался по чему-то новенькому. Удивите меня! Сможете это сделать – я одарю вас. Нет – вас вышвырнут за борт! – медленно и надменно, меняя тему, обратился китаец к Аядару, сверля его маленькими черными глазками.

– А вы зовите меня мистер Мигель Ракунтус. Что же может удивить такого человека как вы? … Красота исполнения? … Нет! Вкрапление драгоценных камней? … Нет! Историческая ценность? Тоже нет! Думаю, вас могло бы удивить нечто, дающее безграничную силу и власть, нечто, что может продлить жизнь и насытить её сладким ощущением своего могущества! Я прав? Вижу, что я попал в точку, мистер Вонг! И у меня есть именно такая вещица. И если я продам её, то только за очень, очень большие деньги! – проговорил Аядар, делая паузы и щекоча нервы загадками.

– Хватит разыгрывать передо мной комедию и набивать себе цену! – теряя терпение, проговорил китаец. – Не тяните время, выкладывайте своё сокровище, если оно чего-то стоит! Снимите очки, они раздражают меня!

– Увы, я этого сделать не могу. Дневной свет вызывает у меня аллергию и моё зрение резко падает. Если я ваш гость, тогда с вашего позволения я останусь в очках. А мои слова на счёт моего товара вовсе не комедия, а лишь скромное предисловие к описанию его достоинств.

Аядар достал из-за пояса свой рог и положил его перед мистером Вонгом.

Китаец с интересом провел рукой по белой перламутровой поверхности рога, касаясь пальцами выгравированных на нем символов.

– Что это?! Ты хочешь сказать, что эта кость способна продлить жизнь и наделить могуществом?! Что-то не похоже!

– Перед вами атрибут магических обрядов древних ацтеков, его нашли на алтаре, среди откопанных руин их храма. Это рог священного, обросшего легендами животного – единорога. О нём много слышали, но никогда не находили доказательств его существования. Эта кость, как вы выразились, действительно принадлежала этому животному, в институте археологии провели клеточный анализ ткани и выявили его принадлежность к исчезнувшему виду парнокопытных животных. В мире больше не существует аналога этому рогу. А сами символы раскрывают его ценность и рассказывают о его могуществе. Я не буду утомлять вас длинной историей, какими невероятными усилиями мне удалось добыть этот предмет. – Уверенно проговорил Аядар, перекручивая правду.

– Я никогда раньше не видел подобных иероглифов. Ты можешь прочесть их? – все с тем же недоверием произнес китаец, но во взгляде которого, уже горел интерес и жажда обладания.

– «Верного покроет броня на века. Тело станет неуязвимым, а душа просветленной. Сила и безграничная мощь осияет обладателя орудия Аша, наградит способностью тысячи воинов. Слава и победа над вечным врагом будет следовать за тобой, мой воин, освещая твой путь светом моих глаз и поддерживая тебя моим благословением. Недостойного же – настигнет кнут его порока, обращая всю силу орудия против него самого!», – Аядар умышленно прочитал истинную, нанесенную Фанфарасом надпись, и с интересом устремил свой проникающий взгляд на Вонга.

Китаец взял в руки рог, сощурив свои и без того узкие и алчные глазки. Он был поражен, но не выдал этого. Мистер Вонг мгновенно почувствовал, как силы наполняют его, как невидимые потоки пронизывают его тело, чуть ли не отрывая его от земли. Он ощутил в себе безграничную энергию, но жадность и злоба мешали ему признать это вслух. Вместо этого он криво усмехнулся, погладив свою жидкую бородку и небрежно бросая слова, произнес:

– Розыгрыш! Глупая подделка. Разукрашенный рог буйвола. Кого ты хочешь одурачить, мистер Ракунтус?! За то, что ты повеселил меня – я одарю тебя жизнью, а этот сувенир, я оставлю себе на память. Выбросите его за борт!

Несколько вооруженных амбалов тут же схватили Аядара под руки.

– Мы ещё встретимся мистер Вонг! Ты сам будешь искать меня! – выкрикнул Аядар, прежде чем его бросили в воду. Он не особо сопротивлялся, хотя, обладая не присущей для этого мира силой, мог бы легко справиться со всеми присутствующими на этой яхте. Аядар проявил эмоции как раз в меру возмущения человека, у которого нагло отобрали и присвоили очень дорогую и ценную вещь, но ценность жизни, для которого – была всё-таки дороже. Конечно, будучи уже в воде, он посылал в адрес мистера Вонга отборные проклятья, но после того как охранники пару раз выпустили предупреждающую очередь из автомата всего в метре от него, Аядар благоразумно поплыл к берегу. Ситуация развивалась как раз по его плану.

Сидя на плавающем у берега бревне, и сплевывая грязную воду, Аядар не сводил пристального взгляда с удаляющейся яхты. Он вздохнул и горько усмехнулся, провожая белые следы пены на воде. Аядар опустил голову и задумался, слушая, как плещется, о камень вода, и как в высокой траве, за его спиной, кричит какая-то птица. Вскоре его слух уловил новый звук. Это был шум моторной лодки. Аядар насторожился и поднял голову. Из-за поворота выскочила моторка. В ней были девушка и высокий осанистый негр, который тут же заметил его и радостно замахал рукой.

– Послушай, нельзя исчезать вот так, без предупреждения! И действовать, не посвящая никого в свои планы – тоже нельзя! – возмущенно проговорил Джиджи, в тоже время облегченно вздыхая и хлопая парня по спине.

– Я не знал, в какую именно минуту Вонг захочет видеть меня, но что я точно знал – так это то, что ты последуешь за мной и найдешь меня, Джиджи, – ответил Аядар, улыбаясь широкой белозубой улыбкой.

– Когда я приехала в лагерь, Джиджи носился с выпученными глазами как обезумевшее шимпанзе, в поисках приличной лодки, – подала голос Лайза, запуская мотор и разворачивая лодку на обратный путь.

Они причалили к берегу, возле исследовательского лагеря глубокой ночью. Джиджи, как и Лайзе не терпелось узнать, что же произошло с Аядаром, и какие впечатления оставил после себя мистер Вонг.

– Выкладывай! – Лайза уже сидела посреди палатки, не сводя с него своих глубоких карих глаз, ловя в тусклом освещении выражение его лица.

– Поздравьте меня, моё знакомство с нашим влиятельным членом корпорации состоялось! – произнес Аядар, глядя то на Лайзу, то в сторону напряженного Джиджи. – Я думал, все будет намного сложнее, но зло так прочно обосновалось здесь за последние десятки лет, что потеряло всякую бдительность, это сыграло нам на руку, и жертва проглотила наживку. Мистер Вонг получил ценную реликвию, вернее отобрал её у меня. Только он не знает, что рог отобрать невозможно!

– Что значит невозможно? Ты отдал ему свой священный рог?!!

– Да, Джиджи, это была часть плана. Я показал ему свой товар, обрисовал его ценность, но пока Вонг слушал меня, то не особо доверял моей легенде. По настоящему он почувствовал силу рога – когда прикоснулся к нему. Рог заманивал его, Вонг ощутил древнюю силу племени теней, и это поразило его. Он захотел обладать им. Вонг так увлекся рогом, что даже не посчитал нужным приказать своим телохранителям убить меня. Насладиться собой рог ему позволит всего несколько часов, затем он просто исчезнет из его сейфа или его каюты, и снова окажется у меня. Это древняя магия моего мира. У рога есть только один обладатель – и это я. Когда пилигримы передали мне его, то вложили в него огромную силу. Рог это часть священного существа, он живой и связан только со мной и с единорогом. Те, кто послал меня сюда, знают, что со мной происходит.

– И какова его роль? Что теперь будет? Как это отразится на твоей миссии? Вонг что тоже исчезнет? – Лайза засыпала его вопросами, нервно барабаня пальцами.

– О, нет! Он не исчезнет. Мистер Вонг так сильно замахнулся крутом, что, не рассчитав свои силы – ударит себя по спине. Я думаю, он заболеет. Скажи Джиджи, через сколько дней дает о себе знать та болезнь, от которой умер мальчик … в госпитале? – Аядар взглянул на удивленного Джиджи.

– Через несколько дней, смотря, когда произошло заражение. Но ты зря думаешь, что Вонг может подхватить любую из инфекций кишащих на этой земле. У него есть вакцины! От всех вирусов, которые они здесь распространяют. Этим его не одолеть!

– Ты ошибаешься, мой добрый друг! – Аядар снова улыбнулся. – Ему не смогут помочь никакие вакцины, даже если он будет плавать в противоядии. Вонг обречен, и он поймет это. Рог в его руках – это карательный инструмент! Этот человек почувствует на собственной шкуре всю боль и муки, несущие смерть.

– Если он умрет, как это поможет нам?

– Когда Вонг поймет свою безысходность, когда почувствует дыхание смерти, на него снизойдет озарение – он вдруг очень четко вспомнит надпись на роге. Я прочитал её ему. Вонг поймет, что в его муках виноват рог, вернее рог – это расплата за его поступки. Вонг, как и многие люди боится боли и смерти. Интуитивно он будет понимать, что тот же самый рог может помочь исцелиться или уйти без мук. У него появится множество вопросов ко мне. Он снова захочет меня увидеть, но не из-за просветления своей души и раскаяния, нет. Есть у вас такое выражение: «если не мне – тогда никому». Его будут раздирать алчность и зависть, в своём умирающем сознании он не сможет смириться с тем, что его партнеры получат большую долю выгоды и барышей. Вы удивитесь, но он захочет им насолить напоследок.

– А разве он не будет просить у тебя за любые деньги исцеления? Ведь он так же понимает, что рог может просто исцелить его? Зачем ему раскрывать перед тобой все свои карты? В конце концов, он может приказать убить тебя, и в обмен на твою жизнь – захочет обменять свою?! – Лайза сощурила глаза, раздираемая любопытством.

– Поначалу он конечно попытается. Но подсознательно он все равно будет ощущать неизбежность. Когда человек реально увидит перед собой лицо смерти, он уже понимает, что отступать некуда, что уже бессмысленно бороться, нужно отпустить жизнь. Эта аксиома заложена глубоко в памяти души. В свою последнюю минуту каждый очень четко и критически осознает, как он прожил свою жизнь. Всплывают самые мелкие детали, не говоря уже о крупных ошибках и преступлениях перед всем живым и перед собой. Мы воспользуемся последними минутами угасающей жизни Вонга.

Сеющие смерть – не заслуживают на пощаду. Мы будем ждать, когда Вонг позовёт нас. И тогда Лайза, ты пойдешь вместе со мной. Я заставлю Вонга исповедаться перед камерой, поведать миру о его деяниях и раскрыть имена и механизм действия корпорации. И тогда у нас в руках может оказаться бомба, которая разрушит скелет структуры вжившегося в Африке зла.

Джиджи тяжело вздохнул, растирая уставшие глаза:

– Нужно ещё грамотно её взорвать, если такова бомба появится, – тихо проговорил он, – Чтобы нас не зацепило её осколками. Я уже пожил и больше боюсь не за себя, а за вас.

– Не думаю, что это будет нашим концом, – уклончиво ответил Аядар, не желая вдаваться в дальнейшие разъяснения.

– Хорошо, пусть так. Дождёмся мы приставления Вонга, я не собираюсь жалеть о нем, и что тогда мы будем делать с информацией?! Да, я журналист, но даже я не знаю, что можно сделать с этой бомбой! Вернее я знаю, что можно сделать, я не знаю, как это сделать. У корпорации длинные руки – они не допустят разглашения, пойдут на все, чтобы похоронить нас вместе с этой информацией. Ни одно издание не рискнет печатать такой материал, ни один телеканал не запустит компрометирующий сюжет о правящей власти, ведь этим большим шишкам и принадлежат эти самые системы массовой информации!

– Что ты заранее волнуешься? Ты ещё не знаешь, что это будет за информация и как это подаст Вонг. – Аядар пожал плечами, глядя на неё своими выразительными лиловыми глазами, в которых сквозило спокойствие и загадочная невозмутимость.

– Ну, я могу, для успокоения души надеяться, что тогда ты скажешь нам, как действовать дальше?! Что у тебя на все есть свой план и своевременный ответ?

– Можешь. Надейся, Лайза. – Аядар в который раз улыбнулся.

– Как ты можешь быть таким спокойным? Ты фаталист, Аядар, веришь лишь в предначертания судьбы? Я … я не вижу даже капли страха в твоих глазах. Или ты глупец и не знаешь с чем связываешься, или ты действительно крепкий орешек, такой себе стальной кокос, напичканный неизвестной нам мощью и силой вашего древнего мира.

– Джиджи рассказывал мне о тебе, как о самой отчаянной. Но для отчаянной ты задаешь слишком много не нужных вопросов. Почему это так беспокоит тебя, просто верь мне, Лайза.

– Посмотри на него Джиджи, ему снова смешно! Для меня это не просто репортажи о браконьерстве или экологической катастрофе. Для меня это как последняя битва человечества! Я никогда ещё не настраивала против себя всемогущую корпорацию, в которой крутятся баснословные деньги, в которой замешана политика крупных государств, где члены корпорации, возомнившие из себя владык мира, давят таких как я словно блох. Скажи мне, Аядар, как у тебя до сих пор не сорвало крышу от такой разительной разницы наших двух миров? Как ты собираешься ориентироваться в этих каменных джунглях и бешеной гонке нашего инновационного времени, опутанного новейшими разработками информационной технологии? – Лайза скептически взглянула на Аядара снизу вверх, кивая ему головой, приглашая к ответу.

Аядар слегка озадачено приподнял изогнутую смоляную бровь, и, не мигая, уставился в одну точку перед собой, собираясь с мыслями. Через минуту он посмотрел на них, готовый ответить на вопрос:

– Я не могу сказать, что прибываю в полной безмятежности и покое. Я наблюдаю за поведением людей, пытаюсь понять их мотивы и принципы, по которым они живут. Да, окружающий мир меняется, эволюционирует, прогрессирует, но состояние душ, её субстанция, остается теми же. Для меня не так страшны мегаполисы на воде и улетающие в высь небоскребы, скоростные как мысль поезда и самолеты, огнестрельное оружие и смертоносные бактериологические войны. Мне страшно видеть, осознавать через что переступают ваши люди, творя свои грязные бессмысленные дела. Страшно оттого, что в душах миллионов царит тьма и вопиющий хаос. Беззаконие стало правилом. Преступления и унижения – привычным делом. Слова о любви и добре заглушаются насмешками и презрением. Люди вашего мира зашли в глухой тупик, и бьются головой о стену как мухи, пытаясь её прошибить. Несмотря на то, что моя мать родилась и выросла в этом мире – я здесь чужой, я это понимаю, и желаю вернуться домой, никакие удобства вашего прогресса не прельстят меня остаться здесь. Я ответил на твой вопрос, Лайза? Ну, по крайней мере, попытался.

– Какой же ты …. С одной стороны ты такой простой и чистый, а с другой стороны такой загадочный, упёртый и недоступный! – Лайза эмоционально зажестикулировала руками, не находя достаточно ярких слов, способных выразить своё внутреннее состояние. – Иногда меня злит, что ты не такой как все! Я теряюсь из-за твоих праведных принципов, и завидую, что ты явился к нам из того, другого мира, где можно жить иначе, свободно, веря в чудеса, где можно начать все с начала, где столько ярких красок и светлых эмоций. И тогда я задумываюсь, почему именно я? Почему я должна страдать здесь, почему так сложно поверить в надежду, когда другие люди, там, за невидимой гранью умеют и могут быть счастливыми? За что наказали меня?!

– Посмотри на это с другой стороны, – проговорил вместо Аядара, Джиджи. – Ты порадуйся, что именно тебе приоткрылась тайна о существовании параллельного мира, что именно тебя выбрали для того, чтобы изменить наш мир. Значит и ты особенная, Лайза. Разве я не прав, девочка? Наш рыцарь солнца иной, но я чертовски рад, что встретил его!