Том 15

К. МАРКС УРОЖАЙ В ЕВРОПЕ

Лондон, 21 августа 1860 г.

Чем дальше идет лето, тем мрачнее становятся перспективы урожая и тем слабее надежды, все еще возлагаемые на возможное наступление хорошей погоды. Погода минувшим летом была совершенно необычная не только в Соединенном королевстве, но и повсюду в Северной Европе, Северной Франции, Бельгии и в рейнских провинциях. Что касается Англии, то вот верное описание ее погоды:

«После холодной, запоздалой весны июнь оказался настолько дождливым, что во многих районах невозможно было посеять репу, прополоть кормовую свеклу, а также выполнить обычные сезонные работы. Затем, примерно после десяти хороших дней, погода стала настолько неустойчивой, что два дня подряд без дождя казались уже чем-то удивительным. Но помимо чрезмерного обилия влаги, нынешнее, или, можно сказать, минувшее лето отличалось отсутствием солнечных дней и чрезвычайно низкой температурой, которая преобладала даже тогда, когда не было дождя».

Среднее количество ежегодных осадков в виде дождя равно приблизительно 20 дюймам, а в мае и июне количество выпавших осадков достигло 11,17 дюймов; отсюда видно, что на эти два месяца приходится свыше половины годового количества влаги. В течение последней недели, начало которой, казалось, предвещало перемену к лучшему, погода оказалась более неустойчивой и бурной, чем когда бы то ни было; 16-го и 18-го с. м. настоящие ливни сопровождались грозами и бурными порывами юго-западного ветра. В связи с этим цены на пшеницу на Марклейне[96] повысились вчера примерно на 2 шиллинга за квартер [Квартер = 12,7 кг. Ред.] сравнительно с их рыночной ценой в прошлый понедельник [13 августа. Ред.].

Уборка сена уже встретила серьезные помехи и запоздала вследствие непрерывного ветра, дождя и холода. Трава уже полегла и все время мокнет, так что следует опасаться, что значительная часть ее питательных веществ погибла от сырости и потому в большей части она будет непригодна для корма и пойдет на подстилку, что причинит очень серьезный убыток, ибо сильно повысит потребление яровых хлебов. Много сена еще не убрано, а много безвозвратно потеряно.

«Едва ли может быть сомнение», — говорится в субботнем номере «Gardeners' Chronicle»[97], — «что урожай пшеницы в общем сильно поврежден. Из 140 отчетов, полученных от такого же количества корреспондентов из Англии и Шотландии, не менее 91 сообщают, что урожай находится на уровне ниже среднего, а если взять главные районы, производящие пшеницу, то доля неблагоприятных отчетов оказывается столь же значительной. Так, пять из шести отчетов из Линкольншира, три из пяти отчетов из Норфолка и Суффолка и все отчеты из графств Оксфорда, Глостершира, Уилтшира, Хантса и Кента содержат неблагоприятные сведения».

Значительная часть урожая пшеницы сгнила на корню, раньше чем созрело зерно, а во многих районах оно было повреждено болезнью и поражено плесенью. В то время как пшеница таким образом поражена болезнью, причем во многих районах это приняло широкие масштабы, картофельная болезнь, начавшаяся в 1845 г., свирепствовавшая в следующие четыре года и постепенно затихшая после 1850 г., возобновилась в еще более тяжелой форме, и не только в Ирландии, но также во многих районах Англии и в северной части континента.

Вот как «Freeman's Journal»[98] резюмирует общие виды на урожай в Ирландии:

«Урожай овса в общем признан почти погибшим. За исключением нескольких небольших районов, овес еще не созрел, он совершенно зелен и полег от сильных непогод. Пшеницу, по-видимому, постигнет то же бедствие, какое угрожает всем зерновым хлебам. До сих пор убрано лишь немного пшеницы, и ее урожай, лишь несколько недель тому назад возбуждавший самые радужные надежды, теперь внушает фермерам самые тревожные опасения. Что же касается урожая картофеля, то, по общему мнению, если нынешняя погода продержится еще месяц, он неминуемо пропадет».

Согласно «Wexford Independent»[99],

«картофельная болезнь прогрессирует, и в некоторых местностях целая треть всего картофеля оказалась пораженной, независимо от ею величины, сорта и времени посадки».

Итак, бесспорным представляется следующее. Общий урожай значительно запоздает сравнительно с обычными сроками, и, следовательно, наличных запасов не хватит. Частичная гибель сена в сочетании с картофельной болезнью вызовет небывалый рост потребления зерновых культур, между тем как урожай всех сортов зерна, в особенности пшеницы, окажется значительно ниже среднего уровня. До сих пор ввоз из-за границы не дает превышения над ввозом за 1858 и 1859 гг., а напротив, обнаруживает значительное понижение. С другой стороны, хотя средний уровень цен на хлеб теперь на 26 % выше, чем в тот же период прошлого года, они все же более не повышались, благодаря сообщениям о хорошем урожае в Америке и на юге России, благодаря надеждам на улучшение погоды, а также ввиду крайней осторожности во всех денежных сделках, вызванной недавним падением торговли кожей. Сравнивая нынешние цены с ценами аналогичных периодов, начиная с 1815 г., я прихожу к выводу, что средняя цена пшеницы, которую теперь можно считать равной от 58 до 59 шилл. за квартер, должна будет повыситься, по крайней мере в Англии, до 65–70 шиллингов. Последствия такого повышения цен на хлеб будут тем более плачевными, что они совпадут с прогрессирующим упадком экспортной торговли страны. С 63003159 ф. ст., вырученных в течение шести месяцев по 30 июня 1859 г., британский экспорт упал до 62019989 ф. ст. в течение соответствующего периода 1860 г., и, как я показал в одной из предшествующих корреспонденций [См. настоящий том, стр. 76–78. Ред.], это сокращение вызвано главным образом падением спроса на хлопчатобумажные ткани и пряжу в результате перенасыщения азиатского и австралийского рынков. Если экспорт, таким образом, падает, то импорт сравнительно с тем же периодом 1859 г. значительно возрос. Действительно, мы видим, что ввоз за пять месяцев, по 31 мая, в 1859 г. составил 44968863 ф. ст., а в 1860 г. — 57097638 фунтов стерлингов.

Это превышение ввоза над вывозом неизбежно должно усилить отлив золота и тем самым создать еще более неустойчивое состояние денежного рынка, характерное для всех периодов неурожаев и чрезвычайных закупок иностранного зерна. Если в Англии влияние неминуемых финансовых затруднений едва ли выйдет далеко за пределы экономики, то совершенно иначе обстоит дело на континенте, где серьезные политические волнения почти неизбежны, коль скоро финансовый кризис совпадает с неурожаем и значительным повышением налогового обложения. Самые серьезные опасения уже волнуют Париж, где городские власти как раз теперь заняты скупкой целых кварталов старых домов, чтобы снести их и тем самым выкроить работу для «ouvriers» [ «рабочих». Ред.]. Цены на лучшие сорта пшеницы в Париже в настоящее время столь же высоки, если еще не выше, как и в Лондоне, а именно, они составляют от 60 шилл. 6 пенсов до 61 шиллинга. Последние махинации, с помощью которых Луи Бонапарт пытался отвлечь общественное мнение, — экспедиция в Сирию, возведение Испании в ранг «великой державы»[100], переговоры с Пруссией, попытки помешать успехам Гарибальди, — все это потерпело полный провал, и тут ему придется столкнуться с опасностями, связанными с дурной погодой, финансовыми затруднениями и пустой казной, в тот самый момент, когда ясно, что его политический «престиж» значительно падает. Если это последнее утверждение нуждается в каком-либо доказательстве, то разве письмо Бонапарта к «Mon eher Persigny» [ «Дорогому Персиньи». Ред.] не является таким доказательством[101]?

Написано К. Марксом 21 августа 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 6043, 6 сентября 1860 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского