Том 26, ч.3

b) «An inquiry into those principles…» [буржуазная ограниченность анонимного автора. Его трактовка рикардовской теории накопления. Непонимание противоречий капиталистического производства, порождающих кризисы]

«An Inquiry into those Principles, respecting the Nature of Demand and the Necessity of Consumption, lately advocated by Mr. Malthus» etc. London, 1821.

Сочинение рикардианского направления. Неплохо выступает против Мальтуса. Показывает бесконечную ограниченность этих молодцов. Здесь обнаруживается, во что превращается, их проницательность, когда они вместо земельной собственности рассматривают капитал. Тем не менее это — одно из лучших полемических сочинений упомянутого выше десятилетия.

«Если применяемый в производстве ножей капитал увеличивается на 1 % и если это может увеличить их производство только в такой же пропорции, то, при предположении, что производство других вещей не возросло, производители ножей увеличат в меньшей степени имеющуюся у них возможность распоряжаться вещами вообще; но именно такая возможность распоряжаться вещами вообще, а не увеличение количества ножей, образует прибыль предпринимателя, или увеличение его богатства. Однако если бы такое же увеличение на 1 % произошло одновременно в капиталах всех других отраслей производства и если бы это вызвало точно такое же увеличение продукта, то результат получился бы другой, потому что отношение, в каком обменивается одни продукт на другой, осталось бы без изменения и поэтому определенная часть каждого продукта давала бы возможность распоряжаться таким же количеством других вещей, как и прежде» (назв. соч., стр. 9).

Прежде всего, если, как предположено, увеличение производства (и увеличение применяемого в производстве капитала) имеет место только в производстве ножей, то доход производителя ножей будет не повышаться «в меньшей степени», а вообще не будет повышаться, и у производителя ножей получится абсолютный убыток. Для производителя ножей будут тогда открыты только три пути. Или он должен будет обменять свой увеличенный продукт точно так же, как он обменял бы меньшее количество его; тогда его увеличенное производство приведет к прямому убытку. Или он должен будет стараться найти новых потребителей; притом если он ограничен прежним кругом потребителей, то это может быть достигнуто только тем, что он отвлекает покупателей от другой отрасли производства и перекладывает свой убыток на ее плечи; или же он должен расширить свой рынок за его прежние границы, — но ни та, ни другая из этих операций не зависит ни от его доброй воли, ни от одного лишь существования увеличенного количества ножей. Или, наконец, он должен будет перенести излишек своей продукции на следующий год и соответственно уменьшить свое новое предложение для этого следующего года, что тоже ведет к убытку, если его добавление к прежнему капиталу состояло не только в добавочной заработной плате, но и в добавочном основном капитале.

Далее, если накопление всех других капиталов происходило в том же самом размере, то отсюда отнюдь не следует, что их производство увеличится в такой же степени. Но даже если бы это было и так, то отсюда не следовало бы, что им требуется на один процент больше ножей, так как их спрос на ножи не находится ни в какой связи ни с увеличением их собственного продукта, ни с увеличением их способности покупать ножи. Получается всего-навсего тавтология: если увеличение капитала, применяемого в каждой отдельной отрасли производства, пропорционально той степени, в какой потребности общества увеличивают спрос на каждый отдельный товар, то увеличение количества одного товара обеспечивает рынок для увеличенного предложения других товаров.

Таким образом, здесь предполагается: 1) капиталистическое производство, при котором производство в каждой отдельной отрасли — и его увеличение — регулируется не непосредственно потребностями общества и совершается не [811] под контролем последнего, а регулируется производительными силами, которыми каждый отдельный капиталист распоряжается независимо от потребностей общества; и 2) предполагается, что, тем не менее, производство ведется так пропорционально, как будто капитал в различных отраслях производства применяется непосредственно обществом в соответствии с потребностями общества.

При таком предположении, представляющем собой contradictio in adjecto^{49}, т. е. в том случае, если бы капиталистическое производство было абсолютно социалистическим, никакое перепроизводство действительно не могло бы иметь места.

К тому же, в различных отраслях производства, где происходит одинаковое накопление капитала (а это опять-таки — никуда не годное предположение, будто капитал в различных отраслях накопляется в одинаковой степени), масса продукта, соответствующая этому увеличению применяемого капитала, весьма различна, так как производительная сила в различных отраслях, или масса производимых потребительных стоимостей по отношению к применяемому труду, очень различна. И тут и там производится одна и та же стоимость, но количество товаров, в каком она представлена, очень различно. Если в отрасли А стоимость увеличилась на 1 %, в то время как масса товаров возросла на 20 %, то абсолютно нельзя понять, почему в таком случае эта масса товаров должна найти себе рынок в отрасли В, где стоимость увеличилась тоже на 1 %, но масса товаров возросла только на 5 %. Здесь упускается из виду разница между потребительной и меновой стоимостью.

Великое открытие Сэя, что «товары покупаются лишь на товары»[46], означает только то, что деньги сами представляют собой превращенную форму товара. Это отнюдь не доказывает, что так как я могу купить только на товар, то я могу купить на свой товар, или что моя покупательная способность находится в соответствии с количеством произведенных мною товаров. Одна и та же стоимость может быть представлена в весьма различных количествах товара. Но потребительная стоимость — потребление — имеет дело не со стоимостью, а с количеством продукта. Абсолютно нельзя понять, почему я должен купить шесть ножей на том основании, что я могу получить их так же дешево, как раньше один нож. Не говоря уже о том, что рабочие продают не товары, а труд, существует масса людей, не производящих товары, но покупающих на деньги. Покупатель и продавец товара не тождественны. Земельный собственник, денежный капиталист и т. д. получают товар других производителей в виде денег. Они являются покупателями, не будучи продавцами «товара». Происходит не только покупка и продажа между промышленными капиталистами, но и продажа ими своих товаров рабочим, а также владельцам доходов, не являющимся фабрикантами товаров. Наконец, их покупки и продажи, совершаемые ими как капиталистами, весьма отличны от их покупок, совершаемых ими при расходовании своего дохода.

«Г-н Рикардо (издание второе, стр. 359) [Русский перевод, том I, стр. 239], приведя взгляд Смита на причину падения прибыли, присовокупляет: «Однако г-н Сэй в высшей степени убедительно показал, что нет такой суммы капитала, которая не могла бы найти применения в стране, ибо спрос ограничен только производством»».

(Какая премудрость! Конечно, спрос ограничен производством. Не может быть спроса на то, чего нельзя произвести по заказу или чего спрос не находит готовым на рынке. Но из того, что спрос ограничен производством, отнюдь не следует, что производство ограничено спросом или было им ограничено и что оно никогда не может превысить спрос, в особенности спрос по существующей рыночной цене. Такова сэевская острота мысли.)

««В стране не может быть накоплено такое количество капитала, которое нельзя было бы применить производительно» (это означает, полагаю я», — добавляет от себя в скобках анонимный автор, — «с прибылью для владельца), «если вследствие повышения цен на предметы необходимости не будет очень значительного повышения заработной платы, в результате чего для прибыли на капитал останется так мало, что исчезнет стимул к накоплению» (там же, стр. 360) [Русский перевод, том I, стр. 239]».

(Рикардо отождествляет здесь «производительно» и «прибыльно», тогда как именно в том, что при капиталистическом производстве «производительно» только то, что «прибыльно», заключается его отличие от абсолютного производства и его предел. Чтобы производить «производительно», надо производить так, чтобы масса производителей была исключена из части спроса на продукт; надо производить в антагонизме к тому классу, [812] потребление которого не идет ни в какое сравнение с его производством, — так как именно в избытке его производства над его потреблением и состоит прибыль капитала. С другой стороны, надо производить для таких классов, которые потребляют, но не производят. Надо не только придать прибавочному продукту такую форму, в которой он становится предметом спроса для этих классов: сам капиталист, если он хочет накоплять, не должен, с другой стороны, предъявлять спрос на свои продукты, поскольку они входят в доход, в тех размерах, в каких он их производит. Иначе он не может накоплять. Поэтому Мальтус противопоставляет капиталисту такие классы, задача которых — не накопление, а расходование. И в то время как с одной стороны предполагаются все эти противоречия, с другой стороны предполагается, что производство совершается без всяких трений, как будто эти противоречия не существуют. Покупка и продажа отделены друг от друга, товар отделен от денег, потребительная стоимость отделена от меновой стоимости. Предполагается, наоборот, что это отделение не имеет места, а происходит меновая торговля. Потребление и производство отделены друг от друга; существуют производители, которые не потребляют, и потребители, которые не производят. Предполагается, наоборот, что потребление и производство тождественны. Капиталист производит непосредственно для того, чтобы увеличить свою прибыль, ради меновой стоимости, а не ради потребления. Предполагается, наоборот, что он производит непосредственно — и только — ради потребления. Если предположить, что существующие в буржуазном производстве противоречия, — которые, правда, выравниваются, но так, что этот процесс выравнивания выступает вместе с тем как кризис, как насильственное соединение разъединенных, безразлично противостоящих друг другу и тем не менее взаимно связанных моментов, — не существуют, то, конечно, они не могут и проявить себя. В каждой отрасли каждый отдельный капиталист производит соответственно своему капиталу, не считаясь с потребностями общества и, в особенности, не считаясь с конкурирующим предложением со стороны других капиталов в той же отрасли. Предполагается, наоборот, что он производит так, как если бы он производил по заказу общества. Если бы не было внешней торговли, то предметы роскоши, говорят нам, можно было бы производить, при любых издержках производства, внутри страны. В этом случае, за исключением производства предметов необходимости, труд действительно был бы очень непроизводителен. Поэтому и накопление капитала было бы невелико. При этих условиях каждая страна могла бы применять весь накопленный в ней капитал, так как, согласно предположению, в ней накоплялось бы лишь немного капитала.)

«Вторая фраза Рикардо ограничивает первую (чтобы не сказать: противоречит ей), если выражение «не могла бы найти применения» означает в первой фразе «не могла бы быть применена производительно», или, точнее, «прибыльно». А если это выражение означает просто «не могла бы быть применена», то это утверждение бесполезно, потому что ни Адам Смит, ни кто-либо другой, думается мне, не оспаривал, что капитал может быть, «применен» в том случае, если его владельцу безразлично, какую прибыль он приносит» («An Inquiry into those Principles…», стр. 18–19).

В действительности Рикардо говорит, что весь капитал в стране, в каких бы размерах он ни был накоплен, может быть применен прибыльно, но что, с другой стороны, сам факт накопления капитала препятствует его «прибыльному» применению, так как накопление должно вести к уменьшению прибыли, а следовательно и нормы накопления.

«Увеличенный спрос [на получение работы]^{50} с их» (рабочих) «стороны означает их готовность брать себе менее значительную долю продукта и оставлять более значительную долю его тем, кто их, рабочих, нанимает; и если говорят, что это сокращает потребление и тем самым увеличивает переполнение рынка, то я могу лишь ответить, что в таком случае переполнение рынка оказывается синонимом высокой прибыли» (цит. соч., стр. 59).

Такова, действительно, сокровенная основа переполнения рынка.

«В качестве потребителей, рабочие, в периоды процветания, не имеют никакой выгоды от машин (вопреки утверждению г-на Сэя, «Traite d'economie politique», издание четвертое, том I, стр. 60), если только предмет, удешевляемый машиной, не принадлежит к числу таких вещей, которые, благодаря удешевлению, могут стать доступными для потребления их рабочими. Молотилки, ветряные мельницы могут в этом отношении иметь для рабочих большое значение, но изобретение машины, вырезывающей фанеру для дорогой мебели, машины для изготовления блоков или станка для вязания кружев мало улучшает их положение» (цит. соч., стр. 74–75).

«При детально развитом разделении труда сноровка рабочих может найти себе применение только в той особой сфере, в которой они получили выучку; рабочие являются своего рода машинами. При таком положении вещей бывают продолжительные периоды безработицы, т. е. потерянного труда, — богатства, подрезанного у своего корня. Совершенно бесполезно повторять, как попугай, что вещам свойственна тенденция находить свой уровень. Стоит посмотреть вокруг себя, и мы увидим, что они [813] в течение долгого времени не могут найти своего уровня и что, когда они находят его, то он оказывается значительно ниже, чем уровень в начале процесса» (цит. соч., стр. 72).

Этот рикардианец, по примеру Рикардо, правильно признаёт те кризисы, которые происходят от внезапных перемен в ходе торговли[47]. Это имело место в Англии после войны 1815 года. И точно так же все позднейшие экономисты признавали каждый раз единственно возможной причиной кризисов то, что было наиболее осязательным поводом каждого данного кризиса.

Причиной кризиса он признаёт также и кредитную систему (стр. 81 и следующие). (Как будто сама кредитная система не возникла из трудности применить капитал «производительно», т. е. «прибыльно».) Англичане вынуждены, например, ссужать свой собственный капитал за границу, чтобы создать себе рынок.

В перепроизводстве, в кредитной системе и т. д. капиталистическое производство старается прорвать свои собственные границы и производить сверх своей меры. Оно, с одной стороны, имеет такое стремление. С другой стороны, оно выдерживает лишь такое производство, которое соответствует прибыльному применению существующего капитала. Отсюда — кризисы, которые вместе с тем всегда гонят его за его собственные границы и в семимильных сапогах заставляют достигать того, — в отношении развития производительных сил, — что оно внутри своих границ осуществило бы лишь очень медленно.

О Сэе анонимный автор судит очень правильно. Это следует привести при разборе взглядов Сэя. (См. тетрадь VII, стр. 134[48].)

«Он» (рабочий) «согласен часть своего времени работать на капиталиста, или, что сводится к одному и тому же, часть совокупного продукта, когда он готов и обменен, согласен считать принадлежащей капиталисту. Он вынужден на это соглашаться, иначе капиталист не предоставит ему своей помощи»

(т. е. своего капитала. Совсем недурно, что по мнению анонимного автора «сводится к одному и тому же», владеет ли капиталист совокупным продуктом и часть его уплачивает рабочему в качестве заработной платы — или же рабочий оставляет, передает капиталисту часть своего продукта).

«Но так как побудительным стимулом для капиталиста является прибыль и так как преимущества, доставляемые капиталом, всегда до известной степени зависят столько же от желания делать сбережения, сколько и от возможности делать их, то капиталист будет склонен предложить добавочное количество этой своей помощи; а так как он найдет меньше людей, нуждающихся в этом добавочном количестве помощи со стороны капитала, чем было число тех, кто нуждался в первоначальном ее количестве, то он должен будет ожидать, что ему достанется меньшая доля выгод, и вынужден будет согласиться сделать рабочему своего рода подарок» (!!!), «уступив ему часть выгод, создаваемых предоставленной им, капиталистом, помощью; в противном случае он не получит остальной части. Таким образом, конкуренция понижает прибыль» (цит. соч., стр. 102–103).

Это великолепно! Если капитал вследствие развития производительной силы труда накопляется так быстро, что спрос на труд повышает заработную плату, и рабочий меньше времени даром работает на капиталиста и до известной степени участвует в выгодах своего более производительного труда, — то капиталист делает ему «подарок»!

Тот же самый автор подробно доказывает, что высокая заработная плата является плохим стимулом для рабочих, хотя когда речь заходит о земельных собственниках, он считает низкую прибыль обескураживанием капиталистов. (См. тетрадь XII, стр. 13[49].)

«А. Смит полагал, что вообще накопление или увеличение капитала понижает общую норму прибыли в силу того же закона, который приводит к тому, что увеличение капитала в одной какой-либо отдельной отрасли понижает в ней прибыль. Но в действительности такое увеличение капитала в отдельной отрасли означает его увеличение в большей пропорции, чем та пропорция, в которой в это же время увеличивается капитал в других отраслях» (цит. соч., стр. 9).

Против Сэя. (См. тетрадь XII, стр. 12[50].)

«Непосредственный рынок или непосредственное поле деятельности для капитала, можно сказать, есть труд. Масса капитала, которая в данное время в данной стране или во всем мире может быть вложена так, чтобы давать не меньше определенной нормы прибыли, зависит, по-видимому, главным образом от того количества труда, к выполнению которого, в результате затраты этого капитала, можно побудить имеющееся в данный момент число людей» (цит. соч., стр. 20).

[814] «Прибыль зависит не от цены, а от цены по сравнению с издержками» (цит. соч., стр. 28).

«Положение г-на Сэя[51] отнюдь не доказывает, что капитал открывает рынок для самого себя; оно доказывает только то, что капитал и труд взаимно открывают рынок друг для друга» (цит. соч., стр. 111).