Том 26, ч.3

[д)] Сложные проценты; основанное на них объяснение уменьшения нормы прибыли

«Достаточно беглого взгляда, чтобы каждый мог убедиться, что с развитием общества простая прибыль не уменьшается, а увеличивается, т. е. что одно и то же количество труда, которое в более ранний период производило 100 квартеров пшеницы и 100 паровых машин, теперь будет производить некоторое большее количество их… Действительно, мы видим, что в нашей стране в настоящее время на прибыль живет в богатстве гораздо большее количество лиц, чем прежде. Однако ясно, что никакой труд, никакая производительная сила, никакая изобретательность и никакое искусство не в состоянии удовлетворить всепоглощающие требования сложных процентов. Но все сбережения делаются из дохода капиталиста» (стало быть, из «простой прибыли»), «так что в действительности эти требования постоянно предъявляются, и столь же постоянно производительная сила труда отказывается их удовлетворить. Поэтому здесь постоянно подводится некоторого рода баланс[109]» (стр. 23) [Русский перевод, стр. 25–26].

Например, капитал в 100 из 10 % составил бы через 20 лет, если прибыль постоянно вновь накопляется, приблизительно 673, а так как небольшая разница здесь не имеет значения, то мы можем сказать — 700. Таким образом, капитал за 20 лет увеличился бы в семь раз. По этому масштабу, если бы мы имели дело только с простыми процентами, капитал должен был бы приносить ежегодно 30 % вместо 10, т. е. втрое большую прибыль, и чем больше увеличивали бы мы ряд лет, тем больше возрастала бы при пересчете на простые ежегодные проценты процентная ставка, или норма прибыли, и это возрастание всегда будет происходить тем быстрее, чем больше будет становиться капитал.

Но на деле капиталистическое накопление есть не что иное, как обратное превращение процента в капитал (так как здесь для наших целей, т. е. для целей этого расчета, процент и прибыль тождественны), — стало быть, сложные проценты. Сегодня капитал составляет 100; он производит прибыль (или процент) 10. При присоединении их к капиталу получается 110, это теперь составляет капитал. Приносимые им проценты составляют, стало быть, не только проценты на капитал в 100, но проценты на 100К + 10П, т. е. сложные проценты. Таким образом, в конце второго года мы имеем (100К + 10П) + 10П + 1П = (100К + 10П) + 11П = 121. Этому равняется теперь капитал к началу третьего года. В третьем году мы имеем:

(100К + 10П) + 11П + 12,1П, так что капитал к концу третьего года составляет 133,1.

[880] Обозначая штрихом сложные проценты, мы получим такую таблицу:

Капитал Проценты Сумма

1-й год 100.. 10.. 110

2-й год 100+10 = 110.. 10+1'.. 121

3-й год 100+ 20 + 1 = 121.. 10 + 2' + 0,1'.. 133,1

4-й год 100 + 30+ 3,1 = 133,1.. 10 + 3,31'.. 146,41

5-й год 100 + 40 + 6,41 = 146,41.. 10 + 4,641'.. 161,051

и т. д.

Во 2-м году капитал содержит в себе проценты (простые) на сумму 10.

В 3-м году капитал содержит в себе проценты на сумму 21.

В 4-м году капитал содержит в себе проценты на сумму 33,1.

В 5-м году капитал содержит в себе проценты на сумму 46,41.

В 6-м году капитал содержит в себе проценты на сумму 61,051.

В 7-м году капитал содержит в себе проценты на сумму 77,1561.

В 8-м году капитал содержит в себе проценты на сумму 94,87171.

В 9-м году капитал содержит в себе проценты на сумму 114,358881.

Другими словами, уже на 9-м году больше половины капитала [который к этому времени равен 214,358881] состоит из процентов, и таким образом та часть капитала, которая состоит из процентов, возрастает в геометрической прогрессии.

Мы видели, что через 20 лет капитал увеличился бы в семь раз, между тем как даже при «самых крайних» предположениях Мальтуса население может удвоиться лишь в 25 лет. Но допустим, что оно удваивается в 20 лет и, следовательно, что за этот период удваивается также и рабочее население. Если вычислить средний результат каждого года, то процент должен был бы составить 30 %, в три раза больше, чем он есть. Но, при неизменной норме эксплуатации, удвоившееся население через 20 лет (а ведь в течение значительной части этих 20 лет новое поколение еще неработоспособно; оно работоспособно едва в течение половины этого периода, несмотря на работу детей) сможет выполнить лишь вдвое больше труда, чем прежде, а следовательно, также лишь вдвое больше — но не в три раза больше — прибавочного труда.

Норма прибыли (а потому [в данной связи] также и норма процента) определяется: 1) При предположении неизменяющейся нормы эксплуатации — числом занятых рабочих, абсолютной массой применяемых рабочих; следовательно, ростом населения. Хотя эта масса применяемых рабочих и увеличивается, но с накоплением капитала и с промышленным развитием отношение ее ко всей сумме применяемого капитала уменьшается (следовательно, при неизменяющейся норме эксплуатации норма прибыли уменьшается). Точно так же и всему населению никогда не приходит в голову возрастать в такой же геометрической прогрессии, как сложные проценты. На определенной ступени промышленного развития рост населения объясняет увеличение массы прибавочной стоимости и прибыли, но вместе с тем и падение нормы прибыли.

2) Абсолютной величиной нормального рабочего дня, т. е. увеличением нормы прибавочной стоимости. Норма прибыли может, следовательно, повышаться вследствие удлинения рабочего времени сверх нормального рабочего дня. Однако это имеет свои физические и — с определенного момента — свои общественные границы. Что в той же мере, в какой рабочие приводят в движение больше капитала, тот же самый капитал распоряжается большим количеством абсолютного рабочего времени, — [881] это не подлежит сомнению.

3) Если нормальный рабочий день остается без изменения, то прибавочный труд может быть относительно увеличен посредством сокращения необходимого рабочего времени и удешевления — соответственно развитию производительной силы труда — жизненных средств, входящих в потребление рабочего. Но это же развитие производительной силы труда уменьшает переменный капитал по сравнению с постоянным. Физически невозможно, чтобы прибавочное рабочее время, например, двух человек, которые заменяют 20 рабочих, было равно, благодаря какому бы то ни было увеличению абсолютного или относительного прибавочного рабочего времени, прибавочному рабочему времени 20 человек. Даже если эти 20 человек выполняют ежедневно только два часа прибавочного труда, они доставляют 40 часов прибавочного труда, тогда как все время жизни двух человек за один день составляет только 48 часов.

Стоимость рабочей силы понижается не в той же пропорции, в какой увеличивается производительная сила труда или капитала. Это увеличение производительной силы повышает также и во всех тех отраслях, которые не производят непосредственно или косвенно предметов необходимости, отношение постоянного капитала к переменному, не вызывая при этом никакого изменения в стоимости труда. Развитие производительной силы неравномерно. Природе капиталистического производства свойственно, что оно развивает промышленность быстрее, чем земледелие. Это проистекает не из природы земли, а из того, что земле требуются другие общественные отношения для того, чтобы она действительно эксплуатировалась в соответствии со своей природой. Капиталистическое производство устремляется к земле только после того, как его влияние истощило ее и обеднило ее природные качества. К этому присоединяется еще то, что вследствие собственности на землю земледельческие продукты по сравнению с другими товарами оплачиваются дороже, так как оплачиваются по своей стоимости, а не снижаются до цен издержек. Между тем они образуют главную составную часть предметов необходимости. Далее, сюда присоединяется еще и то, что вследствие закона конкуренции, когда обработка ¹/10 земли обходится дороже, остальные ⁹/10 обрабатываемой земли тоже «искусственно» поражаются этим относительным не плодородием.

Для того чтобы с накоплением капитала норма прибыли оставалась без изменения, она должна была бы в действительности возрастать. Если бы капитал все время доставлял 10 % прибавочного труда, то один и тот же рабочий должен был бы при накоплении процентов на проценты и при проистекающем отсюда увеличении применяемого капитала давать втрое, вчетверо, впятеро больше — в той прогрессии, в какой нарастают сложные проценты, — а это абсурд.

Та масса капитала, которую рабочий приводит в движение и стоимость которой он сохраняет и воспроизводит своим трудом, совершенно отлична от той стоимости, которую он дополнительно присоединяет, т. е. от прибавочной стоимости. Если масса капитала = 1000, а дополнительно присоединенный труд = 100, то воспроизведенный капитал составит 1100. Если масса капитала = 100, а дополнительно присоединенный труд = 20, то воспроизведенный капитал составит 120. Норма прибыли в первом случае = 10 %, во втором = 20 %. Тем не менее из 100 можно накопить больше, чем из 20. И поэтому поток капитала {оставляя в стороне обесценение капитала вследствие повышения производительной силы} — или его «накопление» — мчится все дальше и дальше соответственно тому весу, каким капитал уже обладает, а не соответственно высоте нормы прибыли. Это объясняет увеличение накопления — по массе — несмотря на падение нормы прибыли, не говоря уже о том, что в условиях возрастающей производительности даже при понижении нормы прибыли возможно накопление более значительной части дохода, чем при высокой норме прибыли в условиях меньшей производительности. Высокая норма прибыли, — в той мере, в какой она основывается на высокой норме прибавочной стоимости, — возможна в том случае, если рабочий день очень продолжителен, хотя труд и не отличается производительностью. Высокая норма прибыли возможна [также и] потому, что, хотя труд и не отличается производительностью, потребности рабочего, а вследствие этого и минимум заработной платы, очень невелики. Незначительности минимума заработной платы будет соответствовать ничтожная интенсивность труда. В обоих случаях капитал накопляет медленно, несмотря на высокую норму прибыли. Население не увеличивается, а рабочее время, которого стоит продукт, велико, хотя заработная плата, уплачиваемая рабочему, и мала.

[882] Падение нормы прибыли, имеющее место несмотря на неизменяющуюся и даже повышающуюся норму прибавочной стоимости, я объяснил тем, что переменный капитал уменьшается по отношению к постоянному капиталу, т. е. тем, что уменьшается живой настоящий труд по отношению к тому прошлому труду, который при этом применяется и воспроизводится^{118}. Годскин и автор памфлета «The Source and Remedy of the National Difficulties)) объясняют падение нормы прибыли невозможностью для рабочего удовлетворить требования «сложных процентов», т. е. требования накопления капитала:

«Никакой труд, никакая производительная сила, никакая изобретательность и никакое искусство не в состоянии удовлетворить всепоглощающие требования сложных процентов. Но все сбережения делаются из дохода капиталиста» (стало быть, из «простой прибыли»), «так что в действительности эти требования постоянно предъявляются, и столь же постоянно производительная сила труда отказывается их удовлетворить. Поэтому здесь постоянно подводится некоторого рода баланс» (цит. соч., стр. 23) [Русский перевод, стр. 25–26].^{119}

По общему смыслу это сводится к одному и тому же. Когда я говорю, что норма прибыли по мере накопления капитала уменьшается, так как постоянный капитал увеличивается по сравнению с переменным, то это значит, если оставить в стороне определенную форму частей капитала: применяемый капитал увеличивается по сравнению с применяемым трудом. Прибыль падает не потому, что рабочего меньше эксплуатируют, а потому, что по сравнению с применяемым капиталом применяется вообще меньше труда.

Предположим, что отношение переменного капитала к постоянному равно, например, 1:1. В таком случае, если совокупный капитал равен 1000, то с = 500 и v = 500; если норма прибавочной стоимости = 50 %, то 50 % от 500 будет 50 х 5, т. е. 250. Следовательно, норма прибыли будет 250 на 1000, т. е. ²⁵⁰/₁₀₀₀, или ¹/₄ т. е. 25 %.

Если же совокупный капитал = 1000 и с = 750, a v = 250, то при 50 %-ной норме прибавочной стоимости 250 дают 125. А норма прибыли будет ¹²⁵/₁₀₀₀ т. е. ¹/₈, или 12¹/₂%.

Если мы примем, что заработная плата одного рабочего равна 25 ф. ст. в год, то в первом случае при заработной плате в 500 ф. ст. применены 20 рабочих, во втором случае при заработной плате в 250 ф. ст. — 10 рабочих. Один и тот же капитал в 1000 ф. ст. применяет 20 рабочих в одном случае и лишь 10 во втором. В первом случае масса капитала относится к числу рабочих дней как 1000:20; во втором — как 1000:10. На каждого из 20 рабочих приходится в первом случае примененного капитала (постоянного и переменного) 50 ф. ст. (ибо 20 х 50 = 500 х 2 = 1000). Во втором случае на каждого рабочего приходится примененного капитала 100 ф. ст. (ибо 100 х 10 = 1000). В соответствии с этим та частица капитала, которая сводится к заработной плате одного рабочего, в обоих случаях одинакова.

Даваемая мною формула содержит новое основание, почему при накоплении на одну и ту же массу капитала приходится меньше рабочих, или, что одно и то же, почему большая масса капитала приходится на один и тот же труд. Скажу ли я, что приходится 1 рабочий на примененный капитал, равный 50, в одном случае и 1 рабочий на 100 единиц капитала — в другом, т. е. лишь ¹/₂ рабочего на 50 единиц капитала; скажу ли я, следовательно, что в одном случае 1 рабочий приходится на 50 единиц капитала, во втором — ¹/₂ рабочего на 50 единиц капитала, или же скажу, что в одном случае приходится 50 единиц капитала на 1 рабочего, а во втором — 50 х 2 единиц капитала на 1 рабочего, — это одно и то же.

Именно эту последнюю формулу применяют Годскин и другие. Накоплять — значит вообще, по их мнению, требовать сложные проценты, а это означает, что на одного и того же рабочего приходится больше капитала и что соответственно величине капитала, приходящейся на одного рабочего, он должен теперь давать больше прибавочного труда. Так как приходящийся на одного рабочего капитал увеличивается соответственно сложным процентам, а его рабочее время, напротив, имеет вполне определенные границы и его необходимое рабочее время «никакой производительной силой» не может быть сокращено в такой степени, которая соответствовала бы требованиям этих сложных процентов, то здесь «постоянно подводится некоторого рода баланс». «Простая прибыль» остается при этом без изменения или даже возрастает (эта «простая прибыль» в действительности есть прибавочный труд или прибавочная стоимость). Но с накоплением капитала за формой простого процента начинает скрываться сложный процент.

[883] Далее ясно: если сложные проценты = накоплению, то — оставляя в стороне абсолютные границы накопления — это образование процентов зависит от размеров, интенсивности и т. д. самого процесса накопления, т. е. от способа производства. В противном случае сложные проценты суть не что иное, как присвоение чужого капитала (чужой собственности) в форме процентов, как это было в Риме и вообще при ростовщичестве.

Годскин представляет себе дело так. Первоначально на одного рабочего приходится, например, 50 ф. ст. капитала, причем рабочий, положим, доставляет на него 25 ф. ст. прибыли. Через несколько лет, вследствие превращения части процентов в капитал и повторения этого из года в год, на одного рабочего приходится уже 200 ф. ст. капитала. Если бы ежегодные проценты — 50 % — капитализировались всегда полностью, то этот процесс совершился бы менее чем за четыре года. Подобно тому как раньше рабочий на капитал в 50 ф. ст. приносил 25 ф. ст. прибыли, так теперь он должен был бы на капитал в 200 ф. ст. приносить 100 ф. ст. прибыли, или в четыре раза больше, чем раньше. Но это невозможно. Для этого ему надо было бы или работать вчетверо больше времени, т. е. 48 часов в сутки, если он раньше работал 12 часов, или вследствие развития производительной силы труда стоимость труда должна была бы уменьшиться в четыре раза.

Если рабочий день равен 12 часам, 25 ф. ст. составляют годовую заработную плату и рабочий доставляет 25 ф. ст. прибыли в год, то он должен работать на капиталиста столько же, сколько и на самого себя, т. е. 6 часов, или половину рабочего дня. Если рабочий должен доставить 100 ф. ст. прибыли, то ему надо работать на капиталиста 4 х 6 часов в течение 12 часов, а это — абсурд. Предположим, что рабочий день удлинен до 15 часов. Даже и в этом случае рабочий не в состоянии давать 24 часа за 15 часов работы. Тем более он не в состоянии давать за 15-часовой рабочий день 30 часов, что было бы необходимо ввиду того, что ему надо работать 24 часа на капиталиста и 6 часов на себя. Если бы все свое рабочее время он работал на капиталиста, он мог бы дать только 50 ф. ст., т. е. только удвоить «процент» — на 200 ф. ст. капитала дать 50 ф. ст. прибыли, тогда как раньше он на 50 ф. ст. доставлял 25 ф. ст. прибыли. Раньше норма прибыли составляла 50 %, теперь — 25 %. Но и получение 25 % является невозможным при капитале в 200 ф. ст., так как рабочий должен жить. Как бы ни возрастала производительная сила, все же, если стоимость, создаваемая за 12 часов, равна, как в вышеприведенном примере, 75 ф. ст., то за 24 часа она будет равна 2 х 75, т. е. 150 ф. ст. А так как рабочий должен жить, то он никак не может доставить 150 ф. ст. прибыли, а тем более 200. Его прибавочный труд всегда является всего лишь частью его рабочего дня, откуда, однако, отнюдь не следует, что, как это думает г-н Родбертус^{120}, прибыль никогда не может быть равна 100 %. Она никогда не может равняться 100 % в том случае, если ее исчислять на весь рабочий день (ибо в последнем она сама уже учтена), но она вполне может равняться 100 % по отношению к оплаченной части рабочего дня.

Так, в вышеприведенном примере прибыль составляет 50 %:

Капитал: постоянный 25

Капитал: переменный 25

Прибавочная стоимость 25

Норма прибав. стоимости 100%

Норма прибыли 50%

Здесь прибыль, составляющая половину рабочего дня, равна ¹/₃ всего продукта.

[884] Если бы рабочий отдавал капиталисту ³/4 рабочего дня, то мы имели бы следующее:

Капитал: постоянный 25

Капитал: переменный 12¹/₂

Совокупный капитал 37¹/₂

Прибавочная стоимость 37¹/₂

Норма прибав. стоимости 300%

Норма прибыли 100%

При пересчете на 100 мы имеем:

Капитал: постоянный 66²/₃

Капитал: переменный 33¹/₃

Совокупный капитал 100

Прибавочная стоимость 100

Норма прибав. стоимости 300%

Норма прибыли 100%

Рассмотрим теперь более детально, что может скрываться за этой концепцией, согласно которой прибыль падает потому, что в ходе накопления она представляет не «простую прибыль» (следовательно, норма эксплуатации рабочего не уменьшается, а, как утверждает Год-скин, увеличивается), а «сложную прибыль», между тем как труд ни при каких условиях не может угнаться за требованиями сложных процентов.

Прежде всего следует заметить, что это требует дальнейших определений, чтобы вообще иметь смысл. Рассматриваемый как продукт накопления (т. е. присвоения прибавочного труда) — а такое рассмотрение необходимо по отношению ко всему воспроизводству в целом, — всякий капитал составлен из прибыли (из «процента», если это слово отождествлять с прибылью, а не с «ссудным процентом»). Следовательно, если норма прибыли = 10 %, то это — «проценты на проценты», прибыль на прибыль. И было бы совершенно непонятно, чем в экономическом отношении 10 на 100 должны отличаться от 11 на 110. Таким образом, получилось бы, что и «простая прибыль» невозможна, или, по крайней мере, что и простая прибыль должна падать, ибо эта простая прибыль в действительности является в такой же мере сложной, как и сложная прибыль. Если же понимать дело более узко, т. е. иметь в виду только капитал, приносящий проценты, то сложные проценты поглотили бы прибыль и больше, чем прибыль; и то обстоятельство, что производитель (капиталист или не-капиталист) должен платить заимодавцу проценты на проценты, совпадает с тем, что ему, кроме прибыли, приходится со временем уплачивать заимодавцу и часть своего капитала.

Итак, прежде всего надо заметить, что годскиновская концепция имеет смысл лишь в том случае, если предполагается, что капитал возрастает быстрее, чем население, т. е. чем рабочее население. (Даже и это последнее возрастание относительно. Природе капитала свойственно одну часть рабочего населения изнурять чрезмерным трудом, а другую превращать в пауперов.) Если население увеличивается в той же самой степени, как и капитал, то нет никаких оснований, почему бы тот прибавочный труд, который я могу извлекать при помощи 100 ф. ст. из х рабочих, я не мог извлекать из 8х рабочих при помощи 800 ф. ст. [885] 8 раз по 100К предъявляет не больше требований к 8 раз по х рабочим, чем 100К к х рабочим. Здесь, следовательно, приводимое Годскином основание отпадает. (В действительности дело обстоит иначе. Даже если население возрастает в той же самой степени, как и капитал, капиталистическое развитие приводит к тому, что часть населения становится избыточным населением в результате того, что постоянный капитал развивается за счет переменного капитала.)

{«В отношении труда весьма существенное значение имеет то, распределяете ли вы их» (товары) «так, чтобы вызвать большее предложение труда или же меньшее, распределяете ли вы их там, где они будут условиями для труда, или же там, где они будут поощрять праздность» («An Inquiry into those Principles, respecting the Nature of Demand» etc. London, 1821, стр. 57).

«Этому увеличению предложения труда способствует увеличивающаяся численность населения» (там же, стр. 58).

«Если товары оказываются не в состоянии распоряжаться таким количеством труда, каким они распоряжались раньше, то это имеет значение только там, где этот труд будет производить не больше продукта, чем раньше. Если же труд сделался более производительным, то производство не будет сокращено несмотря на то, что существующая масса товаров распоряжается теперь меньшим количеством труда, чем раньше» (там же, стр. 60).

Это — против Мальтуса. Верно, производство не будет сокращено, но норма прибыли сократится. Эти циничные выражения, согласно которым «масса товаров распоряжается трудом», содержат в себе тот же цинизм, который имеется в даваемом Мальтусом определении стоимости^{121}. Выражение «товар распоряжается трудом» великолепно и вполне характерно для природы капитала.

Этот же автор правильно замечает против Уэста:

«Автор сочинения «Essay on the Application of Capital to Land» говорит, что труд будет оплачиваться выше в том случае, если налицо большое увеличение капитала, а это… будет иметь место тогда, когда прибыль на капитал очень высока. «Чем больше прибыль на капитал», добавляет он, «тем выше будет заработная плата труда». Ошибочность этого утверждения заключается в том, что здесь опущено одно или два слова: «Чем больше была прибыль на капитал… тем выше будет заработная плата труда»… Высокая прибыль и высокая заработная плата не совпадают во времени; они не имеют места в одной и той же сделке; одна противодействует другой и понижает ее уровень. С таким же успехом можно было бы рассуждать так: «предложение товара растет наиболее быстро тогда, когда цена наиболее высока, поэтому большое предложение и высокая цена идут рука об руку». Это — смешение причины и следствия» (там же, стр. 100–101).}

Итак, положение Годскина имеет смысл лишь в том случае, когда — в результате процесса накопления — одному и тому же рабочему приходится приводить в движение больше капитала, или когда капитал по сравнению с трудом возрастает, — стало быть, когда, например, капитал, составлявший раньше 100, в результате накопления превращается в 110 и когда тот же самый рабочий, который доставлял прибавочную стоимость в 10, должен, в соответствии с возрастанием капитала, доставлять прибавочную стоимость в 11, т. е. сложные проценты. Таким образом, не только прежний капитал, который рабочий приводил в движение раньше, должен — после того как он воспроизведен — принести ту же прибыль («простую прибыль»), но такую прибыль должен принести этот капитал, увеличенный на его, рабочего, прибавочный труд, так что рабочий должен теперь доставить прибавочный труд, во-первых, на первоначальный капитал (или его стоимость), а во-вторых, еще и на свой собственный накопленный, т. е. капитализированный, прибавочный труд. А так как этот капитал ежегодно возрастает, то тот же самый рабочий должен был бы постоянно доставлять все больше труда.

Но чтобы вообще на одного и того же рабочего приходилось больше капитала, чем раньше, — это возможно только [в двух следующих случаях].

Случай № 1. Если производительная сила труда остается неизменной, то на одного рабочего только в том случае может приходиться больше капитала, чем раньше, если рабочий удлиняет свое абсолютное рабочее время, — например, работает 15 часов вместо 12, — или если он работает интенсивнее, чем раньше, за 12 рабочих часов выполняет работу 15 часов, за 4 часа работу 5 часов, или за ⁴/₅ часа работу ⁵/₅ часа. Так как за определенное число часов рабочий воспроизводит свои жизненные средства, то в данном случае в пользу капиталиста точно таким же образом выигрывается 3 часа, как если бы увеличилась производительная сила труда, тогда как на самом деле здесь увеличился труд, а не его производительная сила. Если бы эта интенсификация труда распространилась во всех отраслях труда, то стоимость товара необходимым образом уменьшилась бы соответственно уменьшению рабочего времени, которого он стоит. Эта степень интенсивности сделалась бы средней интенсивностью труда, его естественным качеством. Если же она имеет [886] место только в определенных отраслях, то это равносильно сложному труду, т. е. простому труду, возведенному в степень. Та или иная доля часа более интенсивного труда считается тогда за то же самое, что час более экстенсивного труда, и создает точно такую же стоимость. Так, например, в вышеприведенном случае ⁴/₅ часа более интенсивного труда создают такую же стоимость, как и ⁵/₅, или один час, более экстенсивного труда.

И то и другое, удлинение рабочего времени и увеличение труда посредством большей интенсивности последнего, посредством, так сказать, сжимания пор труда, имеет свои границы (хотя, например, булочники в Лондоне, как правило, работают 17, а то и больше часов), вполне определенные физические границы, и когда они достигнуты, прекращаются сложные проценты, «сложная прибыль».

В пределах этих границ имеет силу следующее:

Если капиталист ничего не платит за удлинение или интенсификацию труда, то его прибавочная стоимость (а также и прибыль, если не происходит изменения в стоимости постоянного капитала, так как мы предполагаем, что способ производства остается тем же) — его прибыль (при указанных условиях) — возрастает быстрее, чем увеличился его капитал. За прирост капитала он не оплачивает никакого необходимого труда.

Если же он платит за добавочный труд в той же пропорции, как и прежде, то прибавочная стоимость возрастает пропорционально увеличению капитала. Прибыль возрастает быстрее. Ибо здесь имеет место более быстрый оборот основного капитала; к тому же изнашивание машин ускоряется не в такой мере, в какой ускоряется их использование. Сокращаются затраты на основной капитал, так как для 200 рабочих, работающих одновременно, нужно больше машин, зданий и т. д., чем для 100 рабочих с удлиненным рабочим днем. Точно так же в последнем случае требуется меньше надсмотрщиков и т. д. (Для капиталиста это создает в высшей степени приятную возможность без всяких дальнейших затруднений расширять или сокращать свое производство в соответствии с условиями рынка. Кроме того, это увеличивает его власть, так как той части рабочих, которая перегружена трудом, соответствует незанятая или полузанятая резервная армия, в результате чего усиливается конкуренция среди рабочих.)

Хотя в этом случае чисто арифметическое отношение между необходимым трудом и прибавочным трудом не нарушается и мы здесь имеем единственный случай, когда оба они могут увеличиваться в одинаковой степени, эксплуатация труда тем не менее возрастает, — как при удлинении рабочего дня, так и при интенсификации его (уплотнении), если только одновременно с этой интенсификацией рабочий день не подвергается сокращению (как при введении закона о десятичасовом рабочем дне). Рабочий сокращает продолжительность существования своей рабочей силы, истощает ее в гораздо большей степени, чем увеличивается его заработная плата, и еще больше превращается всего лишь в рабочую машину. Но даже и не говоря об этом последнем обстоятельстве, если рабочий при нормальном рабочем дне живет, предположим, 20 лет, а при удлиненном или уплотненном рабочем дне только 15, то в одном случае он продает стоимость своей рабочей силы в течение 15 лет, а в другом — в течение 20. В одном случае она должна быть возмещена в течение 15 лет, в другом — в течение 20 лет.

Стоимость в 100, существующая на протяжении 20 лет, будет возмещена, если ежегодно уплачивается 5 %, ибо 5 х 20 = 100. Стоимость в 100, существующая на протяжении 15 лет, будет возмещена, если ежегодно уплачивается 6²/₃%). Однако в рассматриваемом случае рабочий из 3 добавочных часов получает лишь то, что соответствует однодневной стоимости его рабочей силы при расчете на 20 лет. Предположим, что он работает 8 часов необходимого труда и 4 часа прибавочного труда. Тогда он из каждого часа получает ²/₃ часа, ибо ^12х2/₃ = 8. Соответственно этому из 3 часов сверхурочного времени он получит два часа, или из каждого сверхурочного часа — ²/₃. Но это является стоимостью его рабочей силы в час лишь при том предположении, что его рабочая сила существует в течение 20 лет. Если рабочий продает ее в течение только 15 лет, то ее стоимость в час соответствующим образом повышается.

Антиципация будущего — действительная антиципация — вообще имеет место при производстве богатства только по отношению к рабочему и к земле. У них обоих будущность, посредством преждевременного чрезмерного напряжения и истощения, посредством нарушения равновесия между расходом и приходом, может быть realiter^{122} антиципирована и разрушена. С обоими это и происходит при капиталистическом производстве. Что же касается так называемой антиципации, например, при государственных долгах, то о такого рода антиципации будущего Рейвнстон справедливо замечает:

[887] «Заявляя, что расходы сегодняшнего дня они отодвигают в будущее, и уверяя, что можно обременять потомство в целях удовлетворения потребностей нынешнего поколения, они [защитники системы государственных долгов] утверждают нелепость, будто можно потреблять то, что еще не существует, будто можно питаться хлебом еще до того, как брошены в землю его семена» (Ravenstone. Thoughts on the Funding System, стр. 8). «Вся мудрость наших государственных людей сводится к перенесению в больших размерах собственности от одной группы лиц к другой, к созданию громадного фонда для выдачи наград за спекуляции и казнокрадство» (там же, стр. 9).

Иначе обстоит дело с рабочим и землей. То, что здесь расходуется, существует как δυναµιζ^{123}, а в результате форсированного расходования этой δυναµιζ сокращается продолжительность ее существования.

Наконец, если капиталист вынужден платить за сверхурочное время больше, чем за нормальное рабочее время, то, согласно вышесказанному, это отнюдь не является повышением заработной платы, а только компенсацией за повысившуюся стоимость сверхурочного времени, причем добавочная плата редко достигает необходимой для этого высоты. В действительности, когда рабочий работает сверхурочно, лучше оплачивать надо было бы не только сверхурочное время, но вообще каждый рабочий час, чтобы оплатить хотя бы только более быстрое изнашивание рабочей силы.

Таким образом, при всех обстоятельствах мы здесь имеем большую эксплуатацию труда. Вместе с тем здесь при всех обстоятельствах налицо [относительное] уменьшение прибавочной стоимости по мере накопления капитала, а также и уменьшение нормы прибыли, поскольку это не парализуется экономией на постоянном капитале. [887]

[887] Таков, стало быть, один из тех случаев, когда с накоплением капитала — с появлением «сложной прибыли» — норма прибыли должна уменьшаться. Если для капитала в 300 (первая доза) норма прибыли была равна 10 % (и прибыль составляла, следовательно, 30), а для добавочного капитала в 100 она равна 6 %, то для 400 вся прибыль составит 36. Следовательно, вообще на 100 прибыль составит 9. С 10 % норма прибыли понизилась до 9 %.

Но, как сказано, на этой основе (т. е. при неизменной производительности труда) после достижения определенного пункта прибыль на добавочный капитал должна не только уменьшиться, но и совсем исчезнуть, так что все накопление, основанное на этой «сложной прибыли», должно приостановиться. В рассматриваемом случае уменьшение прибыли связано с увеличением эксплуатации труда, и ее исчезновение на известном пункте наступает не потому, что рабочий или кто-либо другой получает весь свой продукт, а потому, что физически невозможно работать сверх определенного количества рабочего времени или увеличивать интенсивность труда сверх определенной степени интенсивности.

Случай № 2. Единственным иным случаем, когда при неизменном количестве рабочих на каждого рабочего может приходиться больше капитала, чем раньше, и поэтому добавочный капитал может быть употреблен, затрачен на усиленную эксплуатацию того же количества рабочих, [888] является увеличение производительности труда, изменение способа производства. Это обусловливает изменение в органическом соотношении между постоянным и переменным капиталом. Другими словами, увеличение капитала по отношению к труду тождественно здесь с увеличением постоянного капитала по отношению к переменному и вообще по отношению к массе применяемого им живого труда.

Здесь, следовательно, концепция Годскина сводится к общему закону, выведенному мною.

Прибавочная стоимость, эксплуатация рабочего увеличивается, но одновременно с этим падает норма прибыли, так как переменный капитал по сравнению с постоянным уменьшается и масса живого труда вообще относительно уменьшается по сравнению с тем капиталом, который приводит ее в движение. Более значительная часть произведенного за год продукта труда присваивается капиталистом под вывеской капитала и менее значительная часть под вывеской прибыли.

{Отсюда фантазия попа Чалмерса, будто чем меньшие массы годового продукта капиталисты затрачивают как капитал, тем большие прибыли они загребают[110], причем им в этом деле приходит на помощь «установленная церковь»[111], чтобы позаботиться о потреблении значительной части прибавочного продукта вместо капитализирования его. Проклятый поп смешивает причину и следствие. К тому же масса прибыли, при уменьшившейся норме прибыли, возрастает с увеличением затрачиваемого капитала. Кроме того, возрастает количество потребительных стоимостей, в котором представлена эта уменьшившаяся процентная доля продукта. Это, однако, обусловливает вместе с тем централизацию капитала, так как теперь условия производства требуют применения больших масс капитала. Это обусловливает поглощение более мелких капиталистов крупными и «декапитализацию» первых. Здесь мы вновь, только в другой форме, имеем перед собой отделение условий труда от самого труда (ибо у мелких капиталистов еще наблюдается собственный труд в большей или меньшей степени. Вообще труд капиталиста находится в обратном отношении к величине его капитала, т. е. к той степени, в какой он является капиталистом. Этот процесс скоро привел бы капиталистическое производство к развязке, если бы постоянно наряду с центростремительной силой не действовали парализующие ее тенденции к децентрализации, которые здесь не подлежат рассмотрению, так как это относится к главе о конкуренции капиталов), — то отделение условий труда от самого труда, которое образует понятие капитала и первоначального накопления и которое затем выступает как постоянный процесс в накоплении капитала, а здесь, наконец, выражается в централизации уже существующих капиталов в немногих руках и в декапитализации многих.}

То обстоятельство, что (относительное) уменьшение количества труда не компенсируется в полной мере повышением его производительности, или что отношение прибавочного труда к затрачиваемому капиталу не возрастает в той же пропорции, в какой уменьшается относительная масса применяемого труда, вызывается отчасти тем, что стоимость труда, или количество необходимого труда, уменьшается только тогда, когда развитие производительности труда имеет место в определенных сферах приложения капитала, и что даже и в этих сферах производительность труда развивается неравномерно и сопровождается действием парализующих факторов; так, например, сами рабочие, хотя они и не могут воспрепятствовать понижению заработной платы (по стоимости), не допускают понижения ее абсолютно до минимума, а, наоборот, вынуждают предоставлять им количественно некоторое участие в росте общего богатства.

Однако и это возрастание прибавочного труда является относительным и возможно лишь в определенных границах. Для того чтобы оно соответствовало требованиям сложных процентов, необходимое рабочее время должно было бы в этом случае быть точно так же сведено к нулю, как в ранее рассмотренном случае [прибавочное рабочее время] должно было бы быть растянуто до бесконечности.

Такое повышение или падение нормы прибыли, которое обусловливается повышением или понижением заработной платы вследствие изменения в спросе и предложении [труда] или вследствие временного повышения или понижения цены предметов необходимости (в сравнении с предметами роскоши), вызванного этим изменением спроса и предложения и обусловленным им повышением или понижением заработной платы, — точно так же не имеет никакого отношения к общему закону [889] повышения или падения нормы прибыли, как повышение или понижение рыночных цен товаров вообще не имеет никакого отношения к определению их стоимости. Это следует рассмотреть в главе о реальном движении заработной платы. Если отношение между спросом и предложением благоприятно для рабочих и их заработная плата повышается, то возможно (но отнюдь не обязательно), что вместе с этим временно повышаются цены некоторых предметов необходимости, в особенности продуктов питания. Правильно замечает по этому поводу анонимный автор «Inquiry into those Principles» etc.:

В этом случае произойдет «увеличение спроса на предметы необходимости в сравнении со спросом на такие предметы, без которых можно обойтись, так что соотношение между этими двумя видами спроса будет совершенно иным, чем то, какое существовало бы, если бы он осуществлял эту власть» (капиталист свою власть над товарами), «чтобы получать вещи для своего собственного потребления. Предметы необходимости будут тем самым обмениваться на большее количество вещей вообще… И по меньшей мере часть этих предметов необходимости будет состоять из продуктов питания» (стр. 21–22).

Далее анонимный автор правильно развивает концепцию Рикардо:

«Итак, во всяком случае, повышение цены на хлеб не было первоначальной причиной того повышения заработной платы, которое привело к понижению прибыли, а, наоборот, сперва повышение заработной платы было причиной повышения цены на хлеб, а затем та особенность земли, в силу которой усиленная обработка приносит относительно все меньшую и меньшую выручку, сделала часть этого повышения цены постоянной и воспрепятствовала тому, чтобы закон народонаселения в полной мере оказал противодействие происшедшему увеличению заработной платы» (стр. 23).

Объясняя падение прибыли невозможностью для живого труда удовлетворить требования «сложных процентов», Годскин и автор памфлета «The Source and Remedy of the National Difficulties», хотя они и не подвергли этот вопрос дальнейшему анализу, стоят гораздо ближе к истине, чем Смит и Рикардо, которые объясняют падение прибыли ростом заработной платы: один — ростом реальной и поминальной заработной платы, другой — ростом номинальной заработной платы, которому скорее соответствует уменьшение реальной заработной платы. Годскин и все эти пролетарские противники [политико-экономов] не без здравого смысла отмечают тот факт, что с развитием капитала относительно возросло число лиц, живущих на прибыль.