Том 26, ч.3

1) R. Jones. An essay on the distribution of wealth, and on the sources of taxation. part i: rent. London, 1831 [Элементы исторического понимания земельной ренты. Превосходство Джонса над Рикардо по отдельным вопросам теории земельной ренты и его ошибки в этой области]

Отличительной чертой уже этого первого сочинения Джонса — о ренте — является то, чего недостает всем английским экономистам после сэра Джемса Стюарта, а именно: элементы понимания исторического различия способов производства. (Такому в общем и целом правильному различению исторических форм не противоречат очень существенные археологические, филологические и исторические ошибки, на которые указывалось Джонсу. См., например, «Edinburgh Review», том LIV, статья IV[130].)

У новейших экономистов, следующих за Рикардо, Джонс нашел определение ренты как добавочной прибыли, определение, исходящее из того, что фермер является капиталистом (или что землю эксплуатирует сельскохозяйственный капиталист), который ожидает средней прибыли от этого особого применения капитала, и предполагающее, что само земледелие подчинено капиталистическому способу производства. Короче говоря, земельная собственность рассматривается здесь лишь в той преобразованной форме, которую придал ей капитал как господствующее производственное отношение общества, в ее современной буржуазной форме. Джонс отнюдь не разделяет той иллюзии, что капитал существует с начала мира.

Взгляды Джонса на происхождение ренты вообще резюмированы в следующих положениях:

«Способность земли даже при самом примитивном труде человека доставлять больше, чем необходимо для содержания земледельца, и таким образом давать ему возможность платить дань собственнику земли, — таково происхождение ренты» (стр. 4) [Русский перевод: Джонс, Ричард. Экономические сочинения. Ленинград, 1937, стр. 27].

«Итак, рента происходит от присвоения земли в такое время, когда основная масса населения вынуждена либо обрабатывать ее на любых условиях, либо умирать с голоду и когда скудный капитал этих людей, состоящий из орудий, семян и т. д., с непреодолимой необходимостью прикован вместе с ними к земле, так как его совершенно недостаточно для того, чтобы они могли просуществовать, занимаясь не земледелием, а чем-нибудь другим» [стр. 11] [Русский перевод, стр. 30–31].

Джонс исследует ренту во всех ее превращениях: от самой примитивной формы барщинного труда до современной фермерской ренты. Каждый раз он приходит к выводу, что определенной форме труда и условий труда соответствует определенная форма ренты, т. е. земельной собственности. Так, у него рассматриваются одна за другой отработочная рента, или рента в виде барщинного труда крепостных крестьян, переход от отработочной ренты к ренте продуктами, издольническая рента, райятская[131] рента и т. д., — исследование, подробности которого нас здесь не интересуют. Во всех более ранних формах ренты лицом, непосредственно присваивающим чужой прибавочный труд, является не капиталист, а собственник земли. Рента (как ее понимают на основе [феодальных] воспоминании физиократы) выступает исторически (что еще в самых широких масштабах имеет место у народов Азии) как всеобщая форма прибавочного труда, труда, выполняемого безвозмездно. В отличие от капиталистических отношений, здесь присвоение этого прибавочного труда не опосредствуется обменом, а имеет своей основой насильственное господство одной части общества над другой. (Отсюда и прямое рабство, крепостничество или отношения политической зависимости.)

Так как здесь мы должны рассматривать земельную собственность лишь постольку, поскольку ее понимание обусловливает понимание капитала, то мы не будем останавливаться на аргументации Джонса, а сразу перейдем к тому результату, который очень выгодно отличает его от всех его предшественников.

Но предварительно еще несколько побочных замечании.

Говоря о барщинном труде — и о тех формах крепостничества (а также рабства), которые ему более или менее соответствуют, — [1122] Джонс бессознательно выделяет те две формы, к которым сводится всякая прибавочная стоимость (всякий прибавочный труд). Вообще характерно то, что собственно барщинный труд в его самой грубой форме яснее всего показывает существенные черты наемного труда.

«Рента» (там, где имеет место барщинный труд) «может быть увеличена в этих условиях лишь двумя путями: или путем более умелого и более эффективного применения труда крепостных крестьян» (это — относительный прибавочный труд), «чему, однако, препятствует неспособность земельных собственников, как класса, развивать агрономическую науку, или путем увеличения количества вымогаемого у крепостных труда, и тогда, если земля собственников будет обрабатываться лучше, то тем хуже будет обрабатываться земля крепостных, от которой в этом случае отбирается труд» (там же, глава II [стр. 61]) [Русский перевод, стр. 58].

Эту книгу Джонса о ренте отличает от его «Syllabus», подлежащего рассмотрению ниже, в разделе 2-м, следующее: в первом сочинении Джонс исходит, как из чего-то данного, из различных форм земельной собственности, а во втором — из различных форм труда, которым они соответствуют.

Джонс показывает также, как этим различным производственным отношениям соответствуют различные степени развития общественной производительной силы труда.

Барщинный труд (точно так же, как и труд рабов) имеет то общее с наемным трудом, поскольку дело касается ренты, что последняя уплачивается трудом, а не продуктами, а тем более не деньгами.

При издольнической ренте «авансирование капитала земельным собственником и предоставление непосредственным работникам самостоятельности в деле обработки земли указывают на все еще продолжающееся отсутствие здесь промежуточного класса капиталистов» (стр. 74) [Русский перевод, стр. 66].

«Райятские ренты — это те ренты продуктами, которые работник, извлекающий свою заработную плату из земли, уплачивает суверену как ее собственнику» (глава IV [стр. 109]) [Русский перевод, стр. 85]. (Они свойственны главным образом Ламу.) «Райятские ренты часто сочетаются с отработочными рентами и с издольническими рентами» (стр. 136 и следующие) [Русский перевод, стр. 100]. Главным земельным собственником является здесь суверен.

«Процветание или, вернее, существование городов в Азии целиком зависит от местных расходов правительства» (стр. 138) [Русский перевод, стр. 101].

«Коттерские[132]ренты… — это все те ренты, которые по договору должны уплачиваться в денежной форме крестьянами-арендаторами, извлекающими свои средства существования из земли» (стр. 143) [Русский перевод, стр. 104]. (Ирландия.) «На большей части поверхности земного шара не существует денежных рент» [там же].

«Все эти формы» (отработочная, райятская, издольническая, коттерская рента и т. д. — короче говоря, все формы крестьянских рент) «препятствуют полному развитию производительных сил земли» [стр. 157] [Русский перевод, стр. 113].

«Различия в производительности труда различных людей зависят, во-первых, от степени изобретательности, используемой при применении ручного труда, и, во-вторых, от того, в какой мере чисто физическим усилиям человека помогают накопленные результаты прошлого труда, т. е. они зависят от различий в умении, знаниях и капитале, применяемых в производстве» [стр. 157–158] [Русский перевод, стр. 113].

«Малочисленность неземледельческих классов. Ясно, что относительная численность тех людей, которые могут существовать не занимаясь земледельческим трудом, всецело определяется производительностью труда земледельцев» (гл. VI [стр. 159–160]) [Русский перевод, стр. 114].

«В Англии арендаторы, которые взялись за обработку земли в поместьях земельных собственников после того, как труд крепостных вышел из употребления, нашлись в самой деревне. Это были йомены» (там же [стр. 166]) [Русский перевод, стр. 117–118].

Мы подходим, наконец, к тому пункту, который нас здесь больше всего интересует, к фермерским рентам. Именно здесь разительно выступает превосходство Джонса; он доказывает, что то, что Рикардо и другие рассматривают как вечную форму земельной собственности, есть ее буржуазная форма, которая вообще появляется только тогда, когда, во-первых, земельная собственность перестает быть отношением, господствующим над производством, а потому и над обществом, и, во-вторых, само земледелие ведется капиталистически, что предполагает развитие крупной промышленности (по крайней мере, мануфактуры) в городах. Джонс показывает, что рента в рикардовском смысле существует только в таком [1123] обществе, базисом которого является капиталистический способ производства. С превращением земельной ренты в добавочную прибыль прекращается также прямое влияние земельной собственности на заработную плату, а это означает, другими словами, лишь то, что отныне не земельный собственник, а капиталист становится тем, кто непосредственно присваивает прибавочный труд. Относительная величина ренты зависит уже только от распределения прибавочной стоимости между капиталистом и земельным собственником, а не от самого извлечения этого прибавочного труда. Этот момент по сути дела выступает у Джонса, хотя ясно он этого и не высказывает.

По сравнению с Рикардо Джонс делает существенный шаг вперед как в смысле исторического подхода к объяснению явлений, так и в отношении экономических подробностей. Мы проследим его теорию шаг за шагом. В ней, конечно, встречаются и нелепости.

В нижеследующих положениях Джонс правильно выясняет те исторические и экономические условия, при которых земельная рента является добавочной прибылью, иначе говоря, выражением современной земельной собственности.

«Фермерские ренты могут существовать лишь тогда, когда наиболее важные взаимоотношения различных классов общества уже не проистекают из собственности на землю и из владения землей» (стр. 185) [Русский перевод, стр. 128].

Капиталистический способ производства начинается в промышленности и подчиняет себе земледелие лишь позднее.

«Первыми под власть капиталистов попадают мастеровые и ремесленники» (стр. 187) [Русский перевод, стр. 129].

«Одним из непосредственных следствий такого рода системы является возможность перемещать по своему усмотрению в другие отрасли хозяйства труд и капитал, применяемые в земледелии».

{И лишь при наличии этой возможности может идти речь о выравнивании прибылей в земледелии и промышленности.}

«Пока арендатор сам был работающим крестьянином, вынужденным ввиду отсутствия других средств к существованию извлекать их из земли, он был прикован нуждой к этой земле; незначительный капитал, которым он, может быть, обладал, был фактически прикован к земле вместе с его владельцем, так как этого капитала было недостаточно для обеспечения его существования, если он не употреблялся исключительно для обработки земли. С появлением капиталистического предпринимателя эта зависимость от земли прекращается, и если от применения рабочих в земледелии нельзя выручить столько же, сколько от их труда в различных других отраслях, которых при таком состоянии общества имеется множество, то занятие земледелием будет оставлено. Рента при таком положении вещей необходимым образом состоит только из добавочной прибыли» (стр. 188) [Русский перевод, стр. 130]. «Влияние ренты на величину заработной платы прекращается» [там же]. «Когда использование работника переходит в руки капиталиста, то его зависимость от земельного собственника прекращается» (стр. 189) [Русский перевод, стр. 130].

Каким образом возникает добавочная прибыль, Джонс, как мы увидим дальше, собственно говоря, не объясняет, или, вернее, объясняет это лишь по-рикардовски, т. е. различием в степени естественного плодородия различных земель.

«Когда рента состоит из добавочной прибыли, рента с определенного участка земли может возрастать по трем причинам:

1) увеличение продукта вследствие того, что при его производстве применяется большее количество накопленного капитала;

2) более эффективное применение уже вложенного капитала;

3) если капитал и продукт остаются без изменения, — уменьшение доли производящих классов в этом продукте и соответствующее увеличение доли земельного собственника.

Эти причины могут также действовать совместно в различных сочетаниях» (стр. 189) [Русский перевод, стр. 130–131].

Посмотрим, как обстоит дело с этими различными причинами. Прежде всего; все они предполагают, что рента проистекает из добавочной прибыли. А затем не подлежит ни малейшему сомнению, что первая из этих причин, которую Рикардо лишь однажды вскользь упоминает^{143}, указана совершенно правильно. Если увеличивается применяемый в земледелии капитал, то увеличивается и масса ренты, хотя цены на хлеб и т. д. не повышаются и вообще не происходит никакого другого изменения. Ясно, что в этом случае повышается также цена земли, хотя хлебные цены не повышаются и в них вообще не происходит никакого изменения.

Ренту с наихудшей земли Джонс объясняет монопольной ценой. Действительный источник ренты сводится у него, стало быть, к следующему: либо монопольная цена (как у Бьюкенена, Сисмонди, Гопкинса и др.), когда имеется абсолютная рента (проистекающая не из различия в плодородии различных сортов почвы), либо дифференциальная рента (как у Рикардо).

{ Ad vocem^{144}абсолютной ренты. Возьмем золотоносный рудник. Допустим, что применяемый капитал равен 100 ф. ст., средняя прибыль равна 10 ф. ст., рента равна 10 ф. ст. Предположим, что капитал состоит наполовину из постоянного капитала (в данном случае — из машин и вспомогательных материалов) и наполовину из переменного капитала. 50 ф. ст. постоянного капитала означают лишь то, что в них содержится столько же рабочего времени, сколько [1124] в золото на 50 ф. ст. Поэтому та часть продукта, которая равна 50 ф. ст., возмещает потребленный постоянный капитал. Если остаток продукта равен 70 ф. ст. и на 50 ф. ст. переменного капитала приводится в движение 50 рабочих, то [труд] 50 рабочих (предположим, что рабочий день равен 12 часам) должен найти себе выражение в 70 ф. ст. золота, из которых 50 ф. ст. оплачивают заработную плату, а 20 ф. ст. воплощают неоплаченный труд. Стоимость продукта всех капиталов такого органического строения равна тогда 120 ф. ст. Продукт тогда составляет 50с + 70, а эти последние 70 ф. ст. представляют 50 рабочих дней и равны 50v + 20m. Капитал в 100 ф. ст., который применял бы больше постоянного капитала и меньшее число рабочих, произвел бы продукт меньшей стоимости. Однако все обычные промышленные капиталы, хотя стоимость их продукта при таких условиях равнялась бы 120 ф. ст., продавали бы его лишь по его цене производства в 110 ф. ст. Но в случае с золотоносным рудником, даже независимо от собственности на землю, это невозможно, так как стоимость здесь выражается в натуральной форме продукта. Следовательно, здесь с необходимостью должна получаться рента в 10 ф. ст.}

«Хлеб может продаваться по монопольной цене (т. е. по цене, превышающей издержки и прибыли тех, кто производит его при, наименее благоприятных условиях) или же по такой цене, которая оплачивает лишь обычную прибыль. Если взять первый случай, то, оставляя в стороне все различия в плодородии обрабатываемых участков земли, увеличение продукта, полученное благодаря увеличению капитала (при прежних ценах), может повысить ренту пропорционально увеличению затраченного капитала. Предположим, например, что 10 % составляют обычную норму прибыли. Если хлеб, на производство которого израсходовано 100 ф. ст., может быть продан за 115 ф. ст., то рента составит 5 ф. ст. Если быв результате повышения культуры земледелия примененный на той же самой земле капитал, так же как и продукт, увеличились вдвое, то 200 ф. ст. капитала дадут продукт в 230 ф. ст., и рента составит 10 ф. ст., т. е. тоже увеличится вдвое» (стр. 191) [Русский перевод, стр. 131–132].

{Это относится как к абсолютной, так и к дифференциальной ренте.}

«В небольшом по размерам обществе хлеб всегда может продаваться по монопольной цене… Это возможно и в более обширных странах, если население постоянно возрастает быстрее, чем увеличивается продукция земледелия. Но монопольная цена на хлеб — весьма необычное явление для стран, отличающихся значительными размерами и большим разнообразием почв. Если имеет место значительное повышение хлебных цен, то в обработку вводится больше земель или же вкладывается больше капитала на прежней земле, пока не установится цена, дающая едва ли больше обычной прибыли на произведенные затраты. Тогда дальнейший рост земледелия приостанавливается, и в таких странах хлеб обычно продается по цене, не превышающей ту, которая достаточна для возмещения капитала, примененного при наименее благоприятных условиях, и для получения обычной нормы прибыли на него, а рента, уплачиваемая с более плодородных земель, измеряется тогда величиной избытка их продукта над продуктом наихудшей почвы, обрабатываемой с затратой такого же капитала» (стр. 192) [Русский перевод, стр. 132].

«Все, что необходимо для повышения ренты на всей земельной площади страны, обладающей землями различного качества, сводится к тому, чтобы лучшие земли давали несколько больше продукта, чем земли заведомо худшего качества, на тот добавочный капитал, который вкладывается в них по мере развития земледелия; ибо в этом случае, пока можно будет находить средства для применения нового капитала, с обычной нормой прибыли, на любой земле между А и Z^{145}, ренты возрастут на всех землях, качество которых выше этой особой земли» (стр. 195) [Русский перевод, стр. 134].

«Если земля А, обрабатываемая при затрате в 100 ф. ст., приносит ежегодно 110 ф. ст., — причем 10 ф. ст. составляют обычную прибыль, — земля В при затрате в 100 ф. ст. приносит 115 ф. ст., земля С при затрате в 100 ф. ст. приносит 120 ф. ст. и т. д. до земли Z, то В дает ренту в 5 ф. ст., а С — ренту в 10 ф. ст. Предположим теперь, что каждая из этих земель обрабатывается при затрате в 200 ф. ст. В этом случае А доставит 220 ф. ст., В — 230 ф. ст., С — 240 ф. ст. и т. д., так что рента на земле В составит 10 ф. ст., на земле С — 20 ф. ст. и т. д.» (стр. 193) [Русский перевод, стр. 133].

«Общее накопление применяемого в земледелии капитала, увеличивая продукт всех сортов почвы более или менее в соответствии с их первоначальным качеством, должно само по себе повысить ренту независимо от какого бы то ни было прогрессирующего уменьшения выручки от примененного труда и капитала и вообще совершенно независимо от какой бы то ни было другой причины» (стр. 195) [Русский перевод, стр. 134].

Заслуга Джонса состоит в том, что он впервые ясно подчеркивает, что раз мы уже предположили существование ренты, то ее рост { всегда при предположении, что не происходит никаких переворотов в способе производства} будет вообще вызываться увеличением сельскохозяйственного капитала» капитала, примененного к земле. Это может иметь место не только тогда, когда цены остаются без изменения, но даже и тогда, когда они падают ниже их прежнего уровня.

[11251 Против утверждений об убывающей производительности [земледелия] Джонс замечает:

«Некогда средний урожай зерна в Англии не превышал 12 бушелей с акра. Теперь он приблизительно вдвое больше» (стр. 199) [Русский перевод, стр. 136].

«Каждая последующая затрата капитала и труда, вкладываемая в землю, может применяться более экономно и эффективно, чем предыдущая» (стр. 199–200) [Русский перевод, стр. 136–137].

«Рента увеличивается вдвое, втрое, вчетверо и т. д., когда капитал, вложенный в ту же землю, что и прежде, увеличивается вдвое, втрое, вчетверо, без уменьшения выручки и без изменения в относительном плодородии обрабатываемых земель» (стр. 204) [Русский перевод, стр. 139].

Итак, это — первый пункт, где Джонс имеет преимущество перед Рикардо. Раз рента уже существует, она может возрастать благодаря простому увеличению примененного к земле капитала, независимо от какого бы то ни было изменения как в относительном плодородии различных земель, так и в выручке от последовательно примененных доз капитала, и без каких-либо изменений в цене земледельческих продуктов.

Следующий пункт у Джонса таков:

«Для роста ренты не является существенно необходимым, чтобы отношение между плодородием различных земель оставалось в точности неизменным» (стр. 205) [Русский перевод, стр. 140].

{ Джонс упускает здесь из виду, что, наоборот, увеличение различий в плодородии земель, даже когда весь земледельческий капитал применяется более производительно, должно увеличить и, действительно, увеличит массу дифференциальной ренты. Уменьшение различий в плодородии земель должно, наоборот, уменьшить дифференциальную ренту, т. е. ренту, проистекающую из этих различий. С устранением причины устраняется и следствие. И тем не менее рента (оставляя в стороне абсолютную ренту) может возрастать, но тогда уже только вследствие увеличения применяемого в земледелии капитала.}

«Рикардо упустил из виду, что добавочный капитал неизбежно приносит неодинаковые результаты на землях неодинакового плодородия» (там же).

(Это означало бы, следовательно, только то, что применение добавочного капитала увеличивает различия в относительном плодородии земель и этим путем повышает дифференциальную ренту.)

«Если числа, находящиеся в определенном отношении друг к другу, помножить на одно и то же число, то отношение между членами ряда останется таким же, каким оно было между первоначальными числами, но разность между величинами отдельных произведений будет каждый раз возрастать. Если 10, 15, 20 помножить на 2 или на 4 и они превратятся в 20, 30, 40 или в 40, 60, 80, то отношения их друг к другу не нарушатся; 80 и 60 находятся в таком же отношении к 40, как 20 и 15 к 10, но разность между величинами их произведений будет каждый раз возрастать: вначале мы имели разности 5 и 10, потом — разности 10 и 20 и, наконец, — разности 20 и 40» (стр. 206–207) [Русский перевод, стр. 140–141].

Закон этот состоит просто-напросто в следующем:

Разность между членами увеличилась вдвое во 2-м ряду, вчетверо в 3-м ряду. Сумма разностей тоже увеличивается вдвое во 2-м ряду, вчетверо в 3-м ряду, и т. д.

Таков, следовательно, второй закон.

Первый закон (Джонс относит его только к дифференциальной ренте) гласил: масса ренты возрастает вместе с массой применяемого капитала. Если для капитала в 100 масса ренты равна 5, то для капитала в 200 она будет равна 10.

[1126] Второй закон: Если все другие обстоятельства остаются без изменения и не изменяется отношение разностей [выручки на] капиталы, применяемые на различных землях, то общая масса этих разностей и, следовательно, величина совокупной ренты, или сумма этих разностей, возрастает с возрастанием абсолютной величины этих разностей, вызываемым увеличением применяемых капиталов. Следовательно, второй закон утверждает: масса дифференциальной ренты возрастает пропорционально увеличению разности продукта, получаемого с различных земель, при неизменном соотношении их плодородия, но при равномерном возрастании капитала, применяемого на этих землях.

«Далее: если на землях разрядов А, В, С применяется 100 ф. ст., дающих продукт в 110, 115 и 120 ф. ст., а впоследствии 200 ф. ст. с валовым доходом в 220, 228 и 235 ф. ст., то относительно различия в величине продукта уменьшились, и земли эти по плодородию приблизились друг к другу. Тем не менее разности между величиной их продукта увеличились с 5 и 10 до 8 и 15, и ренты поэтому повышаются. Таким образом, улучшения, имеющие тенденцию приближать друг к другу степень плодородия обрабатываемых земель, вполне могут повышать ренту даже и без содействия какой-либо другой причины» (стр. 208) [Русский перевод, стр. 141].

«Возделывание турнепса и овцеводство и те новые капиталы, которые были применены для этого, внесли большие изменения в плодородие худших земель, чем в плодородие лучших. Тем не менее это увеличило абсолютный продукт тех и других и поэтому повысило ренты, уменьшив в то же время различия в плодородии обрабатываемых земель» (там же) [Русский перевод, стр. 141–142].

«Что касается мнения Рикардо, что улучшения могут вызывать падение ренты, то здесь следует вспомнить о том, как медленно на практике изобретаются, разрабатываются и распространяются улучшения в земледелии» (стр. 211) [Русский перевод, стр. 143].

{Это последнее положение имеет лишь практический интерес, оно не касается самого существа дела; в нем отмечено только то, что эти улучшения происходят недостаточно быстро для того, чтобы значительно увеличить предложение сравнительно со спросом и таким путем понизить рыночные цены.}

Вначале мы имели:

А, В, С

1) 10, 15, 20.

Капитал, применяемый в каждом разряде, равен 100. Продукт равен 110, 115, 120. Разность составляет 5 + 10 = 15.

В результате введенных улучшений здесь теперь применяется вдвое больший капитал, 200 вместо 100 в каждом из разрядов A, В, С, но этот капитал действует на различные разряды по-разному, и мы имеем продукты, равные 220 (т. е. продукт разряда А удвоился), 228 и 235.

Итак:

А, В, С

2)

20, 28, 35.

Капитал, применяемый в каждом разряде, теперь равен 200. Продукт равен 220, 228 и 235. Разность составляет 8 + 15 = 23. Но норма этой разности уменьшилась. 5:10 (т. е. отношение разности В — А к А в случае 1-м) = ¹/₂ и 10:10 = 1, тогда как отношение 8:20 равно только ²/₅ и 15:20 = ³/₄. Норма разности уменьшилась, но по своей массе сама разность увеличилась. Это, однако, не образует никакого нового закона, а только свидетельствует о возрастании ренты по мере возрастания применяемого капитала, как в первом законе, хотя возрастание продукта на землях А, В, С происходит не пропорционально разностям, выражающим их первоначальные различия в плодородии. Если вследствие этого повышения плодородия (которое, однако, для В и С означает [относительное] уменьшение плодородия, потому что иначе их продукт должен был бы равняться 230 и 240) цены упадут, то нет никакой необходимости в том, чтобы рента повысилась или хотя бы только осталась неизменной.

[1127] Как вывод из второго закона, как его дальнейшее применение, следует

третий закон: Если улучшения, «улучшения, повышающие эффективность капитала, применяемого в земледелии», увеличивают добавочные прибыли, получаемые на тех или иных участках земли, то они увеличивают ренту.

Сюда относятся (вместе с предыдущими) следующие положения Джонса:

«Итак, первым источником повышения фермерских рент являются растущее накопление и неодинаковые результаты, приносимые капиталом на различной земле» (стр. 234) [Русский перевод, стр. 156].

{Это, однако, может относиться только к таким улучшениям, которые непосредственно влияют на плодородие земли, как например удобрения, севооборот и т. д.}

«Улучшения, повышающие эффективность капитала, применяемого в земледелии, вызывают повышение ренты, увеличивая добавочные прибыли, получаемые на тех или иных участках земли. Они всегда вызывают это увеличение добавочной прибыли, если только не увеличивают массу продуктов земли так быстро, что это опережает рост спроса. Такие улучшения, повышающие эффективность применяемого капитала, обычно появляются с развитием земледельческого искусства и с накоплением более значительных масс вспомогательного капитала» (постоянного капитала). «За происходящим по этой причине повышением ренты обычно следует введение в обработку худших земель без какого-либо уменьшения выручки на земледельческий капитал, применяемый на наихудших из используемых участков» (стр. 244) [Русский перевод, стр. 161].

{ Джонс совершенно правильно замечает, что падение прибыли не доказывает того, что производительность земледелия уменьшается. Но сам он возможность падения прибыли объясняет весьма несовершенным образом. Он ссылается на то, что может измениться или количество продукта, или распределение его между рабочими и капиталистами. Здесь еще нет даже отдаленного представления о действительном законе падения нормы прибыли.

«Падение прибыли не является доказательством уменьшающейся производительности земледелия» (стр. 257) [Русский перевод, стр. 168].

«Прибыль зависит отчасти от массы продукта труда, отчасти от распределения этого продукта между рабочими и капиталистами; поэтому масса ее может изменяться в результате изменения любого из этих факторов» (стр. 260) [Русский перевод, стр. 170].

Отсюда и ошибочный закон, формулируемый Джонсом:

«Когда, оставляя в стороне действие налогового обложения, имеет место явное уменьшение дохода производительных классов, вместе взятых» (здесь не сказано, что понимается под доходом — потребительная стоимость или меновая, имеется ли в виду масса прибыли или ее норма), «и наблюдается падение нормы прибыли, не компенсируемое повышением заработной платы, или наоборот» (это и есть ошибочный рикардовский закон), «то можно сделать тот вывод, что произошло некоторое уменьшение производительной силы труда и капитала» (стр. 273) [Русский перевод, стр. 177].}

Джонс правильно понимает то обстоятельство, что с развитием общества может иметь место относительное возрастание стоимости земледельческих продуктов по сравнению с промышленными продуктами, хотя абсолютно земледелие в действительности прогрессирует:

«В процессе развития страны обычно бывает так, что мощность и искусность промышленности возрастают в большей степени, чем тот рост, которого можно ожидать от земледелия при растущем народонаселении. Это бесспорная истина. Поэтому по мере развития страны можно ожидать возрастания относительной стоимости земледельческих продуктов без какого-либо положительного уменьшения производительности земледелия» (стр. 265) [Русский перевод, стр. 173].

Но это не объясняет положительного возрастания денежных цен земледельческих продуктов — за исключением того случая, когда происходит такое падение стоимости золота, которое в промышленности уравновешивается и перевешивается еще большим падением цен на промышленные товары, между тем как в земледелии такого уравновешивания не происходит. Это может иметь место даже [1128] и тогда, когда не происходит всеобщего падения стоимости золота (денег), но, например, какая-нибудь страна покупает на результат своего однодневного труда больше денег, чем конкурирующие с ней страны.

Джонс объясняет причины, почему он не верит в действие в Англии рикардовского закона, абстрактную возможность которого он, однако, допускает:

«Если рента возрастает по причине, выдвигаемой Рикардо, а именно, вследствие «применения добавочного количества труда с относительно меньшей выручкой» и вследствие вытекающего отсюда перехода к земельным собственникам части продукта, получаемого на лучших землях, то тогда с необходимостью должна возрастать та доля валового продукта, которую земельные собственники берут себе в среднем в качестве ренты. Во-вторых, в этом случае в земледелии должен применяться труд более значительной части населения, чем до этого» (стр. 280–281) [Русский перевод, стр. 180–181].

(Последнее неточно. Возможно, что применяется больше косвенного [secondary] труда, что больше товаров, доставляемых промышленностью и торговлей, входит в процесс земледелия без соответственного увеличения валового продукта и без применения большего количества непосредственного [земледельческого] труда. Его может быть применено даже меньше.)

«В английской статистике мы находим три факта: расширение площади обрабатываемой земли, сопровождаемое увеличением общей суммы ренты всей страны; уменьшение доли населения, занятого в земледелии; падение доли земельного собственника в продукте» (стр. 282) [Русский перевод, стр. 182].

(Последнее объясняется совершенно так же, как и падение нормы прибыли, — увеличением той части продукта, которая возмещает постоянный капитал. При этом рента может возрастать по своей массе и стоимости.)

«А. Смит говорит: «По мере развития улучшений в земледелии рента, увеличиваясь по отношению к обрабатываемой площади, уменьшается по отношению к продукту земли»[133]» (стр. 284) [Русский перевод, стр. 183].

Джонс называет постоянный капитал «вспомогательным [auxiliary] капиталом».

«Из различных отчетов, представленных в разное время министерству земледелия, следует, что в Англии весь капитал, применяемый в земледелии, относится к капиталу, затрачиваемому на содержание рабочих, как 5:1, т. е. что вспомогательного капитала употребляется в четыре раза больше, чем капитала, идущего на содержание того труда, который используется непосредственно в земледелии. Во Франции это отношение равно 2:1» (стр. 223) [Русский перевод, стр. 149].

«Когда определенное количество добавочного капитала прилагается в форме результата прошлого труда, чтобы способствовать труду применяемых в настоящий момент рабочих, то для того, чтобы применение такого капитала было прибыльным и потому постоянно возможным, достаточно меньшей годовой выручки, чем если бы такое же количество нового капитала было затрачено на содержание добавочного числа рабочих» (стр. 224) [Русский перевод, стр. 150].

«Предположим, что 100 ф. ст. затрачиваются в земледелии на содержание трех рабочих, которые производят свою собственную заработную плату и 10 % прибыли на нее, т. е. всего 110 ф. ст. Допустим, что величина затрачиваемого капитала удвоилась. При этом сначала применяются трое новых рабочих. Прирост продукта должен равняться 110 ф. ст., т. е. заработной плате трех добавочных рабочих плюс 10 ф. ст. прибыли. Предположим теперь, что добавочные 100 ф. ст. применены в форме орудий, удобрений или в форме какого-нибудь другого результата прошлого труда, тогда как число занятых рабочих осталось прежним. Пусть этого вспомогательного капитала хватает в среднем на пять лет. В этом случае годовая выручка капиталиста должна быть такой величины, чтобы она могла оплатить 10 % прибыли [на добавочный капитал] и 20 ф. ст. для покрытия ежегодного износа этого капитала; следовательно, чтобы сделать прибыльным постоянное применение вторых 100 ф. ст., необходима годовая выручка в 30 ф. ст., вместо 110 ф. ст., необходимых для прибыльного применения непосредственного труда. Ясно поэтому, что накопление вспомогательного капитала в земледелии возможно и тогда, когда уже стало невозможным употребление того же количества капитала на содержание добавочного труда, и что накопление такого капитала в земледелии может продолжаться дальше в течение неограниченного периода» (стр. 224–225) [Русский перевод, стр. 150].

«Таким образом, возрастание вспомогательного капитала, с одной стороны, увеличивает власть человека над силами земли при том же количестве [1129] труда, непосредственно или опосредствованно затрачиваемого на ее обработку, а с другой стороны, уменьшает минимум годовой выручки, необходимый для того, чтобы сделать прибыльным прогрессирующее применение определенных количеств нового капитала» (стр. 227) [Русский перевод, стр. 152].

«Предположим, например, земледельческий капитал в 100 ф. ст., целиком идущий на выплату заработной платы и приносящий 10 % прибыли. В этом случае доход фермера равняется одной десятой дохода рабочих. Если такой капитал увеличится в два, три и т. д. раза, то доход фермера будет находиться в прежнем отношении к доходу рабочих. Но если число рабочих останется прежним, а масса капитала увеличится вдвое, то прибыль составит 20 ф. ст., или пятую часть дохода рабочих. Если капитал увеличится в четыре раза, то прибыль составит 40 ф. ст., или две пятых дохода рабочих. Если капитал возрастет до 500 ф. ст., то прибыль составит 50 ф. ст., или половину дохода рабочих. Соответственно этому возрастут и богатство, влияние и, вероятно, также, до некоторой степени, численность капиталистов в обществе… С ростом капитала обычно становится необходимым также и применение некоторого количества добавочного непосредственного труда. Однако это обстоятельство не мешает неуклонному относительному росту вспомогательного капитала» (стр. 231–232) [Русский перевод, стр. 154–155].

В этом отрывке прежде всего важно замечание, что с ростом капитала «вспомогательный капитал» возрастает в сравнении с переменным, иначе говоря, что последний относительно уменьшается по сравнению с постоянным капиталом.

Уменьшение годовой выручки в сравнении с авансированным капиталом, когда возрастает та часть «вспомогательного капитала», которая состоит из основного капитала, т. е. та часть постоянного капитала, оборот которой длится несколько лет и стоимость которой ежегодно входит в продукт лишь в форме износа, — имеет место везде, а не только в земледелии. Правда, в промышленности количество перерабатываемого в течение года сырья увеличивается еще гораздо быстрее, чем растет величина основного капитала (сравни, например, количество хлопка, потребляемое мюль-машиной еженедельно, а следовательно и ежегодно, с тем количеством хлопка, которое требуется для самопрялки). Но если мы примем, что, например, швейное производство (крупных размеров) перерабатывает сырье такой же совокупной стоимости, что и прядение (сырья здесь меньше по количеству, но оно дороже, чем в прядении), тогда годовая выручка в швейном производстве должна быть значительно большей, чем в прядении, так как в прядении значительная часть затрачиваемого капитала (основного) входит в продукт только в виде годичного начисления.

Стоимость годовой выручки в земледелии (где то, что можно рассматривать как сырье, — семена, — увеличивается не в такой степени, как другие части постоянного капитала, в особенности основной капитал), конечно, меньше тогда, когда капитал возрастает таким образом, что вместо переменного возрастает только постоянный капитал. Ибо переменный капитал должен быть возмещен в продукте полностью, а основной — только в виде годичного начисления, в той мере, в какой он ежегодно потребляется. Если предположить, что цена зерна дана, если квартер равен ¹/₂ ф. ст., то нужны 220 квартеров, чтобы возместить, при 10 % прибыли, переменный капитал в 100 ф. ст., тогда как для возмещения износа в 20 ф. ст. и прибыли в 10 ф. ст. нужны лишь 60 квартеров (= 30 ф. ст.). Меньшая абсолютная выручка (здесь, как и при подобных условиях в промышленности) дает такую же прибыль. Всё же у Джонса здесь имеются различного рода ошибки.

Прежде всего, нельзя сказать (при сделанных предположениях), что производительные силы земли возросли. Они возросли по сравнению с непосредственно примененным трудом, но не по сравнению со всем примененным капиталом. Можно лишь сказать, что необходим меньший валовой продукт, чтобы доставлять прежний чистый продукт, т. е. прежнюю прибыль.

[1130] Далее, возрастание дохода фермера по сравнению с доходом рабочих в этой особой сфере важно, правда, постольку, поскольку здесь та часть совокупного продукта, которая превращается в прибыль, все время увеличивается по сравнению с той частью, которая достается рабочим. Тем самым неуклонно возрастают и расширяются «богатство и влияние» фермера-капиталиста по сравнению с «богатством и влиянием» его рабочих. Но Джонс, по-видимому, считает так: 10 на 100 составляют ¹/₁₀; 20 ф. ст. на 120 (а именно, 100, затраченные на труд, и 20, выражающие износ) составляют ¹/₆, и эти же 20 ф. ст. составляют ¹/₅ выплаченной рабочим заработной платы, и т. д. Однако нет ничего ошибочнее утверждения, будто, говоря в общем виде, норма прибыли может повышаться при уменьшении капитала, затрачиваемого на труд. Как раз наоборот. В этом случае реализуется относительно меньше прибавочной стоимости, и норма прибыли понижается. Что касается специально отдельного фермера (как и каждого отдельного предприятия), то норма прибыли может остаться одинаковой, применяется ли там при капитале в 200 ф. ст. труд трех или шести рабочих.

Чтобы рента могла представлять собой добавочную прибыль, т. е. избыток над средней прибылью, предполагается, что земледелие не только формально подчинено капиталистическому производству, но что происходит выравнивание норм прибыли в различных отраслях производства и, в частности, между земледелием и промышленностью. В других случаях рента может составлять избыток над заработной платой (чем является и прибыль). Она может представлять также часть прибыли или даже быть вычетом из заработной платы.