Кёльн. Германское Национальное собрание, наконец-то, зашевелилось! Оно приняло, наконец, решение, имеющее непосредственное практическое значение: оно вмешалось в австро-итальянскую войну.
И как же оно это сделало? Провозгласило независимость Италии? Отправило в Вену курьера с приказом Радецкому и Вельдену тотчас же отступить за Изонцу? Обратилось с поздравительным адресом к миланскому временному правительству?[65]
Ничего подобного! Оно заявило, что всякое нападение на Триест будет им рассматриваться как повод к войне.
Это значит, что германское Национальное собрание, в сердечном согласии с Союзным сеймом, разрешает австрийцам совершать в Италии величайшие насилия, грабить, убивать, забрасывать зажигательными ракетами каждый город, каждую деревню (см. рубрику Италия), а затем в полной безопасности отступать на нейтральную территорию Германского союза! Оно позволяет австрийцам в любую минуту с германской территории наводнять Ломбардию хорватами и пандурами[66], но хочет воспретить итальянцам преследовать разбитых австрийцев в их убежищах! Оно позволяет австрийцам блокировать из Триеста Венецию, а также устья Пьяве, Бренты, Тальяменто, но строжайше запрещает итальянцам какие бы то ни было враждебные действия против Триеста!
Германское Национальное собрание не могло совершить более трусливого поступка, чем принятие этого решения. У него не хватило мужества на то, чтобы открыто санкционировать войну против Италии. Еще менее оказалось у него мужества, чтобы запретить австрийскому правительству ведение этой войны. В этом затруднительном положении оно приняло — и притом криками одобрения, чтобы громким шумом заглушить свою скрытую тревогу, — решение о Триесте, которое по форме не одобряет и не осуждает войны против итальянской революции, но по существу одобряет эту войну.
Это решение есть косвенное, а потому вдвойне позорное для такой сорокамиллионной нации, как немецкая, объявление войны Италии.
Решение Франкфуртского собрания вызовет бурю негодования во всей Италии. Если итальянцы способны проявить хоть сколько-нибудь гордости и энергии, они ответят бомбардировкой Триеста и походом на Бреннер.
Но Франкфуртское собрание предполагает, а французский народ располагает. Венеция обратилась за помощью к Франции; после этого решения французы, пожалуй, скоро перейдут через Альпы, и тогда мы в недалеком будущем увидим их на Рейне.
Один из депутатов упрекнул Франкфуртское собрание в бездействии. Напротив, оно уже так много потрудилось, что мы ведем одну войну на севере и другую на юге, а войны на западе и на востоке стали неизбежными. Мы стоим перед приятной перспективой — одновременно вести борьбу против царя и против Французской республики, против реакции и против революции. Собрание позаботилось о том, чтобы русские и французские, датские и итальянские солдаты устроили себе встречу в соборе св. Павла во Франкфурте. А еще говорят, будто Собрание бездействует!
Написано Ф. Энгельсом 22 июня 1848 г.
Печатается по тексту газеты
Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 23, 23 июня 1848 г.
Перевод с немецкого