КАБИНЕТ ГАНЗЕМАНА

Кёльн, 23 июня. Новый поворот министерского кризиса в Берлине! Нашему Ганземану поручено составить кабинет; вместе с обломками старого министерства, с Патовым, Борнеманом, Шлейницем и Шрекквнштейном, он в умилении бросится в объятия левого центра. В этой новой комбинации должен принять участие г-н Родбертус, который в качестве посредника должен обеспечить раскаявшимся остаткам министерства Кампгаузена милость и прощение левого центра.

По милости г-на Родбертуса наш прусский Дюшатель видит исполнение своих самых заветных желаний — он становится премьер-министром. Лавры Кампгаузена не давали ему спать; теперь, наконец, он получит возможность показать, на что он способен, когда может без помех расправить свои крылья. Теперь мы сможем восхищаться всем великолепием его грандиозных финансовых планов, его бесконечными проектами уничтожения всякой нужды и нищеты — теми самыми планами, о которых он так много наболтал своим депутатам. Лишь теперь он в состоянии посвятить государству всю полноту своих талантов, которые он раньше столь блестяще и успешно развивал в качестве железнодорожного деятеля, а также и на других поприщах. Теперь-то уж посыплются градом вопросы о доверии кабинету!

Г-н Ганземан превзошел свой прообраз: благодаря самопожертвованию г-на Родбертуса он становится премьер-министром, тогда как Дюшатель им никогда не был. Но мы предостерегаем его. У Дюшателя были свои основания постоянно оставаться по видимости на втором плане. Дюшательзнал, что более или менее образованные сословия страны, как в палате, так и вне ее, нуждаются в велеречивом рыцаре «больших дебатов», в каком-нибудь Гизо или Кампгаузене, который в любом случае сумеет усыпить совесть и завоевать сердца всех слушателей соответствующими аргументами, философскими рассуждениями, политическими теориями и прочими пустыми фразами. Дюшатель охотно уступал своему болтливому идеологу ореол председательства в кабинете министров. Суетный блеск не имел для него цены, ему важно было обладать действительной практической властью, и он знал: там, где был он, была действительная власть. Г-н Ганземан пытается действовать по-иному; что ж, ему виднее. Но повторяем: председательство в кабинете министров — неподходящее место для Дюшателя.

Однако чувство грусти охватывает нас, когда мы подумаем, как скоро г-н Ганземан слетит со своей головокружительной высоты. Ибо прежде чем кабинет Ганземана сформировался, прежде чем ему удалось насладиться хоть на миг Своим существованием, он уже обречен на гибель.

«Палач стоит у порога»[67];

реакция и русские стучатся в дверь, и прежде чем трижды пропоет петух, кабинет Ганземана падет, несмотря на Родбертуса и несмотря на левый центр. Тогда прощай, председательство в кабинете министров, тогда прощайте, финансовые планы и грандиозные проекты уничтожения нужды; всех их поглотит бездна, и благо г-ну Ганземану, если он сможет спокойно возвратиться к своему скромному буржуазному очагу и предаться размышлениям о том, что жизнь — это сон.


Написано 23 июня 1848 г.

Печатается по тексту газеты

Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 24, 24 июня 1848 г.

Перевод с немецкого

Загрузка...