Том и Джерри на Диком Западе

Глава 17 Куклы

Том и Джерри ехали по прерии на своих лошадях и вели неторопливый разговор о том, что на свете стоит жить только ради подвигов. Говорил в основном Том, который после всех треволнений стал еще более словоохотлив. Он утверждал, что день, проведенный без подвига, можно вычеркивать из жизни, а если это так, то по сути дела он, Благородный Странник Том, прожил на свете всего несколько дней.

Этот философский вопрос не очень занимал Джерри, который думал о том, как глупо он поступил, не прихватив в дорогу никакой еды. Правда, было вроде и не до того, но все равно оправдания нет. Время близилось к обеду, о чем все настойчивее напоминал желудок.

Но и прерывать друга Джерри не хотел, потому что его радовало то обстоятельство, что Том снова обретал спокойствие и уверенность в своих силах. Он самостоятельно мыслил, значит, в конце концов, стал самим собой.

– Однако я могу с тобой и не согласиться, – поддерживал разговор Джерри.

– С чем конкретно? – несколько самоуверенно поинтересовался Том.

– Что без подвига день – уже и не день. Наступит время, когда все на свете будут жить беспечно, не зная горя и печали. Незачем будет совершать подвиги, потому что мы с тобой расправимся с Драконом, то есть победим мировое Зло. А если не будет Зла, то с чем бороться? Ради чего совершать подвиги?

– Ты размышляешь логично, – согласился Том. – Но ты не знаешь моих планов.

– Поделись ими – и я буду знать.

– Действительно, на земле наступит покой, когда мы одолеем Дракона. Завидую внукам и правнукам нашим. Но нет предела желаниям, поверь. Вот простейший пример. Дракон прячется в горах. Мы одолеем его. Но останется логово. Ты улавливаешь мою мысль?

– Пока не очень.

– Тогда внимательнее слушай. Если останется логово, то рано или поздно его кто-то займет.

– Появится новый Дракон?

– Уж не знаю, как его будут называть, но логово есть логово.

– Что же делать?

– Надо снести горы.

– Томми, прости меня, но ты это серьезно или просто дурачишь меня?

Даже от Тома Джерри не ожидал столь грандиозного проекта. Передвинуть Кордильеры – до этого ж надо додуматься! Раскрошить горы в песок – это весьма редкая мысль!

– Почему это я тебя дурачу? – возмутился Том. – Ты хочешь оставить логово?..

– Я – не хочу. Но, может, как-то по-Другому, проще...

– На тропе подвигов нет простых решений.

– Но сделать равнину на месте гор... Ого!

– Мало того, что равнину! Мы ее засеем злаками.

– Но куда денутся горы? Это же изрядная масса камня!

– Горную гряду мы передвинем в океан. Я однажды смотрел по карте, там места хватает. Зачем нам такой огромный океан? Можно обойтись меньшим... Ты тут же, вероятно, спросишь: а как мы передвинем горы?

– Меня это немного интересует...

– Все кажется невозможным, пока не появится ясная мысль. А она в моей голове как раз возникла.

Том в подтверждение этих слов дотронулся лапой до своей головы.

– Сегодня я чувствую, что ношу ее не зря.

– Какая же мысль возникла? – не терпелось узнать Джерри.

– Мы не будем убивать Дракона.

– Это что-то новое!

– Ты на себе испытал его силу. Мы приручим его, как вола. И он будет работать на нас. Уж он-то управится с горами!

Джерри согласно покивал, но вообще-то очень сомневался в честолюбивых планах друга. Но не говорить же ему об этом сейчас, когда он безмерно счастлив и доволен собой!

– А теперь, Джерри, не мешай мне и помолчи, – сказал Том. – Я, к сожалению, не прочитал ни одной книги о том, как приручать диких животных. Если ты будешь молчать, то я стану думать, как это сделать и к вечеру, уверен, что-нибудь придумаю.

– Хорошо, я буду молчать. Но не худо подумать и о том, как нам подзаправиться.

– Ты о чем? – не понял мыслитель.

– Не помешало бы «набить» наши желудки.

– О каких прозаических вещах ты говоришь! Джерри, ты иногда удивляешь меня! Да я неделю готов голодать, пока не придумаю, как приручить Дракона. Умоляю тебя – помолчи!

– Хорошо, – согласился Джерри, представив в своем воображении кусок аппетитного голландского сыра.

Они ехали более часа молча. Том усиленно думал, временами начиная что-то бормотать и слегка размахивать лапой.

Джерри не обращал на него внимания. Он высматривал хотя бы какие-то признаки жилья.

– Нам повезло! – воскликнул Джерри через какое-то время и показал на пыльную дорогу, неподалеку от обочины которой стояла одноэтажная кирпичная корчма. – Отвлекись, мой друг, от глубоких мыслей. Голова иногда должна отдохнуть, но в это время может поработать желудок. Если я не прав, мы можем проехать мимо. Но иногда я ведь говорю не глупости, то есть, не всегда я несу чушь.

– К чему такое самоунижение! – воскликнул Том, который тоже представил, уставленный вкусной едой стол. – Ты не способен говорить глупости. И на этот раз ты прав, Джерри. Лучший отдых – это смена занятий.

В корчме народу оказалось довольно много. Должно быть, местные фермеры приплелись сюда, чтобы посмотреть кукольное представление. Как раз кукольник вытаскивал из тележки свой кукольный театр, а на его плече сидела большая и почему- то бесхвостая обезьяна.

Том и Джерри заняли пустой стол, их довольно скоро обслужила шустрая, хоть и толстая кошка. Утолив голод, друзья стали присматриваться к кукольнику. Тот готовился к представлению и говорил:

– Вы, господа, никогда не видели представления более занимательного и лучше разыгранного. К тому же, со мной ученая обезьяна. Редкостным способностям ее могут позавидовать даже люди. Я, разумеется, не сравниваю ее с нами, котами. Для нас унизительно равнять себя с какой-то макакой. Но она действительно обладает необычным даром! Спросите ее о чем-нибудь. Она внимательно вас выслушает, потом наклонится к моему уху, прошепчет ответ на ваш вопрос, а я переведу его с непонятного для вас языка на наш родной, коша чий. Обезьяна более осведомлена в прошлом и настоящем. По поводу будущего допускает ошибки, но со временем, думаю, преодолеет этот недостаток.

Том тут же сунулся с вопросом:

– Что нас с моим другом Джерри ожидает завтра? Пусть ответит предсказательница. Я заплачу доллар.

– Я только что сказал, – ответил кукольник, – что мой зверь не отвечает на вопросы о будущем.

– Черт побери! – воскликнул Джерри. – Да я и цента не дам за то, чтобы мне гадали о моем прошлом. Кому уж лучше об этом знать, как не мне самому? Чего ради я буду платить деньги за то, что и сам знаю?

Джерри сказал так намеренно. Он опасался, что его любопытный друг захочет узнать у обезьяны и кое-что о прошлом. Будет жаль, если Том узнает, что не было ни пиратского корабля, ни многого другого, о чем порассказал Джерри.

– О прошлом, – задумчиво проговорил Том. – Пожалуй, и правда, ни к чему ворошить прошлое.

Джерри облегченно вздохнул и отпил из бокала добрый глоток пива.

– Но о настоящем, – продолжал Том, – я хотел бы полюбопытствовать.

– Задавайте любой вопрос, – согласился кукольник.

Обезьяна была явно дрессированная, потому что по хлопку хозяина она спрыгнула на пол и поднесла лапу к уху, показывая всем своим видом, что внимательно слушает.

– Скажи мне, любезная предсказательница, что делает в эти минуты дама моего сердца, имени которой я не назову из-за огромного к ней уважения?

Обезьяна побежала назад, прыгнула на плечо кукольника и что-то торопливо зашептала на ухо. Кукольник важно кивал, слушая болтушку, и когда та кончила шептать, посмотрел на Тома.

– Я должен упрекнуть вас, – сказал кукольник.

– За что? – удивился Том.

– Вы мало знаете нежное женское сердце.

– Собственно, – забормотал смущенно Том, – я вовсе его не знаю.

– Оно и видно! Прелестная дама страдает.

– Как? Что вы сказали?

– Она думает о своем возлюбленном, и сердце ее разрывается от боли, потому что разлука с суженым ей кажется вечной.

– Кто же этот ее возлюбленный? – грозно спросил Том. – Я проткну его шпагой за то, что он заставляет страдать столь достойную особу.

– Проткните, уважаемый господин, себя. Вы попадете в самую точку.

В голове Тома пронеслись мысли о том, что едва ли Мери Крайтон толком знает его, но так хотелось верить словам кукольника, что он не преодолел соблазна.

Том повернулся к Джерри:

– Я веду себя неприлично по отношению к мисс Крайтон. И в этом ты тоже виноват, мой друг.

– В чем же моя вина? – удивился Джерри.

– Я давно просил написать ей письмо. Просил или нет?

– Да, но события...

– Оправданий быть не может. Никаких. Если бы мы даже оказались в пасти Дракона – и то должны были послать весточку мисс Крайтон. Она ведь в полном неведении, да ей и в голову не приходит, что в ее честь совершено столько подвигов. Ты согласен?

– В чем? Что совершено много подвигов? Об этом и спрашивать не надо.

– Я говорю о Мери Крайтон!

– Сегодня же напишу письмо. Тем более – давненько я не баловался пером. Я начну...

– Как ты начнешь, мы обсудим позже. Не говорить же при всех! Но я вижу, что кукольник что-то еще хочет сказать.

– Именно так, – заговорил кукольник. – Обезьяна сообщила мне, что даме вашего сердца грозит опасность.

– Какая?! – вскочил Том.

– Этого обезьяна не знает.

– Жаль! – Том опустился на стул и схватился за голову. – Что же мне делать?

Кукольник был явно пройдохой, каких редко встретишь. Он прекрасно понимал, что местные фермеры не очень-то щедры, да и в карманах у них не густо, так что не больно-то разживешься. А вот эти два приятеля, особенно, чудаковатый кот – могут ему насыпать вожделенных монет. Надо работать на них.

Он быстро расставил своих кукол, нацепил на пальцы нитки и начал действие, пока Том и Джерри не ушли, озабоченные судьбой какой-то Мери. Кукольник запомнил это имя и решил им еще воспользоваться.

Вокруг театра горели восковые свечи, и поэтому все там казалось пышным и блестящим. Кукольник скрылся за ширмой, чтобы не было видно, как он будет водить куклами.

Все присутствующие частью уселись, частью остались стоять перед театром. Том и Джерри заняли лучшие места, потому что об этом попросил кукольник.

– Как я могу развлекаться, – страдал Том, – когда моей избраннице грозит неведомая опасность? Я должен немедленно вскочить в седло и скакать!..

– Прежде чем скакать, – возразил Джерри, – надо хотя бы решить, в какую сторону – на юг, север, восток или запад. Ведь важно пресечь опасность заранее, а знаем ли мы, откуда она грозит?

– Этого мы не знаем.

– Надо подумать, а потом уже прыгать в седла. Я предлагаю порасспрашивать эту макаку потом, когда кукольник закончит представление.

– Пожалуй, ты прав, – согласился Том.

Вдруг за сценой послышались звуки множества литавр и труб. Но вскоре шум затих, и кукольник, изменив свой обычный голос, басовито известил:

– Вот она, прелестная Мери!

На сцене появилась кукла в роскошной одежде. Она представляла из себя знатную даму. «Плыла» торжественно и важно.

– Мери? – переспросил Том. – Я не ослышался?

– Ее зовут Мери, – вещал голос кукольника. – Нет на земле никого прекраснее ее. Она – идеал красоты, благочестия и целомудрия. В погожий день Мери выехала за город и решила прогуляться на природе, посидеть у речки, нарвать цветов. Мысли ее были заняты только одним – милым возлюбленным, который покинул ее и уехал на резвом коне очень далеко.

Бабьеку трудно было назвать резвой лошадкой, но Том прекрасно понимал, что в искусстве допустимы преувеличения.

– Как она похожа на мисс Крайтон! – восхищенно прошептал Том, прижимая лапы к груди.

Джерри показалось, что никакого сходства ни с одной кошечкой у куклы не было и в помине. Деревянные ноги, носатая деревянная головка и хвост из мочалки были сработаны довольно грубо. Но Джерри знал силу воображения Тома и не стал спорить. Если его друг в этой уродливой образине увидел образ Мери Крайтон, то тут бесполезно спорить и что-либо доказывать, потому что переубедить Тома невозможно.

– Мери наслаждается природой, – говорил кукольник. – Сердце ее полно любви, в голове рождаются ласковые слова, обращенные к возлюбленному. Она милым голосом просит птицу, которая пролетает над головой, чтобы та, быстрокрылая, передала ее милому пламенный привет. Вот эта птица!

Над головой куклы Мери и впрямь что-то затрепетало, похожее больше на бабочку, чем на птицу.

– Какая милая голубка! – вздохнул всей грудью Том, который настолько увлекся представлением, что позабыл про все на свете.

Птичка попорхала, чирикнула и улетела...

– Прелестная кошечка наклонилась над ручьем и увидела свое отражение. «Как я хороша! – воскликнула она. – Как нежна моя кожа, как прекрасна шерстка, как выразительны глаза! Неужели такая красота не способна тронуть сердце моего возлюбленного? Как он мог оставить меня? Как мог уехать в дальние края?» – продолжал кукольник.

Том вытер слезы, выступившие на глазах.

– Как правдиво! – вздохнул он. – Как достоверно!

В это время за сценой раздался ужасный шум. Кукольник завопил не своим голосом, будто его медленно поджаривали на огне.

– Мери! – крикнул Том. – Тебе грозит опасность! Спрячься в кустах!

Но Мери не слышала, она прогуливалась, сильно виляя задом. На сцену выскочили три всадника. С первого взгляда стало ясно, что это индейцы. У кого еще столько перьев на голове?

Том застыл, выпучив глаза. Джерри даже испугался, что с другом может случиться удар, от переживаний лопнет сердце.

Кукольник продолжал вопить, изображая крики индейцев.

Но вот всадники окружили прелестную Мери.

– Кровожадные индейцы, – низким голосом верещал кукольник, – поначалу хотели принести кошечку в жертву своим богам, но когда разглядели ее небесную красоту, то стали спорить, кому из них пленница должна стать женой.

– Что? – поднялся со своего места Том. – Чтобы неземная музыка моего сердца – Мери стала женой дикого краснокожего? Никогда!

– Успокойся, Томми, – просил Джерри. – Не мешай представлению.

– Я не допущу, – все более разгорался Том, – чтобы в моем присутствии эти дикари говорили такие мерзкие слова. Стой, подлый сброд! Не смей дотрагиваться грязными лапами до моей Мери! Ублюдки! Вам придется иметь дело со мной.

И, перейдя от слов к делу, Том схватил со стойки огромный кухонный нож, похожий на палаш, одним прыжком очутился у сцены и с невиданной яростью и быстротой стал осыпать ударами кукольных индейцев. Он сбил их с лошадей, снимал им головы с плеч, калечил и рассекал.

– Остановитесь! – выскочил с воплем из-за ширмы кукольник. – Опомнитесь! Ведь вы истребляете не живых индейцев, а кукол, которые составляют все мое достояние! Горе мне, несчастному! Вы сделаете меня нищим!

Но Том ничего не слышал и не понимал. Он продолжал рубить палашом. Через минуту весь театр валялся на полу. Все ниточки были разорваны, куклы искрошены на куски, кроме, разумеется, Мери и лошадей. Зрители пришли в смятенье, обезьяна удрала на крышу и со страху почему-то стала мяукать. Даже отважный Джерри почувствовал робость от воинственного вида Тома.

– Скачи домой, услада моего сердца, как сказал бы восточный принц, – Том усадил Мери на лошадь. – Я скоро вернусь к тебе. Мне осталось только победить Дракона и вызволить тем самым от несчастий всех бедных и обездоленных, слабых и робких.

С этими словами он подтолкнул лошадь, и та полетела куда-то за разгромленную сцену.

Том помахал рукой на прощание.

– Я вернусь к тебе с победой! – прокричал он и обернулся к ошарашенным зрителям. – Хотел бы я в эту минуту видеть всех тех, кто не верил и не хочет верить, что благородные странники приносят великую пользу миру. Подумайте, что было бы с прекрасной Мери. Она оказалась бы в плену. Один из этих негодяев женился бы на ней, принудил стать его женой. Бедная Мери! Как страдала бы она! А я ее спас. Скоро она будет дома, и сердце ее наполнится еще большей любовью ко мне. Итак, да здравствуют благородные странники!

– Пусть себе здравствуют, – раздался слабый голос кукольника, – а мне пришла пора умирать. Еще минуту назад я почитал себя властителем королей и президентов, я разыгрывал представления, от которых зрители приходили в восторг и платили мне монетами из собственных карманов, а теперь я разорен, унижен, беден и нищ. Но хуже всего, что удрала обезьяна: теперь я набегаюсь до кровавого пота, прежде чем заполучу ее снова. И все это из-за безрассудной ярости господина, утверждающего, что его призвание – защищать сирот, восстанавливать справедливость и совершать иные милосердные дела. Только меня одного не коснулось его великодушие. Но я не ропщу на судьбу. Что случилось, то случилось. Я был бы вполне удовлетворен, если бы господин заплатил за мой разоренный театр.

– О каких убытках вы говорите? – не понял Том.

– О каких убытках?!–воскликнул кукольник. – А обломки на этом полу? Кто разбросал их? Не ваша ли могучая рука? И кому, как не мне, принадлежали эти куклы? И разве не ими я кормился?

– Я не знаю, о каких куклах идет речь? И при чем тут куклы? Я побил индейцев, которые хотели похитить мою возлюбленную. И пусть кто-то попробует доказать обратное!

Том угрожающе поднял кухонный нож. Зрители поспешно стали расходиться. Никому не хотелось попасть под горячую лапу сумасшедшего кота.

– Эти дикари могли и вас порезать, – продолжал Том, обращаясь к кукольнику. – Так что благодарите меня, что остались живы. Но я не требую от вас благодарности, оставьте их при себе. Я почувствовал бы себя удовлетворенным, если бы вы за чудесное спасение расплатились с хозяином корчмы за обед, который мы позволили себе с моим другом Джерри. К сожалению, у нас в карманах нет ни цента, от чего аппетит не меньше, как вам должно быть известно.

Когда кукольник услыхал, что за душой у этого господина нет ни гроша, из глаз его ручьем хлынули слезы.

Джерри пожалел несчастного. Он подошел к Тому и сказал:

– Ты не подумал об одном, Томми.

– О чем я не подумал? – спросил с вызовом Том, еще не остывший после боя.

– Конечно, верно, что ты его спас, – Джерри показал на кукольника.

– Ты признаешь это, Джерри?

– Признаю, Томми. Но было бы проще, если бы он погиб.

– Я не мог этого допустить. Я представляю, как благодарна мне Мери. И этот человек, я вижу, плачет от радости.

– Не совсем.

– Это еще почему?

– Да потому, Томми, что если бы он погиб, у него не было бы забот прокормить себя. А ты спас его, и теперь ему приходится ломать голову, где раздобыть деньжонок, чтобы в животе не урчало от голода.

– Я понимаю тебя, Джерри. Голод – не тетка. Ты можешь быть уверен, что если бы у меня было даже несколько тысяч долларов, я отдал бы их ему тут же. Или сомневаешься?

– Ни капли. Но твоя готовность отдать несуществующие деньги мало утешит несчастного.

– Что ты предлагаешь, Джерри?

– Я уступил бы ему своего жеребца, – сказал Джерри.

Кукольник тут же перестал рыдать и спросил:

– Вы ничего не путаете? Именно жеребца? Там еще есть кобыла. Она мне не очень приглянулась.

– Замолчи! – грозно поглядел на кукольника Том. – Ты не смеешь судить о моей Бабьеке!

– Вы правы, господин. Я просто хотел уточнить, какую лошадь имеет в виду ваш друг.

– Как же отдашь своего жеребца, если нам предстоит еще столько ехать? – растерялся Том.

Джерри было жаль расставаться со своим конем, но он понимал, что если друг Томми когда-нибудь поймет, что разорил кого-то, то будет страдать так, что его никогда не утешишь. Кукольник явно пройдоха, но он бедный кот, и его по-настоящему жаль. Жеребца он продаст на первой же ярмарке и купит себе новых кукол. Пусть будет так.

– Мы поедем на Бабьеке, – сказал Джерри. – Я сяду на круп. Так мы будем ближе друг к другу, и никакой враг не застигнет нас врасплох. А в горах едва ли очень понадобятся кони. Нам придется взбираться на скалы и спускаться в пропасти. Этому же коту мы должны помочь.

– Если ты так решил, Джерри, я не буду спорить, – согласился Том. – Насчет гор ты прав. Поступай, как считаешь нужным. А я теперь хотел бы отдохнуть. Поверь мне, что нелегко уложить троих индейцев. Они были на редкость ловкими и сильными. Я не против вздремнуть, чтобы восстановить силы и увидеть во сне, как бесподобная мисс Крайтон записывает в свой дневник строки о моем последнем подвиге.