Том и Джерри на Диком Западе

Глава 8 Беспокойная ночь

Спустя час после утомительной скачки в темноте Том и Джерри вдруг заметили, что сбились с дороги.

– Достаточно на сегодня искушать судьбу, Томми, – не выдержал, наконец, Джерри. – Сегодня утром ты уехал из Иствуд-Сити. Днем я отказался от поста мэра города – моей давней мечты – и присоединился к тебе в десяти милях от городской черты. Вечером ты воскресил поцелуем кошечку, которую все считали умершей. Тебе не кажется, что для одного дня слишком много событий? Не пора ли подумать об отдыхе? Ты можешь не щадить себя. Ты можешь не щадить меня. Но пожалей хотя бы лошадей. Они ведь не каменные и нуждаются в отдыхе. Иначе завтра ты на Бабьеке и мили не проедешь.

Упоминание о лошадях заставило Тома согласиться с другом.

Перевалив через цепь холмов, они выехали на уютную, защищенную от ветра лужайку и решили здесь заночевать. Джерри разгрузил лошадей. Поужинав холодными закусками, благородные странники растянулись на земле. Но тут Джерри вдруг встревоженно вскочил.

– Томми, как ты можешь беззаботно спать в то время, как наши лошади умирают от жажды! Тут много травы, но нету даже ручейка. Жажда для бедных животных не менее страшна, чем голод.

– Черт возьми, ты прав! – вскочил на ноги Том. – О воде для лошадей я не подумал. Что же делать?

– Ты обратил внимание на то, что здешняя трава удивительно свежа? – с видом многоопытного агронома изрек мышонок.

– Ну, обратил, – посмотрел Том себе под ноги. – И что же?

– А то, что если трава свежа, значит, поблизости есть водоем, – заключил Джерри. – Сразу видно, что тебе никогда не доводилось пасти коров.

– А тебе доводилось? – спросил Том.

– Конечно. Ведь зарабатывать на жизнь я начал пастухом. Ну, да чего вспоминать! Проедем немного дальше.

Совет понравился Тому. Друзья взяли своих лошадей под узды и двинулись вперед. Ночь была так темна, что пробираться они могли только ощупью. Но не успели сделать и двухсот шагов, как до их слуха долетел шум потока, низвергающегося, казалось, с высоких утесов.

Этот шум чрезвычайно их обрадовал. Они замерли, чтобы определить, с какой стороны он доносится, но вдруг различили странные звуки, не похожие на гул водопада. Это были мерные удары, словно кто-то бил молотом о наковальню. Сливаясь с яростным гулом потока, звуки были способны вселить страх в сердце каждого.

Джерри совсем растерялся. Но Том не мог больше оставаться в неведении. Неизвестность пугала больше опасности. Поэтому, выхватив из кобуры револьвер, он воскликнул:

– Чует мое сердце, дружище, что в эту ночь нас с тобой поджидает еще одно приключение! Не забывай, что мы те, кому суждены опасности, великие деяния и отважные подвиги. Так будем же достойны своего призвания! Эти беспрестанные удары терзают наш слух. Они могут пробудить ужас в сердцах тех, кто не привык к подобным приключениям. Но только не в наших...

– Лично я себя не считаю исключением из правил, – тихо пробормотал Джерри.

– ...Мы из тех, кто не знает страха, в ком кипит кровь, и чьи сердца готовы в любую секунду выпрыгнуть из груди, – запальчиво продолжал Том. – Я горю желанием броситься в это неведомое приключение, несмотря ни на что. Возможно, в этой тьме таится моя смерть. Что ж, тогда я напою коня собственной кровью. По крайней мере, никто не обвинит меня в том, что я плохо заботился о Бабьеке.

Том прыгнул в седло, но с трудом удержался в нем.

– Дружище, не сочти за труд, подтяни мне подпруги, – обратился он к Джерри. – Жди меня здесь не больше трех дней. Если через три дня я не вернусь, возвращайся в Гранд-Айленд. Передай несравненной Мери Крайтон, что плененный ею благородный странник погиб, совершая подвиг. Подвиг, который сделал достойным того, кто хочет называться ее слугой.

Слушая Тома, Джерри растрогался, заплакал и сказал:

– Хоть убей меня, Томми, но я не понимаю, зачем нам вздумалось пускаться в это ужасное приключение. Сейчас ночь. Никто нас не видит. Мы можем преспокойно свернуть в сторону и избежать опасности, хотя бы нам пришлось не пить целых трое суток. Кто напрашивается на опасность, тот рано или поздно погибнет...

– Лучше, конечно, чтобы попозже, – задумчиво проговорил Том.

– Так не искушай судьбы, Томми! Не пускайся в приключение, где можно уцелеть только чудом. Довольно с нас и того, что уже довелось пережить. Подумай и обо мне, в конце концов! Едва ты покинешь меня, как я со страху отдам свою душу всякому, кто пожелает ее взять.

– Вряд ли кто-нибудь в этой глухомани заинтересуется тобой, дружище, – попытался успокоить его Том.

– Вот именно, глухомани! Неужели ты бросишь меня в этом безлюдном месте?! Неужели нельзя дождаться утра? Ведь до рассвета не более трех часов, если только меня не обманывает наука, которую я изучал, когда скитался пастухом в полях...

– Что еще за наука?

– Великая наука определять время по звездам. Ты только посмотри, – задрав голову, указал Джерри вверх, – звезды Большой Медведицы находятся как раз над нашими головами. Это означает полночь. Значит, до рассвета недалеко.

– Пускай себе рассвет наступает, когда ему вздумается, – оставался непреклонен Том. – Но никто и никогда не скажет, что трусость сумела удержать меня от исполнения долга благородного странника. Представь себе, что в той дали, откуда доносятся эти удары, сейчас кто-то страдает. Как же я могу оставаться на месте! Поэтому прошу тебя, дружище, замолчи! Я верю в свою счастливую судьбу. Верю, что судьба, вложившая в мое сердце желание пуститься в это невиданное приключение, сохранит меня и утешит твою печаль. Но довольно! Подтяни подпруги Бабьеки и дожидайся меня здесь, а я скоро вернусь, живой или мертвый.

Поняв, что никакие уговоры не действуют на непреклонного Тома, мышонок пустился на хитрость. Подтягивая подпруги Бабьеки, он незаметно спутал ее задние ноги уздечкой своего гнедого. Ничего не подозревавший Том дал шпоры лошади, но та не смогла даже сдвинуться с места. Убедившись, что «выдумка» удалась на славу, Джерри не преминул заметить:

– Сам видишь, Томми, судьба сжалилась надо мной и не желает, чтобы ты покинул меня. Ты не в состоянии сдвинуться с места. Измученная Бабьека выбивается из сил, но не может даже оторвать копыт от земли. Грех тебе мучить бедное животное и упорствовать в том, чего не желает допустить сама судьба!

Том был в полном отчаянии. Он яростно пришпорил лошадь, но ему не удавалось сдвинуть ее хотя бы на дюйм. Выбившись, наконец, из сил, Том решил покориться судьбе, дождаться рассвета и той минуты, когда конь его тронется в путь. Твердо убежденный, что в этой беде виноваты неведомые таинственные силы, которые всегда присутствовали в его любимых приключенческих романах, он сказал:

– Ты прав, дружище, ничего поделать нельзя! Коли Бабьека не может двигаться, придется подождать, пока заря озарит небо. Не отправляться же на смертельный поединок пешком, в самом-то деле! Но я готов плакать от досады, что рассвет так медлит.

– Плачем делу не поможешь, – сказал довольный донельзя Джерри. – Зато мне теперь бояться нечего. Я готов развлекать тебя всякими историями до самого утра, если ты только соблаговолишь сойти с Бабьеки и немного вздремнуть на травке по обычаю благородных странников. Тебе ведь нужно набраться бодрости и сил для предстоящего подвига. С наступлением дня ты их можешь совершить хоть целую дюжину.

– Как ты можешь советовать мне сойти с коня и вздремнуть?! – возмутился Том. – Неужели ты полагаешь, что я принадлежу к той породе благородных странников, которые могут спать, когда всему миру угрожает страшная опасность? Спи сам, а я буду делать то, чего требует мое призвание.

– Пусть будет по-твоему, – согласился Джерри. – Итак, я начинаю свой рассказ... Один фермер купил на рынке в поселке ручного волка, козу и кочан капусты. С этим «багажом» он отправился пешком на свою ферму...

– Неужели ему трудно было приехать в поселок на фургоне? – засомневался Том в правдивости рассказа Джерри.

– В том все и дело, что не мог! Дорога на ферму лежала через реку, – разъяснил Джерри. – А мост через ту реку еще не был перекинут. Фирма, взявшая подряд на строительство моста, разорилась.

– Как же твой фермер добирался до своей фермы? По дну речному?

– Нет. В камышах у него была спрятана лодка. Но лодка была слишком маленькой, всего на два места. И вот у фермера, когда он вышел на берег с покупками, возник резонный вопрос – кого перевозить первым на тот берег?

– Какая разница? – пожал плечами Том. – Наверное, волка.

– Но ведь, пока фермер будет перевозить на тот берег волка, коза, оставшаяся на берегу с кочаном капусты, преспокойно эту капусту съест! Как же быть?

– Ну, тогда первой надо перевезти на тот берег козу.

– А затем?

– Затем капусту, а потом волка.

– Но ведь, пока фермер будет плыть за волком, коза опять останется наедине с капустой! – торжествовал Джерри, подловив Тома на оплошности. – Так как же все-таки быть?

– Значит, надо вначале перевезти капусту на тот берег, – уже волнуясь, ответил Том.

– Но ведь, пока фермер будет перевозить капусту, коза на берегу останется наедине с волком, и тот ее в два счета слопает!

– Ну, тогда ему надо будет пристрелить волка!

– А волка фермер хочет использовать вместо сторожевой собаки. Как же все-таки быть?

Том основательно задумался над этой загадкой. За ее разгадыванием он и не заметил, как начало светать. Тем временем Джерри украдкой распутал Бабьеке ноги. Почувствовав себя свободной, лошадь обрадовалась и замотала головой.

Том, увидев, что Бабьека зашевелилась, решил, что верная лошадь призывает его на совершение грозного подвига, и счел это добрым предзнаменованием.

Таинственный грохот все не прекращался, и благородные странники по-прежнему не понимали, что это такое.

– Больше медлить нельзя, дружище, – сказал Том. – Мое намерение остается прежним. Жди меня самое большее три дня. Если через три дня я не вернусь, значит, судьбе было угодно пресечь мои дни в этом опасном приключении.

И пришпорив Бабьеку, он поскакал в ту сторону, откуда доносились звуки ударов и грохот потока. Джерри не мог оставаться на месте. Взяв за узду своего гнедого, верного спутника в горе и радости, он поплелся следом за другом.

Миновав гряду холмов, Том и Джерри вышли на лужок, расстилавшийся у подножья высоких скал, откуда низвергался водопад. Под этими скалами стояли убогие хижины. Благородные странники поняли, что пугавшие их всю ночь удары доносятся именно из них.

Бабьека шарахнулась было, испугавшись грохота водопада, но Том успокоил лошадь, натянул поводья, а затем смело направился к хижинам. Запрыгнув в седло гнедого, Джерри не отставал от друга. Они медленно обогнули выступ скалы, и тут им внезапно открылся источник того зловещего шума, который всю ночь продержал их в тревожном напряжении.

Перед ними стояло шесть молотов сукновальни, которые своими попеременными ударами и производили этот грохот.

Пораженный этим открытием, Том словно окаменел и в глубоком смущении понурил голову. Бросив искоса взгляд на Джерри, он заметил, что щеки у того раздуваются, словно он готов лопнуть от смеха. Несмотря на свое глубочайшее разочарование, Том не выдержал и рассмеялся. Джерри немедленно последовал его примеру и разразился оглушительным хохотом. Раза четыре мышонок успокаивался, но потом снова принимался хохотать.

В конце концов, Том начал уже сердиться.

– Досадно, конечно, что я так опростоволосился, – сконфуженно проговорил он. – Но с кем не бывает? Ты ведь тоже принял эти молоты за невесть каких чудовищ во тьме...

– Конечно, конечно, Томми, мы оба с тобой лопухи, – поспешил успокоить друга Джерри. – Довольно об этом рассуждать. О таком пустяке не стоит даже вспоминать. Досадная ошибка с молотами сукновальни ничуть не умаляет предыдущих подвигов Тома Благородного Странника.

После таких слов Том приосанился в седле, спрятал револьвер в кобуру, развернул Бабьеку и поскакал к воде.

Остановившись в миле от водопада, благородные странники распрягли лошадей и напоили их. Затем, отъехав еще на несколько миль вниз по течению реки, где грохот молотов был еле слышен, они разделись и вместе с лошадьми искупались в воде. После этого они с наслаждением растянулись на траве.

– Джерри, так как же выкрутился тот фермер, купивший волка, капусту и козу? – спросил Том у друга. – Не утопил же он их, в самом деле, в реке по простоте душевной?

– Не утопил. Тот фермер был малый не промах.

– Тогда в какой последовательности он их перевез на лодке?

– Все было очень просто, Томми. Вначале он перевез на другой берег козу, оставив волка с кочаном капусты. Сам понимаешь, волк не станет есть капусту...

– Это уж точно!

– А затем он перевез кочан капусты...

– Так ведь коза его съест!

– Фермер был парень не промах! Перевезя капусту, он посадил козу обратно в лодку и перевез ее назад.

– К волку в зубы? Ха-ха!

– Не совсем так. Перевезя козу обратно, фермер одновременно посадил на ее место в лодку волка и быстренько перевез его на другой берег. И опять волк остался наедине с капустой. После этого фермеру оставалось лишь еще раз сплавать за козой.

– Однако, порядочно ему пришлось погрести! Нелегкий выдался денек.

– Да, он много потрудился, но зато с блеском выполнил поставленную задачу.

– В другой раз хорошенько подумает перед тем, как совершать необдуманные покупки...

За этими разговорами благородные странники не заметили, как задремали. Сон их был крепок и сладок.

После полудня солнце начало сильно припекать. Это разбудило Тома. Протерев глаза и осмотревшись, он растолкал друга.

– Некогда спать, дружище! Еще пару часиков такого сна и солнце поджарит нас, как окорока.

– Хорошо, давай оденемся, а потом еще немного поспим, – сквозь сон пробурчал Джерри.

– О каком сне может идти речь, пока не совершено ни одного подвига? – еще сильнее толкнул его Том. – Вставай, а то я уже начинаю запрягать лошадей.

– Давай хоть бы пообедаем, – предложил Джерри, поднимаясь и вытирая сонные глаза.

– Хорошо, перекусим, и сразу в путь!