Том и Джерри на Диком Западе

Глава 2 Начало странствий

В один из прекрасных весенних дней Том проснулся до рассвета, облачился в кожаные брюки и кожаную куртку, повязал воротник своей клетчатой рубашки синим платком и нахлобучил на голову старую шляпу.

Он спустился в конюшню, оседлал Бабьеку, вскочил в седло и, тайно от беззаботно спящих экономки и племянницы, выехал в поле через задние ворота скотного двора. В душе Тома царило ликование. Наконец-то ему удалось приступить к столь славному делу!

Но не успел он еще выбраться на дорогу, как ему пришла в голову мысль столь ужасная, что Том едва не вернулся на ранчо. Он внезапно вспомнил, что еще не посвящен в благородные странники, и что никто не давал ему полномочия карать зло и защищать справедливость.

Обычно в его любимых романах герой отправлялся в странствия либо спасая кого-нибудь из близких родственников, либо по просьбе боготворимой им особы женского пола, либо получив предварительное напутствие какого-нибудь чистосердечного и бывалого искателя приключений.

Ни на одну из этих причин Том не мог сослаться. Никаких родственников у него и в помине не было на всем протяжении от Тихоокеанского до Атлантического побережья. Мери Крайтон, с которой он даже не был знаком, ни о чем подобном его не просила. Да и об искателях приключений Том знал лишь из книг, следовательно, получать напутствие было не у кого.

Остановив Бабьеку, Том некоторое время находился в раздумье, не зная, на что решиться. Но страстное желание немедленно пуститься в путь одержало верх над всеми его сомнениями. Том решил, что посвятить его в сан благородного странника попросит первого же искателя приключений, который встретится ему на пути. Приняв такое решение, Том сразу успокоился и продолжил свой путь, полностью предавшись на волю лошади. Именно так, по его мнению, должен был путешествовать благородный странник.

Бабьека же тихонько плелась, и Том мог спокойно отдаться своим размышлениям.

«Когда будущий историк моих подвигов, – внушал он себе, – станет описывать первый день моих странствий, он, наверняка, начнет свое повествование так: едва светлокудрое солнце распустило по лицу земли золотые нити своих прекрасных волос, едва пестрые птички нежной гармонией своих мелодичных голосков приветствовали появление зари, как знаменитый Том Благородный Странник вскочил на свою славную лошадь Бабьеку и пустился в путь по древней Канзасской равнине... О, как долго и счастливо будут жить в том веке, когда, наконец, мои славные деяния будут занесены на бумагу, изображены на полотнах, запечатлены в мраморе».

– Помня обо мне, Бабьека, благородные потомки не забудут и тебя, – похлопал Том лошадь по шее.

Тут Том вспомнил и о своей даме сердца.

– О, Мери Крайтон, владычица моего плененного сердца! – воскликнул он. – Горькую обиду вы мне причинили, ни разу не заговорив со мной во время мимолетных встреч на улицах Гранд-Айленда. Правда, я тоже не проявлял желания заговорить с вами первым. И вы, как приличная кошечка, не могли просто так, ни с того, ни с сего, заговорить с незнакомым котом. Но все-таки в этом молчании я почувствовал ваше суровое повеление не показываться на глаза вашей несравненной красоте до тех пор, пока не восстановлю справедливость на всем земном шаре. О, верьте, осталось ждать совсем недолго! И да будет вам угодно, прелесть моя, вспомнить о покорном скитальце, который из любви к вам готов переносить величайшие мучения...

В таких разглагольствованиях и мечтах прошло немало времени. Том медленно ехал по пыльной дороге.

Полуденное солнце ярко светило с безоблачного лазоревого неба над бескрайней равниной. Во всей прерии не было заметно никакого движения – ни пролетающей птицы, ни пробегающего зверя. В этот знойный час все живое тут замирало или пряталось в тень. И только кот Том, движимый благородными помыслами, нарушал законы природы и бросал вызов жаркому солнцу.

Том ехал по прерии уже несколько часов, но так и не повстречал пока ничего примечательного. Это привело его в полное отчаяние. Ведь ему хотелось как можно скорей встретить какое-нибудь приключение, испытать силу своей когтистой лапы!

И вдруг его внимание привлекла черная точка на горизонте, которая с каждой минутой все увеличивалась. Вскоре стало совершенно очевидно, что это всадник, который направляется непосредственно к Тому.

«Возможно, кто-то из обиженных мчится просить у меня помощи или защиты», – подумал Том, натягивая поводья. Он не сомневался, что слава о его благих намерениях уже разнеслась по всей округе.

Вскоре всадник приблизился. Это оказался старый друг Тома – мышонок Джерри.

– Джерри, какими судьбами ты здесь?! – Не удержался Том от радостного крика.

– Я догнал тебя, Томми, по поручению твоих племянницы и экономки, – ответил Джерри. – Они обнаружили твое исчезновение и очень тяжело переживали, не зная, что и делать. На их счастье я как раз проезжал мимо.

Том не без зависти разглядывал породистого гнедого коня, на котором красовался Джерри. Самому арабскому шейху было бы не стыдно сесть на такого – широкогрудого, на стройных, как тростник, ногах, с могучим крупом и великолепным густым хвостом.

Джерри был одет в живописную бархатную куртку, брюки со шнуровкой по бокам, обут в сапоги из шкуры бизона с тяжелыми шпорами. Ярко-красный шелковый шарф опоясывал его талию, а черная глянцевая шляпа на голове была отделана золотым позументом. Он сидел в глубоком седле мавританского стиля и мексиканской работы с кожаным, украшенным тиснеными узорами чепраком.

– Что заставило тебя, Джерри, навестить меня? – спросил Том. – У тебя возникли проблемы, которые я мог бы разрешить?

– О, нет, Томми! Я приехал на ранчо, чтобы поплакаться тебе в жилетку. Но твоя экономка сама разрыдалась у меня на груди. По ее словам, ты в последнее время вел себя очень странно, часто бредил какими-то подвигами и скитаниями. Твоя племянница обнаружила пропажу лошади в конюшне. Тогда мы догадались, что ты отправился куда глаза глядят, никого не поставив в известность. Разумеется, я бросился искать тебя, дружище! Но я выбрал неверную дорогу и сильно обогнал тебя. Пришлось сделать крюк, чтобы встретиться здесь...

– Не узнаю тебя, Джерри, – прервал его Том. – Неужели ты забросил все свои дела только ради того, чтобы отыскать меня?

– В том вся и суть, Том, что никаких дел в Гранд-Айленде у меня не осталось, – ответил Джерри. – Да будет тебе известно, что я совершенно разорен. Я залез в огромные долги, которые не сумел оплатить. Пришлось распродать все свое имущество. В итоге, у меня остался только мой жеребец и костюм, который сейчас на мне. Больше меня ничто не держит в Гранд-Айленде. Я решил навсегда покинуть этот городишко. Нет никакой надежды, что там мне удастся снова подняться на ноги.

– Как я тебе сочувствую! – промолвил Том. – И что ты теперь намерен делать?

– Поеду куда глаза глядят. Хотел вот только с тобой попрощаться, дружище.

– Нам рано прощаться, – не согласился Том. – Ты ошибаешься, полагая, что наши пути сейчас расходятся. Наоборот, одна дорога теперь поведет нас по жизни.

– Как это? – удивился Джерри. – Ведь я догнал тебя, Томми, только для того, чтобы передать тебе просьбу экономки и племянницы немедленно вернуться на ранчо и впредь не бросать их одних на произвол судьбы.

– О каком возвращении может идти речь, когда весь мир затаил дыхание, готовый аплодировать моим будущим подвигам?! – воскликнул Том. – Пути назад для меня нет, Джерри. Как, впрочем, и для тебя тоже. Поэтому я предлагаю тебе стать моим попутчиком. Мы будем вместе делить все тяготы странствий, а также славу, почести и богатство, которые непременно выпадут на нашу долю.

– Без славы и почестей я вполне смог бы обойтись, – скромно заметил Джерри. – А вот насчет богатства... Гм-м...

– Я обещаю тебе гораздо большее, – воодушевился Том. – Я обещаю, что в самом скором времени, благодаря подвигам, которые невероятно возвысят нас в глазах всей Америки, ты станешь мэром вполне приличного города. А со временем – губернатором штата. А там уж перед тобой расстелят ковровую дорожку и к президентскому креслу...

Джерри был до глубины души поражен открывающейся перед ним перспективой. Был он добрый малый, но, как говорится, без царя в голове, поэтому Тому не составило большого труда уговорить мышонка следовать за собой.

– Вот уж, действительно, никогда не угадаешь, где найдешь, где потеряешь, – рассмеялся Джерри, крепко пожимая Тому лапу в знак согласия. – Еще утром я почитал себя несчастнейшим из несчастных. А сейчас – представляю себя мэром какого-нибудь Нэшвилла или Канзас-Сити. Недурно, а?

– И ты им обязательно станешь, – пообещал Том. – И может статься, даже раньше, чем предполагаешь.

Самое удивительное, что слова Тома оказались пророческими...