Тонкие грани. Том 6

Глава 247

Мы целовались посреди грязной ванной, как неожиданно Ишкуина разорвала поцелуй, аккуратно толкнув меня в грудь ладонями. Я с непониманием смотрел на неё с вопросом — какого чёрта. Всё вокруг было размытым, будто глаза фокусировались только на её персоне. Хотелось ударить её за этого, наброситься, повалить на пол и силой трахнуть сучку, заставить её подчиниться, вставить ей по само не хочу. Прямо здесь отдаться животным бездумным инстинктам.

Горел теперь и я сам, а член болел из-за чудовищной эрекции, будто принял специальные лекарства. Казалось, что там всё лопнет сейчас. От чего хотелось выдрать Ишкуину, прижаться к ней что есть сил, чтоб чувствовать её как себя, отдаваясь тут же к полу, прямо на крови, прямо сейчас…

И только секунду спустя я понял, что меня обмывает её аурой. Тряхнул головой, пытаясь вернуть самообладание, и посмотрел на неё, тяжело дыша.

— Что такое, Ишкуина, уже не хочется?

— Да ты сейчас штаны порвёшь своим членом, — выдохнула Ишкуина мне в лицо фруктовым ароматом. — Жду не дождусь, когда и меня рвать им будешь. Но… я должна подготовиться, тупенький девственник, — простонала она в таком предвкушении, что мне стало не по себе. — Всё должно быть первоклассно! Наконец-то я тебя трахну! О да… Но всё должно быть по высшему разряду. Поэтому…

Она вытолкала меня за дверь и хлопнула ею перед моим носом.

А я… так и остался стоять, собирая разбросанные мысли, словно одежду после бурной ночи, по всей голове.

Я согласился… поддался ей…

Нет, я пошёл на сделку.

Эту мысль я отчеканил твёрдым голосом.

Я пошёл на сделку. Я мог её выдворить, мог её пинком под зад спустить по лестнице, мне это ничего не будет стоить, возникни необходимость — это явно не то, про что можно сказать поддался. Но я хочу узнать, какой информацией она владеет. Если это действительно что-то важное, буду себя потом корить из-за глупости и слабости. Я пошёл на сделку с ней, а не проявил слабость, и если бы не обстоятельства, быть ей сейчас голой на улице.

— Чёрт знает что происходит… — пробормотал я, плюхнувшись на кровать.

Сон как рукой сняло. Все мысли были даже не о предстоящем сексе, а о том, какой я слабак и насколько выгодно было идти с ней на сделку. Моя логика говорила о том, что выгодно — это просто секс, так же просто, как и рукопожатие. Но в душе всё говорило о том, что я предатель, изменяю Марии и просто поддался, как тряпка, когда надо было держать своё и вышвырнуть её пинком под зад отсюда, а лучше — поместить в камеру и пытать вечность.

— Да только кто потом будет морочиться с Бао… — вздохнул я.

Рано или поздно я это решу, но в бизнесе чем раньше, тем лучше. Зачем с этим морочиться и тратить время, когда можно всё сложить на человека с опытом?

— А ещё она что-то знает… — моё бормотание вряд ли было слышно в ванной, где, кажется, включился душ.

Проблемы подростка, у которого первый секс. Эта мысль вызвала у меня улыбку. Я столько напридумывал уже только ради того, чтоб оправдать себя или наоборот, обвинить. Поведение как у школьника перед первым сексом… Так, стоп, я и есть, по сути, школьник перед первым сексом…

Эта правда не на шутку удивила меня. А ведь верно, мне семнадцать и я, по идее, в одиннадцатом.

Вскоре шум воды в ванной сменился рёвом фена. Ишкуина прихорашивается. Меня это даже немного пугало. Появилась навязчивая мысль убежать. Стыдно признаться в этом, но я боялся — а вдруг… что-то?

Неожиданно звук фена в ванне стих. Моё сердце учащённо забилось, и не из-за возбуждения — я боялся.

Послышался щелчок открываемой двери, и через несколько секунд медленной походкой в комнату буквально вплыла Ишкуина — королева секса, похоти, разврата, удовольствий и грязи. Но сейчас передо мной была не шлюха, совсем нет. Эта девушка была совершенно иной: в белоснежном махровом халате, в который она укуталась, с пышными тёмными чистыми волосами, опадающими вниз. Выглядела как прелестная девушка, которая не имеет ничего общего с грязными улицами Сильверсайда. В неё словно вдохнули жизнь. Красные губы, будто она успела их как-то покрасить, глаза, будто подчёркнутые тушью, и длинные ресницы. И милейшая улыбка, за которой скрывался ряд остреньких зубов.

А глаза… они были голодны.

— Я вижу, ты поражён мной, смертный, — необычайно другим голосом произнесла она. Будто молодая девушка, невинная и одновременно опытная в этом деле. Совсем не та дерзкая сука Ишкуина. — Как я тебе, колокольчик?

— Я… не знаю… — промямлил я. — Ты изменилась…

— Ну, если даже у тебя дар речи пропал, то, значит, я хорошо постаралась, — черты прежней Ишкуины вернулись обратно и так же быстро исчезли. Она поплотнее укуталась в халат. — Не хочется портить такие моменты грязью и спешкой.

— Поэтому ты во всеоружии.

— Конечно, — оскалилась она. — Не утруждай себя, я сама распакую свой подарок…

Я так и продолжал сидеть, пока Ишкуина медленным шагом приближалась ко мне. Её пальчики развязали пояс халата, после чего она медленно сбросила его с плеч, показывая мне своё тело. Это было очень эффектно и сразу вызвало ответную реакцию. Она была без огромной груди, но в талии наверняка были заветные шестьдесят. Медленной элегантной походкой она приблизилась ко мне и встала передо мной на колени. Медленно начала ослачьорт ремень, расстегнула брюки, приподнялась и стянула с меня рубашку.

— Встань, мой будущий мужчина…

Медленно спустила с меня брюки, после чего её пальцы коснулись трусов. Она остановилась.

— Казалось бы, часть тела, самая обычная, но сколько же она значит для других…

С улыбкой она медленно стянула их чуток вниз, и моя нижняя половина буквально выскочила наружу, гордо поднявшись вверх. И это ещё без её ауры, Ишкуина ей даже не воспользовалась ещё, а я чувствую, что сейчас моя нижняя часть лопнет от напряжения. Она бросила на него взгляд, посмотрела мне в глаза, хитро прищурившись, после чего… поцеловала его и через мгновение ещё и лизнула. Мне было практически достаточно и этого — я едва не кончил.

— Не спеши, колокольчик. Сегодня я заказываю музыку, — выдохнула она, полностью стянув с меня трусы, и выпрямилась. Мы стояли друг напротив друга обнажёнными. — Вот и оно… ну наконец-то. Долго же ты ломался, мальчишка…

Она толкнула меня несильно в грудь, но и этого мне хватило, чтоб упасть на кровать. Медленно, иногда как бы случайно касаясь промежностью моей ноги, она забралась на меня.

— Хочешь попробовать действительно что-то новое в своей жизни? Лучше, чем наркотики или водка.

— Секс? — хрипло спросил я.

— Секс? — она рассмеялась. — Ты слишком просто об этом говоришь. Великое таинство, которое не подарит тебе ни одна пизда в округе. Даже та мокрощёлка из храма Света. Она будет тем ещё неопытным бревном, которое надо будет долбить. Я же воплощение этого. Прими меня, мой колокольчик…

Она протянула руку и коснулась члена — его словно ментолом в этот момент обтёрли.

— Чтоб не закончил раньше времени, — облизнулась она, подмигнув.

Наклонилась, ещё раз поцеловала его, провела язычком с самого низу до кончика и обхватила верхушку губами, причмокнула, заглотила.

Это был первый минет в моей жизни. Я даже не знал, с чем его сравнить. Тепло, мокро и чересчур возбуждающе. Я чувствовал её язык, ловил её хитрый взгляд и боялся, что от перевозбуждения лопнет ещё и голова. Лицо горело, и теперь я понимал, почему идёт кровь у некоторых из носа. Как тут не будет такого давления, когда ты смотришь на девушку у себя между ног.

Но Ишкуина не увлекалась. Закончив свою прелюдию, потянулась выше и медленно села мне на бёдра, касаясь моего члена своей промежностью. Немного потёрлась, улыбаясь.

— Знаешь… а тебе идут шрамы, колокольчик.

— И чем же? — с трудом спросил я.

— Раньше они были признаком настоящего воина, словно татуировки на теле, рассказывающие историю жизни. Ты воин, дорогой.

— Рад слышать… — пробормотал я, посмотрев вниз.

— Интересно посмотреть, как я пиздёнкой тру тебе хуй? — улыбнулась она. — Красиво, да? В этом есть что-то завораживающее. А хочешь увидеть настоящее чудо мира?

— Какое?

Вместо этого она приподнялась и схватила член пальцами, направила в себя и очень медленно села, позволив мне наблюдать за тем, как я вхожу в неё.

— Это, — рассмеялась она. — Поздравляю, теперь ты настоящий мужчина, мой герой.

Она легла на меня и поцеловала, выпустив свою ауру ударной волной. Горячий жадный поцелуй, будто мы хотим съесть друг друга. Я чувствовал Ишкуину, чувствовал её изнутри, её страсть и желания. Но она никуда не спешила.

Медленно, но потом по нарастающей она ускорялась, заглядывая мне в глаза. Двигалась, извиваясь, прикусывая губу, улыбаясь, скалясь, иногда шипя, целуя меня. А иногда прикладывала свою грудь к моему лицу, к моим губам, и логично, что в порыве страсти я не лежал столбом. Под конец я почувствовал волну судорог и то, как меня плотно обхватили внутри Ишкуины. Она прижала мою голову к груди и рыкнула, словно какая-от львица. Её гортанный звук шёл откуда-то из груди, и в этот момент у меня даже слегка помутилось в глазах. Меня самого прострелило так, будто молния прошла по всему телу. А потом…

Мы лежали на кровати друг напротив друга.

— Всё? — спросил я, немного запыхавшись.

— Ночь только началась, дорогой. Сегодня ты мой.

— Информация…

— Успеется, — поморщилась она и хитро улыбнулась. — Я выполню своё слово, маленький мужчина. Дай насладиться моментом, наконец я тебя трахаю, ебу, объезжаю.

А у меня в голове пронеслась мысль, что, в конце концов, Ишкуина сдержала слово — она трахнула и меня, и мою девушку. Стало немного неприятно, но я постарался подавить возникшую агрессию. Позже, потом, не сейчас, когда я ещё не получил того, чего хотел.

— А знаешь, меня раньше звали не только Ишкуиной, мой мальчик, — провела она по моим губам пальцем.

— И как же звали?

— Уже не имеет значения. Но я была той, кто поедал грязь.

— Покровительница шлюх, — добавил я.

— Ой бля, дай людишкам что-нибудь пропизднуть, так сразу понеслось. Я была богиней страсти и новой жизни, человеческая идиотина! Я была той, кто подталкивала людей к жизни. Той, кто отчищал человека от грязи, сжирая её. От меня зависело плодородие, от меня зависели все беременные сучки и людишки с грязными помыслами, от меня зависело появление жизни. Я была той, кто трахала всех, заставляла всех трахаться, упиваться в страсти, забирала всё то дерьмо, что кипело в людях, развращала, ебала и созерцала жизнь. А такие, как ты, чьорт, куски псевдоумного дерьма, выцепили, что я жрала грязь и покрывала шлюх. Чьорт, конечно я их покрывала, так как они ебутся! Они в моей сфере! Но всё остальное, чьорт, давайте забудем. Забудем, кто людей перед смертным одром отчищал от дерьма, сжирая его, пока те плакали и боялись сдохнуть. Забудем, кто подталкивал к ебле и жизни, кто покровительствовал над рождением. Заебись… Поэтому закрой рот и трахай меня. Твоя очередь сверху, бубенец.

— Бубенец?

— Тебя повысили, мальчик, — фыркнула она недовольно. — Залез на меня и сделал дело. Быстро!

Меня так ударило её всепоглощающей аурой, что возбуждение пришло само собой, и первая мысль была: а почему бы её не поиметь хорошенько? Показать, кто здесь главный? Это были не мои мысли, но я особо не противился, лишь захватил её.

Остаток ночи прошёл в режиме дикого секса без остановки. И когда казалось, что я больше уже не могу, Ишкуина распаляла огонь желания, и хотелось ещё. Больше, всю, как можно глубже, как можно сильнее, словно завладеть каждой клеткой её тела, подчинить себе… Ишкуина умела заниматься сексом. Даже я, не будучи профи в этом деле, чувствовал наслаждение и понимал, что это действительно какой-то дар — доставлять столько удовольствия.

Уже когда начало светлеть за окном, наша бурная ночь подошла к концу. Ишкуина пристроилась между ног, напоследок подарив мне оральные ласки, от которых бежали мурашки и выгибалось тело, показав чудеса глубины её рта.

Да, мне было приятно.

И да, от мыслей, что я продал себя, не осталось следа. Это просто бизнес, не более. Хотя обычно такие одолжения делают женщины мужчинам, а не наоборот.

Закончив свои грязные и хитрые дела, Ишкуина легла рядом. Довольная, смотрящая куда-то в потолок, та самая, что встретилась мне в первый раз — стерва.

— Не, ну классно, а, бубенец? Скажи, что классно. Я тебя знатно отжарила.

— Договор, Ишкуина, — напомнил я.

— Помню, мой мужчинка, помню, дай насладиться моментом, как я сорвала с тебя этот грязный аромат чистоты, — поморщилась она. — Теперь ты тоже грязен и испачкан в похоти по самое не хочу. Можешь потом отжарить Маришку. Она, кстати, любит пожёстче. Сначала с этой сукой надо быть очень нежным, блядь она пугливая, ссыкливая. Сама нежность ты должен быть, едва ли не на руках носить. Но потом драть как последнюю блядь в подворотне, иначе она будет неудовлетворена. В душе она та ещё похотливая шкура, которой нравится жёсткость. Хотя ты и сам понял по её поступкам, верно? Под маской невинности скрывается чистая аристократичная мразь. А аристократичные мрази знают одно — ими владеют, они переходят из семьи в семью. Они не вещи, но и не вольные особы. Поэтому у половины уже в подсознанке на уровне инстинктов — ими должен владеть сильный мужчина. Тот, кто защитит и добудет. Ведь сильный муж — сильный род. И твоя Маришка тоже любит, когда над ней доминируют, когда её держат, когда её ебут, иначе ты не мужик, который имеет право ей обладать. Она сама сожрёт тебя, дорогой.

— Мария…

— Не такая? — рассмеялась она. — Не смеши. Твоя Мария на уровне инстинктов уважает силу. Она пытается быть хорошей девкой, но с природой не поспоришь. Её надо прижать.

— И это ты мне хотела сказать? Эту важную информацию? — недовольно спросил я. Всё-таки неприятно, когда о той, к кому ты неравнодушен, так говорят, пусть и правоту Ишкуины я не исключал. Уж она побольше моего знает в людях.

— Нет, это лишь совет. Схватить её, загнуть, нежно войти и хорошенько выебать, чтоб она почувствовала силу. Хотя ты… — она внимательно посмотрела мне в глаза, — и так сильный. Вас же для подобного и создавали. Убивать, разрушать, подавлять… может ты и считаешь себя мягким, может так ты и выглядишь снаружи, но внутри тебя машина, что как танк. Так что проблем у тебя не возникнет.

— Я нормальный.

— Нормальный танк. Что стало с теми, кто пошёл против тебя, мой цветочек? — улыбнулась она. — Где они? Сдохли? Всех убил? Сначала скрипя сердцем, а потом как-то само собой вышло? Между делом, да?

Было неприятно, когда в меня ткнули правдой.

— А теперь насчёт уговора. Я всё сделаю и отдам твоей сучке на побегушках. Дашь там… не знаю, куда это собрать. А насчёт информации… — всего на мгновение, на какое-то мгновение я увидел сомнение в её глазах. — Ты действительно хочешь знать?

— Давай уже, Ишкуина. Что там, меня хотят убить?

— Скажи я сейчас всё как есть, и ты сделаешь кое-что, Томми, — негромко сообщила она мне.

— Убью тебя?

— Меня нельзя убить. Ты убьёшь себя.

Повисла тишина.

— Убью… себя?.. — не понял я, переспросив через, казалось, вечность тишины.

— У тебя есть выбор. У всех есть выбор, дорогой. И ты сделаешь свой, сделаешь именно его, потому что иначе не сможешь. Всё, что имеет начало, имеет и конец. Однажды конец наступит и для тебя, — я нервно сглотнул при её словах. — Ты будешь идти до последнего и не отступишь ни перед чем, потому что в тебе есть принципы, не те жалкие, с кем трахаться, а с кем нет. Твоя империя будет жить, но уже без тебя. И даже уже зная это, ты поступишь так, как считаешь нужным. И этим выбором ты подпишешь свой приговор.

— Что я выберу?

Она улыбнулась.

— Ты поймёшь это в своё время, точно поймёшь, но сделаешь всё по-своему. Дело в том, что твой несмышлёный идиот дружок. Как его там…

— Джек… — у меня внутри всё обвалилось.

— Он уже умирает. И не дотянет даже до заката.