Тонкие грани. Том 6

Глава 265

— Янмэй, — поклонился я, когда встретился с ней. Теперь встреча с аристократами становилась для меня чем-то вроде рутины. Пришёл, поклонился, переговорил, не дал себя принизить, поклонился, ушёл. Я даже уже правила поведения выучил с этикетом, чтоб ненароком никого не обидеть.

— Томас, — кивнула она. — Рада вас видеть в добром здравии. Как я понимаю, вы по делу? Нечасто заезжаете к нам сами. Разбиваете моё гостеприимное сердце и заставляете скучать девичью душу.

— Прошу прощения, — шутливо поклонился я. — Никогда бы не подумал, что я так важен для вас, Янмэй. Позвольте просить вашей руки и сердца, чтоб всегда быть рядом с вами.

— О нет, боюсь, что сердце уже занято, Томас. Но можете постучаться в сердце Хуикинг, может там и откроют вам окошко.

— Боюсь, моё сердце уже занято вами. Я же не могу выдворить вас оттуда, это будет не по-джентельменски.

— Вот оно как, — хихикнула она. — А что скажете, если возьмёте и меня, и Хуикинг?

— О, а так можно?

— Так нужно! — подняла она палец настоятельно. — Позаботитесь о нас. Вы же знаете, что дома позволяют брать в жёны сразу нескольких?

— То есть я могу и младшую взять тоже?

— А потянете? — прищурилась она.

— Я потяну весь ваш дом, Янмэй, если задамся целью, — улыбнулся я.

— Нет, дом не нужно, а младшую… нет, нет и нет, младшую не отдам. Она мне сама нужна.

— Тогда я заберу Хуикинг.

— А меня? — жалобно спросила Янмэй. — Я обиделась, знаете ли, Томас. Забыли лучшую.

— Нет мне прощения, но пеплом сыпать голову, чур, не буду.

Так, шутя не о чём, мы дошли до гостиной.

— Присаживайтесь, Томас. Чаю?

— Пожалуйста, — кивнул я.

Янмэй махнула рукой не понять откуда взявшемуся дворецкому, и тот скрылся за дверью.

— Итак, о чём вы хотели поговорить? — поинтересовалась она.

— Хуикинг.

— Вы хотите взять её в жёны? — улыбнулась лиса.

— Нет, я принёс деньги, которые необходимы для операции. Я решил, что не против вашего предложения.

— Ах, вы об операции, — кивнула Янмэй, став серьёзнее. — Я очень ценю вашу помощь, Томас. Жаль, что мы немногим можем вам ответить.

— Ничего страшного, мне достаточно и вашего предложения, — отмахнулся я.

— Не говорите так, — улыбнулась она хитро.

— Эм… прошу прощения?

— У нас каждое слово имеет свой вес, Томас. Когда вы говорите, что вам будет достаточно и этого или сущий пустяк, то все сразу сложат ручки и скажут: а, ну ладно. И потом, когда вы придёте напомнить, что тоже помогали, они могут сказать: так вы же сказали, что это сущий пустяк.

— Разве это не цепляние к словам? — поморщился я.

— Добро пожаловать в наш мир, — обаятельно улыбнулась Янмэй.

— Спасибо… Но если всё так, то почему вы мне это рассказываете? Разве не легче лопухом оставить и трясти деньги из меня?

— Почему я помогаю сиротам, как вы думаете? — задала она встречный вопрос.

— Потому что хотите?

— Верно! — хлопнула она в ладоши радостно. — Хоть остались на земле мужчины догадливые! Верно, я могу и делаю это. Я могу объяснить вам и объясняю. Всё иногда куда проще.

Удивительно, конечно. Слишком дружелюбно. Не нравится мне это. Я не верю особо людям. Вернее, я могу им верить, но я им не доверяю. Особенно аристократам и бандитам, так как и те, и те ставят себя выше закона и очень похожи друг на друга.

Весь вечер мы считали деньги, которые я привёз. Естественно, это была наличность, так как делать переводы, которые засветятся в банке, было нежелательно. Все и так знают, что я к ним захаживаю, но также все знают, что я жертвую деньги. А вот крупные переводы будут едва ли не прямым признаком подкупа, что может потом сыграть свою неприятную роль.

Другими словами, лучше деньгами не светить.

Управились мы, кстати говоря, довольно быстро благодаря счётной машинке. Плюс мы проверяли их, чтоб потом не выявились фальшивки при оплате. Просто некоторые наркоманы обожают платить фальшивками, и, несмотря на все усилия, нет-нет, да проскочит одна банкнота. К тому же, не сказать, что я устал. Сложно объяснить, но всё же нет ничего приятнее, чем пересчитывать деньги.

***

Первым делом после возвращения домой я принялся пересматривать видео, заснятое на камеру в замыкающей машине. Рядом устроились Скрипка, Джек и Гуру, который первый слежку и заметил.

— Вот! Вот он, Volvo! — тыкнул Гуру пальцем прямо в экран, оставив на нём радужное пятно. Всё, хана экрану.

— Спасибо тебе, Гуру. Теперь мне намного лучше видно, что это за машина, благодаря этому пятну, — поморщился я.

— Гуру, ты дебил? — нахмурился Джек. — Нахуй ты экран сломал?

— Я просто тыкнул! — начал он оправдываться.

— Я сейчас в тебя тыкну! — зарычал он в ответ, после чего вздохнул. — Пойду, принесу новый…

После того, как мы подключили новый монитор и поставили Гуру подальше, чтоб он и этот не сломал, принялись рассматривать… пытаться рассмотреть машину. Да только дело было вечером, и включённые фары безжалостно слепили, не давая возможности понять, что же это была за машина. Я даже не смог бы сказать, что это за марка, так как, по сути, мы видели только два святящихся пятна от фар.

— Это может быть какая угодно машина. Не обязательно Volvo, — хмуро заметил Скрипка. — С экрана ведь и не поймёшь. Гуру, ты номер запомнил её?

— Да.

— Черкани, я пробью по базам.

— Жаль, что это навряд ли поможет, — вздохнул я. — Если они не идиоты, то номер будет или на арендную машину, где никто толком не вспомнит покупателя, или скручены с совершенно другой.

Как я предполагал, машину мы так и не нашли. Пробив по базам, Скрипка только и смог выяснить, что номера приписаны к какому-то старому пикапу, который уже давно не ездит и стоит в одном из дворов города. Что касается аренды машины, то таких кампаний было немало, и Volvo девяносто шестого года тёмно-сизого цвета там было навалом. Хуже то, что брали их без паспорта и на просьбу вспомнить, кто же всё-таки брал в аренду машину, хозяева только разводили руками, давая всегда примерно один и тот же ответ:

— Через нас столько людей проходит, мы уже и не помним.

В их журналах мы тоже ничего интересного не нашли. Быть может, что и машину-то даже в аренду не брали. Просто купили где-нибудь или угнали, чтоб избежать преследования.

Как бы то ни было, но после того вечера, когда мы съездили к Янмэй отвезти деньги, никто больше преследования не заметил. Ни Volvo, ни подозрительных машин, ни повторяющихся номеров, словно тот, кто следил за нами, потерял интерес. Я ещё некоторое время думал над этим, гадая, кому мог понадобиться, но потом голову заняли более важные дела.

А они были. В первую очередь, Верхний город, который теперь сотрясали аресты. Всё зашло так далеко, что со мной связался Руссо и попросил помощи. Ну как попросил, мы встретились в одном из баров, который, как я полагал, принадлежал ему, где можно было спокойно поговорить о делах насущных.

Заплывший свин, который величал себя главой департамента полиции Сильверсайда, на этот раз встретил меня на удивление спокойно, что было даже немного странно.

— Добрый, садись, есть разговор, — без особых вступлений начал он. Я проявил уважение, которое он особо не заслуживал после прошлых наших встреч. Но и то для того, чтоб не нагнетать обстановку. Глупо рычать на собаку, которая рычит на тебя — это признак тупости.

— Добрый день, господин Руссо, — кивнул я. — По какому вопросу?

— Верхний город. Ты не дурак, знаешь, что там происходит, — произнёс он сухо. При этом его усы-щётки недовольно двигались. Я заметил, что они были словно хвост у собаки — отличный показатель настроения.

— Естественно. Ведь это я даю вам наводки. Но что конкретно происходит?

Он недовольно вытащил откуда-то из-под стола газету и бросил на стол. Она проскользила прямо ко мне. На главной странице красовалась новость: «Сильверсайд ждёт то же самое, что и год назад?!».

Я, немного нахмурившись, посмотрел на Руссо, который недовольно что-то пережёвывал и открыл газету.

«Невозможно не сравнить то, что происходит сегодня, с событиями, произошедшими почти год назад в так называемом Нижнем городе.

Слишком удобно была закрывать глаза на ту часть города, что считается своего рода трущобами, как в том же Рио-де-Жанейро. И когда осенью прошлого года на улицах царила настоящая вакханалия, бандиты убивали друг друга на улицах, кровь лилась рекой в прямом смысле этого слова, нам говорили: всё в порядке, всё под контролем. Под таким контролем, что половина города превратилась в зону боевых действий! И что нам говорили?

Жителям нечего опасаться! Бандиты убивают только друг друга!

Спасибо большое, мистер Руссо, за успокоение! За то, что бандиты не расстреливают нас и просто творят в нашем городе всё, что хотят! Нам очень приятно жить рядом с зоной боевых действий!

На тот момент ещё не было известно, что вся эта криминальная война в Нижнем городе была связана по-настоящему с переделом власти. Война с бандами на юге была не более чем отвлекающим манёвром в то время, как к власти пробивался новый глава, ещё более жестокий, чем все предыдущие вместе взятые. И что делала полиция? Она просто наблюдала.

Но вот, то время прошло, власть в криминальном мире сменилась, и казалось, что всё позади, тишина и спокойствие. Но так ли это?

В распоряжении нашей редакции имеется информация на нынешнего наркобарона Нижнего картеля вплоть до места его проживания. Его неоднократно уличали в нарушениях закона: убийствах, пытках, торговле наркотиками, взяточничестве в особо крупных размерах, организация занятия проституцией, торговля людьми, в том числе несовершеннолетними. Известно, что он ведёт дела даже с аристократией. Однако обращения в полицию с требованием задержать его ни к чему не приводили. Его не вызвали даже на допрос!

Это наталкивает на мысль, что мистер Руссо намерено закрывает глаза на данного колоритного персонажа криминального мира. Значит ли это, что глава департамента полиции Сильверсайда имеет выгоду, и не попадает ли это под статью „117.3.2 УКС: злоупотребление должностными полномочиями“?

Решать не нам, однако хотелось бы, чтоб государственный аппарат обратил на это внимание. Ведь удивительное совпадение — приход нового наркобарона озменовался неожиданной активностью полиции, которая умудрилась положить конец бандам, посадив сотни участников, закрыть крупные лаборатории по производству печально известного „Крокодила“, устроить облавы на склады с наркотиками самого картеля! Удивительно, но почему до этого у полиции на протяжении многих сделать этого не получалось? А тут с приходом нового главы картеля всё сыпется им буквально в руки.

Не знаю, как остальным, но последней каплей до меня стало убийство наркобарона Верхнего города Виктора Брюсионелли. Такое наглое и жестокое убийство посреди бела дня практически у самых ворот в наш город! Кто ещё не знает, для его устранения использовали стамиллиметровую пушку! И что? Понёс ли кто-то наказание? Нет, мы услышали знакомое: ведётся расследование произошедшего. Мне кажется, все, кроме мистера Руссо, уже поняли, кто это сделал. Вследствие смерти Виктора Брюсионелли уже в Верхнем городе началась война, только на этот раз полиция удивительным образом активизировалась, накрывая наркопритоны, склады и участников незаконного формирования. Конечно, ведь никто не должен видеть истинное положение вещей. Или всё же причина не в этом?

Что же это значит? То, что всем плевать на Нижний город, и он хоть огнём гори, главное, чтоб в другой части было тихо и спокойно? Или же у мистера Руссо появились свои, куда более важные, чем защита общественного порядка, интересы?

Или оба варианта?

Как бы то ни было, ОБС скорее всего стоит провести серьёзный разговор с нашим высокоуважаемым мистером Руссо и выяснить, не продиктованы ли его действия корыстными намерениями.

Также у редакции имеется информация на нового наркобарона, известного как Мясника, жестокую, циничную личность, по приказу которого погиб не один десяток человек. Удивительно, что мы имеет информацию о его злодеяниях, а полиция, в чью задачу входит охрана нас — нет. Может им стоит поучиться у газеты „Новости Сильверсайда“?

Ведь если ничего не предпринять, очень скоро весь наш прекрасный город может стать „Нижним“.

Кэйт Беринктон».

— Торговля людьми… — пробормотал я. — О как, так я детьми торгую.

— Это она ещё не вписала, что ты торгуешь органами людей на чёрном рынке, — фыркнул Руссо. — Эта сука слишком много шума поднимает. Хуже то, что она не просто критикует нашу работу, как обычно, а пытается поднять волну. У меня уже возникли сложности, вызвали на ковёр. Если она продолжит в том же духе…

— С какого перепугу она вдруг обозлилась? — нахмурился я. — У вас же всё отлично идёт. Задержания, облавы и так далее.

— Да, но и сопротивление нам тоже оказывают иногда. Всё пошло с того, что одного из полицейских из группы захвата убили. Ворвались на склад, всех положили на пол, но один уёбок напоследок шмальнул из пистолета. Пуля угодила не куда-то, а ровно в край бронежилета. Задела артерию, и он истёк, не доехав до больницы.

— Сочувствую.

— Верхушка убрана, но костяк, мясо, остались. И ими до сих пор управляют. Надо разбить этот костяк нахер, раздробить на части и повязать. Но главная проблема — эта шлюха из редакции. С ней надо поговорить. Объяснить, что почём.

— Это можно, — кивнул я.

Мне, честно говоря, было немного обидно. Про правду я ничего не говорю, но обвинять меня в работорговле, особенно детьми — это слишком. Одно дело продавать наркотики и оружие, курировать проституцию в городе и так далее. Другое — торговать детьми. Да даже отношение других людей, если с одним они ещё могут смириться, то за такое не простят. Чего там, даже я бы пресёк подобное, узнай об этом. А тут меня во всеуслышание называют торговцем детьми.

— Её нельзя убивать, иначе это сразу вызовет подозрение на нас, — предупредил он. — В первую очередь на меня, а я, если что, буду тянуть и тебя за собой, — буквально упёрся в меня взглядом Руссо.

— Я и не собирался её убивать, — покачал я головой. — Слишком много шума и внимания вызовет это и наоборот, привлечёт внимание к её статье. Лишь поговорю и постараюсь убедить замолчать.

— Она не будет с тобой разговаривать, — покачал он головой. — Есть очень упёртый тип людей, который даже болью не переубедить. Фанатики. Она одна из них. Не понимает, что мир живёт по определённым правилам, которых надо придерживаться. Что если хочешь жить, поддерживай равновесие. А она его нарушает, тянет, рушит, не может понять, что после нас всё может стать гораздо хуже, — Руссо аж покраснел. Он говорил это так напряжённо, будто сдерживал внутри себя давление, не давая волю эмоциям. — Тут нужен другой подход.

— И какой же? Деньги? Или родственники?

— Родственники. Деньги её не возьмут. У Кэйт есть дочь. Учится в Московском университете. Мамаша думает, что там дочь будет в безопасности. Надо доказать обратное, притащить мелкую дрянь к её ногам и доступно объяснить, как надо себя вести. Но без крови и шума.

Надо похищать… Вообще, похищение — довольно тяжкое преступление, которое карается очень строго. Но не думаю, что моя карма после подобного сильно пострадает. Куда более страшно, если из-за неё возьмутся за нас. Ведь пока народ думает, что полиция сражается с картелем, всё будет нормально. Они тут такие геройства устраивают, что скоро Руссо сам получит медаль за заслуги. Но стоит поднять шум и вытряхнуть грязное бельё, и шума будет выше крыши.

— Тогда мне нужна информация по обоим, — спокойно ответил я. — По её ребёнку и ей самой. Мне нужен её адрес, маршрут от работы домой, номер машины, номер телефона и так далее. Всё, что можно откопать и что можно использовать против неё. Я постараюсь убедить её пересмотреть своё поведение.

Руссо удовлетворённо кивнул.

— Отлично, тогда у меня есть небольшой вопрос, который возник совсем недавно. Я заметил, что за мной начали следить.