Гостеприимство старика на этом не закончилось, гостей позвали сначала на обед, а затем на ужин. Судя по обильному застолью, хозяин дома не бедствовал. Во время ужина Кат Ворон заметил, что доброй еде не помешали бы добрые напитки, и лавочник велел слуге принести из погреба вино, причём не абы какое, а то, что хранится в специальном поставце.
Пока слуга выполнял хозяйский наказ, старик сказал, что вино очень редкое, и он заплатил за него баснословные деньги, а затем добавил, что оно того стоило, поскольку вкус у него не просто изумительный, а это настоящее волшебство.
Естественно, после столь интригующего предисловия гости уже с нетерпением ждали обещанную диковинку. Пожилой слуга, явно доверенное лицо лавочника, вскоре вернулся. Как мать дитя, он бережно прижимал к груди чёрную пузатую бутыль. Тем не менее сначала он отдал ключи хозяину и лишь затем расстался со своей ношей.
Видя с какой осторожностью слуга ставит бутыль на стол, а затем достаёт чистую тряпицу из кармана фартука и бережными движениями стирает с неё пыль и паутину, Владычица ночи склонилась к Клермону, сидящему рядом.
— Прямо-таки обряд священнодействия, — шепнула она и добавила: — Вы уверены, что после распития этого вина нас не принесут в жертву какому-нибудь божеству?
— Всё может быть, — ответил он и усмехнулся. — Не бойтесь. В случае чего мы с Катом будем биться до последнего, так что вас зарежут лишь после того, как мы умрём.
— Ну, спасибо вам за это, — сказала Владычица ночи, и тут слуга наконец-то вытащил пробку, запечатанную красным воском. По комнате разлился такой чудесный аромат, что она зажмурилась от удовольствия.
— Боже! Как пахнет! Не иначе это легендарная амброзия. Да за такое вино не жаль продать душу.
После этих слов Клермон с такой силой сжал ей запястье, что она вскрикнула боли. Но гневный выговор застыл у неё на губах, когда она увидела, что Кат Ворон с мрачным видом взялся за рукоять меча. «Ой! — она прижала пальцы к губам. — Кажется, я брякнула что-то непотребное».
— Да простит меня господин Солнце! Честное слово, я не имела в виду ничего дурного, — будто со стороны услышала она свой испуганный голос, а затем её рука самопроизвольно изобразила знак, отвращающий несчастья.
«Тесса? Спасибо, что выручила», — поблагодарила Владычица ночи и уныло подумала, что у неё скоро разовьётся шизофрения из-за вмешательства её дополнительных личностей.
О том, насколько не простительна совершённая ею ошибка, она поняла лишь тогда, когда увидела, что лавочника заметно потряхивает от напряжения и на его лбу бисеринками выступил пот.
— Ничего-ничего, госпожа! Я вас понимаю. Вино такое, что любой на вашем месте не удержался бы от святотатства, — произнёс он невнятной скороговоркой, а затем, не сводя глаз с Клермона, добавил дрожащим голосом: — Не переживайте, господин, я не донесу жрецам. Ваша сестра ещё слишком молода и потому беспечна.
— Верно, старик, — зловеще процедил Кат Ворон. — Поклянись жизнью дочери, и мы не причиним тебе зла.
— Клянусь! Клянусь жизнью Катейи! — с готовностью отозвался лавочник.
Видя, что Клермон демонстративно положил ладони на стол, он достал носовой платок и, не скрывая облегчения, смахнул пот со лба.
— Ну? Чего стоишь? Наливай господам вино! — прикрикнул он на слугу, который замер, согнувшись над столом.
— Д-да, хозяин.
Отживший слуга с той же бережностью, что и раньше, взял в руки принесённую бутыль. Когда он разлил вино по хрустальным бокалам, выяснилось, что это ликёр. Зеленовато-жёлтый и тягучий он не обманул их ожиданий — вкус оказался не хуже, чем запах.
Несмотря на неприятный инцидент, Владычица ночи с нескрываемым удовольствием выпила вино и повертела в руках опустевший бокал. «Надо же, какая тонкая работа! Даже слишком, — она окинула взглядом посуду, выставленную на стол. — Никаких завитушек, сплошная эргономика и минимализм. Больше похоже на фабричную штамповку, чем на ручную работу. Странно. Мир средневековый, а вещички будто с конвейера. Видимо, прогресс хоть и тормозится, но полностью его не остановить».
— Откуда такие красивые бокалы? — поинтересовалась она.
— Из Высокого берега[1], госпожа. Это небольшое княжество на побережье Верхнего моря,[2]— пояснил лавочник.
Владычица ночи согласно кивнула, хотя впервые слышала и то и другое название. Любопытствуя, она начала расспрашивать его о землях, где он побывал, и обычаях, населяющих их людей.
Поначалу ответы лавочника были скупы и несколько путаны, но, выпив, он полностью отошёл от испуга и разговорился. Оказалось, что он не только занимается торговлей, но и владеет соляными приисками, что, по прикидкам Владычицы ночи было примерно то же самое, что владеть золотыми приисками.
Лавочник был чудовищно богат, но при этом жил очень скромно, что, по мнению Клермона, делало ему честь, — как умный человек, старик знал своё место и не соперничал в роскоши со знатью. Вдобавок выяснилось, что он частенько помогает сельчанам, попавшим в беду, и делает это безвозмездно.
Поэтому ему не понравилось, когда Кат Ворон сразу после ужина начал поиски ведьмы, причём с опроса домашних лавочника.
— Считаешь, что я неблагодарная скотина? — с вызовом спросил охотник, когда они вернулись в отведённую им комнату и остались наедине.
— Есть такое дело, — не стал отнекиваться Клермон и, видя, что товарищ настроен поругаться, жёстко добавил: — Кат, давай полегче. Да, мне не нравится, что ты делаешь, но я к тебе не лезу, поскольку знаю, что это твоя работа.
— Ладно, забыли, — раздражённо буркнул охотник. Прямо в сапогах он плюхнулся на кровать и отвернулся к стене.
Клермон тоже лёг и заложил руки за голову. Стоило ему закрыть глаза и перед его внутренним взором замелькали недавние события. В основном это были детали битвы с жутким потусторонним зверем. «Да, дела… Если бы не Владычица ночи с её чудесами, то гулять бы нам с Катом по вечным садам Матери-земли», — подумал он и, зевая, незаметно для себя уснул.
Это был чудесный сон. Как в детстве он шёл по аллее в родовом поместье и широкие кроны высоченных талин, росших по обе её стороны, смыкались над его головой. Сквозь этот серебристо-зелёный тоннель пробивались лучи полуденного солнца и его многочисленные золотые пятна плясали по траве и платью Тессы Таден. Причём оно было из той самой голубой ткани в цветочек, что он выбрал для неё в сельской лавке, как и белая шляпка, украшенная букетиком цветов.
Улыбаясь, девушка что-то говорила ему, но язык был ему не знаком, и он не понимал, о чём она говорит. Точней, тот, что во сне, прекрасно её понимал и с лёгкостью поддерживал беседу. Тем не менее Клермон знал, что происходит. Девушка очень нравилась ему, и он был уверен, что тот, во сне, флиртует с ней. Чтобы понять, как она воспринимает его ухаживания, он пригляделся к ней. Смущённый взгляд и розовеющие щёки не оставляли сомнений. Обуревающие их чувства были взаимны. Тогда он нащупал в кармане колечко девушки, намереваясь сделать предложение, но тут она превратилась во Владычицу ночи, и он замер в нерешительности. Демоница была прекрасна, куда красивей, чем Тесса Таден, но, хотя его сердце разрывалось от любви к ней, он, как ни старался, не мог переступить себя, хотя видел, что она ждёт его признания в любви.
Как водится, чрезмерный накал эмоций выкинул его из сонного наваждения. «Неужели струсил? Вот дурак!» — обругал он себя и, всё ещё находясь под впечатлением сна, подошёл к окну. Там царила полуночная тьма, слегка разбавленная бледным светом Двойного сердца, которое уже достигло своего зенита. «Ах ты, чуть не проспали!» — и он, подойдя к товарищу, тряхнул его за плечо.
— Эй, дружище! Хватит дрыхнуть. Кат, проснись! Пора браться за дело, хоть я не имею понятия, как ты собираешься ловить ведьму, да ещё в темноте.
Охотник за нечистью сел и, потянувшись, сочно зевнул.
— Сейчас узнаешь, — пообещал он.
«Вот уж нет ни малейшего желания! Будь моя воля, я бы лучше поспал», — подумал Клермон. Но делать было нечего, боевое братство расценивало такое бездействие как предательство. Он энергично помахал руками, заставляя кровь быстрее бежать по жилам, а затем затеплил свечи в медном шандале, которым их снабдил щедрый хозяин лавки, и тщательно проверил амуницию и оружие.
— Держи, — Кат Ворон, который занимался тем же самым, протянул ему амулет. — Похоже, ведьма не трогает людей, но всё равно она опасна, а эта штукенция избавит тебя от наведённого морока. Они мастерицы по этой части. Да, когда встретимся с ней, будь внимателен и гляди по сторонам. У ведьм есть големы-помощники. Конечно, по силе они уступают хозяйке, но опасны тем, что нападают исподтишка, когда не ждёшь; к тому же многие из них неплохо владеют оружием; вдобавок этих тварей сложно убить. Да, чем искусней голем владеет оружием, тем он больше похож на человека и, значит, уязвимей. Но всё равно, раны у него затягиваются прямо на глазах. Самое верное — порубить и сжечь. Правда, это редко удаётся, поэтому руби ему голову и кидай куда-нибудь подальше.
— Понял, — кивнул Клермон.
До предупреждения товарища он относился к предстоящей кампании неодобрительно, поскольку считал бесчестным нападать на женщину, пусть она и ведьма. К тому же он помнил, что Владычица ночи тоже нечисть. Но жалость исчезла, стоило ему узнать, что у ведьм есть вооружённые помощники.
Кат Ворон, который знал товарища куда лучше, чем тому хотелось, удовлетворённо хмыкнул.
— Ну вот, теперь у тебя правильный настрой. А то не хотелось бы потом таскаться к тебе на могилу.
— Сам туда не загреми, — парировал Клермон и ворчливо добавил: — Когда входишь в раж, сам как токующий косач[3], ничего вокруг себя не видишь и не слышишь.
— Знаю. Поэтому надеюсь, что ты прикроешь мне спину. Уж кому другому, а тебе хладнокровия не занимать.
Их разговор прервал стук в дверь. На пороге появилась Владычица ночи, в образе Тэссы Таден, и они огорчённо переглянулись. Они специально её не будили, надеясь, что охота на ведьму обойдётся без её участия. После сражения с циритоном их заедало самолюбие.
Девушка смерила взглядом сначала одного, затем другого и понимающе хмыкнула.
— Та-а-к! — протянула она. — В анамнезе очередной приступ мужского шовинизма. Вы серьёзно решили не брать меня с собой? А вдруг ведьма вас покусает, и вы станете мудак… пардон, ведьмаками?
Кат Ворон озадаченно глянул на Клермона — мол, ты понимаешь, что она несёт? — и тот отрицательно качнул головой.
— Барышня, вы это о чём? — поинтересовался он на всякий случай.
— Ну… — будто бы в раздумье девушка возвела очи горе. — Вдруг вы тоже станете ведьмами, только мужского рода.
— А! — ухмыльнулся охотник. — Нет, барышня, ведьм мужского рода не бывает. Поверьте мне, как опытному ловцу. Ведьмами становятся только женщины.
— Точно? — с сомнением вопросила Владычица ночи.
— Точней не бывает. Клянусь двенадцатью сосцами Матери-Земли. Такого нет даже в рукописях жрецов, — последовал уверенный ответ.
— Ладно. Но всё равно, даже не надейтесь оставить меня дома. Я пойду с вами, а то мало ли что. Со мной вам всяко будет надёжней.
Безапелляционный тон девушки говорил сам за себя и мужчины смирились. В конце концов подспорье в виде нечистой силы могло оказаться не лишним. По такому случаю Кат Ворон даже расщедрился и выдал Владычице ночи свой амулет. Правда, она со скептическим видом повертела его в руках, а затем вернула ему — мол, ей это не надо, поскольку ведьминский морок не действует на таких, как она. И вообще, судя по снисходительному виду, она не воспринимала всерьёз их поход против ведьмы и, как выяснилось, зря. Сельцовская ведьма оказалась серьёзным противником, конечно, не таким страшным, как циритон, но возни с ней им хватило за глаза и за уши.
Сочтя, что они готовы к встрече с ведьмой, троица направилась к выходу из дома. Впереди шёл охотник, за ним Владычица ночи, Клермон был замыкающим в их маленькой процессии.
Ночь под открытым небом встретила их летним теплом и упругим ветром, дующим с низины. В запахе, что он нёс с собой, чувствовалась соль и едва уловимый привкус чего-то мерзкого, близкого к вони человеческих испражнений.
Кат Ворон оказался профессионалом своего дела. Через несколько шагов он потянул носом воздух.
— Ведьма здесь! — уверенно проговорил он и направился к спуску, ведущему к местам добычи соли.
— Ничего не понимаю, разве ведьмы не боятся соли? — озадаченно пробормотала Владычица ночи.
— С чего вы взяли, что они должны её бояться? — спросил Клермон, хотя она ни к кому конкретно не обращалась.
— Ну… так принято считать. Я даже помню, как в каком-то фильме среди залежей соли зарывали книгу с заклинаниями, чтобы ведьма в мужском обличье до неё не добралась. Впрочем, уже ясно, что это чушь, выдуманная писаками.
«Принято считать? Интересно, где именно. Фильм? Писаки? А это ещё что такое?» — с недоумением подумал Клермон, но в виду предстоящей охоты на ведьму не стал отвлекаться на её непонятные речи и лишь взял на заметку, что в мире демонов всё устроено иначе, чем в мире людей.
Тем временем Кат Ворон делал своё дело. Как охотничий пёс, взявший след, он переходил с одной извилистой тропинки на другую, которые на дне древнего океана проложили многочисленные поколения добытчиков соли.
И он не ошибся в выборе пути.
Судя по установившейся мёртвой тишине и растущему напряжению, ведьма была где-то рядом. Даже Клермон, новичок в охоте, ощущал исходящие от неё эманации, где преобладали злоба и страх и, как ни странно, ликование.
— Будь начеку, скоро она нападёт, — предупредил Кат Ворон.
— Понял, — отозвался Клермон и, проверив на месте ли защитные амулеты, сжал рукоять меча.
Внезапный смех, издевательский и звонкий, заставил его вздрогнуть: не вызывало сомнений, что он принадлежит ребёнку.
— Ну давайте, нападайте! — с вызовом выкрикнула юная ведьма и снова засмеялась. — Эй, недоумки! Чего вы там копошитесь в темноте? Меня ищите? Да вот она я! — с этими словами за её спиной вспыхнуло пламя. Это загорелись дрова под котлом, приготовленные для варки соли, причём вспыхнули все разом, как сухие спички.
Клермон присмотрелся к тоненькому силуэту, очерченному жёлто-оранжевым пламенем, и его охватило недоброе предчувствие.
— Это Катейя, дочка лавочника, — подтвердила его подозрения Владычица ночи.
— Похоже, что так, — отозвался он и опустил меч. У него не поднималась рука убить девочку, которая вдобавок носила имя его бывшей возлюбленной.
Он посмотрел на товарища и неслышно вздохнул. Судя по решимости, написанной на его лице, Кат Ворон не собирался отступать от задуманного.
Заметив, что он колеблется, охотник сказал:
— Ястреб, не будь идиотом. Не смотри на её возраст. Ведьма есть ведьма и другой она уже не станет. К тому же это сейчас ей не хватает силёнок, и она охотится на животных, а как только войдёт в возраст, сразу начнёт убивать людей.
— Давайте просто её поймаем и передадим властям, — предложила Владычица ночи, которой тоже претило убивать ребёнка. — Но сначала вы позволите её осмотреть. Хорошо? Вдруг я смогу вернуть её в нормальное состояние, — сказала она и с просящим видом сложила ладони. — Кат! Если у меня не получится, я не дам ей сбежать. Клянусь всем святым!
Охотник смерил её недобрым взглядом, но затем выражение его лица смягчилось.
— Барышня, даже не просите, живой мы её не возьмём. И это не моя прихоть. Ведьмы знают, что их ожидает, поэтому предпочитают умереть в схватке с нами, охотниками, чем попасть в руки жрецов. Будь я на их месте, поступил бы точно также.
Он направился к хохочущей девочке, которая, кривляясь, приплясывала около костра и Клермону не оставалась ничего иного, кроме как последовать за товарищем.
Когда расстояние сократилось до пятьсот локтей, ведьма показала на что она способна. Земля вздыбилась и ввысь ударили многочисленные фонтаны, из-за чего преследователи оказались по колено в мутной солёной воде. Но и это было ещё не всё. Девочка перестала кривляться и, повинуясь её напевному речитативу, один за другим начали возникать големы.
Поначалу это были бесформенные клубы тьмы, в которых то там то здесь вспыхивали глаза, горящие призрачным кровавым светом. Затем они стали уплотняться и возникли чудовищные звери. Лишь один голем имел человеческий вид и походил он ни на кого-нибудь, а на Клермона, правда, имеющего трёхметровый рост и бочкообразное туловище с непропорционально длинными руками и короткими ногами.
— Красота неописуемая! А ты произвёл на девчонку впечатление, — ухмыльнулся Кат Ворон и бросился в бой.
Краем глаза Клермон заметил свет многочисленных факелов, это к ним бежали сельчане, вооружённые кирками и домашним инвентарём, а затем ему стало не до наблюдений.
Охотник оказался прав, ведьма, даже такая юная, была более чем серьёзным противником. Ведомые ею големы, как свора голодных псов, рвались в бой. Чудовищные звери не уступали бы циритону, если бы не были столь неповоротливы. Несмотря на размеры и устрашающие зубы и когти, их тела были мягкими как губка, отчего они казались тряпичными игрушками, набитыми ватой.
Будучи опытными воинами, Клермон и Кат нещадно кромсали големов. Вот только убить их было не просто, как и предупреждал охотник. Даже порубленные на куски они не погибали. Части их тел тянулись друг к другу и снова срастались, и воскресшие чудовища снова набрасывались на них. Так что помощь сельчан была своевременной. Несмотря на сырость, разведённую ведьмой, они разожгли костры и, подцепляя баграми порубленные части големов, сжигали их в яростно пылающем пламени, приправленном солью.
Всё же юная ведьма довольно быстро выдохлась и, Владычица ночи, которая следила за ней, как коршун за цыплёнком, воспользовалась этим, чтобы набросить на неё сеть. Из опасения, что её убьют обозлённые сельчане, она приняла демоническую форму и встала рядом с ней.
Появление демоницы вызвало замешательство. Глядя на нечеловечески красивую девушку, обрисованную призрачным голубым светом, сельчане растерянно переглядывались, гадая, что теперь будет. Если с ведьмой, даже самой сильной, ещё можно было справиться, то воевать с нечистью, спустившейся со звёзд, было себе дороже. Демоница могла напустить на них смертельный недуг, а затем просто исчезнуть. Ну или засыпать их село камнями, причём по самую крышу. Хотя это было не так страшно, как крошечные зубастые твари, что изо дня в день живьём едят людей и от которых было никуда не деться — случались и такие напасти, когда демонов выводили из себя.
— Госпожа, — вперёд выступил сельцовский староста, матёрый мужчина средних лет, и низко поклонился. — Мы вам зла не делали, пожалуйста, не сердитесь на нас.
— Я и не сержусь, — рассеянно откликнулась Владычица ночи и, склонившись над пленённой ведьмой, ласково улыбнулась. — Не бойся, малышка, я тебе не враг.
Катейя исподлобья глянула на неё.
— Честное слово, я не хотела никого убивать, но она меня заставила… сказала, если я не стану ведьмой, тогда она убьёт всех в Сельцах. Сначала папу, а затем возьмётся за моих друзей. Я согласилась, — голос девочки дрогнул, и она чуть слышно добавила: — А потом стоило лишь раз попробовать и всё… Как я ни старалась, остановиться уже не могла.
— Кто заставил тебя стать ведьмой? — спросила Владычица ночи, с жалостью глядя на девочку.
— Этого я сказать не могу. Иначе она вернётся и всех убьёт, — Катейя распрямила плечики. — Передайте папе, что я очень его люблю. А ещё скажите, ему нечего стыдиться; людей я не трогала, а за скотину всегда оставляла деньги, — с твёрдостью проговорила она и, прежде чем кто-либо успел опомниться, выхватила из складок платья нож и полоснула себя по горлу.
Владычица ночи огорчённо вскрикнула; она попыталась остановить фонтанирующую кровь, но последним усилием Катейя оттолкнула её руку. Спустя минуту всё было кончено. Душа девочки улетела в неизведанные края и на её личико легла печать вечной скорби.
— Бедный ребёнок, — пробормотала Владычица ночи, расстроенная происшедшим. Она протянула руку и закрыла девочке глаза. — Спи спокойно, малышка, я найду истинную убийцу, и она ответит за всё, в том числе за тебя.
Выпрямившись, демоница оглядела окружающих её людей.
— Похороните её как положено, и чтобы без всяких изуверств. Если узнаю, что вы обошлись с ней недостойно, пеняйте на себя, — сказала она таким голосом, что многие из селян неуютно поёжились.
Видя, что Владычица ночи отправилась прочь, по направлению к селу, охотник повернулся к товарищу.
— Идём, больше нам здесь делать нечего.
— Идём, — согласился Клермон.
Прежде чем последовать за товарищем, он глянул на мёртвую девочку. «М-да, бедный лавочник! Знал бы он, что выйдет из затеянной им охоты на ведьму», — сокрушённо подумал он.
Старик ждал их у спуска в соляную долину, причём не с пустыми руками. Рядом с ним стояла осёдланная пегая лошадка. Судя по отчаянию, написанному на его лице, он уже всё знал. Когда Владычица ночи, вновь обернувшаяся Тессой Таден, и её спутники подошли к нему, он протянул ей поводья.
— Держите, госпожа, это вам, — сказал он ломким от горя голосом и его потухший взгляд скользнул по её лицу. — Спасибо, что заступились за мою девочку. Иначе мне не дали бы похоронить её по-человечески.
И он, сгорбившись, зашагал к селу.
Догнав лавочника, Клермон тронул его за плечо.
— Сударь! Вам лучше уехать отсюда и побыстрей. Собирайтесь, мы вас подождём. С нами вас не тронут.
— Не могу. Я должен похоронить Катейю, — старик поклонился ему. — Спасибо на добром слове, господин. Даже если убьют, мне уже без разницы. Да и ради кого мне теперь жить?
— Где ваша жена? — спросила Владычица ночи.
Лавочник безрадостно улыбнулся.
— Раньше думал, что моя ненаглядная краса умерла. Оно не мудрено, ведь роды были очень тяжёлые. Уж так она мучилась, так мучилась, что просто страсть. А недавно узнал, что очень похожая на неё девица греет постель североводскому князю. Может, это не она, но ведь ведьме ничего не стоит притвориться мёртвой? Ведь так?
— Они могут, — подтвердил охотник и лавочник зябко передёрнул плечами.
— Выходит, жёнушка меня пожалела, если оставила в живых. А может, не хотела, чтобы Катейя росла сиротой.
Клермон и Кат понимающе переглянулись. Ошибки быть не могло, речь шла всё о той же ведьме, что недавно погубила семейство Таденов, а теперь взялась за семейство князя Локса из рода Северная Вода.
Видя, что лавочника бесполезно уговаривать, они забрали свои вещи и направились к большаку — благо, что прекрасная госпожа Заря уже окрасила горизонт в нежные розовые краски. Вслед за предвестницей вот-вот должен был появиться могущественный господин Солнце, чтобы совершить свой ежедневный променад по небосклону, на радость всем разумным и неразумным тварям.
Исходу ночи печалилось лишь Двойное Сердце. Бледные лики призрачных любовников с тоскою смотрели на землю. Мечтая о несбыточном, они роняли слёзы-звёзды, а затем оттуда приходили демоны — их дети, взращённые на гордыне и горечи небесных родителей.
____________________
[1] Высокий берег или Риальто — древнее название Венеции.
[2] Верхнее море или Адрия — древнее название Адриатического моря.
[3] Имеется в виду тетерев-косач.