Тремор

Глава 13

В Прованс они приехали в то время, когда из города ушла жара, а туристов было совсем немного. Конечно, лавандовые поля были уже собраны, но не везде. По дороге ребята несколько раз увидели их цветущими.

Они попросили водителя сделать остановку и пошли вдоль рядов. Таня наклонилась к лаванде и с улыбкой втянула аромат носом. Лиловые веточки коснулись ее щек. Она подняла взгляд, и локон каштановых волос изящно зацепился за них. Поймав момент, Кирилл сделал пару кадров.

— Но их же нельзя рвать, — сказала Таня, когда он протянул ей букет лаванды.

— Тебе можно все.

Поцеловав, Кирилл взял ее за руку, и они пошли к машине. До их домика оставалось уже совсем немного.

— Посмотри на этот закат, — прошептала Таня.

— Как красиво солнце пробирается сквозь траву. Я думала, так бывает только на картинах.

Кирилл с улыбкой провожал золотисто-красные лучи взглядом. Они светили только для них. Кроме отдаленного шума машин, в пространстве больше не было звуков. Природа молчаливо встречала их.

Домик из белого кирпича привел в небывалый восторг Таню. Небольшую террасу обвивал виноградник. Его гроздья висели над деревянной дверью, чуть заслонив собой широкие, почти панорамные окна. Прямо перед ним простиралось шафрановое поле такого же лилового цвета, что и лавандовое. Замерев, Таня прислонила к губам ладони. Кирилл взял чемоданы, а она побежала вдоль ряда трав. Он не мог без улыбки смотреть на нее.

Когда Кирилл подошел к домику, она сидела на кресле-качалке. Ее сумочка лежала на маленьком деревянном столике перед ней.

— Тут мы будем пить чай, — воскликнула Таня.

Кирилл сел рядом с ней и поправил выпавшие из пучка кудри. В своих бежевых брюках и рубашке она выглядела как настоящий художник. С трепетом импрессиониста смотрели ее глаза на вечерний пейзаж. Когда она перевела их на него, Кирилл еще крепче сжал ее руку.

Алые губы приблизились к нему. Он вдохнул их тепло и слился с ними.

— Спасибо тебе. Подарка лучше я не смогла бы даже представить.

Они открыли деревянную дверь. Таня сняла сандалии и замерла в прихожей.

Вся мебель в ней была в типичном прованском стиле. Из белого дерева, с цветочными узорами на ручках. У широкой кровати с нежно-голубым покрывалом стоял комод. В зеркале над ним отражалась кухня. Приблизившись к серванту, Таня увидела ряд изящных кружечек. Рядом с заварочным чайником стояли стеклянные баночки с травами. Ополоснув его, она засыпала в сеточку молочный улун. Пока чай заваривался, они с Кириллом стали развешивать в просторном шкафу одежду.

— Зачем тебе с собой столько платьев? Через неделю нам уже ехать обратно, а в соцсети ты почти ничего не выкладываешь.

Таня шутливо закатила глаза.

–. То, что я редко веду «Инстаграм», не значит, что мне не нужны красивые кадры.

— Кстати, почему ты не хочешь продавать через него свои украшения? Или выставлять картины? Уверен, ты бы быстро обрела популярность.

Пожав плечами, она села на кровать.

— Пока не чувствую, что это нужно мне.

Кирилл усмехнулся, сев рядом с ней.

— Ты так часто говоришь это. Неужели у тебя не бывает такого, что чувства говорят одно, а рассуждения другое? Может, ты не хочешь вести «Инстаграм», потому что тебе неохота или ты чего-то боишься. Может, если бы ты начала чаще выкладывать свои работы, перед тобой открылись бы новые возможности.

Таня опустила глаза. Пушистые ресницы промелькнули в воздухе.

— Возможности там, где легко сердцу. Если почаще прислушиваться к нему, то ошибаться оно будет все реже. Я доверяю ему всю жизнь и всегда оказываюсь там, где нужно.

Она посмотрела перед собой и улыбнулась. Спокойно и умиротворенно. Потом поднялась и вынесла на террасу посуду. Кирилл достал из сумки еду и разложил на тарелочки бутерброды и кексы.

Они сдвинули кресла и на какое-то время растворились в здешней тишине. За сотни метров от них никого не было. Лишь пение птиц иногда доносилось из леса.

— Может, ты и права. Жизнь часто действует в обход мыслей. Я до сих пор не верю, что мы встретились. Какова была вероятность, что тогда, в детстве, мы разъедимся по городам, а потом вновь найдемся? Вот так, случайно.

— Сто процентов. Такое неизбежно.

Кирилл с улыбкой покачал головой. Простота этих слов тронула его правдой. На душе стало так легко, что по затылку пробежали мурашки.

— Тогда на балконе я в очередной раз убедилась в этом. Слушала твою историю о незнакомой девочке и думала: «Да нет, не может быть». Но когда что-то нужно Вселенной, подвинутся даже горы. Нам суждено быть вместе, понимаешь? — сказала она, подняв взгляд на Кирилла.

Казалось, весенний ветерок прошел по забытым уголкам его сердца. Как часто бывает в двадцать два, он и не думал, что когда-то вновь ощутит его.

Весь следующий день они гуляли по окрестностям. Шафрановые поля сменялись холмами. Забираясь на них, ребята шли вдоль диких кустарников и, остановившись на вершине, расстилали плед. Тогда Таня доставала из сумки скетчбук. Перед ней простирались редкие домики в окружении платановых рощ, виноградников и полей.

Пока она делала наброски, Кирилл лежал рядом с ней. Закрыв глаза, он наслаждался легкими порывами ветра. Эфирные ароматы погружали его в сладкое умиротворение. Он вслушивался в шелест травы, в скрежет карандаша по бумаге и ему казалось, что та жизнь, которую он знал, уступила место Эдему. Словно они с Таней оказались в раю, в их собственном мире, который так часто представлялся ему рядом с ней.

— Знаешь, я чувствую то спокойствие, которое всегда хотел. Это как в музей сходить. Посмотреть на ту свою часть, что очень красива, может быть, лучшая из всех, но место ей только в выставочном зале. Отдаться ей — значит предать ту часть меня, что требует бунта. Ей всегда нужно гореть, а длительное спокойствие как ледяная вода. Она сталкивается с огнем, и на душе становится очень пусто.

— Значит, она особенно ценна в тебе, — улыбнулась Таня.

— Не надо стремиться к постоянству своих чувств. Просто наслаждайся ими.

Открыв глаза, Кирилл взглянул на нее.

— Как-то странно от тебя это слышать. Ведь ты боишься потерять близких людей. Разве по этой логике ты не должна наслаждаться моментом, пока они есть с тобой

Таня покачала головой.

— Но ведь они уходят навсегда, а чувства возвращаются. Это не одно и то же. Пойдем?

Она поднялась, и с ее белым сарафаном тут же заиграл ветер. Кружева у плеч встрепенулись, чуть прикрыв собой персиковую кожу.

Сложив плед, ребята двинулись дальше. Они зашли в лес и, обходя ряды каштанов и лип, вышли к озеру пронзительно голубого цвета. Сев на каменистый выступ, Таня окунула в воду пальцы.

— У меня тоже не всегда получается быть в гармонии с собой. Мне бывает тревожно, хоть я и знаю, что просто так ничего не случается. Но как полностью доверять жизни, если боль из прошлого так и не окупила себя? Чем была вызвана смерть папы, если мы оба думали позитивно, доверяли Вселенной, а она просто взяла и отняла его у меня? Чем он заслужил это? Ведь он любил этот мир больше, чем кто-либо.

Кирилл поднял голову. Верхушки сосен тяжело покачивались на ветру. Серые облака уже грозились пролиться на землю. Стало прохладно, и он предложил Тане пойти обратно. Встрепенувшись, она оглянулась на него. Улыбка на ее лице была очень грустной.

— Я не специалист в эзотерике, — начал Кирилл, когда они пошли обратно.

— Но тебе не кажется, что некоторые вещи случаются сами по себе? И никакой связи с судьбой, кармой, твоим состоянием они не имеют.

Таня твердо покачала головой.

— Все связано. Мысли, мироощущение, чувства формируют нашу жизнь. Мы притягиваем к себе то, на что настроено наше излучение.

— Ну, допустим. Но откуда ты знаешь, что чувствовал твой папа? Может только внешне он был таким оптимистичным.

Она взглянула на него как на ребенка, который, хоть и сказал глупость, но прозвучала она очень по-взрослому.

— Это вряд ли. Папа всегда смотрел на жизнь не так, как другие. Там, где обычно видят проблему, он видел новое решение. Говорил, что Вселенной лучше знать, как прийти к цели. Новые знакомые сначала смеялись над ним, но все складывалось именно так, как говорил папа. Наверное, поэтому все любили его. Он давал окружающим ту магию, которую все мечтали увидеть в детстве.

— И ты такая же, — улыбнулся Кирилл.

— Наверное, твоя мама тоже?

Таня глубоко вздохнула. Она посмотрела куда-то в сторону, словно желая убедиться в правильности своих мыслей. Наконец, она покачала головой.

— Раньше она пыталась рассуждать как папа. Даже восхищалась им. Когда он появился в ее жизни, все наладилось. Мама не раз говорила это. В ее семье было не принято говорить о переживаниях, обниматься. Все были отстраненными и замкнутыми на себе. Папа дал ей ту любовь, которую никто никогда не проявлял к ней. Она очень хотела, чтобы я ощущала ее с детства. Помню, у нас было правило. Каждый вечер мы втроем собирались, чтобы обсудить день или планы на неделю. Смеялись, играли в настольные игры. Если у меня были проблемы в школе, они всегда пытались помочь мне.

Таня замолчала. Обхватив руками шею, она покрутила ей в разные стороны. Кирилл с беспокойством смотрел на нее.

— А потом все изменилось. Папа умер, а мама с головой ушла в бизнес. Вспоминать о нем она не любит. И обо мне, пожалуй, тоже. Мы не часто общаемся, но… Я понимаю ее.

От холода она обхватила себя за локти. Кирилл крепко обнял ее, и они остановились прямо на подножии склона. Начинался дождь. Он все усиливался, а ребята не сходили с места. Теплая вода пропитывала их одежду, стекала по коже, а они так и стояли, слушая ее удары об листья. В этом безмолвии им как никогда были ясны мысли друг друга.

— Пойдем домой, — прошептал Кирилл.

Его серое худи стало темного цвета. Челка прилипла к лицу, разделив высокий лоб на две части. Но все, что видела Таня — это янтарные глаза, что, подобно солнцу, согревали ей душу взглядом.

Взявшись за руки, они побежали вниз. Дождевые капли как ручейки стекали по лицу, от чего-то вызывая у них улыбки. Они смеялись, когда теплый ветер с силой убирал им назад волосы. Мокрые пряди бились друг об друга, а ребята все ускорялись. Иногда они переглядывались. Выходило очень глупо. Оба чувствовали себя маленькими детьми, которые загулялись на улице. Казалось, дома родители отчитают их за мокрую одежду, положат в постель и сделают горячий чай. Казалось, этот момент будет всплывать в памяти так же, как разные мелочи из детства. Встречаясь глазами, они знали, что оба чувствуют это.

Вскоре у ряда кипарисов показался старый дуб с сухими ветками. Сразу за ним пролегало еще не обработанное лавандовое поле. Ребята перешли на шаг. Его фиолетовый оттенок от дождя выглядел еще насыщеннее. Аромат ощущался так ярко, словно букет лаванды поднесли прямо к носу. Свежесть асфальта сливалась с ним, вытесняя из головы все мысли.

Дом был уже совсем близко. Его терракотовая крыша виднелась за лиловыми цветами шафрана. Быстро миновав поле, ребята зашли в него.

— Пойдешь в душ? — спросил ее Кирилл, сняв с себя майку.

Влажная грудь чуть поблескивала в дневном свете. Изгибы ключиц и ряд кубиков слегка отбрасывали тень на бледную кожу. Таня замерла, смотря на рельеф подкаченных плеч. На то, как выделяет их полумрак комнаты.

— Иди первый, — сказала она и повернулась к шкафу. Кирилл в недоумении проводил ее взглядом.

Закрыв дверь ванной, он ждал, пока нагреется вода. Смотрел, как ее струи стекают по прозрачным стенкам кабины, падая на кафельный пол. Подставив под них пальцы, Кирилл зашел в душ. Его тут же обдало теплом. Закрыв глаза, он ощущал, как расслабляется его тело. Как мышцы, утомленные ходьбой, наконец, получили долгожданный отдых. За шумом воды он не слышал даже собственных мыслей.

Хлопнула дверь. Пальцы обхватили его плечи. Прерывистое дыхание казалось прохладным под паром. Протерев глаза, Кирилл обернулся на Таню. Ее обнаженное тело впервые предстало перед ним. С упругой груди по каплям стекала вода. Он с жаром припал к ней.

Пальцы сжали ему голову. Иногда пытались оттолкнуть его, но Кирилл даже не ощущал этого. Спускаясь все ниже, контроль все больше отпускал его. Ее вздохи, всхлипывания оставили его наедине со своей страстью. Он задыхался. Губы коснулись его ушей.

— Я… У меня ни разу не было этого.

Кирилл замер, а потом медленно поднял взгляд на нее. Кровь с силой билась в висках. Мысли с трудом приходили ему в голову.

— Я аккуратно.

Она слабо кивнула ему.

Выйдя из ванной, самоконтроль немного вернулся к Кириллу. Он донес Таню до кровати и наклонился к ней. Лучи солнца выглядывали из окна, освещая стройные ноги. Нежно целуя их под коленями, он не отрывал взгляда от ее лица. От того, как страсть и застенчивость беспрерывно боролись в нем. Но вот она закрыла глаза. Горячая волна пронзила ее.