Тремор

Глава 15

Как и в тот раз маяк зажегся зеленоватым отсветом ночью. Таня переводила взгляд то на него, то на себя в зеркале. Скоро должна была прийти Крис и помочь с макияжем.

— Неплохо, — вошла она к ней в комнату.

Поверх черного лакированного плаща легкими волнами струились волосы. Идеально ровная кожа сияла как в люксовых рекламах. Стрелки придавали лицу лисье выражение, а растушеванные тени у нижнего века приковывали к глазам внимание. Таня никогда не видела Крис такой красивой. Та показала ей на стул и принялась раскладывать косметику.

— На первый раз яркий образ делать не стоит. Что у тебя под платьем?

Таня показала ей белое белье с легким кружевом.

— Сойдет, — кивнула она, настраивая лампы у зеркала.

— Макияж будет нежным.

Кисть коснулась Таниной щеки. Она закрыла глаза, пытаясь унять дрожь.

— Вспомни, как тебе было тяжело, когда все случилось. Как ты хотела убить себя.

Кожа враз покрылась мурашками. Таня почти не дышала, пока она говорила это.

— Знаешь, что было бы тогда, если бы ты знала все то, чему я научила тебя? Да, ты была бы в шоке. Да, прорыдала бы всю ночь и, вполне возможно, месяцами приходила в себя, но закончилось бы это куда раньше, чем вышло. Только подумай, тебе не пришлось бы никого бросать, страдать, умирать и с таким трудом возвращаться к жизни. Скажи, я права?

Она хотела ответить, но почувствовала на губах кисть. Ее плотные касания не давали ей даже приоткрыть рта, и она просто кивнула ей. Крис всматривалась в ее лицо, но Таня не видела этого. Полностью уйдя в себя, она лишь ощущала на щеке ее дыхание.

— Когда мы приедем, я скажу тебе, что делать. Ребята тоже будут там, так что ничего не бойся.

— Я и не боюсь, — сказала Таня, открыв глаза.

Ангел в зеркале с беспокойством смотрел на нее.

В сумрачном зале, напоминающем амфитеатр, каждый ряд лучился красноватой подсветкой. На широких деревянных выступах с мягкими пуфами сидели мужчины и женщины. Они пили коктейли, что-то вдыхали и, казалось, совсем не стеснялись своей наготы.

Когда Крис сняла с себя плащ, все приветственно кивнули ей. Под ним оказался черный латексный боди с молниями. Таня последовала ее примеру.

Сев на самый дальний ряд, она молча наблюдала за входящими людьми. На некоторых из них не было даже белья. Их тело было увито веревками, цепями или покрыто стразами. Часто они входили группами, брали коктейли на стойках и занимали места. Лица некоторых были скрыты под масками в виде дьяволов, лика мраморных фигур и животных. Все люди выглядели по-разному, но у всех сияли тела от масел. Крис села рядом с ней и протянула ей баночку.

— Если хочешь, можешь намазаться, — сказала она. Таня тут же ощутила кокосовый аромат. Только она хотела что-то сказать, как заиграла плавная музыка. Оказывается, все это время в дальнем углу стояли музыканты. Луч фиолетового света выделил их. Они играли на тайских инструментах, названия которых Таня не знала. Восточные мотивы тут же расслабили ее. Крис протянула ей зеленоватый коктейль.

— Что это? — прошептала она.

— То, что оставит позади все твои страхи.

Сказав это, она взяла себе еще один и так же быстро выпила его. Но Тане хватило и одного коктейля. Музыка тут же поглотила все ее внимание. Казалось, она слилась с ней и всем, что ее окружало. Мысли больше не приходили в голову. Сомнения и вправду оставили ее. Всем своим нутром она погрузилось в происходящее. Мелодия, голоса людей, эфирные ароматы и приглушенный свет ламп стали неотделимы от нее.

Взглянув на Таню, Крис улыбнулась. Они молча смотрели друг на друга, пока с трибуны не раздался знакомый голос. Это был голос Тома.

— Приветствую всех. Вы знаете, для чего мы собрались здесь. Каждый из вас должен полностью ощутить жизнь, самые лучшие эмоции, а завтра забыть обо всем и жить дальше.

Он сделал паузу, обводя присутствующих взглядом.

— Кайфаните.

Свет тут же потускнел вслед за его призывом. Музыка стала еще медленнее. Обернувшись, Таня не увидела Крис рядом. Только она принялась ее высматривать, как перед ней выросла высокая фигура. В красноватом отсвете показалось лицо Тома. Сначала он просто смотрел на нее. Потом принялся целовать ее спину, плечи. Потом перешел к запястьям.

Какой-то затаенной стороной сознания ей хотелось убежать оттуда. Вырваться из его рук и лететь без оглядки вдоль дорог и тропических джунглей. Она пыталась остановиться, отпихнуть его в сторону, но мысли путались. Все было тщетно. Тело так расслабилось, что совсем не подчинялось ей. Под пальцами Тома ноги стали ватными, в груди разлилось тепло, и она, как кукла, все позволяла ему.

Тогда мир остановился, замер. В нем было место лишь чьим-то стонам, ласкам и прерывистому дыханию. Музыка ускорялась, как и вздохи людей рядом. Таня закрыла глаза. Огонь поглотил ее.***

Самолет приземлился на Пхукете. Когда шасси коснулись земли, на горизонте алела полоса рассвета. Кирилл с легкой улыбкой смотрел на нее. Ему уже не терпелось вдохнуть утренний солоноватый воздух.

Выйдя из аэропорта, он сразу подошел к ближайшему таксисту. Нетерпение так завладело им, что тратить время на завтрак, отдых после полета или хотя бы примерный план действий он не смог бы даже насильно.

Назвав адрес, Кирилл сел на переднее сидение. Открыл окно. Под ритмичную музыку и встречные порывы ветра машина летела мимо скал и ярко-лазурного моря. Даже с такой высоты виднелось песчаное дно. Манило пройтись ногами по берегу и дойти до него. Отдать тело прохладной воде и забыть обо всех невзгодах. Так он и сделает. Как только найдет Таню, поговорит с ней, поймет, что сделал все, чтобы вернуть ее, то тут же нырнет в море. И не важно, согласится ли она быть с ним. Все, что он хотел — это видеть ее здоровой и радостной. В очередной раз он прислушался к своим ощущениям. Это действительно было правдой.

Когда солнце поднялось над горизонтом, он спросил у водителя, скоро ли они приедут к месту. Тот кивнул.

— Осталось минут десять.

Кирилл глубоко вздохнул. Они резко свернули, и вскоре машина остановилась у зарослей.

— Что с тобой? — вошла к ней Крис утром.

Таня лежала, скрыв в подушке лицо. Она отозвалась, лишь когда Крис села рядом и стала гладить ее по спине. Тогда она подняла на нее заплаканные глаза. По краям от них были разводы от туши.

— Я была вчера с Томом…

Крис медленно кивнула ей. С ее лица не сходила нежная улыбка.

— Я этого не хотела. Мне так неловко, правда. Ведь он твой парень.

Крис издала такой смешок, словно услышала наивность от ребенка.

— Дорогая, — сказала она, убирая с ее лица волосы.

— Помнишь, о чем я вчера говорила тебе? Мы с ним не ограничиваем друг друга. Зачем запрещать ему то, от чего он будет счастливее, ведь это же глупо. Я сама попросила его подойти к тебе. С незнакомыми людьми в первый раз не стоит. Таня долго не отвечала ей. Взгляд помутнился, ноздри раздувались в такт размеренному дыханию. Крис, словно заботливая мама, гладила ее по руке. С каким-то трепетом она смотрела на Таню. Взяв с комода ватный диск, она промочила его в мицеллярной воде и стала стирать ей тушь с глаз. — Тебе было хорошо, это главное. Поверь, Том будет говорить с тобой так же, как прежде. Ведь в этом суть практики. Не привязываться к тем, с кем сближаешься. Если ты научишься этому, то больше ничего не сможет тебя расстроить. Больше ничего не будет принадлежать тебе.

Она замолчала и продолжила, лишь когда Таня подняла на нее взгляд.

— Помнишь, неделю назад мы встретили ребят в баре? Ты тогда спросила у Ника, когда мы еще увидимся с ними. Он сказал тебе, что это часть практики. Вы классно пообщались с той девчонкой, и, может, вскоре бы стали подружками, но мы ушли. Не стали брать ни у кого номер. С теми ребятами нам было хорошо, но больше мы не увидимся с ними. Это было лишь начало, и ты хорошо справлялась. Теперь никакие друзья не причинят тебе боли. И парни тоже. В любви надо сохранять границы, цветочек. Нельзя растворяться в человеке и тешить себя глупыми иллюзиями. Конечно, общество назовет нас извращенцами. Как и любой системе, ему невыгодны свободные люди. Оно будет тыкать в нас пальцами, считать пропащими, но только не мы будем проливать в подушку слезы, а ее винтики. С их мышлением им откроются все страдания мира. Они будут думать, что над ними бог, судьба, карма, но нет. Над ними только их слабости. Когда Крис говорила это, в ее взгляде не было того, что обычно. Равнодушие и отстраненность уступили место чистому огню. В синих глазах отражалось небо, что с непокорностью и свободой парило над миром. На его бескрайних просторах не было ни единого облачка.

— Ты очень красивая, — прошептала Таня.

Крис протянула ей руку, и они пошли к морю. К обеду приехал Том. Все прекрасно провели время вместе.

На следующий день они ели только фрукты и воду. Весь день каждая из них была в своих мыслях, а вечером Крис позвала Таню бегать.

Надев легинсы и футболки, они прошли по привычной тропе и двинулись вдоль дороги. Вскоре перед ними стали простираться небольшие домики местных жителей. Вдоль них шла разделительная полоса. Добежав до нее, Крис тут же ускорилась, и Таня стала еле поспевать за ней. Та чуть сбавляла темп, когда отрыв между ними становился слишком большим. Она с улыбкой оборачивалась на Таню, и, дождавшись, пока та догонит ее, вновь набирала скорость.

Когда оранжевое небо стало темнеть, вдоль дороги зажглись серебристые огни. На пару минут Крис перешла на шаг и стала что-то настраивать на своих спортивных часах. Таня тут же поравнялась с ней.

— Да ты вся вымокла, — засмеялась Крис, увидев, как капает пот с ее передних прядей.

— Я просто не привыкла бегать, — с громким выдохом сказала Таня.

Крис с одобрением взглянула на нее. Ведь открыться чему-то новому — всегда самое сложное.

Они побежали вперед, и лишь на обратном пути вновь пошли шагом. Слово за словом, разговор вышел на Тома.

— Том — для меня редкий человек. Он никогда не пытался удержать меня. В своей независимости он преуспел даже больше, чем я. Того, что ты видела вчера, ему мало. Он общается с другими девушками не только ради секса. Хочет почувствовать с ними то же, что и со мной. Пока ему не удается это.

— Но зачем это нужно?

— Мы связаны не только телом и эмоциями. У нас есть свой мирок, и быть не привязанным к нему труднее всего.

— Но неужели тебя не расстраивает то, что он хочет найти тебе замену?

Крис замолчала, будто впервые обдумывая это. Часто моргая, она смотрела себе под ноги. Потом ее лицо скрылось в тени, и Таня не могла ничего разглядеть в нем. Наконец она подняла голову. Вся выпрямилась, будто стала еще выше.

— Нет, — отрезала она.

— Я всегда могу быть одна. Мне хорошо как с ним, так и без него. В отношениях по-другому никак. Иначе кто-то из вас всегда будет догонять другого. Одному будет необходим человек, а другой будет ощущать пресыщение. Все дело в перекосе важности. Том понимает это. Он захотел устранить его своими методами, и это его выбор. От того, что он проводит время с другими девушками, я любить его не перестану. Мы принимаем друг друга такими, какие мы есть. Настоящая любовь — безусловная. Иначе ты просто любишь образ в своей голове, проекцию разума, понимаешь?

Они вышли к дому. До самого сна Таня размышляла над этими словами. Все в ее голове было подчинено им.

Гуляя утром вдоль моря, Таня поняла, что боль исчезла. Больше тоска не щемила сердце. Слезы не появлялись на ее глазах, и мысли о прошлом почти не мутили ее рассудок. Все утихло. Замерло. Унеслось к горизонту. А в душе у нее не было ничего, словно она стала пером и поднялась в воздух.

Ей было подозрительно плевать на все. Подозрительно безразлично. Словно анестезия добралась до самого нутра ее сердца, и страх наконец оставил ее. Все решено. Пути назад уже не было.

Кирилл еще раз заглянул в телефон. Координаты действительно соответствовали месту. Он в нерешительности посмотрел на джунгли у правой стороны дороги. За ними располагалось море. Плотные лианы свисали с тропических деревьев, преграждая ему путь.

Кирилл стал аккуратно обходить их, не забывая смотреть на извилистые корни у ног. Пару раз он чуть не споткнулся об них. Идти медленно не получалось. Горячая решимость то и дело подгоняла его. Он не смотрел по сторонам. Не обращал внимания на красоту растений и необычную форму их листьев. На обезьян, что иногда с криками проносились мимо него. Он просто шел вперед. Сверялся с навигатором, пытаясь найти выход к морю.

Солнце припекало все сильнее. Его лучи отражались от листьев и, преломляясь, доходили до земли обрывистыми линиями. Кирилл снял джинсовку, но даже в одной белой майке было жарко. Пот стекал с его выбритых висков, обжигая глаза солью.

Он посмотрел на карту. Совсем скоро должно показаться море. Собрав выдержку в кулак, Кирилл прибавил скорость. Лианы он больше не обходил, а просто смахивал с дороги. Упавшие ветки пинал в сторону. Спина вымокла насквозь, а рюкзак стал больно натирать плечи. Он понес его в руках, все чаще смотря в экран телефона.

За плотными зарослями стали виднеться кусочки синей полосы. Яркий свет обильно проходил сквозь листья. Кирилл раздвинул их в стороны. Перед ним простирался белый песок и ярко-голубое море.

Звезды мигали холодным светом. Она отвлеклась от воспоминаний и взглянула на время — был час ночи.

Тяжело вздохнув, Таня откинулась на скамейку, утирая с щек слезы. Она закрыла дневник. Идти домой не хотелось, но становилось все холоднее. Ее руки дрожали, а зубы мелко бились друг об друга. Пришлось подняться. На окаменевших ногах Таня двинулась к выходу из парка. Крепко обняв себя руками, она старалась идти как можно быстрее.

Главные ворота оказались закрыты. Несколько раз она дернула цепи, и они звонким скрежетом разрезали воздух. На шум вышел охранник. Он объяснил, как еще можно выйти из парка. Кивнув, Таня поблагодарила его и пошла искать калитку.

Дрожь становилась все сильнее. Казалось, вместе с собой она вырывала что-то изнутри. Словно сама душа хотела оставить ее, чтобы запастись теплом и спасти себя.

Впереди показался фонтан. Его Таня видела еще в первый день, как приехала в город. Люцифер по-прежнему взывал к небу в падении. Зеленоватый луч света делал его искаженное лицо еще более зловещим. Таня быстро прошла мимо.

Чуть поодаль от него оказалась калитка. Выйдя из нее, она помчалась к дому. Продолговатый свет фонарей выделял на дороге ее тень. Та всюду следовала за ней.

Улицы совсем опустели, и лишь у баров стояли компании людей, что с интересом провожали ее взглядом. Смотря прямо перед собой, она проходила метр за метром и наконец забежала в свой дом. Весь путь до лифта никто не встречался ей.

Кирилл стал сомневаться в своей затее. Он никого не встретил на берегу. Это был совершенно безлюдный уголок острова.

Он лег на песок. Еще раз открыл карту. Здесь Таня отправляла фотографию бабушке. Здесь была она, гуляла когда-то давно, и в каком-то восторженном исступлении он решил, что именно сегодня тут встретит ее. «Какой же я кретин». Отбросив в сторону телефон, Кирилл подставил лицо солнцу. Его лучи проходили даже сквозь закрытые веки.

Прохладный ветерок вздымал на нем мокрую футболку. Волосы иногда ударялись об его лицо. Пот медленно стекал с висков, словно роса с ветки дерева. Он глубоко вздохнул. Так хотелось стать чем-то неживым, предметом, над которым властен лишь внешний мир, избавиться от всего, что составляет его. Тело так расслабилось от этих мыслей, что, казалось, если прямо сейчас волна понесет его вдаль, отдаст морю, Кирилл никак не будет мешать ей. Пусть ветер и дальше треплет его волосы, пусть соль пропитывает одежду и норовит пробраться под веки. Он с радостью пойдет ко дну. Ни один мускул в его теле не посмеет помешать этому. На лице невольно возникла улыбка. Это было бы самым лучшим исходом.

Резко открыв глаза, он повернул голову. К нему приближалась девушка. Длинная синяя юбка колыхалась на ветру, заставляя мелко вздрагивать песок, когда она касалась его.

Кирилл привстал на локтях. Поднялся на ноги, когда она была от него совсем близко. Он узнал ее. В жизни девушка выглядела не так, как на фото. Макияжа на ее лице почти не было. Оно ничего не выражало. Казалось, на месте него была холодная безжизненная маска. Но вот ее глаза остановились на нем. Лишь тогда что-то появилось в них. Любопытство, удивление и радость на мгновение смешались во взгляде, а потом вновь оставили его без эмоций. Девушка остановилась, вплотную подойдя к нему.

— Ну привет, — сказала она.

Кирилл встал. Оказалось, он был не намного выше ее.

— Привет. Крис. Мне нужна Таня.

Она усмехнулась, кивком головы предложив следовать за ней. Они двинулись обратно в ту сторону, с которой она вышла к нему.

Какое-то время они шли молча. Каждый думал о своем, наблюдая, как вода растворяется в песке, оставляет на нем пену.

— Как дела с кокаином?

Он резко взглянул на нее.

— И много ты обо мне знаешь?

Она улыбнулась.

— Почти все. Не знаю лишь, как у тебя дела с кокаином.

— Бросил, — с раздражением сказал он. Она все также не отрывала от песка взгляда.

— Посмотрим.

— Не неси чушь и говори, где Таня, — не выдержал Кирилл.

— Я предчувствовал, что после того ебаного лагеря что-то пойдет не так. Ты наговорила ей всякой херни. Сделала все, чтобы она ушла от меня. А теперь на серьезных щах спрашиваешь меня о наркотиках? Да будь проклят тот день, когда она встретила тебя!

Крис остановилась и какое-то время пристально рассматривала его лицо. С каждой секундой Кириллу все больше хотелось убить ее. Жар от груди распылял щеки. Кровь в висках била все отчетливее. Перед ним не было пляжа. Не было воды и синего неба. Он видел эти три года. Видел отчаяние, в котором он провел их. Видел, как горела надежда, и как сыпался порошок над ее пеплом. Он умирал…

Крис рассмеялась. От неожиданности он вздрогнул. Она смеялась так легко и беззаботно, что злость разом ушла. Кирилл не знал, что сказать ей.

— Если бы не я, дорогой, она убила бы себя сразу, как от тебя сбежала. Ты это знаешь. И ты знаешь, что не помог бы ей. Надежда, надежда… Это все, что ты можешь ей дать, но я дала ей знание. Я открыла ей новый мир, и она смогла жить дальше.

— И что же за знания ты смогла дать ей?

Кирилл тут же замолчал, увидев дом, чуть скрываемый джунглями. В верхнем окне была видна мебель. Кровать, шкаф, а рядом с ними комод. Ряд ее духов у зеркала.

Кирилл вбежал в дом, со всей силой толкнув дверь. Она с шумом ударилась об стену.

— Таня! — крикнул он. Последовавшая тишина сдавила ему легкие.

Лестница, что вела на второй этаж, закончилась и перед ним оказалось две двери. Он открыл ту, что видел в окне. В ней никого не было. Открыл вторую, быстро просунул голову — тоже. Он ринулся обратно и еле удержался руками за комод. На нем была фарфоровая шкатулка. Все те же красные яблоки на ней, те же узоры. Пальцы сковырнули замок, и тот безжизненно повис на ней. Тщетно пытаясь его починить, он с силой оторвал его и бросил в угол. Пелена уничтожила собой все мысли, все хладнокровие и трезвый ум. Казалось, пульс проломит по бокам череп. В каком-то тумане он перебирал ее украшения, пока пальцы не коснулись холодного дна. Записка.

— Ее нет здесь.

Шкатулка чуть не выпала у него из рук.

— Тогда где она?

Крис молчала, а он подходил все ближе. Равнодушная решимость заполонила огонь, что минуту назад горел в его взгляде. Он смотрел на нее, осознавая, что готов ее убить. Один удар, один выброс к стене и все. Он сделает все, чтобы она умерла от потери крови. Медленно и мучительно.

— Говорят, глаза — зеркало души, — негромко сказала Крис.

— Тогда почему я не вижу в них твою душу? — процедил он.

— А у кого видел? Может, у Тани?

— И только попробуй сказать, что это не так, падаль.

— О, нет. Но видел ты в них то, что хотел. Ты и себя-то не знаешь. Думал когда-нибудь, что захочешь убить меня?

— Говори, где Таня!!!

Она закатила глаза и легла на кровать. Кричащие люди всегда раздражали ее.

— Я скажу, не волнуйся, всему свой черед. Ты злишься на то, что твоя любимая, ну или как тебе кажется, любимая, обрела свободу. Конечно, ведь ты понятия не имеешь, каково это. Вся твоя жизнь — попытки насытить эго. Ты не столько зависим от кокаина, сколько от мнения других людей.

— Это в прошлом.

— Не думаю. Может, ты и смирился с тем, что тебя не полюбит отец, и что мать всегда будет за него, но ты все равно слабый. Тебе нужна любовь Тани. Ты не можешь без нее. Но как думаешь, правда ли это? Ты не можешь без нее или без образа, который нарисовал себе? Без ее крыльев, что уносили тебя вдаль от проблем? Они ведь так насаждали тебе.

— Идиотка, я люблю ее.

Она резко встала с кровати и подошла к стене.

— Что ж, пора выяснить это. Я скажу две вещи, а ты думай, что тебе делать с ними. Первая — Таня сейчас в Мадриде, вторая…

Ухмылка заиграла в теневой стороне ее лица.

— Она переебалась почти со всеми, кто живет здесь. Я видела, ты открывал ту шкатулку. Прочитай, что нашел в ней.

«Мы заходим в этот колизей свободы, и я раздеваюсь. Ничего нового, но сегодня я решила дойти до предела. До самого дна. Потому что пора поставить точку, сказать: «да, я все поняла» и жить дальше. Хватит с меня этих практик. Стрелки, яркие губы, там, где должно быть белье — полоски из стразов. Сегодня я решила ничего не пить. Хотела осознать все на трезвую голову. То, как входит в меня Ник, ласкает Алекс, как в это время я целую незнакомого парня.

Влажные руки исследуют мое тело. Доходят до груди, слегка защемляя соски кончиками пальцев. Я чувствую на них чьи-то губы. Чей-то язык играется с ними. Сначала медленно, едва касаясь, но вскоре все смелее присасываясь к ним. Мурашки тут же пробегают по коже. Мое восприятие противится, хочет уйти в себя, но я удерживаю его. Мне нужно осознать, что я свободна. Что теперь, после такого, никто не в состоянии сломить меня. Теперь мне ничего не нужно. Я ушла от судьбы. Идти мне больше некуда.

Помню, как Крис двинулась вдоль рядов. Вдоль увлажненных тел, их отсвечивающей плоти. Как она с усмешкой закрывала глаза при чьих-то вздохах, словно питалась ими, их энергией. На нее нисходило какое-то блаженство. Словно все чувства, все сладострастное наслаждение принадлежало ей одной. По взгляду сложно понять, что в ее мыслях. Понять, какой интерес ей наблюдать за спариванием этих людей — таких беззаботных и радостных.

Все сгорали от экстаза, а она лишь меняла свечи, одобрительно посматривая на распластавшуюся китаянку, внимая томным вздохам светлой девушки с косичками. Я вспомнила. Тогда в храме она так же смотрела на иконы. Так же протягивала руки к свечам, и похожий огонь зажигался в ее взгляде. Но от чего? Похоже, мне никогда не узнать этого. Что бы то ни было, я за все благодарна ей».

Он сложил листок пополам. Краями пальцев сильнее загнул его. Потом сделал еще один изгиб. Получился аккуратный маленький квадратик. Он кинул его на комод и двинулся к Крис.

— Очень мило. А теперь я скажу тебе все то, что так долго не могла понять Таня. Для нее был загадкой твой интерес к чужим чувствам. К высоким идеям, за которые веками боролись страждущие, к чьему-то падению, искушению, страху, боли. Конечно. Ведь сама ты ничего не чувствуешь. Ты пустой скучающий механизм, что не может найти себе место в мире. Это даже банально.

Он рассмеялся каким-то истошным пугающим звуком, от которого Крис в недоумении подняла брови.

— В любой идеи ты видишь правду, и потому так бездарно решила от себя все отринуть. Наверняка ты не раз мечтала о любви на всю жизнь, о преданности заветам. Ты хотела любить, во что-то верить, что-то отстаивать и бороться за это. Но нет, все одинаково. Слишком много граней у каждой мысли, ракурсов у идеи. И среди них всегда находится правда. Невыносимо так жить, да? Другое дело Таня — человек с горящим сердцем, глазами, видящими красоту вокруг. Ты просто хотела изучить ее. Найти истину. Но ее все нет, и ты по-прежнему несчастна.

Она пыталась скрыть, но он увидел. Нижняя губа мелко дрогнула. Крис не отвела взгляда. Она долго молчала, а потом вышла из комнаты.

Через минуту Кирилл увидел ее в окне. Какое-то время она смотрела на море, а потом двинулась вдоль берега. Медленно и как-то обреченно. Ни разу не повернула головы в сторону. Она все шла, шла, пока не стала маленькой точкой вдалеке, а потом окончательно исчезла из виду. Только тогда Кирилл скатился на пол. Лицо быстро покраснело от слез и рыданий. В этот день никто не ночевал в доме.

Таня легла на кровать. Постепенно с глаз высохли слезы. Глубоко вздохнув, она решила все обдумать.

«Да, возможно я уже не смогу быть такой же, как раньше. Ну конечно. После потери родителей разве кто-то может? Я принимаю все, что случилось со мной. Было и было. Пора решить, с каким чувством жить дальше».

Она прислушалась к себе. На душе стало легче. Все, на что она так боялась взглянуть со стороны, больше не ранило ее.

Дмитрий в который раз позвонил ей. Лишь теперь у нее хватило сил взять трубку.

— Да, извини, что не отвечала. Я рано уснула.

— Правда? А я уже подумал, что-то случилось, — с облегчением сказал он.

— Хотел сообщить тебе, что я договорился с организаторами. Через три дня можно лететь в Барселону.

Мысли вихрем пронеслись в голове. Таня улыбнулась.

— Мы будем там вместе?

— Конечно, если ты хочешь. Кстати, может, встретимся завтра?

Таня согласилась. После разговора она тут же уснула. Всю ночь перед ней мелькали картинки, где они с Дмитрием гуляли в Барселоне, крепко держась за руки. Все вокруг было ярко и радостно.