Три дня до смерти

Глава 27

2:10

В двадцати футах от центра три группы вампиров наткнулись на силовое поле, которое отбросило четверых из них назад на их хорошо вооружённые задницы. Поле на мгновение замерцало голубым светом. Кто-то выкрикнул приказ, и они дружно отступили к крыльцу музея.

В центре царила тишина. Свет не зажёгся, сигнализация не завыла. Вампиры не открыли огонь, а просто образовали защитный круг, оружие всё ещё было нацелено на другое здание.

Стройная фигура в черном вышла из их рядов на открытое пространство. Невозможно было сказать, вампир это или вампирша. Основываясь на походке, я предположила, что всё-таки вампир. Он подкинул что-то в левой руке, а затем швырнул в сторону центра. Предмет разбился вдребезги о барьер, который зазвенел и лопнул, как вода на электрическом заборе. Сверкнул голубой огонек. Воздух наполнился запахом озона. Через несколько секунд голубое поле растворилось и исчезло. Вампиры снова хлынули вперёд.

На этот раз наверху открылось окно, и оружейный огонь обрушился на наступающих кровопийц. Некоторые дрогнули и дернулись. Кровь забрызгала мостовую, но вампиры продолжали идти вперёд. Видимо, это были обычные пули, если вампиры не останавливались. На полпути двое из них опустились на одно колено и сосредоточили ответный огонь на окне. Дерево и стекло разлетелись вдребезги. Атака на вампиров прекратилась.

Сородичи Айлин хорошо обучены, надо отдать им должное.

Они приблизились на двадцать футов к входной двери центра, когда снова запнулись. Многие согнулись, схватившись руками за уши, визжа от боли. Что-то щекотало самый край моего слуха. По спине у меня побежали мурашки.

— Собачий свисток, — сказал Вайят.

Когда вампиры были отвлечены, другая сторона предприняла новую атаку. Парадная дверь здания музея открылась. Оттуда высыпали полукровки, вооруженные ножами, топорами и зубами. Они передвигались слишком быстро, чтобы их можно было распознать, устремляясь к вампирам, тридцать или больше, движимые одной целью.

Я закричала им, чтобы они оглянулись, но мой голос затерялся в гулком боевом кличе полукровок. Грохот падающих тел был оглушительным. Вампиры отреагировала мгновенно, превозмогая визг собачьего свистка — если он всё ещё использовался, в чём я сомневалась, потому что это должно было затронуть и полукровок, — и направили оружие на нападавших.

Каждый пистолет, которым владели вампиры, вдруг взлетел в воздух, поднятый невидимыми руками. Крики удивления смешались с криками боли.

— Какого хрена? — изумилась я.

И тут я увидела его, стоящего на балконе второго этажа над входной дверью центра. Инстинкт подсказывал мне, что это Товин, хотя я никогда с ним не встречалась. Он был почти пяти футов ростом, самый высокий эльф, которого я когда-либо видела. Его стройное тело казалось слишком худым, как тоненькая тростинка, которую мог сломать сильный ветер. Серебристые волосы торчали короткими шипами, высоко поднимаясь к небу, как и его острые уши и брови.

Он не казался маленьким, как большинство фейри, благодаря излучаемой силе. Даже с того места, где мы стояли под прикрытием леса, Товин затмевал всех перед собой. Я чувствовала силу разрыва повсюду вокруг себя, но Товин жил этим. Он родился частью Предела. Он был силой. Впервые с тех пор, как узнала о его плане, я по-настоящему его испугалась.

Он поднял оружие в небо. Вампиры возместили потерю пистолетов вытягиванием клинков, и сражение стало более жестоким, почти диким. Облако оружия начало сливаться и вращаться. Каждый отдельный пистолет плавился в соседнем, пока не остался только металлический шар размером со стиральную машину. Он упал и раздавил двух сражающихся вампиров.

Вайят выхватил пистолет и прицелился в Товина, прежде чем я успела его остановить. Он нажал на спусковой крючок, и на один короткий, сияющий миг мне показалось, что это сработает. Товин наблюдал за битвой. Пуля с рёвом отправилась к цели.

Мир, казалось, замедлился, каждая секунда занимала тридцать секунд. Пуля выдвинулась вперед. Товин повернул голову и, казалось, посмотрел прямо на меня. Я была уверена, что он видит меня. Я почувствовала смертельный холод под этим полным ненависти взглядом. Он улыбнулся, поднял руку и выхватил пулю из воздуха.

Звук и действие вернулись в нормальное время. Товин исчез. Балконные двери захлопнулись за ним.

— О боже, — проговорил Вайят.

— Он знает, что мы здесь.

— Я никогда не видел такой силы.

Я сжала его руку, пытаясь успокоить и унять собственные нервы. Я умею убивать смертных существ, и у меня никогда не было проблем с моралью или с поставленной задачей. Но как убить того, кто выхватывает пули из воздуха? Не совсем в пределах моего опыта, одаренной или нет.

— Нам стоит им помочь? — спросила я, склонив голову в сторону сражающихся вампиров.

— Кажется, у них всё в порядке.

Так и было. Я заметила Айлин в драке. Она сняла защитный головной убор, и её блестящие белые волосы сверкали в лунном свете. Она двигалась со скоростью и грацией танцовщицы, каждое её движение несло максимальный урон, когда она вращалась в битве с двумя клинками. Резала и рассекала, пуская кровь из самых ненавистных врагов. Мертвые или умирающие полукровки валялись на тротуаре, но битва была далека от завершения.

В шахматах сначала ходят пешки. Мы ещё не видели больших пушек.

— Нам нужно попасть в центр для посетителей, — произнёс Вайят.

Фары осветили нас. С подъездной дороги подъезжали машины. Они свернули за угол и через несколько мгновений должны были въехать на открытую стоянку.

— И что теперь? — задала я вопрос, обращаясь скорее к себе, чем к Вайяту, и отправилась выяснить.

Побежала вдоль деревьев, держась в тени и прячась в подлеске, Вайят последовал за мной. На дороге стояли четыре джипа. Первый проломился сквозь закрытые ворота и резко повернул направо. За ними последовали ещё три, каждый следовал за другим, пока они не образовали стену машин у ворот, в доброй сотне футов от места схватки. Мужчины и женщины, вооружённые для драки, выскочили через пассажирские двери.

— Триады, — крикнул Вайят.

В конце концов, у нас появилось подкрепление. Нет смысла дожидаться трех часов, если они думают, что мы погибли в огне вместе с Надей, или если считают, что взрыв устроили мы и хотим сбежать. Невозможно узнать, что они считают правдой, не спросив, поэтому я рванулась вперёд и выскочила из-за деревьев сразу за последним джипом.

Среди двадцати с лишним незнакомцев выделялись два знакомых лица.

— Тибальт, — крикнула я, надеясь привлечь его внимание. Высокий и худощавый, Тибальт Монахан всегда казался более подходящим для профессиональной баскетбольной площадки, чем наша грязная работа. Он услышал своё имя, обернулся и увидел меня. Вспыхнули подозрение и смятение, и я слишком поздно осознала свою ошибку. Он не знал меня как Чалис.

Никто из них не знал.

Вайят закрыл меня собой, но даже его знакомое лицо не остановило чей-то зудящий палец на спусковом крючке. Взревело ружье свежеиспечённого охотника, вероятно, неделю назад покинувшего учебный лагерь. Вайят попятился. Воздух застрял в моих лёгких.

— Не стреляйте, чёрт побери, — приказал Тибальт.

Вайят восстановил равновесие. Я обошла и встала перед ним. Мое сердце почти остановилось, когда я увидела кровь на его рубашке, и ещё больше её сочилось между его пальцев. Это всё, что я видела: горячее и багровое то, что должно быть внутри его тела, а не снаружи.

— Всё в порядке, — успокоил он. — Пуля прошла на вылет, всё в порядке. — Его голос заставил меня снова вздохнуть. Он был ранен в бицепс — не смертельная рана. Наши взгляды встретились. Боль застыла в его глазах, и я могла только догадываться, что он увидел в моих.

Появилась Джина Кисмет, а за ней Майло и Феликс — остальные члены её триады. Кисмет была единственной женщиной-куратором. Она была сложена как гимнастка — невысокая, мускулистая, нигде ни грамма лишнего жира — но выглядела как пикси, с короткими рыжими волосами, сердитыми зелеными глазами и голосом сержанта морской пехоты. Она, казалось, больше подходила на роль охотника, чем куратора, но я никогда не спрашивала её историю. Это не имело значения.

— Мы думали, ты умер, — сказала Кисмет Вайяту.

— Не то, что бы вы не старались. — проговорил Вайят сквозь стиснутые зубы

— Руфус?

— Мы видели, как его увезли на скорой, но Надя погибла.

Она кивнула и внимательно посмотрела на меня. Быстрый взгляд её глаз предшествовал короткому:

— Стоун?

— В чужой плоти, — ответил я.

— Когда Руфус позвонил и попросил нас о помощи, он сказал, что ты… изменилась.

— Он мастер преуменьшать. — Я должна была вернуть их мысли к продолжающейся кровавой бойне по ту сторону джипов. — Вампиры сейчас на нашей стороне. Мы знаем, что Товин находится в центре для посетителей. Гоблины тоже здесь; мы просто ещё не видели их числа. У кого-нибудь есть бандана или что-то в этом роде?

Безымянный охотник, чьё лицо я едва помнила, протянул мне красную клетчатую тряпку. Я отняла руку Вайята от его всё ещё кровоточащей руки и повязала бандану вокруг раны. Затянула покрепче, пока он не зашипел.

— Большой ребёнок, — сказала я.

— Нам нужно оцепить периметр вокруг центра для посетителей, — сказала Кисмет. — На тот случай, если Товин решит сбежать. Морган, Виллеми, отведите свои команды к северной стороне центра. Не выпускайте никого.

Восемь человек отделились от группы. Один из них был тот новичок с детским лицом. Я похлопала его по плечу, когда он проходил мимо. Он поднял голову. Ударила его прямо в рот. Зубы поранили костяшки моих пальцев. Он вскрикнул и отшатнулся, кровь сочилась из его губы. Кто-то хихикнул, но никто не сделал мне замечание.

— Это точно Эви, — произнёс Тибальт.

— Этот идиот мог убить его, — проговорила я. Возможно, эта битва закончится раньше, а не позже, но я не теряла надежды на альтернативное решение проблемы смерти одного из нас. Ещё нет. У нас было время, чёрт возьми.

— Как только Морган и Виллеми окажутся на месте, — начала Кисмет, но её прервал хриплый боевой клич, начавшийся как один голос и переросший в десятки. Визгливый и нечеловеческий, он сигнализировал о новой атаке.

Из-за деревьев позади нас показались гоблины-воины. Слишком неуклюжие для своих пушек и слишком быстрые, чтобы мы могли их сбить, они роились вокруг джипов. Вид их, едва одетых и возбужденных жаждой крови, наполнил меня яростью. Ненависть толкала чистый адреналин по моим венам, и я обнаружила, что с нетерпением жду этой бойни.

— Используйте свои ножи! — приказала Кисмет, едва слышимая сквозь грохот боевого клича.

Когти рассекали воздух, скрежетали зубы. С зазубренными ножами в руках я нырнула в гущу битвы.

Движение вокруг меня стало размытым, пока я выискивала сгорбленные фигуры самцов гоблинов. Они были быстрее, чем имели право быть, и в четыре раза превосходили нас численностью. Я всё ещё слышала разрозненные выстрелы, когда вонзила нож в спину гоблина. Кровь цвета фуксии брызнула вонючими струями. Мысли о чём угодно, кроме перерезания горла и пролития крови, улетучились вместе с моим первым убийством.

Один из них прыгнул мне на спину, вонзив острые зубы в левое плечо. Мышцы и кожа разорваны. Правой рукой я вонзила лезвие в его череп. Он упал, прихватив с собой часть моего плеча, и его место быстро заняли ещё два гоблина. Убила их быстрыми ударами поперёк горла.

— Не убивайте её!

Резко повернула голову, услышав знакомый, вызывающий покалывание голос. Келса стояла на крыше последнего джипа, уперев руки в бока, как будто битва уже была выиграна. Казалось, её не волновала скорость, с которой падали её воины. Она оскалила зубы и вытянула руку. Свет отражался от серебряной цепочки и креста. Я выронила один нож и потянулась за пистолетом, всё ещё засунутым за пояс джинсов. У сучки моё ожерелье.

Я не видела его с тех пор, как побывала в торговом центре. Думала, что оно потерялось, когда меня схватили. Но Алекс сказал, что Келса была в тюрьме, пока я находилась без сознания. Возможно, тогда она его и взяла. Или один из полукровок, захвативших меня, возможно, отдал ей ожерелье. Детали не имели значения. Я хотела его вернуть.

Зубы сомкнулись вокруг моей правой лодыжки, как медвежий капкан. Я вскрикнула, выхватила пистолет и выстрелила, размозжив голову гоблина о мостовую и свои джинсы. Рывком высвободила ногу. Дротик с красным наконечником ударился о землю, едва не задев меня. Чёрт, нет, я не собираюсь снова спать. Не в этот раз.

Одиночество — вот что мне было нужно. Вайята подстрелили. Он мог умереть. Этот страх оставался свежим и близким в сознании, и я ухватилась за него. Сосредоточилась на Келсе, стоящей на крыше джипа, и почувствовала знакомое покалывание магии. Сила разрыва. Растворение. Движение.

На этот раз боль оказалась не такой сильной, вероятно, из-за более короткого расстояния прыжка. Я быстро сориентировалась. На крыше джипа, прямо за Келсой — именно там, где я хотела оказаться. Она всё ещё смотрела на драку с дротиком в руке, казалось, не понимая, куда я внезапно исчезла.

Я ударила её рукояткой пистолета по затылку. Она рухнула как подкошенная. Ожерелье выпало из её руки и со звоном упало на крышу джипа. Я перевернула её и с силой опустилась коленями на её локти, уперлась посильнее в один, пока не услышала щелчок. Келса взвизгнула. Сверкающие красные глаза уставились на меня, полные боли и слегка расфокусированные.

— А ты не такая крутая, когда я не связана, — произнесла я.

— Я убила тебя однажды. И могу сделать это снова — прорычала она.

Я вытащила антикоагулянтную обойму из пистолета и заменила её осколочной. Загнала одну пулю в магазин.

— Это не будет быстро. Тебе вряд ли понравится, но ты будешь помнить об этом в любой адской загробной жизни, куда попадает твой вид.

Она плюнула мне в лицо. Её слюна пахла морской водой. Я вытерла, но вонь осталась. Протянула руку назад и приставила дуло пистолета к её ноге. Глаза гоблинши расширились. Она оскалилась.

Двое гоблинов врезались в меня сбоку. Я скатилась с крыши джипа и ударилась спиной об асфальт. Удар вышиб кислород из моих лёгких и ошеломил. С машины слетело темное пятно. Я откатилась в сторону, едва успев, Келса приземлилась именно там, где должна была быть моя голова.

Сгруппировалась, встала на колени и выстрелила. Пуля попала в её правую руку, вырвав собой кусок плоти. Келса продолжала приближаться, слишком быстро, чтобы я успела выстрелить снова. Она выбила пистолет у меня из рук и нанесла серьёзный удар левой рукой. Острые ногти впились мне в ребра и живот. Боль вспыхнула жарко и мгновенно. Потекла кровь.

Мой удар ногой пришелся ей прямо в нос. Раздался хруст, смешавшийся с её криком. Голова гоблинши откинулась назад, но Келса устояла. Я опустилась на одно колено и ударила ножом вверх. Она заблокировала его, и её здоровый локоть врезался мне в ухо, отчего у меня закружилась голова. Она держала мое запястье в своих руках и пыталась повернуть мой нож против меня. Я боролась, но потеряла преимущество.

Келса зашипела, обнажая окровавленные резцы, и вцепилась мне в лицо. Я ударила головой, ещё глубже вдавливая её сломанный нос в рычащее лицо. Это её замедлило; я вырвала нож и вонзила его ей в живот. По моей руке потекла гнилая кровь. Она снова полоснула когтями, попав мне по левой щеке. Боль вспорола мягкую плоть. Я толкнул рукоятку ножа, и Келса упала навзничь.

Я снова была на ней, игнорируя собственную боль, действуя на ярости и адреналине, и очень эгоистичной потребности в личной мести этому монстру, которая держала меня в плену несколько дней. Которая безжалостно пытала меня. Приказала меня изнасиловать. Позволила мне умереть.

Я выдернула нож и стала давить коленом, пока её второй локоть не треснул. Она завизжала — звук, неподобающий лидеру. Кровь покрывала её лицо, но дикие, звериные глаза всё ещё ярко сияли. Я прижала кончик ножа к нижней стороне её подбородка.

Заметив за своей спиной движение, я полоснула ножом вбок, порезав приближающегося самца гоблина прямо по животу. Он закричал и побежал в противоположную сторону, мимо моего одиноко лежащего на тротуаре пистолета. Слишком далеко, чтобы дотянуться. Я так сильно этого хотела, что думала, это желание разорвёт меня на куски. Мне хотелось прижать ствол к ноге Келсы, нажать на курок и раздробить её вдребезги, превратив в месиво из крови, костей, мышц и слизи. Я хотела сделать это с другой ногой и обеими руками. Я хотела отстреливать её по кусочку за раз, как она делала это со мной.

Только у меня не было времени. Вампиры и полукровки всё ещё сражались передо мной. Люди и гоблины сражались позади меня. В какой-то момент две битвы смешались в единую зону боевых действий. А время поджимало.

— Ты этого не заслуживаешь. — Я схватила нож обеими руками и поднял его высоко над её горлом. — Ты заслуживаешь гораздо худшего, кровососущая сука.

Я всадила нож в горло, Келса булькнула. Кровь потекла изо рта, стекая по щекам и горлу. Вытащив нож, вытерла его об её одежду.

Я слышала, что месть — это блюдо, которое лучше подавать холодным. Понятия не имела, что это значит, но сомневалась, что эта фраза способна описать ту холодную пустоту, которую я почувствовала от того, что сделала. Не было ни удовлетворения, ни радости, ни ощущения завершенности. Просто ещё одно убийство. Зазубрина на моём поясе.

— Нет! — Айлин подбежала ко мне, легко увернувшись от нескольких безумных гоблинов, пытавшихся её остановить. Ярость окрасила её бледные щеки багровыми пятнами. Лавандовые глаза сверкали и полыхали гневом.

Я стояла на дрожащих ногах. Раны ныли и болели. Я не отступила от Айлин, когда она сократила расстояние между нами.

— Она была моей, — прорычала Айлин. — Она убила мою сестру.

— И убила меня, поэтому я убила её. Смирись с этим.

Последнюю фразу, наверно, не стоило говорить. Покрытая кровью и дрожащая с головы до ног, Айлин была так сильно измотана сражением, бушевавшим вокруг нас, что находилась на грани срыва. И моя маленькая реплика оказалась последней каплей. Она попыталась ударить меня, но была небрежна, замахиваясь. Удар отскочил от моего виска, раздражая больше всего на свете. Я ударила её коленом прямо в живот. Айлин согнулась пополам. Я толкнула её локтем в поясницу, и она упала.

— Извини, но я слишком занята, чтобы сражаться ещё и со своими союзниками, — проговорила я.

Подняла пистолет и засунула его за пояс брюк. Второй нож был потерян. Это не имело значения, у меня пока оставался первый.

Ход сражения переменился в нашу пользу. Когда их предводительница умерла, часть гоблинов прекратила борьбу. Они атаковали с меньшей яростью. Маленькие группы отступили к деревьям, раненые, окровавленные и потерянные. Я заметила Вайята на краю драки, невредимого, если не считать уже имевшейся огнестрельной раны. Рукав его рубашки был испачкан красным, что резко контрастировало с бледным, потным лицом. Он не должен там сражаться, но он был на ногах. Тибальт стоял рядом, обозревая поле боя и разговаривая по рации.

Оставшиеся полукровки, может быть, дюжина, уже отступали к входу в центр. Вампиры следовали за ними на расстоянии, очевидно не желая преследовать их в тесном пространстве. Полукровки, однако, остались на крыльце и не двинулись к двери.

Мне было плохо видно море тел между мной и центром, лишь то, что некоторые стояли, а большинство — нет. Вампиры двинулись вперёд. Что-то серебряное взметнулось в воздух с крыльца. Вампиры бросились в рассыпную — слишком поздно. После удара об асфальт раздался взрыв. Огненный шар взметнулся в небо, пожирая всех в радиусе десяти футов. Вампиры кричали в агонии. Пламя билось о совершенно новый силовой щит, который сверкал аквамариновым цветом.

Жар пронёсся по стоянке. Я подняла руки, чтобы защитить лицо. Сам огонь быстро рассеялся. Расплавленный асфальт и обгоревшие тела отмечали зону взрыва. Горстка уцелевших вампиров отступила, присоединившись к рядам команд триады, перегруппировывающихся у джипов.

Я забралась на последний джип, его крыша была пестрой палитрой пятен крови и кусочков кожи. В этом месиве я обнаружила ожерелье с крестиком, его тонкая цепочка почему-то не была разорвана — маленькое напоминание обо всём, от чего Алекс отказался ради меня. Я сунула его в карман, радуясь, что оно вернулось, и спрыгнула на землю.

Рядом со мной появилась Кисмет. Кровь текла из глубокой раны на её левой ноге. Остальная кровь на её одежде была цвета фуксии. Она оглядела меня с головы до ног и приподняла бровь, глядя на мои впечатляющие ранения.

— Бывало и хуже, — проговорила я.

Тибальт подбежал к нам.

— Тыловые группы докладывают, что убили полдюжины гоблинов, которые пытались сбежать, — отчитался он, — но никакой другой активности с той стороны здания.

— Мы тоже отлавливаем их, как можем, — сказала Кисмет. — Когда их предводительница мертва, они не знают, что делать. Мужчины-гоблины обычно не слишком умеют думать сами.

— А Товин всё ещё заперт внутри, — напомнила я. — Не знаю, то ли он просто выжидает, пока мои часы истекут, то ли он хочет, чтобы мы вошли внутрь. Который час?

— Без четверти три.

Остался час. Я огляделась в поисках Вайята, желая посоветоваться. Его не было среди раненых. У меня ёкнуло сердце. Кисмет что-то говорила, но я отошла в сторону. Проталкиваясь мимо людей, ощутила беспокойство, льдом сковавшее живот.

Я обнаружила его на другой стороне от джипов, стоящим посреди ужасной сцены из мертвых тел и ядовитых паров крови. Вайят повернулся ко мне, и я увидела усталость в его опущенных плечах и согнутых коленях. Он дрожал — едва заметно, если не приглядеться. Сквозь шипение его прерывистого дыхания раздавался ровный шлёпающий звук. Я обнаружила его источник под кончиками его пальцев, покрытых красными пятнами. Кровь ровным потоком стекала с его раненой руки.

Страх и внезапное понимание едва не сбили меня с ног. Пуля, возможно, прошла насквозь, как обычный патрон, но такой не являлась. Даже близко нет. Команды триад, направляющиеся в неизвестную ситуацию с участием полукровок или кровопийц, всегда наготове имели оружие с антикоагулянтными пулями в патронниках.

Последние полчаса Вайят истекал кровью.