Три дня до смерти

Глава 28

00:58

Как будто моё внезапное понимание лишило его последних сил, Вайят стал оседать. Он был слишком далеко, чтобы я успела поймать его прежде, чем он упадёт на колени. Я обхватила его за талию и опустила на спину. Он походил на привидение, бледная кожа туго обтягивала его лицо. Губы сухие и бесцветные. Остекленевшие глаза уставились на меня. Тяжелые, неглубокие вдохи втягивались и с шипением вырывались наружу.

Мой желудок скрутило, сжало, и сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Страх пронзил меня, как зимний ветер. Я опустилась на колени рядом с ним и обхватила его холодные щеки дрожащими руками.

— Вайят, посмотри на меня. Вайят!

Он дважды сильно моргнул и разглядел меня.

— Прости.

— Почему ты ничего не сказал?

— Это лучший выход.

Мне хотелось дать ему пощечину, сильно стукнуть, пока он не возьмёт свои слова обратно. Заставить его встать и отчитать меня за то, что я ударила начальника. Вместо этого я наклонилась и сжала его здоровую руку. Он сжал её в ответ, так слабо. Что-то плотное застряло у меня в горле. Я с трудом сглотнула, не в силах избавиться от этого.

— Для тебя, может быть, и лучший, но я не могу сделать это в одиночку. — Мой голос звучал странно — пронзительно и отчаянно. Шум боя затихал, пока не осталось ничего, кроме нас.

Его бледные губы растянулись в усталой улыбке.

— Ты сможешь, Эви. Ты должна.

— Это моя смерть, чёрт возьми, моя. Не твоя.

— Ты будешь жива. Застань его врасплох. Ты можешь победить.

Я прижалась лбом к его лбу, как будто могла удержать его только прикосновением. Его прохладное дыхание обдувало мои губы, каждый выдох давался с трудом. Я ничего не понимала. Не хотела понимать. Я только хотела, чтобы он остался. Останься со мной и помоги мне сражаться.

— Останься со мной, — прошептала я.

— Я не могу, Эви, пообещай мне.

— Что угодно.

Он сильнее сжал мою руку.

— Жить.

Мои внутренности скрутило. Всё во мне кричало, чтобы я позвала на помощь, боролась и спасла его — хотя знала, что не смогу.

— Эви?

— Обещаю. — Я поцеловала его. Когда отстранилась, единственная слеза скользнула по его щеке. У меня болела грудь. Жгучие слёзы застилали глаза, жгли нос.

Я держалась, пока его рука не ослабла. Его веки опустились, навсегда скрыв блестящие черные глаза. Грудь снова поднялась и остановилась. Вайят лежал так неподвижно, что мне показалось, будто весь мир застыл на месте. Затем мучительный крик разрушил чары, и я поняла, что кричу.

До этого момента я никогда не воспринимала фразу «разбитое сердце» иначе как метафору. И всё же, когда обняла Вайята дрожащими руками и прижала к груди, я почувствовала это наяву. Что-то внутри меня разлетелось вдребезги, выпуская наружу гнев и боль, не похожие ни на что, что я когда-либо чувствовала, — цельные, дикие и бесконечные. Я с головой погрузилась в отчаяние потери последнего человека, которого любила в этом мире, мёртвого в моих руках.

Однако мое погружение в печаль было довольно грубо прервано ослепительным серым светом. Даже с закрытыми глазами я видела только его. Он пронзил меня, как молния, электризуя каждое нервное окончание. Я падала во всепоглощающий огонь, который не горел. Это придало мне сил, и в хаосе боли и исступления перед моим мысленным взором пронеслась жизнь.

Маленькая девочка, настолько одинокая, что предпочитает игрушечных животных другим детям, непонятая своими неосведомленными родителями, которые действуют из лучших побуждении, введённые в заблуждение психологами. Неудачница в старшей школе, делающая неправильный выбор и попадающая в неприятности чаще, чем её бедные родители могут выручить её. Попытка справиться с потерей всех важных для неё людей, и отчаянная потребность начать всё сначала.

Это могли быть и мои собственные воспоминания, за исключением действующих лиц и точки, в которой они расходились. В то время как моя история закончилась успешной работой с триадами, история этой девушки закончилась в ванне с горячей, кровавой водой. Это была жизнь Чалис, которую я пережила, все её воспоминания всплывали на поверхность, когда договор, заключённый между Вайятом и Товином, рухнул.

Вайят мертв. Я должна жить. Навсегда запертая в чужом теле, с жизнью Чалис, спрятанной в глубине моего сознания. Живая. Целая. И в ярости.

Я вижу, как она идёт по кампусу колледжа, с трудом удерживая слишком большое количество книг и стаканчик с кофе. Неуклюжий, торопливый молодой человек толкает её, роняя книги на землю, проливая кофе на свои брюки цвета хаки. Алекс. Он собирает её книги, улыбаясь ей своей солнечной улыбкой. Я чувствовала её любовь к нему — искреннюю привязанность к нежной душе, которая приняла Чалис вместе с её тараканами в голове и всем остальным. Его судьба так несправедлива.

Как я могла видеть всё это? Чалис Фрост была давно мертва, её душа обрела покой. Была ли память чем-то большим, чем просто сознание? Неужели какая-то часть осталась после смерти, и её тело несло в себе часть памяти, как и душа? У меня было достаточно проблем с моими собственными воспоминаниями и эмоциями; мне не нужно, чтобы кто-то другой давил на мою голову.

Серый свет померк. Всё ещё обнимая Вайята, я больше не чувствовала под собой твердый асфальт. Приторный запах земли и листьев насторожил меня прежде, чем успела, как следует осмотреться. Совершенно случайно я перенесла нас обоих в лес. Я всё ещё слышала отдаленный гул голосов, случайные всплески выстрелов, остаточный запах взрыва.

Неужели освобождение от чар Товина сделало меня достаточно сильной, чтобы я могла переносить не только себя, но и других? Подтверждением этого стало наше новое место, и очень слабая боль между глаз. Всё мое тело гудело от энергии. Она втянулась в меня, как спасательный трос в саму землю. Полностью завладев телом Чалис, я подключилась к разрыву и была бессильна его отключить.

Опустила Вайята на ковер из листьев. Голова его склонилась набок и лежала неподвижно. Я коснулась щеки, лба, запоминая его лицо. Месть не была так хороша, когда я сводила счеты за себя, но чувствовала, что месть будет восхитительной на вкус, когда поквитаюсь с Товином за смерть Вайята.

Что-то ткнулось мне в бедро, когда я собиралась встать. Сунула руку в карман джинсов, кончики пальцев скользнули по чему-то твердому и горячему. Кристалл, который дал мне Хорзт. Я вытащила его и зажал между указательным и большим пальцами. Прозрачный кристалл стал мутно-белым и на ощупь казался огненным. Словно он пульсирует собственной жизнью.

Когда придёт время, ты будешь знать, что с ним делать.

Крошечная надежда ярко вспыхнула в глубине моего сознания, но я отказалась поверить в это. Слишком много, чтобы всерьёз рассчитывать на чудо. Я потеряла всех, кого любила. Вайят не исключение. Так почему же кристалл горел собственной жизнью?

Я развязала пропитанную кровью бандану на руке Вайята и разорвала рукав рубашки. Рана была небольшой, может быть, размером с десятицентовик. Подняла заостренный кончик кристалла над пулевым отверстием. Мой желудок затрепетал. Не смея верить, толкнула кристалл внутрь, вниз через разорванную плоть, пока он не исчез, полностью скрытый потёкшей кровью. Я держала руку над ним, не зная, что делать дальше.

— Пожалуйста, — проговорила я.

Кожа под моей рукой потеплела — от кристалла или от моего давления, я не знала. Твердая поверхность кристалла смягчилась, и я больше её не чувствовала. Казалось, кристалл растворился в нём. Став ещё горячее, всего на мгновение, быстро остыл. Я выпустила его и стёрла засохшую кровь. Кожа на руке Вайята, когда-то порванная, была цела. Проверила другую сторону — выходного отверстия нет.

Мое сердце осмелилось надеяться, сильно колотясь, угрожая задушить меня, но Вайят не двинулся с места. Он не открыл глаза и не сделал прерывистого вдоха. Надежда превратилась в отчаяние.

Я положила правую руку ему на грудь, переплела пальцы левой руки над ней и нажала. Раз, два, три, четыре, пять.

— Давай, Вайят. — Раз, два, три, четыре, пять. — Давай, чёрт возьми.

И снова ничего. Я ударила по нему сжатым кулаком. Ярость и слезы слепили меня, душили. Никакой реакции. Кристалла оказалось слишком мало, слишком поздно.

— Дьявол!

Я рухнула ему на грудь, слишком измученная, чтобы рыдать. Сил горевать не осталось. Я не могла заставить сердце Вайята биться. Не могла заставить Вайята дышать. Ничего не могла сделать, кроме как закончить начатое вместе дело. Товин потерял свой сосуд для Испорченного, но у меня не было иллюзий, что он просто всё бросит и сдастся. У хитрецов всегда имеется запасной вариант.

Застань его врасплох. Ты можешь победить.

— Надеюсь, что так. — Коснулась губ Вайята кончиком пальца, уверенная, что тепло, которое я чувствовала, было плодом надежды. — Если нет, то скоро увидимся.

Встала, без особых усилий подключилась к разрыву и подумала о шеренге джипов. Закружились краски. Мир растворился в бледной боли, которая длилась лишь до тех пор, пока не прекратилось движение, и я оказалась лицом к лицу с очень ошеломлённой Кисмет.

— Откуда ты, чёрт возьми, взялась? — спросила она. — И где Вайят?

— Мёртв, — ответила я, удивляясь ровному тону своего голоса. — Как наши дела здесь? — Она нахмурилась, но мне было всё равно, как она истолкует мой вопрос. Мне нужно закончить всё, прежде чем я позволю себе развалиться на куски.

— Никакого движения внутри центра, — ответила она. — Полукровки не нападают, но вампиры на взводе, и мы пока не можем преодолеть этот барьер.

— А как насчёт той штуковины, что они использовали в первый раз?

— У них была только одна, а чтобы получить другую, нужно время и деньги.

— Что, если я смогу провести нас? Ну, себя и, может быть, ещё двоих.

— Как?

— Небольшой трюк, которому научилась по пути, но не думаю, что смогу унести больше двух. Чёрт возьми, я даже не уверена, что смогу переправить нас через барьер, поэтому я бы выбрала двух добровольцев, которые не возражают против явной возможности быть размазанными, когда мы попытаемся и эффектно потерпим неудачу.

— Я в деле, — сказал Тибальт. Он встал рядом с Кисмет, мрачно сжав рот. — А как насчёт тебя, босс?

Она искоса взглянула на него. Кивнула. Вытащила свою рацию.

— Бейлор, приём.

Раздался короткий треск.

— На связи, Кис, — произнёс мужской голос.

— Ты за главного снаружи. Возможно, мы сможем войти. Я пойду с Тибальтом и Стоун.

— Принято.

Она молча сунула рацию обратно за пояс, проверила обойму пистолета и повернулась ко мне.

— Я готова, действуй.

— Кто-нибудь из вас знает расположение помещений внутри центра? — спросила я.

Тибальт кивнул:

— Я приезжал сюда несколько раз ребенком. На первом этаже находится открытый вестибюль с зоной отдыха и информационной стойкой. Думаю, что второй этаж — это офисы и несколько комнат для занятий. Я никогда не поднимался на третий этаж, но в подвале должны быть все хозяйственные помещения.

— И вероятное местонахождение Товина. Подвал ближе всего к разрыву. Так что я буду целиться в вестибюль. Это открытая территория. Мы с меньшей вероятностью приземлимся внутри стола или стены.

Кисмет побледнела.

Я протянула руку каждому из них и крепко сжала их ладони. Они потянулись друг к другу, завершая круг без спросу. Я пропустила поток энергии через себя и в них. Рука Тибальта дернулась, и я крепко сжала её.

— Это может показаться странным, — произнесла я.

Мир растаял. Боль появилась мгновенно, из-за дополнительного веса и пройденного расстояния. Она пронзила мои глаза, как раскалённый шип. Мы плыли, пока мир не стал синим. Вокруг нас потрескивала сила. Моя голова взорвалась острой болью. Я закричала, протиснулась через неё, и вышла с другой стороны, намереваясь оказаться в вестибюле.

Как только почувствовала под ногами твердую поверхность, я разжала ладони и упала на четвереньки. Что-то теплое и влажное окрасило мою верхнюю губу. Красные капли упали на пол между моими руками. Ужасная боль исчезла, но симптомы мигрени остались. Мой желудок пытался вывернуться наизнанку. Чья-то рука коснулась моей поясницы. Я сосредоточилась на этом контакте, отгоняя боль и пытаясь встать.

— Как ты это сделала? — спросила Кисмет.

— Теперь я одаренная, — ответила я. — Девушка, чье тело мне досталось, имела скрытый дар. Её сила — моя сила. Она никогда не проявлялась так сильно раньше, но Чалис и я… теперь мы действительно один человек. Всё, чем обладали каждая из нас, теперь только моё.

— Так время в твоих песочных часах остановилось?

— Обнулилось.

— Великолепно. Теперь, когда ты решила эту проблему для нас, я…

Её оборвало низкое рычание. Я впервые обратила внимание на окружающую обстановку, проклиная себя за то, что не сделала этого раньше. Вестибюль был длиной и шириной с само здание. Отдельно стоящие стены давно обвалились. Деревянный пол кое-где был сломан, а кое-где забит. Главный стол, возвышавшийся в самом центре вестибюля, покрывали надписи, которые на первый взгляд казались граффити. Приглядевшись получше, я увидела, что в действительности это язык — правда, тот, который не могла прочесть.

И у меня не было времени, чтобы попытаться, потому что не стол был источником рычания. Из тени заднего угла вестибюля появилась неуклюжая фигура — та, что стала очень знакомой за последние три дня. Рычащий гибрид гончей вышел на свет, слюна капала с его оскалённых клыков. Он остановился, балансируя на двух ногах, затем выпрямился во весь свой внушительный рост.

Сжала пальцы вокруг рукоятки ножа. Я убила двоих из них. Мне бы не помешала еще одна зарубка на поясе.

— А какие у вас патроны? — спросила Кисмет приглушенным шепотом.

— Антикоагулянты, — ответил Тибальт. — А у тебя?

— Тоже.

— У меня осколочные, — сказала я. — Смешайте их. Это убьет тварь быстрее.

Кисмет точными движениями потянулась ко мне сзади, не делая ничего, чтобы напугать псину и заставить её атаковать быстрее. Она была в пятнадцати футах, приближаясь, словно на воскресной прогулке. Кисмет вытащила мой пистолет и положила на его место свой.

— Спускайся вниз. Мы его задержим, — сказала она.

— Уничтожьте и стол тоже. На нём может быть заклинание, удерживающее барьер, — ответила я.

— Сделаем. Теперь идти. — Она шагнула влево. — Эй, урод!

Я повернулась и побежала, когда позади меня раздались выстрелы. Быстро, к двери с надписью «Выход». Я выскочила через пожарную дверь и понеслась по цементной лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Звуки выстрелов затихли вдали. Я оказалась в подвале и увидела две двери, сделанные из того же тяжелого металла, что и дверь наверху, но они казались другими — зловещими и темными, хранителями ужасных тайн. Гудение энергии было сильным. Она потрескивала вокруг меня. Что бы ни собирался сделать Товин, он уже подготовился.

Я сжала ручку двери слева. Громовой взрыв сверху потряс стены и заставил дрожать землю под моими ногами. Вниз посыпалась пыль. Я чихнула и посмотрела вверх, как будто могла разглядеть сквозь пол то, что произошло.

— Надеюсь, это взорвался стол, — произнесла я, желая, чтобы они услышали меня. Мои способности не позволяли ни разбить барьер, ни тем более убрать его совсем, даже если я использую силу разрыва. Впрочем, это не имело значения, потому что Товин должен знать, что мы внутри.

Я надавила на ручку. Дверь открылась без сопротивления и шума. Я проскользнула в помещение, поначалу похожее на школьную научную лабораторию или что-то из дурацкого телевизионного фильма ужасов. В центре комнаты стояли длинные металлические столы, уставленные лабораторным оборудованием: микроскопами, чашками Петри, колбами и флаконами, замысловатыми трубками, горелками и пузырящимися жидкостями — будто тут работал юный Франкенштейн.

Запах чуть не свалил меня с ног — зловонная смесь отходов, крови и гнили, прокисшая от химикатов и пахнущего лимоном чистящего средства. Флуоресцентные лампы придавали всей комнате болезненно-желтый оттенок. Пока мой мозг улавливал вонь, я осмотрела периметр комнаты. Правая стена состояла из открытых полок и запертых шкафов, полностью заполненных припасами, которые я не могла определить. Левая и задняя стены были похожи на собачьи будки, каждая секция шириной в четыре фута и высотой с человека, разделенная цементными блоками. Железные прутья, больше подходящие для тюремной камеры, составляли фасады.

В одной из этих клеток что-то рычало. Холодок пробежал по моей спине. Гончие. Искусственно созданные гибриды, появившиеся прямо здесь, и времени на их создание ушло довольно много, учитывая сложность лаборатории и её содержимого.

Я направилась к ближайшей клетке, мое любопытство вытеснило здравый смысл. Псарни не были освещены, оставляя внутренние помещения в тени. Остановилась на расстоянии вытянутой руки и попыталась разглядеть что-нибудь сквозь железные прутья. На полу лежала спутанная заплесневелая солома, покрывая собой пространство чуть меньше шести футов.

В углу сидело существо размером с пятилетнего ребенка. Если он когда-то и был человеком, то давно перестал им быть. Жирная черная кожа блестела в тусклом свете. Короткие шипы, похожие на спинной плавник щуки, спускались по его позвоночнику. Я не видела ни лица, ни рук, только его спину.

На клетке не было ни ярлыка, ни обозначения, только буква «А», нарисованная над ней. Каждая клетка помечена буквами, вплоть до М. Четырнадцать клеток, четырнадцать потенциальных экспериментов. Я заставила себя перейти к следующей. В центре, устроившись на грязной соломе, сидел мальчик-подросток. Половина мальчика-подростка. Вся левая сторона его тела была каменной, прикрепленной к полу, не позволяющей двинуться с места. Он моргнул мне одним блестящим голубым глазом, в котором плескалось полнейшее отчаяние.

— Чёрт побери.

Я попятилась, не в силах заставить себя посмотреть на остальных. Не хотелось видеть мерзости, созданные безумными учёными — или точнее, безумным эльфом — по соображениям, которые мне никогда не понять.

Что-то завизжало. Я резко повернула голову вверх, проследив взглядом до последней клетки справа. Дверь распахнулась настежь. Я скользнула за ряды лабораторных столов, сделав их преградой между собой и неизвестным существом, уставившись на затенённый интерьер. Обитатель клетки шмыгнул носом. Солома сдвинулась, раздался сухой и хриплый звук. Я схватилась за нож.

То, что в конце концов проявило себя, не должно было двигаться. Он вообще не должен был быть живым. Размером с домашнюю кошку, без шерсти, отличительных отметин или мышечной массы любого вида, существо имело двойные резцы длиной не менее четырех дюймов. Словно живой скелет саблезубого тигра-котёнка, он выскочил из клетки и запрыгнул на ближайший лабораторный стол.

Когти щелкнули по металлической поверхности. Я смотрела, как он нюхает чашку Петри. Зашипев, он издал ужасный звук, похожий на вырывающийся пар. Шаг за шагом я попятилась к двери. Он продолжал искать еду, двигаясь вдоль стола, не обращая на меня никакого внимания. Осталось пройти всего несколько футов, и я избавлюсь от кошмара наяву. Мое сердце колотилось так громко, что уверена, существо слышало его.

Я взялась за ручку двери и нажала. Нежный щелчок — вот и всё, что потребовалось. Скелето-котёнок поднял голову, впалые глаза смотрели прямо на меня. Он завизжал, и от этого визга у меня заболели зубы. Он помчался ко мне быстрее, чем имел право двигаться. Я толкнула дверь, выскочила и снова закрыла её. Тварь ударилась с глухим стуком. Если он не знал, как открывать двери, то оказался в ловушке.

— Ладно, попробуем дверь номер два.

В полной тишине на лестничной клетке и в вестибюле наверху я толкнула вторую дверь и оказалась на другой лестнице. В подвале находился подвал. Интересно. В нём также не было никакого света. Немного повозившись с дверью и не найдя способа оставить её открытой, я сдалась и позволила темноте окутать себя.

Лестница была круче, деревянная, а не цементная, и всё ещё хранила легкий аромат сосны. Достаточно новая, и я сомневалась, что она являлась частью первоначального плана этажа. Я провела кончиками пальцев по шершавым земляным стенам, с каждым шагом всё глубже погружаясь во мрак.

Мои ноги, наконец, встали на что-то более твердое, чем дерево. Я поскребла носком кроссовки. Цементный пол. Я достигла дна. Подождала, пока мои глаза не привыкли достаточно, чтобы различить тонкую полоску света на полу, примерно шириной с дверь. Металлическая рама была встроена в грязные стены, а внутри находилась ещё одна стальная пожарная дверь. Ещё одна ручка. Другая комната.

Я прижала ладонь к гладкому металлу. Он гудел подо мной, как живое существо. Волоски у меня на затылке встали дыбом. Я оказалась здесь, вплотную приблизившись к решению всего моего трехдневного испытания. Встретившись лицом к лицу с Товином, я получу те немногие ответы, которые он мог бы дать, прежде чем вырежу его чёрное сердце своим ножом. Но стоя там, так близко к тому, чего хотела, я колебалась.

Вайят должен быть здесь, рядом со мной. Мы должны были встретится с Товином вместе. Острая боль одиночества высвободила поток силы через моё тело. Я должна сохранять контроль. Последнее, что мне нужно, это телепортировать в момент убийства плохого парня. Я глубоко вдохнула, выдохнула через рот и нажала на ручку двери.

Шоу начинается.