Троллиада и Идиссея

28. Кто не спрятался - я не виноват

Вернувшаяся утром в лагерь мирмидонян с доспехами Фетида ещё раз убедилась в упорстве сына: Ахилл, который рыдать и закапываться в пепел начал еще вечером, по-прежнему стоически рыдал и закапывался.

При виде утешающего приза (доспехи от кутюрье Гефеста, модель «Утрись, Гектор», последняя мужская мода сезона, слепят блеском без стразов) герой одновременно обрадовался и начал морально разрываться. Ибо с одной стороны таки хотелось всем показать блестяшку и эпично вынести троянцев. Но с другой стороны: «Но я же… я же должен скорбеть… а как же Патрокл, вдруг он протухнет… а я не успею доскорбеть…».

Но Фетида уверила сына, что ничего, она применит нектар и амброзию, покойник будет свежачком и бодрячком, лучше, чем был при жизни, а ты давай уже, обкатывай подарок.

Радостный Ахилл надел доспехи и рванул в лагерь эллинов с воплями: «Все на схоооод! Мочи троянцев, я с вами!»

В лагере эллинов, который к тому времени напоминал филиал Параолимпийских игр, встретили появление Ахилла с вялым: «О, мы типа так… воодушевлены».

Хромающий Агамемнон как-то подозрительно быстро начал бить себя в грудь и восклицать: «Ах, как я перед тобой виноват, давай я отдам тебе дары, Брисеиду отдам, еще чего-нибудь отдам, пойдем хотя бы пожрём немного…»

Бодрый Ахилл от даров отмахивался уязвимым местом (пяткой) и восклицал что-то вроде: «Найн! Найн! Бить троянцев! Давайте уже бить троянцев! Ну, почему вы не хотите бить троянцев?!»

Эллины мялись и не решались. С одной стороны, назревал эпичный ответ в духе: «Да потому что мы (злобная метафора) бились за свой (эпитет) лагерь, а потом за свои (эпитет) корабли, а потом еще за (много эпитетов) тело Патрокла, пока ты (сложный античный обидный эпитет) сидел в лагере и теребонькал свои обиды (длинная метафора, объединяющая Ахилла, лиру, обиды в одно неудобоваримое синтаксическое целое)!» С другой стороны, перед ними сейчас мужик, который только заорал – оп, и троянцев сразу стало меньше. А вдруг он того… на крик перейдёт.

Надежда оставалась за Одиссеем, который посмотрел в глаза Ахиллу проникновенным взглядом и начал вещать: «Даю установку – пожрать… А, то есть, в смысле, воинам нужно отдохнуть и подкрепить силы. А давай я тебе дары принесу? Ну, а давай? И вообще, утро вечера мудренее». Сбитый с духу «мочить прямо сейчас» Ахилл согласился, принял дары и согласился мочить завтра. Но всё равно вздыхал и печалился.

А утром все всё-таки построились и двинули бить троянцев. Армия шла. Щиты гремели. В сторонке кони Ахилла беседовали с Ахиллом (обычная картина, почему нет).

Если конкретно, то конём Ксанфом было внезапно сказано следующее:

- Ну, ты за Патрокла извини. А тебя-то мы из битвы вынесем, но только сегодня. А потом тебя прибьёт Аполлон и смертный муж. Игого.

- Говорящая лошадка! – сказал Ахилл на это. – Лучше б ты молчала и плакала. Потому что я вообще-то в курсе.

А тем временем Зевс решил, что семья как-то уже без дела и засиделась и объявил, что «вход на битву свободный, будем рады видеть всех желающих». Желающие быстро определились со сторонами.

В команду эллинов записались: Гера, Афина, Посейдон, Гермес и Гефест.

В команде троянцев оказались Афродита, Арес (жена с любовником против мужа) Аполлон и Артемида, Латона (у них был семейный подряд) и речной бог Ксанф (который тёзка коня).

Битва началась, как хороший такой концерт. Афина и Арес заорали друг на друга «Мортал Комба-а-а-ат!», Зевс добавил музычки громами, Посейдон сделал «Тыдыщ» потрясанием земли. Где-то под землей Аид схватил швабру и начал тыкать в потолок, приговаривая: «Эй вы там, наверху! Вскую ли грохот с утра, я тут сплю вообще-то!»

И грянул бой (да, в очередной раз). Ахилл таки дорвался и начал мочить и почти даже уже замочил Энея, но тут Посейдон вдруг решил, что он такой весь внезапный, почему бы не помочь троянцам. А потому Эней был схвачен могучей рукой и переброшен куда-то за пределы битвы с наставлением не соваться на передовую, пока жив Ахилл.

– Да я… это… и не буду… бяк, - ответил Эней, приземляясь после полета.

Ахилл, из-под носа у которого Энея выдернули, пожал плечами и начал гоняться за Гектором с воплями: «Иди сюда! Я твой Трой ворот шатал!» На что Гектор делал мужественную челюсть и отвечал, что я вот сейчас ка-а-ак выйду, каа-а-ак дам тебе, бойся лучше ты!

– Да чего мне бояться, – логично удивился Ахилл. – Со мной тут КОНИ РАЗГОВАРИВАЮТ!

И попытался было гвоздить Гектора, но тут Аполлон утащил добычу подальше. Ахилл расстроился и начал гвоздить других троянских героев. Этим делом он занимался с такой самоотдачей, что трупами завалил русло реки Скамандр, и бог Ксанф (тот, который тёзка коней) за это очень на него обиделся.

И начал Ахилла топить. А Ахилл начал тонуть и причитать, что ой-ой-ой, это какая-то неправильная речка, наверное, она даёт неправильную воду! Я в неё, понимаешь, трупы, а она меня – топить, беспредел какой.

– А и верно, – беспредел, – сказала Гера и послала на помощь Ахиллу Гефеста.

Который начал вдохновенно пиромантить и цитировать Чуковского:

Море пламенем горит,

Выбежал из моря кит…

Только гекзаметром.

Горело, конечно, не море, а речка, вернее, вокруг речки. А выбежал из нее не кит, а Ксанф, с воплями: «Да ну вас всех в Тартар, туды-растуды, чтобы я с вами еще раз связался!»

Гера сказала сыну: «Фу», Гефест погасил огонь, Ксанф остался существовать в виде ухи (местами с фрикадельками, если вспомнить о трупах).

Тут все боги вдохновились, воодушевились и тоже пошли гвоздить других богов.

Арес, например, попер на Афину, за что был жестоко бит по шее. Валуном в несколько обхватов. В роли отчаянной санитарки, выносящей Ареса с поля боя, попыталась выступить Афродита, но Афина уже вошла в режим, и потому Афродите прилетело копьем.

Тем временем где-то в окрестностях бегал Посейдон и звал: «Аполлон, давай подеремся, а то Арес уже занят!» Аполлон шифровался и делал вид, что он просто гордый, стройный кипарис. Миролюбивый и быстро удаляющийся от Посейдона.

– Ах ты так?! – возмутилась Артемида. – Брат, вернись, наваляй ему, ну и что, что он твой дядя!

– Ах ты так?! – возмутилась теперь уже Гера, отобрала у Артемиды лук и устроила этим же луком показательную порку, после которой Артемида как-то вдруг утратила воинственность, возрыдала и убежала, теряя стрелы из колчана. За Артемидой, философски подбирая стрелы, шла Латона. Она-то помнила, что связываться с Герой – себе дороже.

После чего боги вернулись на Олимп, где ждал пытающийся проржаться Зевс. А вот у Трои действо продолжилось.

Потому что троянцы, подгоняемые бодрыми пенделями Ахилла, очень-очень хотели домой, но могли не успеть. Но тут Аполлон принял облик троянского героя, и пока Ахилл пытался вычислить его сложную траекторию бега, ворота города таки приняли почти всех желающих.

– Фух, - сказали троянцы, вытирая пот. – Успели.

– Упс, – сказал Гектор, который остался перед воротами в одиночестве.

Записки из подземки. Геката

Шум, гам, мешают работать. Заходил Гермес за снадобьем. Спросила, в форме чего у него такой оригинальный синяк. Ответил «В виде швабры», посмотрел печально.