Троллиада и Идиссея

2. И всё-таки о яйцах

Согласитесь, что легче все-таки разобрать по косточкам действующих лиц, чем вываливать весь сюжет, давая попутную справку (характер нордический, неженат). И вот здесь мы все-таки зрим в корень проблемы, сиречь, возвращаемся к яйцам. В смысле, к Зевсу.

Вообще-то, Зевс был по-своему методичен и даже немножко традиционен (нимфа, богиня, симпатичная смертная, еще нимфы, еще смертная, упс, Гера пришла), но время от времени начинал креативить не по-детски. То змеем полз к родственницам (привет, Деметра!), то орлом летал за другими яркими впечатлениями (хайре, Ганнимед). В общем, когда Зевс начал подбивать клинья к богине возмездия Немезиде – это как-то никого и не удивило.

Ну, может, кроме самой Немезиды (да что ж у вас там, смертные с нимфами кончились?!), которая быстро обернулась гусыней и нырнула в ближайший водоем… Через пару секунд в тот же водоем с воплем «Сейчас вылетит птичка!» плюхнулся Зевс, на время ставший лебедем. В общем, анекдот «Дэти, что мы имеем с гус?» внезапно получил оригинальную античную трактовку, а Немезида снесла яйцо. И тут выяснилось, что какие-то гены кукушки в гусиной форме богини все-таки присутствовали, потому что яйцо было оперативно подкинуто Леде, жене спартанского царя Тиндарея.

Надо думать, Леда мал-мальски удивилась, когда ее попытались использовать в качестве курицы-наседки. Но все же стойко оберегала яйко от всяких «утром яичница, в обед яичница… а ночью омлет» и «мышка бежала, хвостиком махнула». За что и была Леде награда, поскольку из яйца, по счастью, вылупилась не самка ксеноморфа, а вполне себе золотоволосая Елена Прекрасная (хотя, если посмотреть на дальнейшее…).

Елена была прекрасна. Елена была очень прекрасна. Елена была настолько прекрасна, что ее даже как-то украл Тесей со своим другом-деревом (то есть, лапифом, но все равно деревом). Правда, братья быстро вернули двенадцатилетнюю Елену обратно, но она все равно была прекрасна, а потому – неконтролируемое слюноизвержение мужской части Эллады в студию! Женихи ходили вокруг Спарты густыми табунами не год и не два (простой подсчет: в Троянской войне участвовали взрослые, ставшие основательными героями сыновья аргонавтов), а ажно лет тридцать. Но, как говорится, сорок пять – не возраст, пятьдесят – это тридцать второй раз восемнадцать, так что относительная юность Елены никого как-то уже и не волновала (ну и что, что пенсионерка, она красивая!). Кроме Тиндарея, который старел и кашлял и как-то не хотел за кого-нибудь отдавать Елену, справедливо опасаясь, что оставшиеся без Елены женихи предъявят ему очень много билетов до Аида.

В конце концов явился светлый план, по которому Елена должна была выбрать себе мужа сама, а остальные женихи – поклясться претензий не предъявлять и вообще всяко-разно помогать счастливцу. Елена выбрала Менелая, Менелай был прекрасен, герой и вообще, так что сказочка вообще могла бы быть счастливой…

Но где-то далеко в горах дозревал Парис.

Записки из подземки. Персефона.

Приходила Афина, рассказывала новости. Гера бьет яйца (пока только в кладовых). Гефест на всякий случай кует щитки. На Олимпе весело.

Афина пыталась составить формулу любовных увлечений Зевса. Мол, взять его энергию и скорость смены увлечений, помножить на количество смазливых мордашек вокруг, разделить на верность Гере…

Пришла Геката, сказала, что на ноль делить нельзя.