Турция старая и новая

МЕДЖЛИС

По турецким масштабам здание парламента в Анкаре, пожалуй, чересчур большое; оно как бы построено «на вырост» и сразу обращает на себя внимание. И,кроме того, даже для Анкары оно выглядит слишком новым.

Если с внешней стороны это здание поражает вас своей величиной, то внутри — своим удобством и, я бы сказала, роскошной отделкой. Залы заседания и залы приемов выложены мрамором и отделаны деревянными панелями, на которые пошли самые ценные породы дерева. Такие залы могли бы быть предметом гордости парламента любого другого государства с высокоразвитой экономикой и традициями парламентаризма. Но соответствует ли уровень дискуссий в столь прекрасном здании его импозантному внешнему виду? По правде говоря, нет, хотя ряд депутатов и сенаторов и имеют репутацию настоящих ораторов и их выступления значительны, часто подтверждаются документами и проникнуты искренней заботой о благе общества. Вместе с тем мне вспоминается, что в течение всех лет моего пребывания в стране в печати то и дело появлялись сообщения о курьезных, незначительных, а то и просто никчемных выступлениях, которые не имели ничего общего со стоящими перед страной серьезными проблемами. Нередко случалось и так, что выступавшие представители народа подменяли силу аргументов аргументами силы, и в результате пострадавших, а иногда и тяжело раненых из меджлиса надо было отправлять прямо в больницу.

Вот несколько примеров курьезных выступлений. В ноябре 1966 года сенатор Хидайет Айдинер внес в парламент интерпелляцию по делу… о воронах. Он весьма красноречиво говорил о том, какой вред вообще вороны наносят в стране, доказывая, однако, что самый большой вред от них заключается в том, что своим громким карканьем они будят по утрам президента. Сенатор обвинил министра сельского хозяйства в том, что в Турции недостаточно борются с этим злом, и уверял при этом, что богатое протеином воронье мясо должно использоваться для подкормки скота. В своем ответе сенатору министр Дагдаш с самым серьезным видом привел данные о том, сколько ворон убивалось по всей стране ежегодно, начиная с 1961 года, и предложил создать экспертную комиссию, которая установила бы возможность использования вороньего мяса…

Городская сценка

Настоящую бурю — на этот раз в сенате — вызвало выступление в мае 1966 года представителя Партии справедливости Дирика. Задыхаясь от негодования, он обрушился на короткие юбки, в которых маршировали школьницы на спортивном параде 19 мая. В весьма повышенном тоне он утверждал, что «такие юбки были надеты специально, чтобы, показывая самые сокровенные части женского тела, возбудить мальчиков». «…Кого мы учим в школе, — патетически восклицал он с трибуны, — артисток стриптиза?» Выступлением Дирика очень возмутились депутаты оппозиции, которые усмотрели в его словах нападки на основы кемализма. За это выступление Дирик был на два месяца исключен из партии.

Не хотелось бы утруждать читателя рассказами о том, как во время прений в меджлисе пускались в ход кулаки, о чем также много писала турецкая печать. Я позволю себе упомянуть лишь об инциденте в марте 1966 года, когда депутат от Партии справедливости Байрамоглу ранил в висок одного из группы «четырнадцати» Солмазера, после чего началась драка, в которой депутат от Народно-республиканской партии Мустафа Ор как следует отдубасил напавшего, а приятель Ора избил другого члена группы «четырнадцати» — Орхана Кабибая. Много шума наделало также нападение на бывшего члена хунты сенатора Улая, которого укусили… в ухо (как потом рассказывали, не без подстрекательства депутатки от Партии справедливости госпожи Нилюфер Гюрсой, дочери бывшего президента Баяра).

Все эти факты являются, на мой взгляд, выражением глубокой политической напряженности в стране. Они свидетельствуют, кроме того, и об отсутствии в Турции парламентских традиций и культуры. Об этом говорит и тот факт, что однажды ночью 1966 года, в нарушение парламентской неприкосновенности, которая гарантируется конституцией, администратор здания меджлиса самолично —'без предварительной договоренности с председателями обеих палат — устроил обыск в помещении парламентских групп, рассчитывая найти нелегальную литературу; он нашел там… пишущие машинки и стеклограф. Его действия вызвали негодование в печати и были предметом запроса в парламенте со стороны оппозиции.

Сколько депутатов заседает в турецком парламенте? В соответствии с конституцией 1961 года, нижняя палата насчитывает 450 мест, а сенат — 150 плюс 15 мест по контингенту президента и 22 места для бывших членов Комитета национального единства, которые после роспуска Комитета стали пожизненными сенаторами за особые заслуги в борьбе за демократизацию Турции. Депутаты избираются сроком на четыре года по пропорциональной системе, которая очень выгодна для малых партий, особенно после того, как накануне выборов 1965 года Народно-республиканская партия внесла поправку, расширявшую рамки пропорциональности. Дело в том, что «излишки» голосов, слишком незначительные, чтобы ими могла воспользоваться та или иная партия в отдельных избирательных округах, собирались в объеме всей страны, и пропорционально к общему числу этих голосов добавлялось соответствующее число мандатов. Однако практика показала, что эта поправка сыграла на руку не партии Иненю, а малым партиям, представительство которых в меджлисе после этого возросло. Придя к власти, Партия справедливости добилась отмены этой поправки, а в марте 1966 года ей удалось провести через парламент изменение в положение о выбоpax и упразднить систему распределения «излишков» голосов.

Мандат сенатора действителен шесть лет; треть избираемых сенаторов и треть из контингента президента обновляется каждые два года. Выборы в сенат также проходят по пропорциональной системе, но здесь уже «излишки» голосов в расчет не принимаются. Законопроекты утверждаются сначала в нижней палате депутатов, а потом в сенате. Президент республики избирается на семь лет. Он обладает правом вето. Первым президентом Турецкой республики, избранным на основе новой конституции, был руководитель хунты генерал Гюрсель, однако он не дожил до истечения срока своих полномочий. Неизлечимо больной, он был признан в апреле 1966 года не способным выполнять в дальнейшем функции президента, а спустя несколько месяцев после этого умер. На его место был избран генерал Сунай.

А теперь несколько слов о партиях, которые представлены в парламенте.

Начну с Народно-республиканской партии (НРП), старейшей политической партии Турецкой Республики, основанной еще Ататюрком в 1923 году, в бытность его президентом, и тогдашним премьер-министром Неметом Иненю. Съезд партии в 1935 году идеологически оформил однопартийную систему в стране. Государственный аппарат в ту пору сливался с партийным как в центре, так и на местах. Опорой партии, как, впрочем, и всего кемалиевского движения, была в первую очередь национальная буржуазия, а также выросшее чиновничество и средние слои. Именно в их интересах проводилась политика этатизма, национализация лесов и т. д. Вместе с тем партия нашла себе поддержку в лице деревенских кулаков. Партия проводила свою работу через созданные ею Народные дома.

После смерти Ататюрка в 1938 году генеральным председателем был избран Исмет Иненю, человек, овеянный славой военных побед над греками и дипломатической победы в Лозанне. С ноября 1938 года, когда Иненю избрали президентом республики, он оставался на этом посту в течение двенадцати лет, то есть до 1950 года, когда к власти пришла Демократическая партия. В настоящее время этот восьмидесятипятилетний государственный деятель, несомненно, самый искушенный турецкий политик. Он семь раз возглавлял правительство (при жизни Ататюрка и после его смерти, в 1961–1965 годах). Июмет Иненю — это как бы живой памятник Турции. Где бы он ни появлялся, его всегда очень тепло приветствуют, и даже женщины целуют ему руку. Отношение к нему не изменилось и после того, как его партия перешла в оппозицию. Даже его политические противники относятся к нему с уважением, как к близкому соратнику Кемаля. Иненю до сих пор сохранил удивительную для его возраста ясность ума. Правда, он глух на одно ухо и всегда носит с собой слуховой аппарат, но этим недугом Иненю страдает много лет. Его весьма почтенный возраст не мешает ему систематически плавать летам в Босфоре.

По мере того как росло влияние турецкой буржуазии в годы второй мировой войны, этот необычайно искушенный политик, который умудрялся одновременно играть на многих клавишах, становился все более консервативным. Однако и он не выдержал соперничества с другой партией, которая была создана после войны (кстати, с его разрешения) и более конкретно выражала интересы крупной буржуазии, помещиков и религиозных элементов, — с Демократической партией (ДП). В 1950 году ДП пришла к власти, а НРП оказалась в оппозиции. После государственного переворота 1960 года НРП снова стала правящей партией. И снова потерпела фиаско. Политика партии Иненю ничем, по существу, не отличалась от политики партии Мендереса. К какой бы партии ни принадлежал кулак, в глазах крестьянина он все равно оставался кулаком. Народно-республиканскую партию, которая была партией аморфной, стали раздирать противоречивые интересы классов и слоев, которые ее поддерживали. Правда, Иненю удалось «надуть паруса», выступая в последний период своего правления, когда речь шла о внешней политике Турции, в качестве поборника национальных интересов страны. Но и это не помогло ему удержаться у власти… И тогда этот престарелый государственный муж, памятуя о заветах Ататюрка, сделал в своей собственной партии ставку на левые элементы. Прокламированная им накануне выборов 1965 года политика «левее центра» была апробирована партийным съездом в ноябре 1966 года как официальная политика партии. Это, конечно, никакая не левая, в нашем понимании, политика, а лишь более выразительное подтверждение буржуазного реформизма. Как говорилось в идеологической декларации съезда партии, состоявшегося в октябре 1964 года, «необходимо предохранить Турцию от опасности левой и правой диктатуры, от разделения турецкой нации на классы». Генеральным секретарем на съезде партии в 1966 году был избран наиболее решительный защитник левых элементов в партии, молодой, энергичный и весьма популярный человек, бывший министр труда в коалиционном правительстве — Бюлент Эджевит[9]. Таким образом, партия омолодилась не только за счет руководства. Она заняла вполне определенное место в политической жизни страны как выразительница интересов национальной буржуазии и средних слоев населения.

На выборах в октябре 1965 года Народно-республиканская партия получила 134 места в палате депутатов. Однако правая группировка партии во главе с проамерикански настроенным профессором Турханом Фейзиоглу не пожелала мириться с такой эволюцией партии. Атаки правых на партию в целом и ее престарелого руководителя привели к расколу, который оформился на чрезвычайном съезде партии в конце апреля 1967 года. Сторонники Турхана Фейзиоглу (среди них было 34 депутата) организовали новую партию правого толка, так называемую Партию доверия (ПД), которая вопреки честолюбивым планам своего организатора большой роли в политической жизни Турции не сыграла. На парламентских выборах в октябре 1969 года НРП получила в меджлисе 143 мандата[10], а ПД — едва лишь 15[11].

Самой представительной партией в турецком меджлисе является Партия справедливости (ПС). Формально она была создана в феврале 1961 вода как преемница Демократической партии. Партия справедливости — как раньше Демократическая партия — декларирует верность исламу и делает ставку на религиозные элементы. Она представляет также интересы кулаков и крупных помещиков, которые встали на путь капиталистического ведения сельского хозяйства, и окрепшую еще более, чем при Мендересе, буржуазию. Провозглашенный Партией справедливости лозунг «к подъему экономики на базе частного предпринимательства» получил вое предпосылки для осуществления. Эта партия сразу же создала новое динамичное руководство. После смерти первого генерального председателя партии генерала Гюмюшпала временным председателем партии стал сторонник Мендереса, известный своими правыми взглядами Садеттин Билыгич. Однако вскоре, на съезде партии в 1965 году, его сменил неизвестный доселе в политической жизни Турции сорокалетний инженер Сулейман Демирель, бывший генеральный директор департамента гидравлики во время правления Мендереса. Через несколько месяцев он был избран премьер-министром Турции и проявил себя на этом посту человеком весьма энергичным. На выборах в 1965 году ПС получила 240 мест, а под конец срока полномочий, на дополнительных выборах в июне 1968 года, она получила еще 20 мандатов. На выборах в меджлис в октябре 1969 года ПС получила на четыре места меньше (256), несмотря на изменения в положении о выборах, выгодные для крупных партий[12].

Весной 1961 года сторонниками Демократической партии была основана еще одна партия, так называемая Партия новой Турции (ПНТ), которую возглавил ту-редкий экономист Эхрем Алиджан. Он получил образование в Лондоне и был решительным сторонником политики экономического либерализма. Сначала в ПИТ вступило много бывших членов Демократа ческой партии; и прежде всего представители интеллигенции. На выборах 1961 пода по количеству полученных голосов Партия новой Турции стояла на третьем месте. Эхрем Алиджан занимал пост заместителя премьер-министра во втором коалиционном правительстве Немета Иненю. В 1965–1966 годах ПНТ располагала в меджлисе девятнадцатью мандатами, а к концу срока полномочий — пятнадцатью. Со временем, когда произошла поляризация сил в Турции, эта партия потеряла свое значение, а ее лидер вообще ушел с политической арены. На выборах в 1969 году Партия новой Турции получила всего два места.

Республиканская крестьянская национальная партия (РКНП) была создана в 1958 году как помещичье-буржуазная, оппозиционная к партии Мендереса. Во втором коалиционном правительстве Намета Иненю она имела четыре министерских портфеля. В 1962 поду в результате раскола из партии вышла группа членов во главе с председателем партии Османом Бёлюибаши. В 1964 году в ряды РКНП вступили десять человек, бывших членов «четырнадцати» во главе с полковником Тюркешем.

Известный своими реакционными фашистскими выступлениями, Тюркеш сумел подчинить себе партию и захватить руководство. Однако от этого влияние ее не возросло, а на выборах в 1965 году РКНП получила всего 11 депутатских мест. На партийном съезде в 1968 году было принято решение об изменении названия партии, и она стала называться Партией национального движения (ПНД).

После 1968 года ПНД создала целую сеть ультранационалистических фашистских соединений, которые начинают играть все более заметную роль в политической жизни страны. Они даже называют себя национал-социалистами, а их эмблема — три полумесяца, которые по своей конфигурации напоминают свастику. Эти соединения проходят обучение в специальных военизированных лагерях и открыто провозглашают своей целью борьбу с левыми элементами в стране. По подсчетам либерального турецкого журналиста Сами Кохена, в начале 1969 года в эти соединения входило около тысячи человек. Сам Тюркеш однажды заметил, что, несмотря на свою относительную малочисленность, молодые люди, входящие в эти соединения, представляют собой немалую силу, которая в ближайшие месяцы вырастет еще больше. Тот нее журналист приводит слова Немета Иненю о том, что «терпимость, проявляемая к этим фашистским коммандос, становится все более небезопасной». На парламентских выборах в 1969 году партия Тюркеша получила всего один мандат.

Группа депутатов, которая вышла из Республиканской крестьянской национальной партии, основала в 1962 году Национальную партию (НП), которая в соответствии с названием подчеркивает свою верность национальным интересам в противовес американизму и космополитизму «справедливых». Вместе с тем НП придает еще большее значение, чем «справедливые», вопросам религии. Ее лидер Осман Бёлюкбаши, помещик, Получивший математическое образование во Франции, весьма любопытная фигура на политическом небосклоне Турции. Искусный оратор, несомненно одержимый манией величия, он любит, чтобы о нем писали и чтобы вокруг его особы было как можно больше шума. Несколько раз он «обижался», выходил из руководства партией, но, уступая просьбам, вновь возвращался. На парламентских выборах в октябре 1965 года НП получила 31 мандат в палате депутатов. К концу срока полномочий у нее осталось лишь 12 мандатов, а после выборов 1969 года — 6.

В конце 1966 года группа офицеров в отставке и группа интеллигенции основали немногочисленную Партию единства (НЕ), которая рассчитывает па поддержку алавитов[13], хотя, как известно, турецкая конституция запрещает создавать партии на религиозной основе. Любому алавиту понятна эмблема партии в виде льва и двенадцати звезд. Мусульманская легенда гласит, что Мухаммед, встретившись со львом, обезвредил его, бросив ему в пасть перстень. Затем Мухаммед увидел этот перстень на руке у Али и воскликнул: «Ты настоящий лев!» Что же касается двенадцати звезд, то они должны символизировать двенадцать имамов — преемников Мухаммеда. Такая эмблема означает, что вокруг «льва» алавитов должны объединиться все последователи Али, голосовавшие ранее за другие партии. Интересно, что символику алавитов знает каждый турок, хотя не каждый может назвать президента страны. На парламентских выборах в 1969 году Партия единства получила восемь мест.

И наконец, после выборов 1965 года пятнадцатью местами в меджлисе была представлена партия, появление которой на политической арене страны было во многом неожиданным. Речь идет о Рабочей партии Турции (РПТ). Ее основали профсоюзные деятели в Стамбуле в начале 1961 года. На выборах в меджлис в том же году РПТ участия не принимала ввиду развала многих низовых организаций. В начале 1962 года партия была реорганизована; ее генеральным председателем стал Мехмед Али Айбар, юрист по образованию[14]. С самого начала своей деятельности РПТ отвечала настроениям значительной части общества: она призывала к «второй освободительной войне», то есть к борьбе за проведение подлинно независимой внешней политики Турции, за вывод ее из «общего рынка» и из НАТО, за ликвидацию американских баз и вывод войск с территории страны. Во внутренней политике партия выдвинула программу проведения глубоких общественных реформ, которые позволят Турции покончить с отсталостью. Она требовала национализации банков и ключевых отраслей промышленности, национализации внешней торговли, проведения последовательной аграрной реформы и ограничения самоуправства деревенских кулаков, ликвидации неграмотности и улучшения здравоохранения. Думается, что появление РПТ на арене политической жизни страны после 1960 года было, в сущности, явлением закономерным. Она стала опорой в борьбе рабочего класса, а в некоторых районах — и крестьянского движения. Призывая к борьбе за освобождение страны от угнетения империалистами и отечественной компрадорской буржуазией, партия тем самым призывала к возрождению патриотических и на родных традиций кемалиевского движения.

«Турецкий социализм — не привозной товар, — говорил в одном из своих выступлений лидер партии Анбар, — он не похож ни на западный социализм, ни на восточный, потому что Турция — это не Запад и не Восток. Мы являемся страной, которая когда-то была великой империей, а затем превратилась в полуколонию. Мы являемся страной, которая огромными усилиями поднялась на борьбу за свое освобождение во времена Ататюрка, но не сумела воспользоваться ее плодами».

Истории было угодно, чтобы продолжательницей прогрессивных традиций движения национальной буржуазии стала партия рабочего класса, провозгласившая классовую борьбу, которую отрицал Мустафа Кемаль, предлагая вместо нее постепенные реформы, которые должны были якобы привести страну к бесклассовому обществу. Классовое расслоение в Турции выявило ошибочность утопических взглядов Кемаля на будущее страны. И это со все большей очевидностью понимают те, для кого еще живы идеалы «отца турок»… Вот почему в РПТ, которой удалось наполнить расплывчатое понятие кемализма новым конкретным прогрессивным содержанием, начали вступать прежде всего представители прогрессивной интеллигенции, воспитанные со школьной скамьи в поклонении Ататюрку. Это сказалось на результатах парламентских выборов 1965 года, в которых партия впервые принимала участие. Несмотря на травлю со стороны реакции, на разгон ее предвыборных митингов, несмотря на то, что в отличие от других партий РПТ не получила на ведение предвыборной кампании никаких правительственных дотаций, за нее было подано 276 тысяч голосов, и в первую очередь это были голоса представителей турецкой интеллигенции. К сожалению, партия не сумела развернуть активной деятельности ни среди крестьянских масс, ни среди люмпен-пролетариев, населяющих «геджеконду» в крупных городах, ни среди рабочих, составляющих всего семь процентов населения (и это несмотря на то что партия сотрудничает с прогрессивными элементами). Даже в шахтерском районе Зонгулдака, где за несколько месяцев до выборов произошли кровавые столкновения бастующих шахтеров с полицией и войсками, подавляющее большинство голосовало за Партию справедливости. Хотя предвыборный лозунг РПТ гласил: «Мозолистые руки — в меджлис!», депутатами от этой партии стали главным образом высокообразованные интеллигенты, такие, как лидер партии Мехмед Али Айбар, теоретик и экономист Садун Арен, профессор социологии госпожа Бехидже Боран и другие. В дальнейшем партия в значительной степени изменила свою деятельность с тем, чтобы привлечь в партийное руководство больше рабочих. Среди членов Исполнительного комитета (41 человек), избранных на втором съезде партии в конце 1966 года, 51 процент составили представители рабочих. Турецкой реакции пока что не удалось устранить РПТ с политической арены[15].

Несомненно, большой урон партии нанес раскол в 1968 поду на два крыла: одно во главе с Анбаром и второе — во главе с Ареном. Если дополнительные выборы в меджлис в июне 1968 года показали рост влияния партии, то на выборах в 1969 году она получила на 30 тысяч голосов меньше. И хотя эта цифра незначительна, в силу нового положения о выборах партия получила всего два места. Таким образом, сократился радиус ее деятельности с парламентской трибуны. Однако остается фактам, что турецкий меджлис одно время был единственным меджлисом среди мусульманских стран, в котором заседали представители марксистской партии, выступления которых, с их высоким теоретическим уровнем и убедительной аргументацией, отзывались и отзываются все больше широким эхом по всей стране.

В декабре 1970 года заявила о себе еще одна правая партия — Партия национального спасения, которую возглавляет профессор Эрбакан. Она немногочисленна по составу и придерживается западной ориентации.