Творчество

На четыре советских буквы. Обзор сборника рассказов «СССР — 2061»

Идея обзора принадлежит Антону Кизиму

Сборник «СССР — 2061» («Сборник рассказов о светлом советском будущем от финалистов конкурса СССР-2061 (за 2016 год)») — порадовал мало.

На самом деле этот ежегодный литературный конкурс превратился в некую онлайн игру, участники которой принадлежат к определённой субкультуре — назовём её «советскими ностальгистами». Они (ну, самые умные из них) прекрасно понимают, что возвращение советского государства — по крайней мере, в том виде, в каком они его себе представляют, невозможно. Но их это не волнует — они, словно фанаты исторической реконструкции, просто реализовывают своё увлечение.

По большому счёту, ничего плохого в этом нет. Однако сама тема играет со многими авторами злую шутку. Пытаясь воссоздать реалии нового СССР, они опираются на реалии старого (а многим из них, в силу возраста, они просто неизвестны). В результате обычно получается некий странный гибрид футуризма и ретроградства. Устроители конкурса неоднократно обращали на это внимание участников, но тщетно — указанной болезнью страдает в той или иной степени большинство рассказов финала.

Другой недостаток рассказов — чисто литературный и берёт начало в советской практике идеологического регулирования литературного процесса. Если говорить об узком жанре научной фантастики, то ещё в конце 40-х — начале 50-х годов советским писателям была предложена (фактически, навязана) концепция «фантастики ближнего прицела». Жанру была поставлена «партийная задача» прославления советских достижений, которые, конечно, свершались благодаря социалистическому строю. Результат был довольно бледный. Аркадий и Борис Стругацкий (АБС) иронически описали его в романе «Понедельник начинается в субботу»:

«В большинстве своем, правда, эти люди были какие-то нереальные, гораздо менее реальные, чем могучие, сложные, почти бесшумные механизмы. Так что, когда такой механизм случайно наезжал на человека, столкновения не происходило. Машины мало меня заинтересовали, наверное, потому, что на лобовой броне у каждой сидел вдохновенный до полупрозрачности изобретатель, пространно объяснявший устройство и назначение своего детища. Изобретателей никто не слушал, да они, кажется, ни к кому в особенности и не обращались».

Однако нынешние продолжатели традиций советской фантастики почему-то считают, что именно этот воинствующий технократизм — сильный литературный приём. По крайней мере, большинство текстов-финалистов построены именно на реализации советским человеком некой научно-технической или социальной идеи. При этом тексты изобилуют специальными описаниями этой самой идеи, ничего не дающими сюжету и рассеивающими внимание читателей. Такое впечатление, что многие авторы, прямо как у АБС, являются специалистами в какой-то узкой области и увлечённо делятся с читателем своими техническими знаниями. В ущерб литературным качествам своего произведения.

Львиная доля представленных текстов — стилизация под «производственный роман». Этот жанр принадлежит не только литературе социалистического реализма, но именно в её рамках он приобрёл специфические и неприятные черты — навязчивая идеологизация, загромождённость ненужными техническими деталями, искусственность конфликтов, шаблонность героев. Я говорю, конечно, о худших образцах, но авторы сборника явно и не равнялись на Андрея Платонова…

Сборник несёт и еще одно родимое пятно советской литературы — бесконфликтность, вернее, «конфликт хорошего с лучшим», характерный для текстов, где повествуется о счастливой и насыщенной жизни в Стране Советов. Настоящий конфликт имеет место там, где рассказывается о борьбе советских людей с враждебным окружением. Но, как мы покажем далее, в отзывах на рассказы, некоторые их этих вещей вообще не стоило включать в сборник, поскольку они явно выбиваются из темы.

Ну и многие рассказы являют порок советской утопической фантастики, подмеченный ещё Иваном Ефремовым:

«Люди эпохи всепланетного коммунизма страдают едва ли не худшими недостатками, чем мы, их несовершенные предки, — эти неуравновешенные, невежливые, болтливые и плоско-ироничные герои будущего больше похожи на недоучившихся и скверно воспитанных бездельников современности».

Противоположность этому — статуеподобные герои без страха и упрёка, патетические и беспредельно ненатуральные. Такие есть и у самого Ефремова, но он выписывал их гораздо искуснее, чем авторы сборника, у многих из которых подобные персонажи выглядят откровенно нелепо.

И ещё одно наблюдение, относящееся уже, скорее, не к литературе, а к психологии и стилю мышления авторов. Во многих рассказах сборника главные герои (ГГ) — или советские рыцари плаща и кинжала, агенты спецслужб, или граждане, выполняющие их задания… К чему бы это?

Итак, рассказы.

Алиса Климова. Вампир.

Странно, что этот рассказ вообще дошёл до финала — обычно бессюжетные зарисовки на таких конкурсах выше первого тура не поднимаются. Как зарисовка, впрочем, текст выглядит неплохо. Начинается с абзаца, пародирующего ещё недавно модные вампирские саги:

«Под бледным мерцанием звёзд неслышно движется он в беспрестанном поиске добычи. Чутьё, превосходящее чутьё любого зверя или человека, неумолимо ведёт к выбранной цели. Невообразимая выверенность движений и точнейший расчёт с самого начала ведут к единственно возможному результату охоты, которая может длиться неделями. О, он умеет ждать!»

Настроившийся на вамп-хоррор читатель тут же понимает, что слова звучат из уст одного из героев — руководителя команды, управляющей орбитальным мусорщиком «Вампир-4У». Просто ей нравится писать и читать такие тексты, а к содержанию рассказа он напрямую не относится. Фамилия главной героини — Гадина. И это забавно. Остальное не очень — очерк взаимоотношений в научно-технической конторе второго СССР. Ничем не отличающейся от подобной конторы СССР первого. Сюжета как такового нет.

И, господа-товарищи, ну когда же вы усвоите: в обращении «вы» первая буква поднимается лишь в эпистолярном жанре, когда обращаются к реальному собеседнику. Но не в речи героев рассказа. Это очень неприятная мелочь, которой грешит примерно половина текстов сборника. В дальнейшем специально указывать на неё не стану.

Спящий Сергей Николаевич. Городские соты.

Рассказ о мотивациях «неохомосоветикус». Огромная страна живёт, трудится и отдыхает, как и положено любой стране. Но это же СССР-2, тут всё должно быть иначе, лучше и ярче, чем в окружающем мире чистогана. Потому народу предложено стучать… (зачеркнуто) указывать на отдельные недостатки. Для этого есть и специальная коммуникационная программа (прогресс, понимаешь). А за стукачество… (зачеркнуто) сигналы полагается соцкап — некие бонусы, повышающие, надо полагать, самооценку граждан.

Ну вот ГГ и настучал… (зачеркнуто) сигнализировал, что посреди города, ещё от старой буржуазной власти, торчит пустырь со сгоревшими торговыми павильонами (кто их поджёг, интересно?..) Но оказалось, что существует в стране структура, действующая на добровольных началах и состоящая из хунвейбинов… (зачеркнуто) юных советских граждан, озабоченных самоорганизацией. И вот такая гражданка начинает доставать… (зачёркнуто) агитировать ГГ самому эту площадку и расчистить. Гражданке за это будет профит — если у неё получится сагитировать энное число людей на бесплатный труд, ей зачтётся и когда-нибудь она войдёт в советскую элиту. Вот и старается.

А вот чем она зацепила ГГ и ещё несколько десятков людей, заставив их после тяжёлого рабочего дня пахать за бесплатно — совершенно непонятно и в рассказе не объясняется. Но это не удивительно — социалистическая мораль, она такая, неизвестно на чём основанная.

«Это и называется правильной организацией труда, когда эгоистичный мотив сдать практику, умножаемый на эгоистичный мотив получить под окнами парк для прогулок и зимний каток, дают вполне себе альтруистическое поведение?»

Какая странная советская арифметика…

Рассказ написан очень сжато, словно второпях. И оставляет тягостное впечатление. Может быть, навязчивым уподоблением людей отходам производства:

«Конец рабочего дня, люди выходили из тёплого и душного помещения в наполненный стылой прохладой воздух… И, словно мелкая металлическая стружка из-под сверла, разлетались по своим делам».

«Коллеги-инженеры, творцы на зарплате, в конце пятничного рабочего дня разлетались брызгами расплавленного металла…»

Слишком уж напоминает щепки, летящие, когда рубят лес…

Михаил Савеличев. Девочка, с которой всё случалось

Стилизация под советскую детскую фантастику. Хорошая фантастика была, но всё хорошо на своём месте и в своё время. Сейчас наивный взгляд юной советской гражданки, конечно, вызывает во многих светлые воспоминания о чтении Николая Носова и Кира Булычёва. Но на самом деле выглядит это фальшиво — не те времена. Хорошо, это Союз будущего? Но почему же он, несмотря на все прогрессивные нововведения, настолько похож на Союз прошлого?..

Девочка живет с мамой-учёным на очень продвинутой арктической станции. Под большими куполами — посёлок полярников. Все очень мило. Но, судя по художественному лепетанию маленькой ГГ, посёлком управляют некие «абэвэгэдейкины». Добрые эльфы, не иначе… В настоящем СССР «Абэвэгэдейкой» в народе назывался Комитет госбезопасности…

Символом счастливого советского быта выступает куриный суп и котлета с макаронами. Очевидно, это чисто советское меню — суп из «синей птицы» и слипшийся ком макарон с котлетой, наполовину состоящей из хлеба, дорого автору как символ безмятежного детства. Во всяком случае, он постоянно пичкает этой едой свою ГГ.

Девочка шалит, познаёт мир, болеет, выздоравливает, едет с мамой в отпуск по огромной счастливой стране, видит чудеса техники и социального развития. Например, торговцев с восточного базара, даром раздающих свои фрукты — ну, понравилась им девочка… Или робота-продавца, на том же основании презентующего ей мороженое. И, наконец, встречается с отцом-космонавтом, улетающим, как выяснилось, на Марс. Надолго, если не навсегда. А мама с дочкой возвращаются в полярный поселок. «Дан приказ ему на запад, ей в другую сторону»…

Автор очень старался, но текст воспринимается приторно-пресно. Герои похожи на фальшиво-патетические гипсовые суцльптуры в советских пионерлагерях. Диалоги, впрочем, написаны неплохо. Но в рассказе практически ничего не происходит. Я понимаю, что интрига и саспенс — порождения гнилой буржуазной литературы. Но нельзя же их до такой степени игнорировать!..

Михаил Денисов. До конца смены осталось…

На структуру рассказа явно повлияло творчество поздних АБС — он весь состоит из информационных сообщений и личной переписки в коммуникационных сетях. Впрочем, мэтры этим увлекались не настолько. ГГ — оператор «Главного информационно-управляющего центра при Совете Министров СССР», очень достойный молодой человек, честно служивший Советскому Союзу и в военное, и в мирное время.

Всё остальное — сообщения, которые он пишет, читает и передаёт по инстанциям, рисующие напряжённую жизнь страны и — штрихами — личную жизнь ГГ. Личная переписка в чате оформлена искусственно-литературно, не было сделано даже попытки стилизовать её под стиль интернет-сообщений:

«> Здравствуй Юра. Это Анжелика. Люда с месткома говорила, что у твоего отца со здоровьем нехорошо. Там что-нибудь серьёзное? Если квот минздрава не хватит и нужно будет доплатить, обращайся. Поможем. < Пока ничего серьёзного. Но вы же родителей знаете. Родились в прошлом веке, медицина была пещерная. Ни генотерапии, ни регуляторов метаболизма, ни микропропротезных комплексов. Потом в Реконструкцию страну из разрухи поднимали, о здоровье не думали. Хотим отца на обследование положить, а он на наши с матерью уговоры отвечает обсценно и всё поминает какого-то зайца энерджайзера. При чём здесь заяц?»

И так далее.

Говорить о литературных достоинствах рассказа не приходится. Да и не рассказ это — просто зарисовка в телеграфном стиле.

Константин. Дороги сыновей

Ещё одно воспоминание о назидании юношества по-советски. Школа СССР-2, где витает призрак Макаренко. Мотивы семиклассников исключительно благородны, ну, кроме отдельных несознательных. Выражаются же детишки весьма выспренне:

«— А что случилось? — спросил Алик.

— Да опять подрались, — с досадой ответил Генка — Видишь, как получилось — шли они в школу и по пути встретили свою тетю. Тетя у них, между прочим, тот еще фрукт — Севку прямо съесть готова, а Савку недолюбливает почему-то. Ну, угостила она Севку конфетой и дальше пошла. Савка у него конечно половину попросил, а этот пожадничал. Ну и вот…

— Понятно. А чего он с портфелем-то шел? Уроков же нет.

— Модель мне несли. Сами клеили, красили. Теперь будем чинить — уже втроем, а то как бы они снова не передрались… над обломками авиакатастрофы.

— Ага, то есть это был очередной самолет? Хотя бы раз твои орлы кораблик собрали. Или машинку. Или вообще рисованием занялись… музыкой! Забиваешь им голову своей авиацией, суживаешь кругозор! — Алик обличительно ткнул в Генку указательным пальцем».

Ну не могут школьники так общаться, даже в благословенном СССР-2!

Интрига (здесь, слава Богу, есть некое её подобие) вращается вокруг нововведения минобразования, позволяющего со школьной скамьи распределять детей по роду занятий в будущем. Ничего нового, о коммунарских методах воспитания много и спорно писали те же АБС. Но подобные программы действовали и во вполне буржуазных странах, и, как правило, заканчивались ничем.

Не совсем ясно, что хотел сказать автор, подробно объясняя читателям эту методу (солидную часть рассказа составляет нуднейший и ничего художественному тексту не дающий разговор в министерстве, где подробно излагается суть нововведения, а также краткая история нео-СССР). Развитие героев и сюжетные повороты отсутствуют.

Бескаравайный С.С. Задумки лесничего.

Сидит в колымской тайге простой советский лесник. Или лесничий — он сам путается в названии своей должности. И вовсе даже не сидит, хоть это и Колыма, а патрулирует тайгу, пользуясь достижениями электроники. Каждую травинку в ней знает. Друг зверушек и пташек. И ещё есть у него невеста, которая к нему в эту тайгу прилетает. Нагулявшись по лесу, влюблённые уединяются в избушку и начинают…

Нет, тем, что вы подумали, они тоже будут заниматься, но не сразу. А сперва лесник закатит девушке вдохновенную речь примерно на 20 тысяч знаков о своих идеях по поводу лесных преобразований. Потому как лесник он не простой, а учёный — эколог и биолог, и мыслей у него много. Девушка его слушает и тает.

Суть преобразований изложена многословно и малопонятно. Из всего действия — один раз заваривают чай и один раз занимаются любовью. Без описания процесса.

Евгения Л. Запах яблонь.

И на Марсе будут цвести яблони… Кстати, многие рассказы сборника имеют «марсианский колорит». Очень напоминает общее поветрие в фантастике 50-60-х. Но та была интереснее…

Итак, на Марсе пока ещё не цветут яблони, зато его активно пытаются освоить космические державы. ГГ — решительная тётя, сама себя характеризующая, как стерву.

«Знаете, есть такая порода зловредных тёток, разного, впрочем, возраста и даже пола, но единых по сути своего взаимодействия с миром… Получив некие властные полномочия и не обладая при том волшебной способностью организовать все как надо с самого начала, они только и делают, что тычут других носом в сделанные ошибки… Ответственность за других — вот что давит на плечи, заставляя отращивать горб бабы-яги».

То есть не виноватая она, жизнь такая. Ну да ладно. Интрига строится вокруг некоего американца, появляющегося в советской сфере ответственности. Американец весьма дружелюбен, потому тётка сразу предполагает в нём шпиона и сообщает, куда следует. После этого разыгрывает вполне приличную многоходовку с целью выяснить намерения супостата. Но оказывается, что паренёк отнюдь не вербует неприступную русскую стерву на службу проклятому империализму. Наоборот, он сам страстно желает попасть в «свободный мир» (СССР-2, если кто не понял). Но злые капиталисты ведь его за это убьют. Потому к своей мечте он идёт вот таким кружным путём — через Марс.

Не надо смеяться, это всё на полном серьёзе.

В тексте присутствует комсомольская романтика 50-х и напоминающие Азимова марсианские реалии. В целом читается легко. Правда, сложно представить такую зашоренность «идеологических противников» в век глобальных коммуникаций. А вот в 50-е это было бы вполне уместно. И совершенно неясно, какую такую райскую жизнь ищет американец в СССР. То есть, это просто не объясняется. По умолчанию — у нас лучше, вот он и…

Александр Горбов. Зарянка

Милая пожилая дама рвётся в космос. Её упорство трогательно и преодолевает всё и вся. Удача и авторское благоволение ей сопутствуют и её мечта осуществляется. Она становится звездой детского ТВ в космических масштабах, легендой и примером для подражания. По ходу дела ещё и перевоспитывает длинноволосого печального асоциального поэта (есть ещё такие в СССР-2, оказывается). Поэт стрижётся и тоже становится космонавтом.

Рассказ довольно удачно структурирован — героиня рассматривается с точки зрения разных персонажей, отчего гораздо рельефнее обрисовывается её характер. Она вызывает сопереживание. Непонятно, однако, почему эта история могла случиться только в СССР? Герой, вырывающийся в космос, преодолев самого себя и свои обстоятельства, вполне традиционен и для западной фантастики.

Всеволод Ржевский. Здесь и сейчас

Рассказ с точки зрения двух героев, но автору не хватило мастерства чётко отделить их друг от друга, так что сначала читателю не очень понятно, что он смотрит на происходящее уже глазами другого человека.

Один из героев своим посконным остроумием слегка напоминает Рэдрика Шухарта из «Пикника на обочине». Но только слегка — до АБС автору не дотянуться. Этот ГГ производит впечатление пошловатого простеца с претензиями. Даже удивительно, что такого поместили в стерильный мир СССР-2. Хотя, памятуя цитату из Ефремова, приведённую выше, удивляться не стоит — именно «болтливый и плоско-ироничный». Собственно, в рассказе все персонажи такие:

«Н-да. Эх, молодежь, молодёжь… Мирона с эээ… Праксителем на вас нет. Соответственно. Или Веры Мухиной. На обоих. На рабочего с колхозницей вы, пожалуй, уже не тянете, а вот на „Хлеб“ — да, вполне. С „Плодородием“ вместе».

Кажется, автор думает, что это натужное словоблудие забавно.

Текст изобилует длиннотами и ненужными техническими описаниями. Присутствует и совершенно неоправданная сюжетно вставка про некий давний военный конфликт. Главная мысль рассказа? Честно говоря, затрудняюсь. Все советские люди хотят полететь на Марс, но не каждому это удаётся. Однако и на Земле для всех найдется дело. Примерно так, надо думать…

Константин Бахарев. Интересы народа

СССР построил АЭС для арабов, чем задел интересы США. Коварные янки задумали направить на АЭС метеорит из космоса и избавиться от проблем. Но советская разведка сработала чётко, и империалисты снова сели в лужу. А метеорит советские космические инженеры направляют на территорию США.

Совершенно бутафорские, в духе советских шпионских романов 50-60-х, поведение и речь американцев. Тогдашние авторы просто информации не имели, но сейчас-то все хотя бы голливудские боевики смотрят… Впрочем, наличествует довольно живое и интересное описание хитросплетений мира разведки в духе Ле Карре. Имеется и толика остроумия, смягчающая надутую помпезность советского международного детектива. И — наконец-то хоть один рассказ, в котором присутствует саспенс и экшен!

Межзвёздный 4. Как я провёл лето.

Мальчик мечтает о звездах, сидя на скучном уроке. Вот и все. Сюжета нет, героя нет, есть инфантильные мечты «о подвигах и славе», неумело излагаемые ГГ в школьном сочинении. Или всё-таки автором?.. Ну и — фоном — выдающиеся успехи СССР-2 в освоении космического пространства. Такой рассказ мог бы быть гениален, пиши мальчик не сочинение, а письмо, называйся рассказ «Ванька», и будь его автором Антон Чехов. Но всё это совсем не так.

Евгений Лонин. Крылья подарит мечта.

Юная героиня совершает подвиг — спасает людей, оставшись после этого калекой. Но она не сломлена, продолжает бороться и побеждает. Для пущего эффекта победа эта вынесена в космос. Неплохая задумка, но исполнение оставляет желать. Вот это, например, не описание героини художественного рассказа, это характеристика из комитета комсомола по месту требования:

«Нина Белякова — была не только талантливой юной гимнасткой и восходящей звездой советского спорта, но и мировой знаменитостью. Уже в 13 лет она стала мастером спорта международного класса, пробилась в юношескую сборную СССР и стала абсолютной Чемпионкой Европы среди юниоров. Её выступления произвели фурор и очаровали весь мир».

Написано грязновато, например, масса повторов слов в одном абзаце: «кровь, кровь», «безвольного, безвольно», «авиа-инструктором, авиа-инструкторы». При описании экстремальной ситуации, в которую попадает ГГ, использованы распевные тягучие фразы, совершенно не передающие напряжённости действия. Монологи героев искусственны.

В целом попытка выжать слезу из читателей не удалась — тон слишком приторный и концовка предсказуема. Сейчас такому даже дети не верят. Может, в СССР-2 будут верить?..

Александр Руджа. Лейтенант Немо

Первый рассказ, который мне по-настоящему понравился, несмотря на свою жестокость. Бывшие влюблённые из СССР-2 после долгих лет разлуки встречаются в Амстердаме. Она давно уехала в Европу, успешна и одинока. Он — тоже чем-то занимался в своём СССР. Она предлагает ему сотрудничество в сфере информационных сетей, а именно, быть консультантом по советской жизни в её популярном блоге.

Довольно тонко передано напряжение между людьми, ведущими светскую беседу, скрывая подлинные чувства. Ибо они ещё остались — у той, и у другого. Наконец она не выдерживает и выплёскивает свои эмоции. Но он холодно подтверждает, что всё давно прошло. Хотя сам внутри бурлит страстями. Расставшись с девушкой, он ненавидит себя, потому что весь этот разговор… Дальше спойлер.

Отлично описан футуристический, уже наполовину виртуальный, жутковатый Амстердам — явно чувствуется чтение «Падения» Альбера Камю. Неплохо исполнена задача доведения до читателя информации о жизни в СССР-2 — через рассказ ГГ о себе. Будь я на этом конкурсе судьёй, поставил бы произведению высший балл.

Олег Колеганов. Место для агрессора

Хм, наш Декстер? Это герой романа Джеффри Линдсея и одноименного сериала, очень симпатичный маньяк-убийца. В детстве папаша-коп разглядел в нём неуправляемую агрессивность и жажду убийства и, понимая, что из мальчика всё равно вырастет жестокий маньяк, вложил в него некий кодекс, согласно которому он должен будет убивать и расчленять исключительно «плохих парней». Чем он и занимается.

Мне всегда казалось, что хорошая порка, вовремя исполненная отцом, спасла бы мир от маньяка, а нас от сериала. Во всяком случае, папаше не надо было забивать ребёнку голову пророчествами о его мрачной судьбе. Но примерно то же самое делают и с ГГ данного рассказа — только, в полном соответствии с советскими принципами, не буржуазный индивидуалист отец, а компетентные органы СССР-2.

Растёт мальчик и мальчику нравится драться. И не просто драться, а жестко бить и даже калечить противников. Ну, разумеется, противники эти выведены плохими — дети «лавочников», случайно сохранившихся в СССР-2 индивидуальных предпринимателей. Они, конечно, тупы, необразованны и несправедливы, чего таких жалеть. ГГ их и не жалеет, лупит со всей пролетарской ненавистью. Кстати, его дворовая кличка Безумный Макс. То есть, по мнению автора, в СССР-2 в ходу упадническое западное кино. Ну да ладно.

Мальчика замечает его учитель истории, по совместительству осведомитель органов. Органы к ГГ присматриваются и, когда он взрослеет, предлагают ему реализовать свою агрессивность на службе советскому государству. А именно, работать агентом некой засекреченной организации, занимающейся убийством всех, кто когда-либо причинил зло СССР или его гражданам. ГГ радостно соглашается и принимается за любимую работу.

«Как же ему повезло родиться в Союзе! С его агрессией и наслаждением от реального боя в любой другой стране он давно бы докатился до криминала самого худшего толка. А тут — оценили, направили, воспитали. И всем хорошо. Ну, кроме тех, кто по другую сторону прицела».

Вот-вот, всякий труд у нас в почёте и всем найдётся место в советском обществе. Даже прирождённым головорезам.

Независимо от того, что я думаю о содержании рассказа и внутреннем мире его автора, написан текст неплохо. Начало вообще очень хорошее, «мускулистое». Дальше более вяло. И сцена боя в конце подана довольно скомкано.

Татьяна Нестерова. Не любит сказка суеты

Любовная пастораль, неплохо написанная, хотя с несколько бредовой фабулой. Опять лесник — похоже, второй по популярности после шпионов ГГ сборника. Уже в годах, одинокий и мучимый любовной истомой. И дама, по нему воздыхающая и для сближения использующая крайне изощрённый метод: регулярно появляется перед ним в виде купающейся русалки. А он верит и чуть не сходит с ума. Рассказ усложняется любовной линией дочери лесника и юного армянина. Всё кончается хорошо — все переженились. Однако, опять же, причём тут СССР-2? Такое могло случиться и в дебрях Амазонки…

Ava Rlamova. О гвоздях и ошибках второго рода

Не очень понятная авантюра неких наёмников в глухих африканских джунглях. «Дикие гуси» попадают в переделку, из которой их спасает парочка бескорыстно трудящихся среди звероподобных аборигенов советских врачей. В столкновении социалистического гуманизма и капиталистического индивидуализма побеждает сами понимаете что. ГГ — наймит буржуазии, под влиянием передовой советской этики, делает первые шаги на пути перевоспитания. Кроме социализма, в тексте прослеживается и феминизм — в речах советской врачихи. Смесь гремучая. Написано хорошо, но сюжет и мотивация героев искусственны до зубной боли. И опять большие, маловразумительные и ненужные специальные вставки — на сей раз медицинские.

Сергей Спящий. Охота на блуждающего робота

Опять что-то Азимовым пахнуло: охота на дикого робота в Антарктиде. Герои честно трудятся на полярной станции, свободное время посвящая разгадке интригующей тайны. А что же им, водку жрать что ли?.. Таинственный робот оказался причудой электронной сети. Довольные герои разъезжаются, чтобы продолжить трудиться на благо СССР-2. Антарктида остаётся советской. Нагнетаемая в тексте социальная эйфория выглядит удручающе искусственной. Написано на среднем уровне.

Валентин Ус. Прыжок

Опять детская НФ «ближнего прицела». Мальчик не стал на физкультуре прыгать с вышки. Девочка, с которой он дружит, думает, что тот струсил и начинает его презирать. Но мальчик не струсил, просто он работает над неким изобретением и перед прыжком его посетила мысль, которую он и побежал реализовывать. Зато потом он на благо этого изобретения сигает с парашютом и, увлекшись, чуть не гибнет. Девочка осознаёт свою неправоту и гордится своим другом. Занавес. «Приключения Электроника» помните? Там тоже про это, но куда интереснее.

Даниил Дресвянников. Путешествие

Опять советские спецы круче всех, на сей раз на Луне. Две биолога из СССР (один из них негр) летят на спутник Земли, чтобы выяснить, что за странная эпидемия началась в корейском лунном посёлке. Заболевают сами, чуть не умирают, но выясняют, что болезнь — обычная… (спойлер). А виноваты опять американцы.

В общем-то, всё неплохо, но напряжение от сюжета ничтожно в силу уже традиционной для сборника мелочности конфликта. Однако почему те же АБС умели создавать конфликт на почти таком же материале?.. Умилил один из примеров упомянутого выше ретрофутуризма: герой курит сигареты «Союз-Аполлон». Сразу вспомнились эти сырые, с привкусом псины, табачные палочки, которые еле раскуривались, если не размять их. Неужели в СССР-2 нет курева лучше? И вообще, там что, ещё кто-то курит?..

Из неприятных мелочей — опять повышенная буква в «вы» и кореец Нань Чжонг. Это китайское имя, да ещё написанное в соответствии с английскими правилами.

Андрей Каминский. Северная железная дорога: Хатанга

Производственная драма. Инженеру поручают проектировать магистраль на Крайнем Севере. Инженер — мужчина сложной судьбы. Когда-то он уехал в США и был там успешным спецом на работе и злобным боксером в свободное время. Но потом во Вьетнаме, где до сих пор помнят покойный СССР-1, познакомился с неким товарищем Фи, пробудившим в нём гордость за свою страну. И вернулся в СССР-2. И перестал бить людям морды.

Интрига сюжета — в необходимости вынести проект ГГ на всеобщее обсуждение. Таковы реалии СССР-2 — сложные технологические проекты обсуждают всенародно. Палки в колёса проекту ставит некий высокопоставленный коррупционер и очковтиратель — такие-то как сохранились в обществе победившего социализма?.. Он уже почти добился своего, но ГГ с друзьями с помощью вполне буржуазных спин-технологий супостата посрамляют.

Текст вялый, изобилующий не относящимися к сюжету напрямую технологическими описаниями. Особенно затянут рассказ о проекте в сцене его презентации.

Ну и вишенка на торте — одно из крайне редких в сборнике упоминаний религии:

«— Ладно, убедил. По тонкому лезвию ходим, в прелесть бы не войти, — практически сам себе сказал Юрий.

— Ты что, религиозный? Такими словами кидаешься, — неожиданно посерьёзнел Анатолий».

Похоже, у коммунистов всех времён аллергия на упоминание любой другой религии. Дедушка Маркс конкуренции не терпит.

Михаил Рагимов. Синие птицы

Советский лётчик сбит над горами Памира некой диверсионной группой — то ли американской, то ли европейской. Суть конфликта не разъясняется, и так понятно, что если СССР возрождён, во всём мире идёт война разной степени интенсивности. Летчик с переломанными костями лежит рядом со своей догорающей машиной и трупами товарищей и вспоминает свою жизнь. Мы узнаём, что он воевал с контрреволюционерами на Кубе (опять?!) и женился на кубинке. Но больше мы о нём ничего не узнаём — приходят диверсанты и ГГ героически гибнет.

Имеется описание различных военных вундервафель и генномодифицированных солдат (империалисты их используют, а Союз — ни-ни). Ещё летают синие птички, название которых мучительно вспоминает умирающий герой. В общем, всё.

Текст вполне может иметь место в этом сборнике. Однако совсем не цепляет. Замечание не по поводу литературы: почему все авторы, касавшиеся этого вопроса, свято уверены, что Китай будет верным союзником СССР-2? Они что, историю СССР-1 плохо знают?

Максим Неков. СМЕРШ 2057

Бонд, Джеймс Бонд. Причём, совершенно намерено — в пику Флемингу, заставившему своего героя в ранних романах противостоять страшной советской спецслужбе СМЕРШ. А тут такой же Бонд, но из СМЕРШа. Впрочем, СМЕРШ этот даже не подчиняется советскому правительству. Вообще-то, в бондиане аналог подобной организации — международный криминальный синдикат СПЕКТР…

Итак, Мур, Алекс Мур. Красавец, хоть куда:

«Среди азиатов он выделялся высоким, под два метра, ростом, светло-голубыми глазами и резкими, чуть грубоватыми чертами лица, присущими классическому европейцу. Придирчивый антрополог не преминул бы отметить, что молодой мужчина похож на кельта, но сам Мур предпочитал считать, что унаследовал хоть немного славянской мягкости от отца. Возможно, так и было, ибо женщинам внешность высокого молодого мужчины нравилась».

Похоже, авторский «Марти Сью», но это грех для писателя небольшой.

Однако до Бонда ГГ как-то не дотягивает — пошловат. Ну, например, небрежно-высокомерно беседует с намеренным убить его громилой. А диалог происходит в мужском сортире… После того, как он громилу оприходовал:

«Он аккуратно взял „Беретту“ с пола и шагнул к туалетным кабинкам. Протерев рукоять рукавом пиджака, Алекс бросил пистолет в ближайший унитаз».

И воду спустил, надо думать… Всё-таки плебейство неизлечимо (это так, в сторону).

Ну и далее таким же манером:

«Чего только не натерпишься ради мировой революции», — произносит великолепный Алекс, оказавшись в низкопробном публичном доме.

«Лезвие вошло в живот легко и быстро… Убийца широко раскрыл рот и гулко взвыл:

— У-у-ы!

— Засосало под ложечкой? — спросил Алекс, выдергивая нож и толкая противника в грудь».

Нет, я не против чёрного юмора и треша, но делать это надо с великим чувством меры. Которого у автора, похоже, нет.

Алекс благополучно выполняет задание в Токио, оставляя за собой несколько трупов и перевербовывая главного супостата, и вновь растворяется в неизвестности, как все его коллеги — бойцы невидимого фронта.

«Пусть каждый из них может сгинуть, не признанный Родиной, если провалится. Зато будут жить другие».

Да ладно, не надо тут норм советской морали, ГГ им чужд. Просто автору захотелось написать непритязательный «крутой боевичок», а тут конкурс подвернулся. Понимаю и не осуждаю.

Но написано не очень. Особенно ненатурально выведен китаец. Не разговаривают так они, и не думают так. Автор, похоже, читал триллеры Ластбадера, но тот, в отличие от него, изображал психологию восточного человека не топорно.

Лев Соколов. Солнечный зайчик

Девушка учит детей в «двадцать восьмой средней школе имени Иосифа Сталина». Юноша… нет, он не воспитатель в детсаду имени Лаврентия Берии, он простой инженер на производстве, изготовляющем зеркала. «Пускаю солнечных зайчиков», — как говорит он девушке. Та несколько разочарована приземлённостью профессии. А зря… Но спойлерить не буду. Скажу только, что объяснение в любви, на которое ГГ решался в муках на всём протяжении рассказа, произошло в момент его профессионального триумфа.

Забавны неосоветские реалии: в провинциальном российском городе стоит памятник Тома Санкаре, революционеру из Буркина-Фасо. Почему? А так просто — человек был хороший, прогрессивный… Ретрофутуризм представлен внезапно вошедшими в моду «авоськами». Кто не помнит, это такие капроновые сетчатые сумки, которые граждане СССР-1 всегда носили при себе на случай, если где «выбросят дефицит». Они были некрасивыми, жутко неудобными и сразу же вышли из употребления, когда появились пластиковые пакеты. Так что восторги героини по поводу модной «авоськи» довольно смешны.

Формально рассказ для молодёжи, но заинтересует он, скорее, пожилых дам. Написано весьма средне.

Шура Тверских. Учитель русского

Рассказ выбивается из сборника мрачным колоритом и некоторыми явно не советскими настроениями. Гуманитарный лагерь для беженцев в Африке, опекаемый СССР. Туда приезжает в качестве волонтёра молодой советский учёный, одержимый изобретённой им методикой обучения языкам с помощью воздействия на психику неким устройством. Ему, вообще-то, нужны подопытные кролики, и он это не скрывает. Как и презрения к аборигенам-африканцам: «Нахер пойди, обезьяна», — это он своей чернокожей спутнице. Она для него «мартышка с очками», низшее существо для экспериментов.

Похоже, автор с ним солидарен, потому как африканцы выведены тёмными и жестокими дикарями. Зачем же ГГ самоотверженно, рискуя жизнью при кровавом нападении на лагерь неких злодеев, внедряет своё изобретение? Отвечает он столь же откровенно:

«Хотел бы я сказать, что из любви к человечеству, но ты — персона еще менее романтичная, чем доктор Кузнецов. Поэтому ответ прост: я чесал свое ЧСВ».

«Думаю, что это был бы отличный повод для гордости. Представь: благодаря мне в мире могло стать чуть больше правильных людей. Одна большая кнопка, которая бескровно исправит все. Простой советский студент, переписавший мир. И державе хорошо, и мне — приятно».

Кажется, это и есть суть социализма: нажать на «большую красную кнопку», чтобы счастье было всем и задаром. И кто не спрятался, мы не виноваты.

С литературной точки зрения текст неплох, но читать его неприятно.