Ты - наша

44

— Не понимаю, зачем устраивать новогоднюю тусовку за две недели до Нового года?

Я снова перелистываю расписание на планшете, качаю головой сокрушенно. Красным отмечены зачеты и экзамены… И их столько, что, судя по всему, зимнюю сессию переживут далеко не все первокурсники. Голодные игры, не иначе. Сейчас готовиться надо вовсю, за учебниками сидеть, а студсовет пробил вечеринку…

И Колесник, само собой, на этой вечеринке будет выступать. И группа наша, носящая чудесное название “Адские студенты”, там главные приглашенные звезды. Ох, хорошо, что родители до сих пор не в курсе, что я в группе пою. Да еще и с таким названием! Точно бы прокляли вдоль и поперек. Хотя, может, они уже…

Вспоминаю последний телефонный разговор с мамой, где она крайне топорно и в то же время очень насточиво звала меня не дурить больше и вернуться в общину, потому что люди говорят уже всякое, а брат Игорь несколько раз спрашивал, почему я не прихожу на субботние молебны и не прибираюсь больше в молельном доме, и вообще, я — неблагодарная и обещаний своих не выполняю, и в кого такая, не иначе, господь наказал…

На этом месте я трубку и положила.

И пусть мамино красноречие не производило уже такого эффекта, как раньше, то есть, не мучило и не цепляло до слез, но настроение испортилось, конечно.

Дополнительно его портило молчание Камня, поистине каменное, потому что с момента, когда я, психанув, отправила ему то смс, прошла неделя… И ни ответа, ни попыток выяснения причин такого моего поведения так и не было.

И это обижало.

Ну вот такая я, оказывается, непоследовательная дурочка.

Для самой себя сюрприз.

Вроде бы, должна радоваться, что набралась смелости и прекратила непонятные, явно навязанные мне отношения. И, судя по лютому молчанию, Камень обиделся и решил, что такая дура ему не нужна. Ну, или кто-то его там отвлек… В этом месте у меня всегда слезы непроизвольно выступали, но я боролась с собой и волю им мне давала. Даже если и нашел… Его право. Хотя, это я ему ничего не обещала, а он-то… Он своей называл… Называл, называл, а сам… Даже не перезвонил…

И Лис тоже пропал. Хотя тут я вообще не сожалела. И не вспоминала о нем. И не думала, ни капельки, ни одной, даже самой крохотной мыслишки, вот клянусь!

И все разговоры Маринки на эту тему жестко обрывала. Она, кстати, после драки снова сошлась с Тигром и всю эту неделю ходила потерянная, с дурной улыбкой и постоянными засосами на шее. В комнату являлась под утро, только переодеться перед парами, на занятиях или спала, или сидела в счастливой отключке, так что особо меня не доставала. Сил не было, похоже.

Видео, как я бью по физиономии самого зачетного парня в универе, мгновенно стало вирусным, но звездой ютуба меня не сделало. По крайней мере, я особого внимания к себе не замечала. Может, конечно, причина этого была в моей дичайшей загруженности по учебе и потом, на репетициях с группой, где Сашка Колесник лютовал так, будто мы по меньшей мере к какому-нибудь “Нашествию” готовились, а не просто к новогоднему чесу по корпоративам.

За всеми этими заботами у меня банально не всегда были силы помыться вечером, а уж думать над своей удачно несложившейся личной жизнью вообще не удавалось. Правда, перед сном я почему-то постоянно проверяла телефон и гипнотизировала свое последнее сообщение Камню. И галочки, что оно доставлено и прочитано… А еще обязательно бросала взгляд на парковку у общаги… Зачем-то.

Цветов мне больше не присылали. А вот корзинка с фруктами по-прежнему ждала у двери каждое утро.

Тошка тоже пропал с горизонта.

Так что можно было считать с полной уверенностью, что я осталась в выигрыше после всех этих жутких перипетий. В выигрыше же, да? А то, что неприятно, и чуть-чуть обидно… Пройдет. Сама дура, потому что.

Время шло, приближалась первая сессия, которая, как известно, для первокурсников — самая страшная вещь.

Я изо всех сил готовилась, боясь возможных хвостов, потому что в этом случае мне даже протекция Сашки Колесника не поможет. Выпрут из общаги прямо в родительские объятия. А я туда ни в коем случае не хотела. Только-только начала получать удовольствие от жизни, отвыкла от постоянного давления родителей, от обязательного чтения молитв утром, в обед и вечером, от субботних походов в молельный дом и чужих внимательных взглядов.

Мне так нравилось жить самостоятельно! И пусть было чуть-чуть голодно, но я лучше роллтон в общаге поем, чем картошку с котлетой у родителей под бесконечные проповеди и рассказы о том, у кого из общины какие дети, кто кого родил и кто сколько зарабатывает.

Да и фрукты от неизвестного адресата очень сильно выручали, чего уж там.

Короче говоря, жизнь налаживалась, и я даже начала надеяться, что спокойно сдам сессию, а все остальное как-нибудь рассосется…

Когда Сашка Колесник сегодня на репетиции словно бы между делом сообщил, что завтра вечеринка в честь Нового года, и мы будем выступать, меня чуть удар не хватил!

Нет, я, конечно, знала, что перед Новым годом у нас будет чес, но Сашка уверял, что это — только по вечерам и не больше трех песен на одном месте, а таких мест будет три за вечер, и обычно все заканчивается в двенадцать, а в час все уже по домам едут, а меня и пораньше будут отпускать. И это деньги, очень хорошие деньги, на которые, как я прикинула, можно будет спокойно жить до лета. А летом я вожатой в детский лагерь уеду! На все три месяца! И тоже заработаю денег! Отличный план, прекрасный просто!

Осталось лишь перетерпеть это горячее время.

Да и насчет “перетерпеть” я погорячилась, потому что петь мне безумно нравилось, ребята очень поддерживали, а эти взгляды зрителей… О-о-о! Это было что-то невероятное! Только ради такого стоило сделать все то, что я сделала: сбежать из родительского дома в голодную студенческую свободу!

Так что сам процесс никаких возражений не вызывал, но вот время…

Я как-то не рассчитывала на то, что четверг прямо с последней пары и до двенадцати ночи будет плотно занят.

А в пятницу — зачет по истории психологии! И я боюсь!

Мне кажется, что вообще ничего не знаю! И не помню!

Конечно, наш препод, тот еще юморист, давал ценный совет во время лекций: “Не знаете, причины тех или иных исторических явлений, просто говорите: так исторически сложилось”.

Но есть сомнения, что этот ответ сойдет на зачете…

Маринка, все это время, что я сокрушаюсь и вновь и вновь пролистываю расписание, пытаясь понять, сколько зачетов и экзаменов выпадают в нехорошее время, то есть ровно на следующий день после концертов группы, расслабленно валяющаяся на кровати, тянет лениво:

— Ой, да забей… Все сдадим…

— Тебе легко, — кошусь я на нее, — ты — иногородняя, тебя в любом случае не выгонят.

— Можно подумать, тебя выгонят, — фыркает она, — Колесник не даст. Он на тебя надышаться не может! Да и Лис…

— А он-то тут причем? — хмурюсь я, поворачиваясь к Маринке, но она молчит. И таращится на меня испуганно.

Тут же осеняет, что она что-то скрывает! Зараза такая!

— Марина! — предупреждающе тяну я, сдвинув брови, — говори!

— Бли-и-ин… Тигрик будет злиться…

— Марина! Не дам шпоры на социалку!

— Вот ты жестокая!

— Говори!

— Ладно… Но обещай, что никому…

— Да кому мне?

— Ну… Так-то да… — Маринка садится, смотрит на меня еще пару секунд, решаясь… И затем выдыхает, — ну, короче, Лис после драки сказал, кто тебя доставать будет, проблемы поимеет…

— Чего??? — я настолько в шоке, что реально думаю, будто ослышалась и поняла неверно, — Лис? Но он же…

— Лис, да, — кивает Маринка, — а ты думала, по роже ему съездила, и он тут же лапки вверх и гуляй, малыш? Ты его плохо знаешь. Тигрик говорит, что он вообще ебанутый… И может вполне тебе так мстить… А Камень…

— Камень???

Боже-е-е…

— Ой, да не красней ты так! — Маринка соскакивает ко мне, садится рядом, обнимает, — радоваться должна, такие парни вокруг тебя пляшут…

— С ума сошла? — прерываю я ее, — говори, что там Камень?

— Ну… Тигрик сказал, что Камень хотел уехать еще неделю назад, но не смог, там огромные бабки и, что хуже, обязательства перед тренером. И если на бабки Камню всегда начхать было, то с тренером…

Неделю назад… Как раз, когда я ему то смс послала… Ох…

— Ну все, блин, сейчас еще в обморок свались, — недовольно бурчит Маринка, — вот не зря Тигрик не велел говорить…

— Что еще знаешь? — снова прерываю я ее.

— Ничего!

— Марина!

— Ну блин… Ну просто Тигрик сказал, что Камень психует и всех там рвет, чтоб быстрее вернуться… И к концу недели уже приедет… Я думала, ты знаешь…

К концу недели…

— Он с Тигриком и парнями с секции договорился, чтоб они за тобой смотрели… — Маринка, похоже, полностью отпустив себя, принимается болтать уже без удержа, — а Лис сказал, что будет сначала с Камнем говорить, а потом уже… А Камень про Лиса знает, ему уже даже переслали тот видос… А у него прямо в тот день бой был… Ты бы видела, чего он с противником сделал… Короче, нервничает он, Вась… А Лис морду Весику набил… Говорят, тоже из-за тебя…

Когда я на следующий день, в четверг как раз, выхожу на импровизированную сцену в нашем спортзале, в голове все еще крутятся слова Маринки про Камня. И про Лиса. И про то, что они сначала между собой решат, а потом уже… И я, получается, как трофей, перейду в руки победителя… А если я не хочу?

Отключиться не удается, злость и волнение мешают петь, и Сашка Колесник сильно недоволен.

— Все, вали домой, блин, — с раздражением говорит он после второй песни, где я напортачила со вступлением и слишком резко взяла ноту на припеве, — готовься к зачету своему. Но учти, если так будешь делать, хрен задержишься у нас, Рапунцель! Поняла?

— Да она волнуется просто, — как обычно, вступается за меня Рафик, — сам же помнишь, как на первом курсе жмут! И сессия эта до Нового года… Нахера? Не волнуйся, Вась, больше до Нового года у вас сессий не будет, все только после… И тут, главное, в новогоднюю ночь в штопор не уйти, а то я как-то так гульнул, что глаза продрал только второго числа. А у нас как раз в этот день экзамен был…

Я киваю благодарно, радуясь поддержке, бочком пробираюсь через толпу, вспомнив, что куртка моя еще с утра в лаборантской кафедры биологии. Я помогала пожилому профессору готовить лекцию, лазала на стремянку под потолок, на пыльные полки, в поисках наглядного материала — запыленных таблиц, потому что преподаватель не признавал новомодные умные доски и по старинке отдавал предпочтение бумаге. Меня, как отличницу, выделяли, и за помощь в подготовке к лекциям обещали автомат на зачете. Я никогда не упускала такие шансы.

И вот пришла с утра пораньше сегодня и разделась в лаборантской. Да и забыла потом, за всеми волнениями, где оставила верхнюю одежду. Только теперь осенило.

Хорошо, хоть ключ от лаборантской в кармане, не сдала, тоже забыла!

Я иду по темным коридорам универа, сжимая в ладони ключ, ежусь невольно, потому что кажется, будто кто-то наблюдает за мной. Настойчивым недобрым взглядом.

Нервно оглядываюсь даже, вдруг кто-то позади?

Но коридор, такой же полутемный, как и сама рекреация, пуст.

Шум, не громкий, но вполне отчетливый, заставляет меня остановиться и с легкой настороженностью прислушаться.

Грохот, словно падает что-то тяжелое, массивное. Сдавленный мат. Звуки ударов. Глухие, будто по живому бьют.

Черт, это же драка! Драка где-то, за одной из этих дверей!