Тюмень без секретов, или Как пройти на улицу Павлика Морозова

Слухи о сокровищах, спрятанных Григорием Распутиным, возникли сразу же после его убийства в Петрограде в ночь с 16 на 17 декабря 1916 года.

Дорогие поцелуи

Через руки «старца» – так называла Распутина императрица Александра Федоровна – прошли сотни тысяч рублей и другие ценности.

Министр внутренних дел России Алексей Хвостов и начальник Департамента полиции Степан Белецкий, занявшие эти посты в сентябре 1915 года при содействии Распутина, показали на следствии в 1917-м: «...Мы решили тайно от князя Михаила Андроникова (тот уже передал «старцу» 1500 рублей. – А.П.), оставшись одни, дали (Распутину. – А.П.) лично 3000 в конверте за его к нам расположение... Он скомкал конверт, сунул в карман и ушел, расцеловавшись со всеми...».

Небрежно скомкал три тысячи рублей, когда в его родном селе Покровском корову торговали за пять рублей! Так Распутин показал царским вельможам, что такие подношения для него мелочь, а его внимание, расположение и поцелуи дорогого стоят.

Приставленный к Распутину для его охраны полковник Михаил Комиссаров рассказал: «За пять месяцев я передавал по распоряжению Хвостова и Белецкого 5–6 раз одну или полторы тысячи рублей». Эти большие по тем временам деньги были для Распутина каплей в море, но он их брал, как брал все и ото всех.

«...Однажды, – продолжал Комиссаров, – я купил... ящик с серебряным чайником, золотые часы с цепочкой, 2 браслета...». И снова Распутин, к удивлению полковника, «небрежно забрал эти ценные вещи, даже не рассмотрев, что ему прислали».

Когда 10 января 1916 года Распутину исполнилось 47 лет, агенты охранки составили перечень полученных им подарков: «...масса ценных серебряных и золотых вещей, ковры, целые гарнитуры мебели, картины, деньги...».

Сокровища Распутина весьма интересовали образованную 4 марта 1917 года Временным правительством «Чрезвычайную следственную комиссию по расследованию противозаконных действий министров и прочих должностных лиц царского правительства».

Но тот же Комиссаров на следствии не сумел сказать о них ничего внятного. «Распутин никого не посвящал в свои денежные дела. Сам зорко следил за охраной своих интересов и никогда не прощал старавшимся надуть его в деньгах. Разоблачал их в “особых выражениях”» (т.е. материл. – А.П.).

Чрезвычайная комиссия направила запросы во все крупные российские банки и получила одинаковые ответы: «Банк... имеет честь уведомить... что на имя Григория Ефимовича Распутина-Нового, его жены Прасковьи Федоровны Распутиной-Новой, детей его Матрены, Варвары и Дмитрия Распутиных-Новых и племянницы его Анны Николаевны Распутиной... никаких вкладов и ценностей в банке не имеется».

Интерес к распутинским деньгам был вызван отнюдь не праздным любопытством. Следователи Чрезвычайной комиссии понимали, что огромные ценности, которые Распутин получал от богатых просителей, вряд ли могли быть целиком растрачены на ресторанные кутежи, тем более что прижимистый мужик кутил за счет тех же просителей.

После отречения императора Николая II Романова от престола в марте 1917 года революционно настроенные солдаты из охраны Царского Села вскрыли в недостроенной Серафимовской часовне захоронение Распутина, по драгоценностей в нем не нашли.

Февральскую революцию семья Распутина встретила в Петрограде. Прасковья уехала в Покровское, за ней дочери, а сын возвратился в родное село из армии уже после Октябрьского переворота.

Унаследованный им дом с хозяйственными постройками был в 1920 году конфискован волостным исполкомом с формулировкой «означенное имущество нажито на средства бывшей царицы Александры, с которой Распутин кутил во всю ширь» (надо понимать, на ее же деньги. – А.П.).

Несмотря на то, что родные Распутина не участвовали в Гражданской войне и крестьянском восстании 1921 года (покровская волость контролировалась повстанцами) и считались к началу коллективизации сельских хозяйств неимущими, их выслали на Ямал (кроме Матрены, находящейся в эмиграции во Франции. – А.П.), где они умерли от болезней.

Куда подевались приписываемые Распутину ценности, выяснить так и не удалось.

Тайны монастырских подворий

Питерский историк Василий Горчаков потратил более тридцати лет, чтобы найти тайники предусмотрительного «старца». Исследователь тайной жизни Распутина считает, что он «летом 1915 года спрятал четыре (!) обитых жестью сундука, к которым никого не подпускал, в Верхотурье, на территории монастыря, где покоились мощи почитаемого им святого Симеона».

К такому же выводу, считает Горчаков, пришли чекисты, которые в 20-е годы периодически что-то искали в Верхотурском монастыре и даже вскрыли могилу Симеона, считая, что Распутиц мог в ней спрятать свои сокровища.

Результаты чекистских раскопок в Верхотурье историку Горчакову неизвестны, но быстрое восстановление монастыря без особых пожертвований и крупных ассигнований от Патриархии он связал с тем, что кто-то из монахов случайно обнаружил уже в наши дни распутинский тайник и употребил сокрытые в нем ценности на реставрацию святой обители.

Кладоискательство, действительно, считалось одним из основных занятий уральских и сибирских чекистов в 20–30-е годы. Забрав из местных православных храмов все, что блестело, они занялись раскапыванием монастырских подворий и церковных кладбищ.

«...В начале сентября 1922 года губотделом ГПУ в тюменском Троицком монастыре были обнаружены скрытые еще во время колчаковщины церковные ценности в виде серебряных риз до девяти пудов веса...».

Арестованный за сокрытие этих и других ценностей епископ Тюменский Иринарх Синеоков–Андреевский на следствии показал: «...Когда я был епископом Тобольским в 1919 году, в Тобольск приезжал Верховный правитель России адмирал Колчак с генералом Пепеляевым – начальником обороны – и двумя адъютантами. Они присутствовали на молебне, который я совершил с соборным духовенством у мощей Иоанна Тобольского... После окончания молебна я пригласил Колчака с его сопровождающими на стакан чая. За чаем Колчак посоветовал мне вывезти святыни и ценности и самому уехать из Тобольска. Первоначально я колебался, как поступить с мощами, но... узнав от двух монахов из Верхотурья, что там мощи Симеона Верхотурского спрятаны на месте, а вывезена только рака, поступил так же. Ночью мы... закопали мощи Иоанна Тобольского под кафедральным собором. Серебряно-вызолоченную раку из–под мощей и другие ценности... по моему предложению вывезли по рекам Иртышу и Оби...».

Золотой след, взятый чекистами в тобольском Ивановском монастыре, привел их в октябре 1933 года в подвал дома бывшего местного рыбопромышленника Корнилова, где в двух стеклянных банках, вставленных в деревянные кадушки, хранились сокровища царской семьи Романовых «на сумму в три миллиона двести семьдесят тысяч шестьсот девяносто три золотых рубля».

Бывшая монахиня Марфа Уженцева на следствии показала: «...Весной 1918 года в марте или апреле месяце царя, царицу и одну из дочерей увезли из Тобольска. В мае месяце того же года увезли и остальных членов семьи. Перед увозом последних ко мне на монастырское подворье пришел камердинер царя Чемодуров и передал мне для игуменьи большой сверток. Чемодуров сказал, что в нем находятся ценности царской семьи, о чем я и сама догадывалась. Я немедленно направилась в монастырь к игуменье и передала ей ценности, завернутые в вату и бумагу. Ценности эти хранились у игуменьи до весны 1923 года, когда был закрыт монастырь. При закрытии монастыря игуменья спрятала монастырские ценности, а ценности царской семьи, узнав, что ей грозит арест, передала мне, попросив сохранить их до тех пор, когда установится “настоящая власть”, как она сказала. Я взяла сверток, крепко обмотала его полотенцем и спустила его в колодец на монастырском огороде. Вскоре я была арестована и просидела в тюрьме 18 суток. Сидя в тюрьме, я очень беспокоилась за ценности, боялась, что они испортятся в колодезной воде. Как только меня освободили, я сразу бросилась в монастырь на огород, к колодцу, и вытащила ценности. Вытащив ценности из колодца, я зарыла их в могиле на монастырском кладбище. Успокоиться я, однако, не могла, все время боялась, как бы их не украли. От страха я потеряла и сон, и аппетит, и память. Измучившись совсем, я решила бросить ценности в реку Иртыш. Перед тем, как исполнить это решение, я обратилась за советом к Василию Михайловичу Корнилову – местному рыбопромышленнику, который был связан с нашим монастырем... Когда я ему сказала о своем решении, он страшно испугался и замахал на меня руками: “Что ты, что ты?! Ведь установится настоящий порядок, настоящая власть, тогда с тебя отчет спросят, ведь в Иртыш тебя заставят за ценностями лезть”. Я совсем растерялась, не знала, что делать. Потом попросила Василия Михайловича взять ценности на хранение себе. Он сначала отказывался, потом дал согласие временно сохранять их у себя. Через несколько дней после разговора с Корниловым я пришла к нему на квартиру, принеся с собой ценности и две стеклянные банки. В эти банки я переложила ценности из свертка, спустилась с Василием Михайловичем в подполье и там вместе положили банки в два туеска (кадки из бересты) и зарыли их.

Это было, кажется, в 1925 году, точно не помню. Через некоторое время Корнилов уехал из Тобольска. В его квартире поселились новые, незнакомые мне жильцы. Одно время в ней жили милиционеры. Я все время беспокоилась за ценности, боялась, как бы они не испортились или как бы они не были украдены. Я частенько похаживала к квартире Василия Михайловича, посматривала и все думала о ценностях. Особенно боялась я за ценности весной какого года – не помню, когда Иртыш вышел из берегов, и двор дома, где хранились ценности, был сильно затоплен.

В октябре 1933 года я была арестована ОГПУ и доставлена в Свердловск. Здесь я призналась в хранении ценностей царской семьи и вместе с Корниловым указала место, где они были зарыты...[21].

Несмотря на все дальнейшие старания, ОГПУ не удалось разыскать вывезенные из Тобольска и сокрытые в лабиринте речных притоков Оби и на Приполярном Урале царские сокровища, ценности сибирского Белого движения и драгоценную церковную утварь. А сколько «романтики» было в этом процессе. То, что нашли в подвале рыбопромышленника Корнилова, было каплей в море. Оказалось, что экс–император Николай II Романов, еще будучи в Тобольске, через преданного ему начальника конвоя полковника Кобылинского переправил на волю несколько десятков упакованных в шкатулки драгоценностей. Полковника Кобылинского в 1927 году выкрали с территории Китая при содействии бывшего боевика и особоуполномоченного В ЦИК Яковлева (Мячин, Стоянович) по кличке «Антон» (того самого, что вывез в апреле 1918-го из Тобольска в Екатеринбург государя, императрицу и великую княжну Марию Николаевну). Позднее стали врать, что Кобылинского выявили в каком-то сибирском леспромхозе, где бывший полковник работал счетоводом. И закрутилось дело! С лихими погонями по таежным урманам и с арестами от Москвы до самых до окраин. С орденами Красного Знамени и пулями в затылок. С чекистскими спецпайками и лагерной баландой. Сотни сюжетов для самых захватывающих романов и кинофильмов[22].

Что касается клада Распутина, то обращает внимание тот факт, что 15 июня 1915 года он отправился из Петрограда в Покровское, минуя Верхотурье – такой маршрут отметили в своих донесениях сопровождавшие «старца» агенты охранки (в агентурных донесениях Распутин проходил под кличкой «Темный». – А.П.).

«19 июня в Тюмени “Темный” остановился в мужском монастыре (Свято-Троицкий монастырь. – А.П.)... один выпил две четверти монастырского вина... 21 июня он прибыл в Покровское в сопровождении агентов Терехова и Свистунова, которые большей частью находятся в его доме, где читают ему книги и газеты...».

Историк Горчаков ошибся относительно времени и места сокрытия Распутиным ценностей летом 1915 года. Если клад Распутина существует, а для такого предположения есть веские предположения, то тайник с сокровищами был заложен не в Верхотурье, а в Покровском.

Сундук мертвеца

В августе 2009 года бывший начальник УВД Центрального района г. Тюмени подполковник милиции Владимир Войнов, возглавлявший после выхода в отставку охранное предприятие «Цербер», рассказал мне историю, ставшую ему известной от милицейского осведомителя из криминальной среды.

«...В 1929 году один крестьянин в Покровском решил сложить в своем доме новую печь и для этого выломал кирпичи из стен подвального помещения местной церкви, к тому времени уже закрытой и бесхозной. Ночью он забрался в северный придел церкви и занялся простукиванием кирпичной кладки – искал места, слабо скрепленные раствором. После выемки этих кирпичей открылась подземная полость, а в ней – сундук, обитый жестью. Когда крестьянин поднял крышку сундука, то увидел в нем золотые часы и браслеты с драгоценными камнями. Эту находку он посчитал кладом своего односельчанина Гришки Распутина. Чтобы обдумать свои дальнейшие действия – выдать сундук властям или присвоить, крестьянин завалил раскоп землей и заложил кирпичами».

Однако воспользоваться кладом Распутина покровский счастливчик не успел: в январе следующего года его «раскулачили» и выслали на Север – в Березовский район. За побег из ссылки он угодил в Ухтинские лагеря ОГПУ, где умер в лагерном лазарете. Перед смертью узник ГУЛАГа выдал свою тайну одному из солагерников, который, в свою очередь, уже в преклонном возрасте сообщил о ней сыщику Войиову.

Заклятое место

Чтобы поправить положение своего предприятия во время затянувшегося кризиса, Владимир Петрович Войнов вспомнил о кладе и предложил мне заняться его поиском.

Прежде чем провести рекогносцировку на местности, я изучил донесения агентов охранного отделения Департамента полиции, сопровождавших Распутина летом 1915 года в поездках из Петрограда в Покровское.

«24 июня “Темный” в своем доме... заводил граммофон, плясал, несвязно подпевал, рассказывал, как освободил от наказания 300 бандитов. Обещали каждый по 1000, но всего дали только 5000...».

Мотив сокрытия Распутиным своих сокровищ зашифрован, по моему мнению, в показаниях интригана международного масштаба Манасевича-Мануйлова: «В июне 1916 года в моем присутствии и в присутствии Вырубовой Распутин уверял своих поклонниц, что ему положено еще пять лет быть в миру... А потом он скроется от мира (вознесется?!) от всех своих близких в известном только ему глухом месте, где будет спасаться, ведя подвижнический образ жизни».

27 июня агенты зафиксировали получение телеграммы от Анны Вырубовой – фаворитки царицы Александры Федоровны. После этого отметили: «“Темный” отправляет много писем», но им, агентам, «на почту носить не дает». «Много времени, днем и ночью, проводит в Покровской церкви... 13 июля после купания.... Пошел опять к жене псаломщика Ермолая... Бывает у нее почти ежедневно с интимными целями...».

Получалось, что в родном селе Распутин буквально дневал и ночевал летом 1915 года в построенном на его деньги северном приделе Покровской церкви. Лучшего места для тайника на время отъездов в Петроград не придумать. В своих самых страшных предсказаниях будущего России Распутин не мог и предположить, что после гибели царского режима и самой венценосной семьи новая власть, которую он накликал, осквернит, ограбит, разрушит и сравняет с землей православные храмы.

Исследователь истории села Покровского Игорь Ястребов знает, что закрытое в 1929 году здание местной церкви приспособили через пять лет под МТС – машинно-тракторную станцию. В 1953 году из кирпичей церковных стен сложили другие колхозные постройки, а подвальное помещение храма завалили землей. Потом это место заросло деревьями, кустарниками и густым травостоем.

На определенной Ястребовым территории покровской церкви нами были обнаружены остатки каменной кладки ее стен, однако проникнуть в глубину подвалов к сундуку с сокровищами нам не удалось.

Но вполне возможно, что клад Распутина до сих пор хранится в этом засыпанном землей подземелье.

Отыскать тайник не так уж и трудно. Достаточно сдвинуть бульдозером дерн и открыть контуры каменного фундамента церкви. После этого проверить всю площадь засыпанного землей подвала с помощью георадара «Грот–1», когда электронный импульс отразит замурованное пространство подземной полости иным образом, нежели забитые грунтом. А глубже – уже лопатой... По при одном обязательном условии – «заклятый» Распутиным клад в случае его обнаружения будет употреблен на восстановление покровской церкви на своем историческом месте.

Использование заговоренных «старцем» ценностей в иных корыстных целях приведет, по народным поверьям, к разным нежелательным последствиям[23].