Удержать Пасху. Воскресные евангельские чтения всего года

Неделя 17-я по Пятидесятнице Вера хананеянки

Язычница, чужая по крови, по вере, исповедует Христа как Мессию, Сына Давидова, как должны исповедовать все верные иудеи. «Сын Давидов» означает — Помазанник Божий, Мессия, Христос. Казалось бы — вот оно, настоящее исповедание веры! И — никакого ответа. Более того, даже ученики просят отпустить ее, потому что им надоела настойчивость этой женщины. А Христос не обращает на нее никакого внимания, не слышит, не отвечает.

Ко Христу прикасаются люди, которые ничего не говорят, как кровоточивая женщина, которой вообще по закону Моисееву нельзя в женской нечистоте ни к кому прикасаться, а уж тем более к Мессии, к Сыну Божиему! А она прикасается, не говоря ни слова, не исповедуя никакой веры, и Он ей говорит: дерзай, дщерь! вера твоя спасла тебя (Лк. 8: 48). А тут такое исповедание веры!

Многие готовы устами исповедать Христа, внешним образом показать, что они верны Ему, а по сути своей остаются настоящими язычниками. Ведь что такое язычество? Это когда вместо Бога у тебя в душе пустота, ложь и нечистота, как об этом говорит апостольское чтение сегодняшнего дня: выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому (2 Кор. 6: 17). Язычество — это нечистота. Не что-то специально оскверненное, но там, где нет Бога, там всегда будет нечистота. Если в душе главное место не занимает Господь, на этом пустом месте будет селиться нечистота. И даже если человеку кажется, что главное в его жизни — что-то важное и хорошее, но это не Бог, — все равно это будет язычеством, а значит, ложью и нечистотой.

Очень часто христиане думают, что они христиане по факту Крещения или потому что они заходят в церковь и ставят свечи, заказывают молебны, освящают свои автомобили, даже соблюдают посты, приходят на Пасху, даже исповедуются и причащаются. Нет, христиане потому так называются, что для них самое главное в жизни — Христос и ничто другое: Его слово, Его заповеди, Его любовь, желание быть с Ним и любить Его всем сердцем, всем помышлением, всей крепостью своей. В этом — христианство, а не в том, как мы постимся, исповедуемся и даже, как это ни странно звучит, причащаемся. Потому что причащаться мы можем по разным причинам. Например, кто-то считает, что если причащаться, то все будет хорошо, это «во исцеление души и тела», в освящение нашей жизни. Вот плохо человеку — надо причаститься, и будет хорошо. Кто обещал, что после причастия будет хорошо? Разве мы не знаем, что причастие — это Крест Христов, о котором говорит апостол Павел: я ношу язвы Господа Иисуса на теле моем (Гал. 6: 17)? Для апостола Павла Христос — это настолько вся его жизнь, что он сораспялся Ему. Жизнь, говорит апостол, для меня Христос, а смерть — приобретение (ср. Флп. 1: 21). Вот христианин, вот человек, который по-настоящему исповедует Христа не словом, а жизнью. Он приходит к Чаше, потому что без этого не может жить. И, соединяясь со Христом, он соединяется с Его распятием, потому что это Тело ломимое и Кровь изливаемая.

А мы по-разному можем подходить к Чаше, по-разному относиться ко Христу, в том числе и так, как эта языческая женщина. Ей, по большому счету, все равно, к кому обращаться. Она наверняка обращалась ко всем жрецам, ко всем магам, ко всем силам — лишь бы помогло, потому что у нее боль, у нее дочь погибает. Самое дорогое в ее жизни теряется, она не знает, куда идти, и идет во все стороны просить у всех — вдруг что-то поможет, вдруг где-то отзовется?

Она и ко Христу идет так же, не понимая, к Кому обращается, даже если внешне исповедует Христа Сыном Давидовым. А Христос ее такую не принимает. Он говорит ей: нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам.

Приятно человеку в состоянии горя услышать такие жесткие, такие жестокие слова? Как часто слышишь слова обиды на священника или на Церковь: «Со мной не так поговорили! Мне сказали жесткие, грубые слова! Меня не поняли! Меня не услышали! Я больше сюда не приду!» Как часто мы слышим эти слова и говорим: «Да-да, нашей Церкви действительно есть о чем подумать, ей надо исправляться». Без сомнения, так, конечно…

Но эта женщина не уходит. Она прошла за Христом долгий путь, путь терпения, смирения, надежды, доверия — и молчания Бога в ее жизни.

Долгий путь молчания Бога бывает в жизни каждого человека. Нам этот путь очень тяжек, мы не понимаем, почему Бог нас не слышит, почему Ему трудно нам помочь. Мы не выносим молчания Бога. А хананеянка прошла этим путем и в конце еще получила такие жесткие слова — но приняла их, потому что она себя знает, кто она есть, и со смирением сказала: так, Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их.

За эти слова Христос сказал ей: «Иди, дочь твоя исцелилась», — потому что с этого момента хананеянка стала той, о ком Господь говорил, что верующий в Него не погибнет, но будет иметь жизнь вечную (см. Ин. 3: 16). Она оказалась верующей — верной, доверчивой дочерью. Мы всегда хотим от Него что-то получить, а она — чужая, из другого скверного мира — приняла этот путь и вошла в истинное стадо Христово.