Уезжают навсегда

выгоревшая дотла — ни единой живой нити,

каждым словом и каждым движением я говорю:

«любите меня, пожалуйста, очень любите,

любите меня, потому что я уже не горю,

потому что больше некому, кроме бездомных кошек,

кроме чужих собак и чужих детей».

в церкви мне сказали, чтобы я насыпала крошек

птицам за своего любимого, чтобы ему в скрещенье путей

было легче выбрать дорогу. я сыплю. птицы

подлетают ко мне все ближе, клюют с руки.

в церкви мне сказали, что нужно долго молиться,

но мои молитвы отравлены и горьки.

и дыра в моей груди размером с туманность

какой-нибудь андромеды

или просто размером с меня, и в эту дыру я сыплю малую малость —

любовь незнакомого зверя, тепло огня,

улыбку прохожего, запах лугов некошеных,

пузатые луны, прозрачные севера льды.

здесь южный город, здесь много бездомных кошек.

я стараюсь, чтобы на всех хватило еды.