Условный рефлекс

Глава 5

Находясь на достаточном расстоянии от своего друга, Маркус принял стойку «глухой защиты», вытянув вперед согнутые в локтях руки, и закрывая ими лицо. Наклонив голову вниз, Брендон выставил ударную руку вперед, а затем атаковал. Его соперник уклонился, отпрыгнув в сторону, а затем они оба стали медленно двигаться по периметру ринга, не отрывая друг от друга сосредоточенных взглядов. В этом кровавом, порой, действительно, варварском спорте расслабляться было нельзя. Бокс, как жизнь – проморгаешь удар, и она безжалостно опрокинет тебя мордой об асфальт, действуя так, чтобы больше ты уже никогда не поднялся.

Маркус был не только здоров, как бык, но и, помимо всего прочего, мог похвастаться хорошим, можно было даже сказать, образцовым телосложением – широкие плечи, развитая мускулатура, высокий рост и сильные, крепкие руки. Его удар без лени и халатности несколько раз в неделю отрабатывался на кожаном снаряде, но, по сравнению с ударом соперника, ему всё ещё не доставало скорости.

– Сила удара равна массе, приумноженной на ускорение, – напомнил Брендон, с профессиональной ловкостью сойдя с линии атаки.

– Снова курс физики?

– Будем повторять его до тех пор, пока ты не отправишь меня в нокаут.

Маркус усмехнулся.

– Ждать осталось недолго.

Качнув головой, он сделал выпад, резко сократив вновь образовавшуюся между ними дистанцию, а затем ударил Брендона под руки. Тот ответил другу точно таким же ударом – более сильным, отточенным долгими и упорными годами тренировок. И не столько на боксерской груше, сколько на собственной тени, сжимая в руках гантели и с каждым месяцем увеличивая их вес.

Удар. Ещё один. И ещё.

В этот момент они не были друзьями. Не были даже людьми. Сейчас они напоминали двух хищников, сражающихся за своё место в стае. Сражающихся не на жизнь, а на смерть. Головой каждый из них хорошо понимал, что другой – не враг, но оба, заглушая голос разума, били во всю возможную и допустимую силу, снова и снова оттачивая свою тактику, выискивая болевые точки противника, пытаясь, во что бы то ни стало, победить. Так было правильно. Потому что на ринге не существовало «своих»: друзей, семьи, любимых. Если ты надел перчатки и собираешься сражаться – и не важно, тренируешься ли ты или же принимаешь бой – ты должен делать это по-настоящему. В любом случае. Потому что только так ты сможешь чего-то добиться. И никак иначе.

Выпад. Уклон. Снова выпад. Маркус нагнулся и отпрыгнул в сторону, но, на мгновение потеряв концентрацию, получил заслуженный удар в ребро. Собравшись и сделав резкий выдох, он атаковал, попадая Брендону в плечо, а затем ещё и в корпус – на этот раз резче, почти так, как нужно. Столкновение. Ещё. И ещё. Выставив защиту, Брендон отразил наступление, а затем резко напав, заставил Маркуса пропустить несколько ударов, угодивших ему под руки, а затем и в живот. Последние минуты на ринге были мощными и жесткими, и эти чувства ни на секунду не уступали своего места жалости и состраданию. Уклон. Выпад. Удар. Блок. Отход в сторону. Снова выпад.

Выдохнув, Брендон встретился взглядом с другом, давая ему понять, что для них обоих всё уже давно предрешено. Что исход этого боя просто не может быть иным. Сделав серию мощных и резких ударов, лишивших Маркуса последних сил и необходимого внимания, он отправил соперника в нокаут.

Отсчитав положенные по правилам десять секунд, которые его соперник, улыбаясь, провел, лежа лицом на мате, Брендон поднялся с колен, а затем протянул ему руку.

– Уже лучше, – заключил он, когда его друг схватил его за запястье, – но всё ещё недостаточно быстро.

– Завтра проведем реванш, – поднимаясь, объявил Маркус, – и вот тогда я тебя уложу.

Брендон усмехнулся.

– Если бы ты только знал, как сильно я этого жду.

– Так уж и быть, доставлю тебе такое удовольствие.

Обменявшись понятными только им двоим взглядами, они одновременно улыбнулись, а затем мимолетно, по-товарищески соприкоснулись лбами. Это было не просто приятельство. Они были семьей. Знакомые с детства, пронесшие свою дружбу через года и испытания, они слишком хорошо узнали друг друга и слишком важными друг для друга стали. Не имея кровного родства, они были роднее и ближе, чем единоутробные братья. И, найдя такую связь, уже не собирались её терять.

– Стоит ли удивляться, что на вас снова уставилась вся женская половина зала? – Улыбнулась Лорен, наклоняясь и пролезая между канатами. – Когда вы здесь, мокрые и обнаженные по пояс, ни одна девушка не в состоянии сосредоточиться на занятиях.

– И лишь тебя одну, Лори, мы не можем покорить своим обаянием, – весело подметил Маркус, вызывая на лице девушки широкую улыбку.

– Не можете, Марки, ты прав. Потому что я вполне счастлива в браке.

– Если бы Виктор не был моим другом, меня бы кольцо на твоем пальце не остановило. Я бы украл тебя и увез на дикие острова.

– Тебе нужно жениться, милый, и как можно скорее, – рассмеялась Лорен, а затем перевела взгляд на Брендона, – кандидатки есть?

– Эй-эй-эй, стоп! Почему ты спрашиваешь это у него? Вы что-то замышляете? – Возмутился Маркус, вынуждая улыбку на лице Брендона расползтись сильнее.

– Я работаю над этим, – кивнув, негромко ответил он, вынуждая друга отшатнуться.

– Это ещё какого черта значит?

– Пойдем, – увиливая от темы, усмехнулся Брендон, – освободим девушкам ринг.

Лорен и Елена – руководитель юридической службы, а сегодня и её соперница – улыбнулись им вслед и, перекинувшись парой фраз, начали готовиться к поединку. Малкольм – сторожила спортивного зала компании – помог им снять перчатки, а затем протянул по бутылке воды. Брендон отвинтил крышку и осушил сразу половину. Маркус последовал его примеру.

– Так что это был за разговор о моей женитьбе? – Спросил он, когда они вошли в раздевалку.

Уголки губ Брендона весело приподнялись. Поставив бутылку на скамейку, он достал из кармана шорт ключ, которым открыл замок своего шкафчика.

– Лорен спит и видит, как бы женить тебя на какой-нибудь милой, добропорядочной девушке. Она считает, что, вместо того, чтобы беспутничать, тебе следовало бы создать семью.

– Одна ли Лорен так считает?

Уловив многозначительность вопроса, Брендон достал полотенце и закрыл дверцу.

– Скажем так, я с ней согласен.

– Поверить не могу! – Открыв свой шкафчик, взбунтовался Маркус, который больше всего на свете трясся при одном лишь упоминании о свадьбе, и каждый, кто знал его достаточно хорошо, не упускал возможности отпустить по этому поводу невинную колкость. – И какие у вас для этого аргументы?

– Тебе уже тридцать. Давно пора остепениться.

– Вот кто бы говорил. – Его друг очень пытался сердиться. – Мы одногодки. Ты не намерен жениться, тебя устраивает холостяцкая жизнь. Так почему же она не может устраивать меня?

– Просто ты отлично подойдешь на роль мужа. – Не переставал потешаться Брендон. – Ну знаешь, вечера у камина, горячий шоколад и плаксивые мелодрамы об искренней и вечной любви. К тому же, у тебя и девушка на примете имеется.

– Не смей. – Предостерегающе ткнул в него пальцем Маркус, заставляя раскуражиться лишь больше. – Даже и не думай упоминать её имя в подобном контексте. Или я убью тебя. Клянусь, убью.

– Не буду, – всё ещё смеясь, Брендон примирительно похлопал его по плечу, – мне дороги твои нервы.

Когда оба направлялись в душевую, несмотря на обещание, он не переставал искоса поглядывать на всё ещё напряженное и сосредоточенное лицо Маркуса, но, как бы весело ему сейчас ни было, изо всех сил пытался сдерживаться.

Ступив босыми ногами на плитку и повернув краники, Брендон позволил холодной воде потечь по разгоряченному после интенсивного бокса телу. Прикрыв глаза, он запустил пальцы в волосы и подставил лицо мягким струям, ощущая, как с каждым мгновением натянутые, как струны, мышцы не до конца, но всё же расслабляются, возвращаясь в своё комфортное состояние. Смыв с себя весь пот и получив необходимый заряд бодрости, Брендон отключил воду и, обернувшись полотенцем, вошел в раздевалку и направился к своему шкафчику. Маркус уже был там и натягивал свои рабочие джинсы.

– Эта наша новая стажерка… Натали, – при упоминании её имени Брендон чуть помедлил, – вчера мы познакомились немного ближе, и она показалась мне очень милой девушкой. Я всё никак не могу сопоставить её застенчивый образ с тем роковым, который ты мне описал.

– Познакомились поближе? – Уточняя, спросил он.

– Это всё, что ты услышал? – Усмехнулся Маркус, а затем, зная друга, как облупленного, кивнул. – Я стал невольным свидетелем её сражения с железными монстрами. Оказался рядом. Немного помог. Вот мы и разговорились.

– Железными монстрами?

– Стеллажи в архиве с крепежей слетели…

– Стеллажи, весящие чертову тонну? – С силой хлопнув дверцей, Брендон бросил суровый взгляд на друга. – Наш сотрудник едва не пострадал, а ты говоришь мне об этом только сейчас?

– Всё обошлось, Брендон, успокойся. Она вовремя отскочила.

– А в следующий раз может не успеть. – Его скулы напряглись. – И это касается не только чертовых стеллажей, Маркус. Я хочу, чтобы безопасность в компании была стопроцентной, и каждый сотрудник был уверен в том, что полностью защищен.

– Ни одна компания не может гарантировать своим работникам стопроцентную безопасность. Ты же знаешь, бывают обстоятельства, которые не зависят от человеческого фактора.

– Значит всё зависящее должно быть максимально надежным, – отрезал Брендон, – и я хочу, чтобы ты это проконтролировал. Подобный инцидент не должен повториться.

– Хорошо-хорошо, не волнуйся. Я всё проверю. Мне и самому не по душе то, что произошло.

Заметив, как забегали желваки на лице владельца «Трифолиума», Маркус молча закрыл свой шкафчик, по-видимому, решив больше этой темы не касаться. И правильно сделал. Его друг был отходчив, но даже на это ему требовалось время.

Практически всю первую половину дня Брендон провел в своем кабинете: разобрал накопившуюся на столе стопку бумаг, половину из которых наградил своей подписью, ещё раз согласовал с Хайди график деловых встреч и собраний на текущую неделю и созвонился с важными зарубежными партнерами, обговорив некоторые значимые детали дальнейшего сотрудничества.

Наверное, он просидел бы так до глубокой ночи, совершенно не замечая стремительно проносящихся часов, если бы не настойчивая вибрация мобильного, а затем и короткий звук, известивший о новом смс-сообщении. Бросив взгляд на засветившийся экран BlackBerry, Брендон потянулся к телефону сразу же, как только прочитал имя отправителя. Если бы это был кто-то другой, он, не раздумывая, отложил бы разговор до более подходящего времени, когда оказался бы менее занят и более словоохотлив. Но для этой женщины всегда, в любую минуту своей жизни он был доступен.

«Сегодня среда. Ты помнишь про ужин?»

Пальцы неосознанно заскользили по сенсорной клавиатуре.

«Даже, если бы хотел, не забыл бы. Буду у тебя в семь».

Ответ не заставил себя долго ждать.

«Каждый раз надеюсь именно на такой ответ :) Купила курицу, грибы и картофель. Сделаю твой любимый слоеный пирог. А миндальное мороженое терпеливо ждет тебя в морозилке».

На лице Брендона промелькнула невольная улыбка, и он откинулся на спинку кожаного кресла.

«Буду мчать изо всех сил. С меня бутылка ״Фронтера״».

Прошло меньше десяти секунд, и вот на экране уже загорелся значок нового сообщения:

«Лишь ты один знаешь, как мне угодить. Люблю тебя. Не опаздывай».

Напечатав ответ, он отложил в сторону мобильный, а затем блаженно прикрыл глаза. Эти вечера среды Брендон ждал больше чего бы то ни было. Как мальчишка спешил по выученному наизусть адресу, зная дорогу настолько хорошо, что мог бы без труда проехать по ней с плотно завязанными глазами. Даже внезапно лишившись всех остальных органов чувств. Потому что по этой дороге его всегда, неизменно вело сердце.

Настойчивое и громкое урчание в животе напомнило Брендону о том, что он ничего не ел со вчерашнего вечера. Или даже дня. Наверное, можно было бы подождать несколько часов до ужина, а затем вдоволь насладиться любимым пирогом, но, если честно, перспектива «гудеть» на весь офис своим весьма характерным желудком не казалась ему такой уж привлекательной. Отрываться от дел не хотелось, тем более, что нужно было ещё многое успеть и закончить, но перехватить что-то легкое, например, салат, было необходимо, пускай даже и по-быстрому.

Инстинктивно потянувшись к телефону, он помедлил, а затем и вовсе передумал. Лучше будет размяться и немного пройтись. Принимая во внимание ещё и тот факт, что долго сидеть на одном месте он просто не мог. Постоянно сидеть вообще было не про него. Если в кресле и столе не было нужды, Брендон пытался провести время с намного большей пользой – пройтись по этажам компании, проверив работу отделов и разузнав необходимую информацию, или, скажем, заняться спортом.

Покинув кабинет, он направился вдоль по коридору, по обеим сторонам от которого за стеклом работала некоторая часть его сотрудников и, завернув за угол, остановился у большого светлого стола.

– Маркус у себя?

Оторвавшись от компьютера, Анна подняла на него взгляд.

– Вышел полчаса назад. Сказал, что ненадолго.

– Когда вернется, передай ему, что я жду его в кафе. – Отдал распоряжение Брендон. Когда девушка кивнула, он собрался уйти, но помедлил. – Да, и пусть захватит новые рекламные макеты. Хочу обсудить с ним кое-какие детали.

– Хорошо, мистер Макгил.

Дойдя до конца коридора, Брендон вышел к лифту, но вызывать его не стал. Кафе располагалось всего этажом ниже, поэтому, свернув в противоположную сторону, он решил пробежать один пролет по лестнице. И да, именно пробежать, потому что ходить по ступенькам вниз он просто не умел.

Преодолев последнее препятствие, он собирался было войти в украшенную вьюном арку и направиться к своему столу, но заразительный смех, неожиданно раздавшийся совсем близко, заставил его остановиться и неспешно поднять глаза. Недалеко от прохода, за небольшим плетеным столиком у боковой стены, Брендон увидел Её. Неторопливо, словно где-то на уровне подсознания водя пальцем по бортику чашки, она обезоруживающе улыбалась, пока другая девушка – Шерон – что-то оживленно ей рассказывала. Натали Хейворт. Он знал эту девушку всего несколько дней. И, несмотря на то, что в ящике его стола лежало её досье, каждый раз, когда он думал о ней, вспоминал её слова и поступки, просто видел её, ему казалось, что он совершенно ничего о ней не знает. Не понимает, какая она на самом деле – играет ли с ним точно так же, как и он с ней или же является всего лишь загнанной в ловушку мышкой. Он не был уверен ни в том, ни в другом, и это распаляло его сильнее и больше.

Но вот её внешность… и тогда, и сейчас она была одинаково соблазняющей. И всё оттого, что являлась максимально естественной. Натали не была роковой английской розой, которых в своем окружении он привык видеть день ото дня, она представала перед ним простым полевым цветком, который, и по сравнению с первым, не был лишен своей красоты – но особенной, какой-то романтичной. Той, которая притягивала и манила. Её красота не была вызывающей и дерзкой. Она была настоящей, природной, чистой и невинной. «Порой, своим ароматом и очарованием полевые цветы способны были с легкостью затмить даже самые дорогие сорта тепличных роз…». И именно этой неискушенностью они и возбуждали.

Слишком резко и неосмотрительно дернувшись, Натали случайно задела поднос в руках проходящего мимо официанта, заставив все стоящие на нем стаканы, полетев вниз, с грохотом разбиться о пол. Она тут же вскочила, начав что-то быстро говорить оторопевшему Лиаму – вероятно, извинялась – а затем, опустившись на корточки, стала помогать парню собирать осколки. Натянуто улыбаясь, он мотал головой, по-видимому, пытаясь её отговорить, но Натали не отступала, чувствуя себя жутко виноватой в случившемся – Брендон прочитал это по её расстроенному взгляду.

Засмотревшись на её неловкие, но такие простые и искренние движения, он усмехнулся, когда, потянувшись за салфеткой, она едва не опрокинула со стола ещё и свою тарелку – вовремя среагировав, Шерон предотвратила громкое падение. «Эта девчонка была самым настоящим стихийным бедствием», – промелькнуло в его голове, пока он наблюдал за тем, как, извиняясь снова и снова, она кусала нижнюю губу и мотала головой, делая это невероятно естественно и чертовски соблазнительно одновременно. Натали опустилась на колени, её волосы чуть-чуть растрепались, а щеки залились стыдливой краской. Нервничая, она всё не переставала терзать свою губу, и Брендон ощущал, как на каждый её невинный, совершенно неосознанный жест отзывается всё его мужское естество.

– Эй, я думал ты уже и поесть успел себе заказать, а ты всё ещё в дверях толкаешься. – Задорно толкнув его в плечо, Маркус весело усмехнулся. Не добившись в ответ совершенно никакой реакции, он проследил за взглядом Брендона, который тот так и не отвел, и, заметив причину его сосредоточения, многозначительно прицокнул. – Ааа, вот оно, в чем дело. Выслеживаешь новую жертву?

– Изучаю возможности. Макеты принес? – Всё ещё не отрывая глаз от Натали, поинтересовался он, и Маркус молча протянул ему большую черную папку.

– Она не подходит под тот тип женщин, который ты предпочитаешь.

– Не подходит, – сжимая пальцами рекламные наброски, подтвердил он.

Зная этого человека, как свои пять пальцев, Маркус запустил руки в карманы джинсов, а затем осторожно кивнул. Прекрасно помня, что ещё ни одной женщине не удавалось так просто уйти от Брендона Макгила, он как никто другой осознавал, почему началась эта «дикая охота», как осознавал и то, что, пока его друг не получит желаемое, ни за что и ни перед чем не остановится.

– А, если она окажется не такой, как ты думаешь?

– Она поцеловала меня в клубе, Маркус. Сама. – Не собираясь делиться всеми своими мыслями, Брендон уверенно посмотрел ему в глаза. – Она окажется именно такой, как я думаю.

– Она едва не уволилась, узнав, что ты владеешь компанией, – настаивал он, но кроме предвкушающей победу усмешки у своего оппонента больше ничего не вызвал.

– Упрямится, – наморщив нос, ответил он, провожая взглядом Натали и Шерон, которые, не замечая их, выходили из соседней арки, – хочет поиграть.

– Уверен, что сумеешь её добиться?

Улыбка Брендона стала шире.

– А когда было иначе?

– И то верно, – качнув головой, выдохнул Маркус, а затем, когда друг похлопал его по плечу, сдавшись его весомым аргументам, вошел вместе с ним в кафе.

***

Тест на айкью полностью убил её итак изрядно расшатанные нервы.

Почти сто вопросов и всего сто пятьдесят минут на раздумья. А в голове вместо правильных ответов одни лишь неправильные мысли и все, как назло, о совратителе Адонисе!

«Мне на вашем месте было бы интересно пройти тест…». Господи, и кто её вчера вообще за язык тянул?! Разве так трудно было просто ехать в его машине, быть благодарной и молчать?!

Губы тронула нервная усмешка.

Молчать, когда это неуместно и говорить, когда не спрашивают – вот её истинные таланты. «О, так вы чудаковатый?», – вспоминая слова, которые произнесла, Натали вымученно застонала и уронила голову на стол. Неужели, она, в самом деле, так и спросила?! Нет, девочка, серьезно, браво! Ещё пара таких выходок, и тебя вышвырнут из компании пинками под мягкое место!

Кофе. Лишь ему одному было под силу абсолютно в любой ситуации склеить её разрозненные мысли воедино. Кажется, в комнате отдыха стояла кофеварка. Как вчера говорила Шерон? «…после первого же глотка оказываешься в самом настоящем раю». Учитывая, в каком Аду она пребывала всеми своими мыслями вот уже много долгих и мучительных часов, чашечка горячего капучино, несомненно, стала бы лучшим решением. По крайней мере, помогла бы отвлечься.

Поднявшись со своего места, Натали решительно направилась к лифту и, войдя в него, нажала кнопку самого последнего, сорок девятого этажа, про который Шерон, рассказывая ей о компании, упомянула чуть ли не первым делом. Тогда она не без восхищения отметила, что мистер Макгил всегда заботится о своих сотрудниках, делая всё возможное для того, чтобы каждый из них чувствовал себя так же комфортно, как и дома. В тот день это Натали особо не запомнилось, так как все её мысли были целиком и полностью заняты бедственным положением, в котором она оказалась, а также поиском ближайшего «аварийного выхода». Зато теперь, более или менее справившись с собой, она могла увидеть своими глазами то, что обличили перед ней раскрывшиеся на нужном этаже двери. И, не ожидая увидеть ничего подобного, даже судорожно выдохнула, кажется, в изумлении открыв рот. Апартаменты – а по-другому просто и не скажешь – оказались неожиданно огромными. Наверное, слыша словосочетание «комната отдыха», человек ожидает увидеть небольшое помещение с парой цветных диванчиков, возможно, холодильником, ну и хваленой кофеваркой – всё, как в знакомых ей сериалах – но Натали никак не думала, что, переступив порог, она окажется в месте, размером с целую квартиру. И, причем, не абы какую, а королевскую!

– Ого, – неосознанно прошептала она, всё ещё не в состоянии поверить тому, что видела. Пускай даже и собственными глазами.

Для того, чтобы описать всё это, у неё, наверное, не хватило бы ни способностей, ни сил. Кажущийся ей совершенно необъятным зал был поделен на несколько частей свободно возвышающимися бетонными стенками, выступающими чем-то вроде ширм. С нескольких сторон комнаты располагались мягкие желтые и фиолетовые пуфы и такие же под цвет им диваны. Картину дополняли белоснежные столы, на каждом из которых стояло по вазе с цветами, а на полу были расстелены горчичного цвета мягкие ковры. Натали вдруг безумно захотелось скинуть туфли, чтобы ощутить их бархатистость уставшими ногами, но она сдержалась. Неторопливо обходя апартаменты, она заглядывала за невидимые с порога углы. У самой дальней стены она заметила большой холодильник, по ширине напоминающий пять обычных, и длинную столешницу, со стоящей на ней самой разнообразной техникой: здесь была и микроволновка, и чайник – причем и то, и то не в единственном экземпляре – и миксер, и даже соковыжималка. Да что говорить, в логове Адониса и посудомойка с плитой имелись.

Сморгнув несколько раз, она повернулась, услышав крик пролетающей мимо птицы, и снова замерла. Во всю заднюю стену, которую по собственной глупости, увлеченная другим, она заметила не сразу, располагалось огромное панорамное окно, открывающее невообразимо захватывающий вид на город и его береговую линию. Высота семнадцатого этажа, возможно, была не такой впечатляющей, как, к примеру, высота того же сорок девятого, но, не привыкшая подниматься выше третьего, Натали поймала себя на мысли, что ей вполне достаточно и этого.

Отвернувшись, она направилась в «кухонный уголок», решив, что, когда будет чуть посвободнее, или вынужденно задержится на работе до вечера, обязательно выделит десять минут своего времени на то, чтобы, сделав себе чашечку горячего капучино, полюбоваться прекрасными видами. Но не сейчас.

Сейчас у неё была целая прорва дел. Ещё слишком многое нужно было сделать по проекту Корделии Вудс. Натали находилась только в самом начале, и это, безусловно, не могло не вызывать внутри слабой, но всё же паники. Адонис мог вызвать её к себе в любую минуту, пожелав увидеть хоть какие-нибудь промежуточные результаты, и что бы она тогда ему показала? Ничего путного. Чем подставила бы под удар не только себя, но и Лорен, подводить которую ей хотелось меньше всего.

Мотнув головой и, вцепившись пальцами в края столешницы Натали постаралась выкинуть из головы одолевающие её мрачные мысли. Всё будет хорошо, она обязательно со всем справится.

Убедив в этом в первую очередь себя саму, Натали пробежалась глазами по замысловатой технике, пытаясь найти таинственную и волшебную кофемашину, что, надо признаться, ей удалось далеко не сразу. Она привыкла к небольшим устройствам со съемным чайником или же специальной рожковой ручкой, но никак не ожидала встретить их большого, встроенного в стену, собрата, напоминающего скорее сейф без крышки, нежели штуковину, готовящую кофе. До того, что это именно та вещь, которую она искала, Натали дошла тернистыми, но разумными путями, отмечая некоторые знакомые черты, и очень надеясь, что логика её не подвела.

Однако, как выяснилось немного позже, распознать госпожу кофемашину – не самое трудная задача, которая сегодня перед ней стояла. Потому что – в такие моменты нужно стараться быть честными хотя бы с самими собой – она понятия не имела, как её включить.

Не найдя ни одной кнопки, Натали ткнула на показавшийся ей сенсорным экранчик, заставляя его тут же загореться. Ну ладно, хоть здесь не ошиблась. Ткнув ещё несколько раз и, вероятно, ткнув куда-то не туда, потому что у неё внезапно сменился язык интерфейса, она расстроенно выдохнула и на мгновение прикрыла глаза.

– Ну, конечно же, – пробормотала она, – из всех существующих на земле языков, мои кривые пальцы нажали именно на китайский!

Взяв себя в руки, Натали вновь уставилась на небольшой экранчик, теперь покрытый чудаковатыми иероглифами, которые она даже со словарем ни за что не смогла бы расшифровать.

Нет, разумеется, она умела пользоваться кофеварками, и готовила, надо сказать, довольно добротный кофе, но эта штуковина едва ли походила на нормальную кофемашину. Новомодная и определенно баснословно дорогая иностранка просто выводила её из равновесия!

И как в ней разобраться?!

Шерон. Может быть, позвать Шерон? Или попробовать куда-нибудь нажать? Нет, будет лучше, если больше она никуда не станет нажимать. Чего доброго, ещё сломает, и тогда придется возмещать причиненный госпоже кофемашине ущерб. А, судя по тому, что общий язык друг с другом они так и не нашли, расплачиваться ей за неё до конца своих дней.

– Уфф… – Натали умоляюще посмотрела на экран, – …разве тебе так трудно было помочь? Где твоя инструкция? Почему я тыкала всюду, куда только могла? И как мне теперь быть? Я понятия не имею, что нажать, а способность говорить и отвечать в тебя наверняка не заложили. – Ожидаемо не получив в ответ совершенно никакой реакции, она пробормотала. – Прекрасно, мало того сама с собой, так я уже и с техникой разговариваю.

Выдохнув, Натали зарылась левой рукой в распущенные волосы, понимая, что в одиночку ни за что не справится с кровожадным монстром, вознамерившимся довести её до белой горячки.

Помощь… ей нужна была помощь…

– Помочь?

Мягкий, обволакивающий голос заставил сердце привычно подпрыгнуть. Медленно повернувшись, дабы удостовериться, что ей не показалось, Натали замерла, встретившись с проникновенными синими глазами, кажется, раз от раза всё больше сводящие её с ума. Её личный Дьявол-искуситель стоял от неё всего в паре шагов, облокотившись плечом о стену и слегка перекрестив ноги – уверенная и чертовски сексуальная поза.

Господи, помоги.

– Нет, я… справлюсь. Благодарю.

Она отвернулась, рассчитывая на то, что, удовлетворившись подобным ответом, он уйдет, но просчиталась. Брендон так и остался стоять на своем месте, даже ни разу не шелохнувшись.

Ладно, она подождет.

Секунда. Вторая. Третья.

– Вы так и будете здесь стоять? – Не выдержала Натали, резко поворачивая к нему голову. – У вас, что, совсем нет других дел?

– Есть. – Не отводя от неё взгляда, спокойно ответил Адонис. – Но, если ты позволишь, прежде, чем вернуться к делам, я хотел бы приготовить себе кофе.

– Кофе?… – Мысленно окрестив себя «неуравновешенной, клинической идиоткой», Натали поспешила исправиться. – Конечно, я позволяю вам сделать кофе. То есть… – она мотнула головой, – …кто я такая, чтобы позволять вам что-либо или запрещать. Вы свободный мужчина, вольный делать абсолютно всё, что захотите и… – встретившись с его насмешливым взглядом, Натали выдохнула и нащупала «тормоз», – …мне лучше замолчать.

Она отошла в сторону, уступив Брендону место и, прочистив горло, стыдливо опустила глаза.

– Значит, китайский?

Господи, как же стыдно!

– Мой любимый язык.

– Правда? – Натали уловила в его голосе ироничные нотки. Ухватившись за выступ, он дернул механизм кофемашины на себя, заставив его выкатиться вперед, как ящик. Так было можно?! – В анкете вы об этом не упоминали.

– Да, я… наверное, забыла, – где-то на уровне подсознания ответила она, завороженная его последовательными действами.

Брендон вытащил длинную, продольно стоящую пластмассовую коробочку, проверив наличие в той воды, а затем сунул её обратно. Потянувшись к полке наверху, он достал большой пакет и, открыв его, высыпал несколько зерен в ямку посередине, затем плотно прикрыв её крышкой. Задвинув кофемашину обратно, он нажал что-то на экранчике, быстро вернув интерфейсу читаемый вид, произнес что-то совершенно не выговариваемое, а затем повернулся к ней.

Не нужно было знать и понимать китайский, чтобы суметь отличить его от всех остальных языков. В любом случае, Натали чувствовала, видела всё по его глазам. Что ей делать? Провалиться сквозь землю? Наверное, это было бы самым лучшим выходом из сложившейся ситуации, жаль, что сделать этого, при всем своем желании, она не могла.

– Я… случайно переключила язык интерфейса. – Призналась, понимая, что нет смысла юлить и изворачиваться. – И да, эти витиеватые иероглифы выше моего понимания, поэтому мне не удалось вернуть всё назад и сделать себе кофе. – Натали выдохнула. – Сейчас вы, наверное, думаете: «ничего себе, в этом мире ещё остались такие пустоголовые и невезучие, как она». Как видите, остались. Иногда мне даже кажется, что я единственная в своем роде.

– Единственная, Натали. Потому что в этом мире нет никого, в точности повторяющего вас… или меня. Кого-либо. – От мягких слов Брендона стало чуточку легче, и она даже решилась поднять на него взгляд. Достав с полки чашку, он поместил её на подставку. – И я совсем не считаю вас такой, как вы себя описали. Вы другая, просто пока ещё этого не осознали.

Замолчав, он несколько раз ткнул пальцем в экран, выбрав какой-то режим – какой именно, Натали не видела, была слишком увлечена его словами, понимая, что фактически впервые в жизни услышала о себе нечто подобное. Не считая Энди, с которой они были всё равно, что сестры и отца, который любил её до беспамятства, Брендон стал первым, кто искренне – она чувствовала – сказал ей такие, казалось бы, на первый взгляд простые, но безумно важные для неё слова. Поддавшись машинальным движениям, которые раз от раза совершала дома, находясь наедине с собой, Натали забралась на столешницу, продолжив неотрывно наблюдать за тем, как этот абсолютно противоречивый мужчина готовит ей кофе. Правильно ли это было? Она не знала. Да и, если честно, в этот момент ей было всё равно.

– Твой капучино, – сморгнув, Натали опустила глаза на чашку, которую он ей протягивал и, ощутив любимый и до мурашек притягательный аромат, едва не застонала от удовольствия.

– Карамель… – обхватив ладонями чашку, она подняла на него взгляд, – …как вы узнали?

– Пусть это останется моей маленькой тайной. – Запуская руки в карманы джинсов, тихо ответил Брендон, а затем сделал к ней неторопливый шаг. Благодаря тому, что Натали сидела на столешнице, их взгляды оказались ровно друг на против друга. – Так мне будет проще вас понять.

– Понять меня?…

– Ваши мысли. Поступки. – Он сделал к ней ещё один шаг, а затем уперся ладонями в борт. – Чувства.

От близости его глубоких глаз и волнующего всё естество запаха Натали судорожно выдохнула, едва не выронив чашку из ослабевших пальцев.

– Мои чувства?…

– Ваши чувства, – прошептал Брендон, наверное, слыша, как бешено стучит её пульс, – я хочу понять, почему, испытывая такое сильное желание, вы продолжаете упорно от него убегать.

– Желание?…

– Дикое, необузданное, сильное, – подтвердил он, ещё больше запутывая её мысли, – то самое, которое я видел в ваших глазах в клубе. То самое, которое видел в них же вчера. И то, которое вижу перед собой сейчас. Вы сводите меня с ума. Я не могу не думать о вас. А когда вы оказываетесь рядом, у меня едва получается вести себя с вами пристойно. – Голова кружилась, и ей показалось, что она совсем перестала дышать. – Я мог бы поклясться, что вы чувствуете всё то же самое, потому что в ином случае не дрожали бы каждый раз, когда я подхожу к вам так близко. Я спрашивал, боитесь ли вы меня. Вы ответили, что нет. И, если это не страх вызывает в вас такое волнение, остается лишь слепое, безотчетное желание, точно так же, как и меня, доводящее вас до безумства. – Глубина и откровенность его взгляда, в котором безошибочно читалось всё то, о чем он говорил, лишало Натали последних крупиц самообладания. – Разве я не прав и всего этого нет? – Брендон словно нарочно приблизился к её лицу, опаляя губы горячим дыханием. – Скажите мне, Натали, разве я ошибаюсь?

Разум затуманился, тело покрылось крохотными мурашками, а по позвоночнику стремительно пронесся обжигающе-ледяной мороз. Поддавшись неудержимому желанию, от которого каждая клеточка безмолвно и умоляюще стонала, ответ готов был вот-вот слететь с языка, но, не сумев совладать со страхом, застрял где-то внутри. Натали реагировала на его близость и признания именно так, как он того хотел – теряя волю и себя, отчаянно нуждаясь в чем-то большем. Она желала этого мужчину. Желала его объятия, поцелуи и прикосновения. Хотела тонуть в его глазах, чувствовать, как сквозь кожу сочится электричество, снова и снова терять ощущение реальности.

И дьявол, находящийся в этот момент точно напротив, безошибочно это знал.

Натали ощутила, как приоткрылись губы, где-то глубоко в подсознании понимая, что то, что она собирается сказать – опрометчиво, безрассудно и неправильно, но мало что могла с этим поделать. Она была заворожена глубокими синими глазами, которые действовали на неё, как дурман.

– Поверить не могу! Именно так и сказал? – Удивленный женский возглас прорезался в сознание и заставил замереть.

– Именно так, Кони, – весело ответил второй голос, – я рассказала тебе всё дословно.

– С ума сойти! – Натали почти что отбросила в сторону чашку, едва не пролив её содержимое, а затем сделала попытку слезть со стола. Брендон слегка отодвинулся, однако, нарочно остался стоять к ней непозволительно близко. – То есть, вы теперь не друзья…

– Получается, что так.

Уловив довольную ухмылку, тронувшую мужские губы, Натали несколько раз мысленно чертыхнулась, понимая, что такой реакцией доставляет этому Дьяволу ни с чем несравнимое удовольствие, а затем спрыгнула вниз, чуть было не запутавшись в собственных же ногах. Поймав равновесие, она почти что врезалась в противоположный угол столешницы, а, когда повернулась, вцепившись в её края пальцами, из-за стены к ним вышли две женщины, голоса которых, насколько поняла Натали, они и слышали.

– Добрый день, мистер Макгил, – завидев своего босса, тут же обе просияли.

– Добрый день, дамы. – Улыбка Брендона мгновенно, словно по заказу, достигла апогея своей сексуальности. – Ослепляете, как и всегда.

От его комплимента взгляды, движения, жесты обеих женщин переменились, как по щелчку – сейчас каждая клеточка их тела, без стеснения и страха вопила о неприкрытом желании и бессознательной податливости – вопила во весь голос. Ему стоило только лишь захотеть, и они обе, без промедления и стыда, тут же упали бы к его ногам.

– Может быть, вы чего-нибудь желаете?

– Вы же знаете, вам стоит только попросить.

Натали даже рот невольно приоткрыла, когда поняла, на что именно каждая из них намекала. Хотя нет, говорила открыто, какие уж тут намеки!

– Мы собираемся посидеть после работы в баре.

– И подумали, что, быть может, вы согласитесь составить нам компанию?

– Тем вечером в клубе мы отлично провели время.

– Можно было бы повторить.

Неплохо провели время? В клубе? Повторить?!

Не переставая улыбаться, но будто бы желая увидеть её реакцию, Брендон перевел на неё взгляд. Не намереваясь доставлять ему подобного удовольствия, Натали изо всех пыталась ничем не выдать всей той гаммы чувств, которая в этот самый момент взрывалась внутри неё совершенно необъяснимым фейерверком. Правда, не знала, получалось ли. Но, наверное, если судить по его лишь ещё сильнее расползающейся улыбки, актрисой она была паршивой.

– Как бы мне не хотелось провести этот вечер в вашей прекрасной компании, боюсь, я вынужден отказаться. Сегодня у меня уже есть планы на вечер. – Обе женщины тут же вымученно застонали, демонстрируя ему своё разочарование. Планы на вечер?! После всего, что ей сказал, у него всё равно есть планы на вечер?! – Ну-ну, дамы, уверен, вам и без меня будет очень весело. Обещаю, если у меня появится минутка, я загляну. – Брендон подмигнул им, и Натали даже не сразу поверила своим глазам. Он что, издевается?! – А теперь, дамы, прошу меня простить. – Он осторожно, словно невзначай, коснулся их локтей. – Дел невпроворот.

Когда женщины нехотя отодвинулись от Брендона, позволив ему выбраться из своих ядовитых «паучьих сетей», он ещё раз улыбнулся им, а затем направился к выходу. Переглядываясь, блаженно улыбаясь и томно вздыхая, полностью очарованные своим идеальным мужчиной, они неотрывно смотрели ему вслед, пока он сам, задавшись уверенным курсом, шел прямо к ней.

Кажется. Шел. К ней. К ней же?…

Замедлившись, Брендон остановился и, сунув руки в карманы джинсов, осторожно наклонился к её уху.

– Я всё ещё жду ответа, Натали, – прошептал он, обдавая кожу горячим дыханием и заставляя её непроизвольно сильнее вжаться в борт, – и в ближайшее время намереваюсь его получить.

Когда Брендон отстранился и прошел мимо, Натали постояла, не шевелясь, ещё несколько секунд, а затем, сделав глубокий вдох, оттолкнулась от столешницы и неторопливо обернулась.

Тело всё ещё била предательская дрожь, сердце неистово колотилось, а въедливые мысли беспрестанно сновали в голове пчелиным роем, доводя до безумия и позволяя лишь одной из них заполнять собой всё пространство вокруг. Сейчас, как никогда яснее, Натали осознавала, что как бы быстро она не бежала, Он всегда заставит её вернуться. Брендон Макгил не отпустит её до тех пор, пока не добьется желаемого. До тех пор, пока, не приняв поражение, она не признает Его очевидную и безоговорочную правоту. И как только это случится, она станет ещё одним именем в списке самого отъявленного и неисправимого ловеласа в мире. Всего лишь именем. Без права когда-либо быть чем-то большим.