Условный рефлекс

Глава 7

Натали заняла самое заднее сиденье, максимально отдаляющее её от Адониса, который, она очень надеялась, выберет место ближе к выходу, а затем решительно положила в кресло напротив свою дамскую сумочку, показав, тем самым, что оно занято. И почему при первой же встрече – хотя, вернее будет сказать, при второй – она нарекла его в честь бога? Правильнее было бы назвать его именем какого-нибудь демона. Скажем, Астарота. Ведь, если хорошенько подумать, по описанию этот мужчина очень походил на пришедшего ей на ум падшего ангела: невероятно умный, исключительно талантливый и чертовски обаятельный, к тому же, прекрасно знающий о своей красоте и умело пользующийся ею в своих гнусных целях. Однако, как бы сильно Натали не хотелось их отождествить, было между ними одно существенное различие, которое невозможно было игнорировать – Брендон Макгил не был жестоким.

Она не могла объяснить, почему была твердо убеждена в его добросердечности, ведь, если говорить откровенно, совершенно его не знала. Но всё то, что говорили о нем в компании, всё то, что Натали видела лично – не могло быть ложью. И она заново убеждалась в этом каждый раз, стоило ей только вновь провалиться в пленительный омут его синих глаз.

Из нелепых мыслей о Брендоне её выдернул настойчивый телефонный звонок. «Надо поменять мелодию», – решила Натали, копаясь в сумочке в поисках гаджета, который практически разрывал пространство чувственным текстом, заставляющим голову идти кругом. Она всё ещё безмерно любила Дотри, но эта песня вынуждала её вспоминать моменты, о которых ей необходимо было навсегда забыть. Их танец и поцелуй. Огонь в глазах. Страсть. Эмоции. Чувства. Желание. Прикосновения…

Так, стоп, девочка, хватит.

Остановись.

Достав, наконец, мобильный, она посмотрела на определитель, а затем нажала «принять».

– Привет, хорошо добралась? – Натали открыла было рот, чтобы ответить, но не успела. – Нет, Дейв, эти контракты нужны мне сегодня. Я верю, что ты обязательно что-нибудь придумаешь. С такими умственными способностями, как у тебя, другой вариант просто невозможен. – Двухсекундная пауза. – Надеюсь, ты уже села в самолет? – Теперь Лорен, по всей видимости, обращалась к ней. – Никаких затруднений не возникло?

Возникло! Ещё как возникло! Одно самоуверенное, невыносимое и безумно сексуальное затруднение!

– Всё в порядке. – На выдохе ответила Натали, но её начальница, кажется, умело прочитала между строк.

– Но?

– Нет, всё действительно в порядке. – Торопливо продолжила она. – Гюнтер мне очень понравился, вы были правы. Дорога была спокойной. Всё просто замечательно…

– Переделай это, есть огрехи. – Вклинившийся голос Лорен заставил Натали замолчать. – Что-то я выделила цветом, где-то подписала рекомендации. У меня собрание, но, если вопрос будет важным – звони. – Уже знакомая двухсекундная пауза. – Если всё действительно замечательно, тогда почему я улавливаю в твоем голосе такое волнение.

– Это не волнение, скорее… некоторая растерянность. – Закусив губу, Натали на мгновение прикрыла глаза. Юлить, похоже, смысла не было. – Вы… не сказали, что я полечу в Рим на частном самолете владельца компании.

– Ты не спросила.

И то верно.

– Не посчитала это важным, но… если честно, мне немного не по себе от того, что мистер Макгил тоже летит.

– Это проблема? Между вами что-то произошло?

– Нет-нет-нет, что вы! Конечно же, нет! – Натали сжала кулачок и сделала вдох, чтобы успокоиться и больше так отчаянно не вопить. – Не поймите меня неправильно, Лорен, просто… с вами мне было бы привычнее. – «…потому что вы не хотите затащить меня в свою постель», – мысленно добавила она. Слава Богу, всего лишь мысленно. – Знаю, что это очень непрофессионально. Но я всего лишь неделю работаю в компании, многого ещё не знаю… а что, если я допущу ошибку? Серьезную? Ведь это очень сильно скажется на моей карьере и на проекте в целом. А мне бы очень не хотелось ни того, ни другого.

– Без одобрения и последнего слова Брендона не принимается ни одно решение. При каждом проекте он всегда присутствует лично. И, если без меня в отдельных случаях обойтись ещё можно, то без него – нет. Ты права, по крайней мере, мне нужно было предупредить тебя. – На том конце трубки послышался усталый вздох. – Наверное, когда ребенка учат плавать, его не бросают в открытое море. Просто мне казалось, что это отличная возможность для тебя. – Пауза. На этот раз трехсекундная. – Я ещё могу отменить совещание и успеть на самолет. Придется пересмотреть расписание, возможно, в который раз рассердить парочку наших партнеров и по прилету брать сверхурочные, но, если ты ещё не готова к подобной работе, другого выхода у нас нет.

– Нет! – Одна лишь мысль о том, что из-за её каприза Лорен будет работать ночами, отрезвила Натали, вернув её с небес на землю. – То есть… я справлюсь. Вам не нужно ничего отменять.

– Уверена?

Нет.

– Да. Абсолютно. Как сказала бы моя мама: «встань лицом к трудности и отправь её в нокаут». Я пришла в вашу компанию работать, и я буду работать.

– Мне нравится твой настрой. – Натали показалось, что Лорен легко улыбнулась. – Думаю, я не ошиблась с выбором.

«Надеюсь, не ошиблась и я», – мысленно ответила она, отключая звонок. Теперь осталось каким-то совершенно магическим образом не растерять свою уверенность по дороге к Риму.

– Желаете что-нибудь перекусить, леди Хейворт? – Сморгнув свои размышления, Натали подняла голову. – Могу предложить вам рыбный сет, пасту или изумительную мраморную говядину.

Приветливо улыбаясь, перед ней стоял приятный мужчина лет пятидесяти, держа на сгибе локтя белое полотенце, и, по всей видимости, ожидал её ответа.

Леди Хейворт? Откуда он знал, как её зовут? Ладно, не важно.

– Эмм… нет, спасибо. Но, если вас не затруднит, я выпила бы стакан воды.

– Конечно.

– Дама будет салат. – Поправив края своего белого пиджака, Брендон опустился на сиденье напротив. Причем сделал это совершенно наглым образом – предварительно убрав её сумочку с места и взгромоздив ту на бортик у окна сзади разделяющего их полированного черного столика. – А мне, Говард, будь так любезен, принеси хорошо прожаренный стейк.

Что значит, дама будет салат?!

– Австралийская мраморная говядина с томатами и жгучим перцем чили. – Как мантру проговорил мужчина, а затем кивнул. – Блюдо уже почти готово.

– Спасибо.

Брендон невозмутимо ответил, невозмутимо удобнее устроился в кресле, невозмутимо сцепил пальцы в замок, устроив руки на своих коленях, а затем так же невозмутимо повернулся к окну. Он всерьез собирается быть таким невозмутимым?!

– Я не просила вас делать за меня заказ. – Решилась, наконец, ответить Натали, убедившись в том, что Говард действительно оставил их наедине.

Когда Брендон поднял на неё глаза, в них сверкнули уже такие привычные ей искры, не сулившие, к слову сказать, ничего хорошего. По крайней мере, для её холеного олимпийского спокойствия.

– Мужчину, если он мужчина не только на словах, никогда и ни о чем не нужно просить. – Вновь невозмутимость. – Он всегда знает о желаниях находящейся рядом с ним женщины.

Слово «желание» Брендон произнес с едва уловимым придыханием, как-то особенно выделяя его среди остальных. Сделал ли он это намеренно или же это вышло случайно, точно сказать было нельзя, хотя что-то подсказывало ей, что второй вариант достаточно сильно проигрывал в своей достоверности.

Еду принесли ровно через две минуты и сорок семь секунд – да, она считала. По крайней мере, это занятие помогало отвлечься от совершенно бесстыдных мыслей, бесновавшихся в голове, и заставить тело дрожать не так явно.

Отказываться от салата Натали не стала. Признаться, голодна она была ужасно. И, когда аромат свежих овощей и сладкого соуса добрался до ноздрей, её желудок не постыдился напомнить ей себе, заявив о своих нуждах на весь салон. Надеяться на то, что Брендон не услышал этого кошмара, не приходилось. Потому, как это было, по меньшей мере, глупо.

Некоторое время они ели практически в абсолютной тишине. Адонис, или, вернее сказать, теперь уже Астарот, и по совместительству её босс, внимательно смотрел новостной канал. Что-то о падениях на рынке акций и компаниях-лидерах – она особо не вникала и не запоминала, так как все её мысли, если говорить откровенно, были поглощены немного другим, пусть и совсем не экономическим, и не таким глобальным, но тоже кризисом. Её личным кризисом – предстоящими выходными.

Какими будут эти итальянские дни? Что её ждет? Справится ли она с проектом?

Последний вопрос, на самом деле, волновал её меньше, чем другие. Да, это было жутко неправильно, но что она могла поделать, если одно лишь присутствие Брендона Макгила упорно вытесняло собой всё остальное? И это «всё остальное» автоматически переходило в категорию «неважное».

Поняв, что ковыряется вилкой в тарелке, Натали перестала бесчинствовать, а затем осторожно подняла глаза на сидящего перед ней падшего ангела. Не обращая на неё совершенно никакого внимания, он сосредоточенно наблюдал за происходящим на экране, одновременно с этим жуя свой сочный стейк.

Господи, он даже жевал сексуально… как такое вообще возможно?!

– Это ведь вы порекомендовали меня Лорен, не так ли? – Вопрос сорвался с языка как-то сам собой. Она даже не собиралась задавать его, но поняла, что лучше уж озвучить внезапно посетившую её догадку, чем продолжать выискивать в этом мужчине его сексуальные привычки.

– С чего такие предположения? – Не отрывая глаз от телевизора, спросил он.

– Интуиция. – Брендон промолчал, всё так же не поворачивая к ней головы, поэтому Натали решила немного его подтолкнуть. – Так это были вы?

– Скажем так, я первым озвучил то, что нам обоим пришло в голову.

По совести говоря, совсем не такого ответа она ждала.

– Почему я? Почему не кто-то другой?

– Потому что никто другой не знает этот проект от первой и до последней строчки.

– Вы знаете, – такая оговорка показалась ей более, чем логичной.

– Не так, как вы, мисс Хейворт. – Сделав паузу, на этот раз Брендон посмотрел ей прямо в глаза. – Никто лучше самого художника никогда не поймет написанной им картины – её эмоциональной окрашенности и чувственности. Никто лучше него, даже самый превосходный копиист в мире, никогда не сможет воссоздать той подлинной красоты, которую передает оригинал. Никто и никогда не сможет дописать произведение лучше его создателя, какие бы идеальные и дорогие краски при этом не использовались. Точно так же, никто, поверьте мне, Натали, не сможет реализовать этот проект лучше вас. Вот, почему, я не порекомендовал Лорен никого другого.

Наверное, сидеть и огорошено хлопать глазами совсем не та реакция, которую ей нужно было проявить, но ни на что другое в этот момент у неё просто не нашлось сил.

Действительно ли он так думал или же сказал всё это не всерьез, по какой-то совершенно иной причине? И главное, как теперь ей узнать правду?

Когда Говард убрал со стола тарелки, Брендон выключил телевизор и, сняв пиджак, повесил его на спинку. Расстегнув пуговицы на манжетах, он закатал рукава, а затем, нажав кнопку на сиденье, разложил его и откинулся назад, пытаясь найти удобное положение. Натали бы это совершенно не смутило, если бы в следующие несколько секунд он не погасил свою часть света, не положил подушку под голову и не закрыл глаза.

– Что вы делаете?

– Собираюсь спать.

– Что? Сейчас?

– Да, Натали, сейчас. Я устал. К тому же, нам лететь ещё целую ночь.

– Целую ночь?! – Если бы вместо кресла под ней находился обыкновенный деревянный стул, Натали бы определенно с него свалилась. Ко всему прочему, не забыв ещё и ножки сломать. Слава Богу, сидела она не на стуле, и подобного недоразумения с ней не произошло.

– Предполагала, что мы доберемся до Рима за полчаса? – Насмешливо поинтересовался Брендон, и уголки его рта расползлись в соблазнительной усмешке.

– Нет, но… – кое-как оторвавшись от его губ, Натали сделала глубокий вдох. Господи, дай ей сил! Стоп, он только что сказал ей «ты»? Сказал или показалось? Пф, не важно. – Я не собираюсь с вами спать.

– Знаю. Ты ясно дала мне понять это сегодня в моем кабинете.

Уф! Ну почему она постоянно несет всякую околесицу?!

И снова «ты»? Или снова почудилось?

– Я не это имела в виду. – Когда Брендон открыл глаза, а его брови игриво приподнялись, Натали, осознав свою оплошность, поспешила добавить. – Не в кабинете. Сейчас. То решение я не изменю.

– Заметь, я ведь совершенно не настаивал на обратном, – он улыбнулся шире, а затем снова блаженно прикрыл глаза, напомнив Натали довольного, ленивого кота, только что полакомившегося миской вкуснейшего молока. Оставалось верить, что он не заметил противоречия в её словах, которое сама она расслышала более, чем отчетливо. И, когда они, черт возьми, успели перейти на «ты»?!

Ни о том ты сейчас заостряешь своё внимание, девочка, ни на том.

Придумай лучше, как тебе быть, голова хоть немного о чем-то полезном подумает.

Итак, как быть? Перейти из хвостовой части самолета в переднюю? Нет, это было бы неразумно и совершенно по-детски. Да и как она объяснит свой внезапный побег? Разумеется, можно было бы соврать, что сзади её укачивает, но что-то подсказывало ей, что ничего путного из этой лжи не выйдет, ведь, если бы всё действительно было так, она бы сразу, где-то на уровне подсознания заняла место поближе к кабине пилота.

Интересно, а здесь были парашюты? И, если были, то где? Сама она, конечно, ещё ни разу не прыгала, но ведь когда-то всё бывает в… ох, Натали, послушай себя, что ты несешь!

Поразмыслив ещё минуту-другую, она поняла, что выбора у неё, как такового, не было. Им предстояло лететь всю ночь. Вместе. Рядом. На расстоянии всего каких-то пары футов. И лучшим выходом из сложившийся ситуации Натали посчитала сон. Да, именно. Сон в прямом смысле слова. Было почти десять вечера, к тому же, она устала и не помнила, когда за прошедшую неделю спала больше пяти, а то и четырех часов за раз. Проект отнимал много времени и сил и, если ей, наконец, выпал шанс нормально, по-человечески отдохнуть, грешно было им не воспользоваться.

Но самым весомым аргументом для того, чтобы предпочесть любому другому делу сон был, разумеется, сам Брендон Макгил. Натали боялась, что, если не уснет, то безумные мысли об этом мужчине заведут её в какое-то совершенно неправильное место. Боялась, что по неосторожности задержит на нем взгляд дольше положенного. Боялась, что он увидит это, поймет, что не так уж она и решительна. Боялась, что не сможет сдержать слово, данное, прежде всего, себе самой. И боялась всего этого в первую очередь потому, что помнила – его близость способна в одну секунду лишить её последней крупицы рассудка.

Сморгнув тревожные мысли, Натали бесшумно повертелась в поисках рычага, который использовал Брендон, чтобы откинуть своё кресло. Вообще-то она не была беспомощной и неумехой её тоже сложно было назвать, но начавшаяся в её жизни череда катастрофических неудач, кажется, была совершенно противоположного мнения на этот счет. Рычаг она нашла без труда, но вот потянуть за него у неё не получилось. Толчок. Ещё. И ещё. Натали тянула, но не в полную силу, боясь, что может всё окончательно сломать. И так, по всей видимости, думала не только она.

– Позволь, я помогу.

От знакомого, чуть приглушенного голоса внутри всё вновь ожило, загорелось и понеслось вскачь. Она даже не заметила, как Брендон встал со своего места и присел на корточки возле её кресла. Натали подняла голову, и их лица оказались в опасной близости друг от друга. Секунда, и она вновь потерялась в плену прекрасных, хмельных глаз, которые действовали на неё, как самый крепкий в мире алкоголь. Мужская рука легко, будто бы небрежно коснулась её пальцев, и кожу в то же мгновение зажгло, а тело накрыла волна сильнейшего, дикого жара. Сердце снова заколотилось, как сумасшедшее, но Натали даже не повелела ему прекратить. Просто продолжала загипнотизировано смотреть на мужчину, от которого не в силах была отвести взгляда.

Едва уловимый щелчок заставил её вернуться в реальность. Механизм кресла поддался Брендону с такой легкостью, что можно было бы решить, словно она воевала с рычагом лишь для того, чтобы завладеть мужским вниманием. Господи, неужели именно так это и смотрелось со стороны?!

– Не думайте, что я делала это нарочно, оно… действительно заклинило, – прошептала Натали, на свою беду понимая, что уже давно сдала своё отношение к этому человеку со всеми потрохами. Брендон Макгил был слишком искушен в общении с женщинами, и он просто не мог не понимать, когда его по-настоящему, всей своей сутью желали.

– Спокойной ночи, Натали, – так же тихо ответил он, а затем медленно поднялся и, не став дожидаться её ответа, вновь устроился в своем кресле.

И слава Богу, так как отвечать что-либо она сейчас была просто не в состоянии.

Сбросив обувь, Натали забралась с ногами в широкое кресло, а затем накрылась теплым голубым пледом, так как, честно признаться, от кондиционера ей стало немного зябко. Она и представить не могла, что спать в самолете может быть настолько хорошо. Может, это оттого, что она летела частным рейсом, на котором никто не плакал, не кричал, не кашлял, не смеялся и не разговаривал, или оттого, что кресла оказались безумно удобными, и их можно было без вреда твоему соседу разложить в максимальную длину. Хотя, и то, и другое по сути своей относилось к одному и тому же.

В общем, когда Натали проснулась, они уже фактически приземлились на итальянской земле. Личная машина – она очень удивилась бы, увидев обыкновенное такси – ждала их прямо на посадочной полосе. Обычно, вставая утром, она всегда принимала компрессный душ, а затем выпивала чашку ароматного капучино – это помогало ей взбодриться. Кофе ещё на борту ей любезно приготовил Говард, а вот с душем пришлось повременить. И всё бы ничего, только вот вся проблема состояла в том, что один элемент её утренней терапии наотрез отказывался существовать без другого, а это означало, что всю дорогу до отеля Натали только и делала, что пыталась снова не заснуть.

Хоть спички в глаза вставляй, ей Богу!

Когда машина остановилась у отеля, Натали машинально выбралась из салона, а затем, в очередной раз зевнув, направилась к крутящимся стеклянным дверям. Она слышала, что Брендон тихо над ней посмеивается, но была не в силах что-либо ему сказать. Даже на то, чтобы выругнуться на него мысленно у неё и то мозги не работали!

Когда они оказались в большом просторном холле, к ним подоспел подносчик со специальной тележкой, на которой, вероятно, собирался забрать их багаж. И да, она понятия не имела, как эта тележка называлась, особенно, сейчас. Но вот то, что в итоге на этой штуковине оказалась только лишь её сумка, она заметила.

– Вы без багажа?

– Не стал тратить время на дорогу до дома, поехал на самолет сразу с работы.

– Но как же вы… – Натали прикрыла ладонью рот, понимая, что вот-вот снова зевнет, – …совсем безо всего?

Брендон неприкрыто и весело улыбнулся. Её состояние, во-видимому, его развлекало.

– Всё необходимое есть в номере. Я почти никогда и ничего с собой не беру.

Хм, интересно, его вещи есть в каждом принадлежащем ему отеле? И в Лос-Анджелесе, и в Риме, и в Мадриде, и в Берне, и в Вене, и в Пекине, и в Страсбурге, и в Токио?…

– Добро пожаловать, мистер Макгил. – Девушка на ресепшен улыбнулась, а затем протянула ему две пластиковые карточки. – Желаете, чтобы вам принесли завтрак?

– Нет, Дейзи, спасибо. У нас встреча через полчаса, мы поедим в ресторане.

Когда девушка кивнула, он забрал обе карточки, а затем направился к лифту. Спрашивать Натали ничего не стала. Просто послушно поплелась следом. Они поднялись на лифте до семнадцатого – самого последнего – этажа, а затем дошли до самого конца коридора, остановившись перед белой дверью, отделанной, как казалось с первого взгляда, кубиками из синего мрамора. Когда мужчина, несший их – а точнее её – багаж, вышел из номера, Брендон жестом пригласил её внутрь.

– Проходи.

Осторожно и не без нетерпения переступив порог, Натали почти сразу же осознала, что оказалась в самом настоящем раю, и сон моментально, словно рукой сняло. Просторный коридор, посреди которого она остановилась, вмещал в себя большой мягкий диван, из точно такой же обивки широкое кресло, небольшой журнальный столик, на котором стояла ваза со свежими цветами и стеклянный столик-комод, над котором висело удивительной красоты зеркало. Потолок и стены цвета слоновой кости, дополненные лепниной с усложненным растительным принтом, изображения грифонов и иных животных и сцен из древней мифологии, колонны, состоящие из «гофрированного» ствола, массивной базы и оголовка – всё это создавало невероятную атмосферу Рима, какую-то особенную, присущую только ему одному.

По дороге до отеля, и даже в нем самом Натали была настолько увлечена собственными мыслями, что даже не сразу осознала, что действительно находилась в Италии. В самом сердце самого романтичного места в мире. В Риме – вечном городе, городе семи холмов, вид на который ей открывало огромное панорамное окно с дверьми, ведущими на террасу.

– Этот номер мой? – Последняя мысль должна была быть так же произнесена ею лишь в голове, но оказалась проворнее остальных и вырвалась на свободу.

– Наш, – поправил её Брендон, заходя следом и закрывая дверь.

Натали повернулась к нему одновременно с щелчком замка, чувствуя, как от его слов мгновенно растаяло всё очарование и похолодели кончики пальцев.

– Наш? – Она всё ещё надеялась, что неправильно что-то поняла. – В смысле… один на двоих?

– Это проблема? – Совершенно спокойно поинтересовался он, тем самым отвечая на её вопрос.

Да! Разумеется, да!

– Нет. – Вместо этого ответила Натали. – Если, конечно, вы будете спать на диване.

Уголки губ Брендона игриво приподнялись. Неторопливо сократив расстояние между ними почти до минимума, он заставил её сердце вновь забиться чаще. Одурманивающий запах парфюма ударил в голову, и всё тело знакомо отреагировало на его близость. Она снова сходила с ума, и ничего не могла с этим поделать.

– В этом нет необходимости. – Негромко сказал он. – Мы оба будем спать в кровати.

– Кто-то из нас должен лечь на диване.

Он снова усмехнулся.

– Это буду не я. Люблю пространство.

Любит пространство?! Шутит он так что ли?!

– Хорошо. – Сдавшись лишь наполовину, Натали потянулась к карману сумки. – Если не вы так упорно не желаете уступать, тогда давайте бросим монетку. Орел – вы спите на диване, решка – на нем сплю я.

– Тебе так отчаянно хочется, чтобы кто-то из нас провел эту ночь на диване? – Уголки его губ приподнялись ещё выше, а в глазах забегали озорные искры.

– Это не моя прихоть, мистер Макгил, а правила приличия. Которые, кстати говоря, обязывают вас обращаться ко мне на «вы».

Брендон снова тихо, но весело рассмеялся, а затем покачал головой.

Она серьезно не понимала, почему всё это так его забавит. Разве он не согласился с ней, когда она озвучила своё решение? Разве не принял её правила? Или её догадки всё-таки в чем-то были верны и после её слов он не отступил?

– Ладно, мисс Хейворт, если вам так хочется, вы можете бросить монетку. – Каждое новое «вы» было произнесено им с особым акцентом. Напыщенный галган. – В любом случае, ни один из нас не узнает, на чем спал другой.

Не узнает? То есть, как?

– То есть, как? – Озвучила она свои мысли.

– А так, что в своей комнате вы можете спать хоть на диване, хоть на полу, хоть, как нормальный человек, в постели. Я всё равно этого не увижу. – Откровенно веселясь, объяснил Брендон. – Если, конечно, этой ночью вы не решите впустить меня к себе.

В голове всё настолько запуталось, что даже последняя фраза в данный момент не возымела на неё того эффекта, который могла возыметь при других обстоятельствах.

– Я не понимаю.

– Наши комнаты располагаются в разных концах номера, Натали. – Наконец, прямо сказал он. – Ваша – за той дверью. Моя – за этой.

Только теперь, обернувшись, она увидела открытую дверь в спальню, внутри которой стояла её сумка с вещами. Дверь за спиной Брендона оставалась закрытой, поэтому Натали не могла наверняка проверить достоверность его слов. Ничего не оставалось, как просто поверить.

– Ты серьезно думала, что я привез тебя в этот город не для работы, а для того, чтобы уложить в свою постель? – Вопрос был задан настолько прямо, что она даже не сразу нашлась, что ответить. И не страшно, ведь Брендону её ответ, похоже, был не очень-то и нужен. Он сделал к ней ещё шаг, который, казалось, окончательно стирал все существующие между ними границы. – Поверь мне, Натали, если я захочу тебя, ты будешь моей. И для этого Рим мне ни к чему.

Его горячее дыхание опалило дрожащие губы, и на какое-то время Натали даже перестала дышать. Черт возьми, действительно, перестала. Будто бы кукла, как вкопанная, стояла на одном месте и смотрела на него, словно зачарованная. Сейчас для неё не существовало никаких других мыслей, никаких «можно» или «нельзя», только он и его глаза занимали её всю, заставляя теряться где-то в ином мире, доселе для неё неведомом, незнакомом.

Рука Брендона медленно приподнялась, а затем осторожно коснулась непослушного локона, выбившегося из её наспех завязанного хвоста. Так же неторопливо, словно совершая какой-то особенный ритуал, он заправил его за ухо, при этом, как бы невзначай, легко скользнув пальцами вдоль её шеи. Если до этого момента она просто не дышала, то теперь, кажется, почти задыхалась.

– У вас есть двадцать минут на то, чтобы собраться. – Убирая руку, так же тихо сказал он, а затем отвернулся и не спешно зашагал к своей комнате так, словно ничего не произошло, чего о ней самой сказать было нельзя. Ноги, да и всё тело, словно цементом из шланга окатило. – Двадцать минут, Натали, мы не можем заставлять сеньора Баретти ждать.

Ах, сеньор Баретти, если бы вы только знали, каким стимулом стали… – мысленно выдохнула она, а затем заставила свои ноги поволочиться по направлению к двери.

***

Встреча с Андреа Баретти прошла, как и было задумано: живо, лаконично, плодотворно. Они договорились о новых поставках более высококачественных продуктов для ресторана отеля, решив, заодно, разнообразить меню. На самом деле, Брендон давно хотел внести некоторые изменения по части кухни, но последние пару месяцев медлил, размышлял, взвешивал «против» и «за». Разговор с Андреа помог ему, наконец, принять решение. И он очень надеялся, что оно было верным.

Продлив контракт ещё на пять лет, которые, безусловно, при несоблюдении некоторых пунктов соглашения могли закончится намного раньше, они пожали друг другу руки и распрощались до следующей встречи.

Сейчас, спустя почти два часа, прислонившись плечом к стене и неприкрыто веселясь, Брендон наблюдал за тем, как привезенное им в эту страну стихийное бедствие, задело стоящую на столе банку с краской и, опрокинув её, заставило с грохотом рухнуть на пол. Энрико – руководитель строительной бригады – ни в первый раз пробормотал сдержанные ругательства на своем родном языке, а затем бросился к банке, из которой к тому времени вылилась уже добрая половина содержимого.

– Chiedo scusa… chiedo scusa… – посмотрев в словаре, как «прошу прощения» будет произноситься на итальянском, Натали нервно кусала губы и не переставала повторять заветные слова, понимая, что бедный Энрико, несмотря на своё очень большое и доброе сердце, держится из последних сил.

И всё потому, что за прошедший час она успела по неосторожности зацепить стремянку, вынудив ту завалиться на бок (слава Богу, двое рабочих вовремя отскочили в сторону, зато вот несколько коробок с плиткой теперь можно было смело выбрасывать) и каким-то совершенно невероятным образом свалить одну сторону натяжного потолка (не критично, но всё же). Брендон чувствовал – ещё одно происшествие, и Энрико потребуется машина скорой помощи.

Видимо, поняв, что по помещению лучше пока не передвигаться, Натали опустилась на предложенный ей бригадиром стул и неуверенно, всё ещё виновато улыбнулась ему в ответ. Он передал ей в руки необходимые папки, а затем, притащив ещё один стул, сел рядом, начав объяснять на своем более или менее хорошем английском значение представленных в отчетах цифр.

Натали достала из сумочки среднего размера футляр, а затем открыла его и, к изумлению Брендона, надела извлеченные оттуда очки – очень простые, большие и закругленные, в довольно толстой черной оправе. Признаться, он даже не предполагал, что этот, казалось бы, на первый взгляд совершенно обыкновенный аксессуар, может так сильно осложнить ситуацию.

Кивая, она внимательно слушала Энрико, в некоторых колонках таблицы делая соответствующие пометки. Мужчина жестикулировал, показывая на ту или иную стену, объясняя, где и что будет располагаться и отвечая на относящиеся к нему рабочие вопросы. Когда Натали задумчиво, абсолютно бездумно, потянула в рот карандаш, Брендон ощутил, как его брюки, которые ещё утром были ему вполне по размеру, сейчас стали резко малы.

Иисусе, что эта чертовка с ним делала?

Внезапно Натали непринужденно улыбнулась, а затем, вытащив письменный атрибут изо рта, начала вновь что-то царапать на бумаге. Брендон даже выдохнул от облегчения, честное слово. От пульсации в зоне паха это его, конечно, не избавило, но так он хотя бы мог контролировать свою похоть. Наверное.

Натали заправила за ухо локон, выбившийся из небрежно стянутого резинкой хвоста, и Брендон, опустив взгляд вниз, тихо прочистил осипшее горло, вспомнив, как совсем недавно точно так же касался её волос и точно так же заправлял их за ухо, вспомнив, какую муку при этом чувствовал.

Нет, долго он так не протянет. Либо в ближайшее время он заполучит Натали в свою постель, либо она, сама того не осознавая, превратит его в чертового сексуального маньяка.

Сделав пару размеренных вдохов, совершенно уверенный в том, что это помогло, он рискнул и поднял глаза. Зря. Стоило ему вновь увидеть её небрежно уложенные волосы, большие очки и карандаш, снова оказавшийся где-то между её губ, в голове тут же начали всплывать не самые благовидные образы. Вот он целовал её шею, ключицу и плечи, медленно спускаясь ниже, постепенно лишая её легкого, полупрозрачного пуловера цвета слоновой кости и топа, который она надела под него. Вот он уже тянулся к молнии на джинсах, тянул её вниз, открывая красивые кружевные трусики, а затем стягивал плотную ткань с бедер и ягодиц, одновременно с этим не переставая сводить её с ума своими губами. Он бы ласкал её, вознося на самую вершину, а затем проник бы в неё, заполнив собой всё имеющееся пространство. Он бы входил в неё ещё-ещё-и-ещё. Снова и снова. Совершая свои толчки жестче и сильнее, пока она не закричала бы от сладкой истомы, разлившейся по разгоряченному телу…

…Господи, если после смерти перед Высшим Судом станет известно о его грешных мыслях, гореть ему за каждую из них в бесконечном, дьявольском Аду.

Поняв, что не только его голове, но и всему остальному срочно требуется ледяной душ, Брендон достал свой блэкберри и быстро напечатал:

«Появились кое-какие дела. Нужно срочно отойти. Закончишь со всем сама?».

Звук, оповестивший о поступившем смс-сообщении, раздался примерно в двадцати пяти футах от того места, где он стоял. Извинившись, Натали вновь потянулась к сумочке и, найдя в нем мобильный, на несколько секунд замерла, по всей видимости, читая текст.

Он не ожидал, что она повернется в его сторону, потому, как не думал, что всё ещё, как вкопанный, будет стоять у стены и наблюдать за её реакцией. Более того, он не полагал, что отправит ей чертово сообщение, ведь до этого момента Натали даже не подозревала, что в его адресной книжке был забит номер её сотового.

Задержав свой взгляд на нем ещё на пару секунд, она вновь посмотрела на экран своего смартфона, а затем её тонкие пальчики забегали по сенсору.

Его телефон завибрировал, и Брендон прочитал:

«Можете мне довериться».

Такой простой ответ, но отчего-то после него внутри что-то дрогнуло.

Убрав блэкберри в карман джинсов и прогнав прочь абсурдные мысли, он вышел из помещения и направился к лифту.

***

Натали подошла к номеру отеля спустя сорок минут после того, как получила от своего босса-дьявола смс-сообщение. Они с Энрико обсудили все важные моменты, проговорили детали, на которые строителям стоило обратить особое внимание и договорились, что он будет уведомлять её о результатах проделанной работы раз в два-три дня, чтобы их компания имела возможность отчитываться перед Корделией и вовремя вносить необходимые коррективы. В общем, материала для отчета набралось с лихвой, да и заключение, как считала она сама, должно было удовлетворить как Лорен, так и мистера Макгила. По крайней мере, она очень на это надеялась.

Прикрыв за собой дверь, Натали прошла внутрь и, скинув сумку на журнальный столик, положила рядом с ней папку с расчётами. На самом деле, у неё совершенно не было времени подумать о том, как её номер оказался у Брендона? Хотя стоило ли ей удивляться, если он даже её адрес и тот наизусть знал.

Согласившись с собой, что всё это мелочи, Натали решила не забивать этим свою голову.

– Готова?

Отвернувшись от окна, она повернулась к Брендону, который направлялся прямо к ней. Она даже подумать о том, что он вновь обратился к ней на «ты» не смогла, потому что при одном лишь взгляде на него, все мысли куда-то разбежались. Из строгого делового костюма, в котором он был сегодня за завтраком с Андреа Баретти, и в котором она вообще привыкла его ежедневно видеть, он переоделся в легкие брюки светлого серо-бежевого цвета и темный сине-зеленый джемпер, поверх которого, накинув на плечи, завязал бледно голубой свитер.

– К чему? – Спросила она, кажется, абсолютно не моргая смотря на настоящего римского бога. Что там Лорен говорила? «Вдруг какому-нибудь горячему итальянскому парню захочется вскружить твою голову?». Кажется, это будет не совсем коренной итальянец.

– К прогулке по Риму.

– Но… мне ведь нужно составить отчет…

– Я восхищаюсь твоей преданностью работе, Натали, но не в такое время. Отчет можно подготовить и в понедельник, но кто знает, когда в следующий раз ты окажешься в Риме.

Во-первых, с этим вряд ли поспоришь. Во-вторых, не успев должным образом отстоять свою позицию, кажется, ей начинает нравиться, когда Брендон обращается к ней на «ты».

– Да. Хорошо. Я только… кое-что возьму.

Решив не брать свою неудобную дамскую сумку – иногда она вообще не понимала, как женщины их носили – Натали забежала в свою комнату и наспех схватила маленькую, с длинной лямкой, которую проворно перекинула через одно плечо. Положив внутрь карточку от номера, телефон, упаковку жвачки и немного денег, она вышла из двери номера, которую любезно придерживал для неё Брендон.

Буквально через каких-то пять минут они вышли на окрестности города. Сказать, что Рим поражал своей красотой – не сказать ничего. Город дышал античностью и каким-то своим, непонятным другим волшебством – казалось, что все пережитые им эпохи оставили в его архитектуре свои особенные, неповторимые черты. Древние памятники, величественные архитектурные ансамбли далекой истории, средневековые кварталы и церкви времен Возрождения. Загадочные площади, манящие своей очаровательностью фонтаны. В этом городе особенным было всё, потому что каждый его уголок «говорил» с тобой, и в этом никакой другой город не мог с ним сравниться.

– Ты знаешь, почему Рим известен в народе, как Вечный город? – Спустя некоторое время спросил Брендон. Натали честно завертела головой. – Из-за его истории. По легенде, когда Ромул и Рем, сыновья бога Марса, основали город, первый брат отстранил второго от власти и стал первым царем Рима. Его влияние было огромным. Город и с ним, и после него рос и величал до тех пор, пока в 4 веке, пришедшие с северо-востока вандалы, не захватили его. Они разрушали большую часть исторических памятников и культурных центров, разоряли и грабили римский народ, не считаясь с их обычаями, не ценя их жизни. Это было страшное время. Риму понадобилось несколько веков на то, чтобы окончательно восстановиться. Но знаешь, он сумел. Думаю, мало, кто верил, но он встал. На протяжении долгого времени этот город претерпевал разрушения и падения, его пытались захватить даже французы, но и с ними, и каждый последующий раз Риму удавалось выстоять и стать сильнее.

– И поэтому его назвали Вечным городом, – подытожила, вынуждая мужчину кивнуть; несколько секунд Натали смотрела на него, а затем добавила, – его история близка вашему сердцу.

Она заметила, как напряглось его тело и переменилось лицо. Навряд ли подтверждать её догадки входило в его планы, но, сам того не осознавая, инстинктивно он именно это сделал.

– Это просто история, – несмотря ни на что, отозвался Брендон, и, если говорить откровенно, никакого другого ответа она от него и не ждала.

– Для вас не просто. Словно в вашей жизни были те же самые разрушения и падения, но каждый раз, как и этому городу, вам удавалось подниматься вновь. И поэтому вы столь много добились сейчас. – Когда он, наконец, посмотрел на неё, Натали пожала плечами и отвернулась. – Не знаю, так я чувствую.

Ещё некоторое время они шли молча, и Натали рассматривала поразительную архитектуру домов, когда внимание её привлек длинный и, по всей видимости, очень старый мост, тянущийся через главную реку города – Тибр. Пять арок, облицованных мраморной плиткой; на резных перилах стоят скульптуры ангелов, держащих какие-то предметы в руках и расположенных лицом друг напротив друга; скульптуры ещё каких-то, наверное, очень важных личностей в истории – казалось, их одежда, словно на живых, развеивается от ненастной погоды.

– На том мосту так много людей. – Нарушила молчание Натали, а затем слегка поежилась от усилившегося ветра. – Он кажется таким… уставшим. Словно ему приходится держать в себе очень много тайн.

– Это мост Святого Ангела. И ты права, тайн у него немало.

– Расскажете? О, умоляю, это, должно быть, так интересно! – Натали знала, что в этот самый момент, повернувшись к нему с горящими от любопытства глазами, выглядела, как маленький ребенок, но ничего не могла с собой поделать.

Уголки губ Брендона приподнялись.

– Только, если пообещаешь, что не станешь проводить параллели между этой историей и моим прошлым.

– Обещаю! – Натали обезоружено подняла вверх ладони, а затем провела пальцами по своим губам, «закрывая на них молнию», что вынудило Брендона едва уловимо рассмеяться. Она улыбнулась ему в ответ, даже не заметив того момента, когда ей вдруг стало с этим человеком так просто и легко. Сейчас он не был тем Брендоном из «Трифолиума» – закоренелым бабником и скандальным бизнесменом, то и дело появляющимся на первых полосах газет; сейчас он был просто Брендоном – мужчиной, с которым она гуляла по Риму. По первому в своей жизни Риму.

– В древние времена этот мост был основным местом казни. Прямо перед экзекуцией на нем сооружали большой деревянный эшафот, через который на тот свет отошли сотни тысяч невинных душ. Именно здесь много веков назад была казнена Беатриче.

– Беатриче?

– Беатриче Ченчи. – Продолжил Брендон. – Дочь Франческо Ченчи – римского аристократа. Он был известен своим буйным нравом и не менее буйной фантазией, которую, как поговаривали, удовлетворял столь экстравагантными способами, что даже по тем меркам морали заимел репутацию не просто прелюбодея, а пугающе активного развратника. В возрасте сорока пяти лет он женился на молодой девушке, которая родила ему в браке семерых детей, в числе которых была и Беатриче. От частых родов супруга Франческо рано скончалось и спустя некоторое время он женился снова. Если ты не против, я опущу некоторые имена, чтобы тебя не запутать. – Натали лишь молча кивнула, продолжая ловить каждое его слово. – История поговаривает, что детей своих Франческо не любил, более того – применял к ним порку. Сыновей лишал денег, дочерей держал взаперти. Правда, старшей сестре Беатриче удалось передать прошение через церковь, и её выдали замуж – так она избавилась от тирании отца. Некоторые сыновья смогли добиться содержания, которое Франческо пришлось выплачивать им по приказу Папы, который в то время имел на него огромное влияние. Беатриче повезло меньше всех. Вместе с мачехой её продолжали держать в замке – в замужестве ей было отказано, а её письмо, которое она, следуя примеру старшей сестры, решила послать церкви, перехватили.

Выловив секундную паузу, Натали спросила:

– Почему Франческо держал свою дочь взаперти?

– Если верить истории, он испытывал к Беатриче противоестественную страсть.

– Он… насиловал её? – Когда Брендон кивнул, всё тело Натали мгновенно сотряс ледяной мороз.

– Много лет. Однако, и она, и её мачеха были бессильны. В те времена к женщинам относились иначе.

– Бедняжка… – Натали неосознанно обхватила себя руками, чувствуя, как её прошибает озноб.

– Если ты замерзла, мы можем пойти обратно. Я могу не продолжать.

– Нет, – мотнув головой, уверенно ответила она, – всё в порядке, я хочу узнать всю историю.

Брендон немного помолчал, а затем продолжил:

– Беатриче так и не смогла смириться со своей участью. Не смогла и вторая жена Франческо. Они задумали убить его. К их плану присоединился один из братьев Беатриче и молодой состоятельный парнишка, который давно и беззаветно был в неё влюблен. Дождавшись ужина, они подлили в его вино морфий, а когда он впал в глубокий сон, Беатриче пробралась к нему в комнату и вогнала ему в горло гвоздь. – Натали поморщилась, но лишь слегка, потому что на самом деле ей было совершенно не жалко подонка. – Тело Франческо сбросили из окна в бузину. Всё должно было быть обставлено, как несчастный случай.

– Но что-то пошло не так. – Догадалась Натали, вспоминая слова Брендона о том, что в итоге Беатриче казнили на этом самом мосту.

– Тело застряло между кустов. – Подтвердил он её слова. – Всю семью взяли под арест, все до единого признались в убийстве. Кроме Беатриче.

– Она мужественно отстаивала свою правду.

– До самого конца. – Они остановились близ моста – у ограды, тянущейся вдоль набережной – и Брендон, сунув руки в карманы брюк, обратил на него свой взгляд. – Суд продолжался больше года. – Слушая его, Натали облокотилась локтями о каменный борт. – Бытует мнение, что жители протестовали против приговора и настойчиво просили пощадить невинную душу, но казнь всё равно состоялась. В то время ей было всего двадцать два.

– Она прожила так мало… и всё, что успела познать – постоянный страх и невыносимые муки, – Натали ощутила, как внутри всё сжалось от обиды и боли за несчастную девушку, – это несправедливо. Такие подонки, как Франческо Ченчи, не должны ходить по этой земле. Из-за таких, как он, не должны страдать и умирать такие, как Беатриче.

Один уголок рта Брендона едва заметно приподнялся – печально, с нескрываемой долей скорби.

– Я совсем не планировал стать причиной твоего испортившего настроения.

Натали замотала головой.

– Иногда человеку необходимо услышать нечто подобное. Чтобы понять, насколько несущественным и пустым порой оказывается то, что в тот или иной момент своей жизни он считает «трагедией».

Кивнув, Брендон прислонился к каменной ограде рядом с ней.

– Мы часто преувеличиваем свои проблемы.

– Да. – Наблюдая за тем, как сквозь арки моста проходят суда, тихо ответила Натали. – Часто.

Они простояли так, наверное, еще минут двадцать. Молча, думая каждый о чем-то своем, а затем отправились дальше. Так Натали впервые посетила величественный Ватикан, о котором столько слышала от Энди, которая, как сумасшедшая с самого детства мечтала отправиться в Рим. Правда, музеи и библиотеку они решили не посещать. Брендон объяснил это тем, что времени у них было слишком мало, а пробегаться по таким местам в спешке – грешно. Утраченную красоту музеев с лихвой восполнили не менее знаменитые ватиканские сады, славившиеся редкими видами деревьев и цветов, а также небольшим уголком дикой живой природы. Здесь можно было встретить различных грызунов, летучих мышей, птиц, кроликов, белок, змей, ящериц и ещё много какой живности.

Следующей их остановкой стала площадь Навона – излюбленное место местных художников, площадь, со всех сторон украшенная величественными дворцами и необыкновенной красоты фонтанами. Пару раз Брендон интересовался, хочет ли она есть, на что Натали уверенно отвечала «нет», хотя желудок, если говорить откровенно, был с ней в этом абсолютно не согласен. И, кажется, Брендон это уловил, так как буквально через полчаса они остановились у небольшого ларька на площади, и он купил им два вкуснейших итальянских панини. Честное слово, ничего лучше она в жизни не ела.

Так, они шли по городу, говорили, ели панини, а Брендон продолжал рассказывать ей истории – на этот раз больше веселые или романтичные. Было ли это странно? Более чем. Вся эта прогулка по Риму вообще казалась Натали одной большой и необъяснимой странностью. Но ей очень хотелось, чтобы эта странность длилась как можно дольше. То ли это воздух Италии так на неё действовал, то ли просто выстроенная ею защитная стена стала понемногу падать.

Когда солнце начало клониться к закату, медленно окрашивая город своей палитрой, Натали решила, что на этом их экскурсия закончится. Ошиблась. И какое же замешательство и искреннее изумление она почувствовала, когда, перейдя дорогу, они подошли к красному опознавательному знаку с надписью «М» и, Брендон, позвав её следовать за ним, стал спускаться по лестнице вниз. Как она и предполагала, это оказалось римское метро. Вообще-то, она понимала, что в первую очередь Брендон был всего лишь обыкновенным человеком… – хотя, навряд ли совсем обыкновенным, – но отчего-то мысль о том, что он мог ездить на метро, попросту не укладывалась в её голове. Такси – ещё куда не шло, но общественный транспорт?

К величайшему удивлению самой Натали, под землей, в поезде среди сотен людей, Брендон ощущал себя, словно рыба в воде. Во-первых, он уверенно и совершенно не смотря на схемы, двигался по платформе и выходил на нужных станциях, будто бы знал эти места, как свои пять пальцев. Хотя, возможно, так всё и было. Ещё одна странность в копилку. Во-вторых, казалось бы, его совершенно не смущало такое скопление народа. Нет, действительно, не смущало. Вот серьезно… разве владелец крупной компании, привыкший ездить на личных автомобилях и летать исключительно частными рейсами, может ощущать себя в метро настолько хорошо?!

Когда они вышли на улицу, Брендон жестом показал ей направление, в котором им предстояло идти. Солнце опустилось окончательно, и теперь ночной город освещался тысячью огней, заставляющих сердце каждую секунду замирать от упоения и восторга.

– Что это за место? – Поинтересовалась Натали, ступая по каменной укладке и разглядывая старинные архитектурные ансамбли.

– Площадь Треви. А вон там самый крупнейший фонтан Рима. – Натали проследила за рукой Брендона и, увидев, на что именно он указывает, обомлела.

– Матерь Божья, какой же он огромный!

Брендон усмехнулся.

– Восемьдесят пять футов в высоту и шестьдесят пять в ширину1. На самом деле, многие и фонтаном-то его не считают, потому, как изначально он задумывался всего лишь как фасад дворца.

– Очень красиво, – прошептала Натали, когда они подошли с боку и облокотились локтями о каменный борт, – это статуи богов?

Он кивнул.

– По середине фигура бога Нептуна – повелителя морей и океанов. Если присмотришься, то увидишь, как он возвышается на раковине-колеснице, которую тянут морские кони. Два коня – справа буйный, а слева спокойный – олицетворяют непостоянное состояние моря. Их ведут слуги-тритоны с горнами в виде раковин. – Натали не без восхищения смотрела на поразительную магию, которую создавали находящие на дне прожектора, подсвечивающие источник. – В нишах дворца по бокам от Посейдона стоят две богини: справа богиня Здоровья, а слева богиня Изобилия.

– У этого фонтана тоже есть легенда?

Брендон пьяняще улыбнулся.

– Как и у всего в этом мире.

– И о чем она?

Он немного помолчал, а затем ответил:

– Их не мало, но самая известная повествует о том, что его воды обладают необычайными свойствами, помогающими исполнять самые заветные человеческие желания. Нужно чего-то очень сильно захотеть, затем закрыть глаза и, встав к фонтану спиной, бросить монетку.

– Вы когда-нибудь так делали?

– Я не верю, что монетка, брошенная в фонтан, способна изменить нашу жизнь, – улыбнулся шире Брендон, – исполнится наше желание или нет, зависит только от нас.

– Как вы можете быть так уверены в том, чего ни разу не пробовали? – Когда Брендон повернулся к ней, она порылась в сумочке и, найдя две монетки, одну протянула ему. – Бросьте.

– Я же сказал, что не верю во всё это.

– Ну и что, что не верите, – пожала плечами она, – просто бросьте.

– Натали, я не… – попытался запротестовать он.

– Всего лишь монетка. – Заглядывая ему в глаза, прервала его девушка. – Что вы теряете?

Секунда. Вторая. Третья. Брендон усмехнулся и качнул головой.

– Ладно, убедила. – Он взял монетку из её раскрытой ладони, а затем серьезно добавил. – Но только, если ты тоже бросишь.

– Думаете, я просто так достала вторую? – Улыбнулась Натали, а затем, чувствуя какое-то необъяснимое волнение, повернулась к фонтану спиной. – Есть какая-то особая техника бросания?

Уголки губ Брендона вновь приподнялись.

– Правой рукой через левое плечо.

– Хорошо. – Натали сжала в ладони монетку, а затем закрыла глаза.

Она даже не думала о том, что загадать. Но, наверное, «думать» и вовсе было ни к чему. Если желать чего-то отчаянно и искренне, то только сердцем. И лишь им.

Именно так Натали и поступила – всем сердцем пожелала, чтобы люди, которых она любила, были счастливы и здоровы, и чтобы беды всегда обходили их стороной. Возможно, это было не самое эгоистичное её желание, но для себя она просто ничего не хотела. Ничего такого, чего не могла бы добиться собственными силами. Замахнувшись, она выдохнула, а затем завела руку за левое плечо. Услышав, как цент с едва уловимым бульканьем погрузился в воду, Натали повернулась к фонтану, а затем перевела взгляд на Брендона, совершенно случайно поймав момент, когда он кидал свою монетку.

– Что вы загадали? – С нетерпением спросила она, когда он открыл глаза и повернулся к Треви.

– Я не так хорошо разбираюсь во всех этих ритуалах, – упираясь локтями в каменную основу, начал говорить Брендон, – но, по-моему, если рассказать о своем желании, то оно не сбудется.

– А я думала, вы не верите, что монетка, брошенная в фонтан, способна изменить вашу жизнь, – игриво заметила Натали и, последовав его примеру, тоже облокотилась о борт.

Брендон улыбнулся и, обратив свой взор на магические воды Треви, тихо ответил:

– Как знать, Натали. Как знать.